11 (1/1)
Когда Йодзу остался до утра сидеть на террасе, Росс не удивился. На братика иногда находило. То звезды считать, то стихи сочинять, то еще чего. Зато потом он бывал особенно ласковый — мог даже Кея уговорить. Когда Йодзу остался в общей комнате и на вторую ночь, это тоже было нормально — он иногда зачитывался и засыпал прямо на диване, с книгой. Но на четвертый день Росс забеспокоился всерьез. И пошел к брату выяснять, в чем дело. — Братик…— сквозь проем арки Йодзу вырисовывался, как на картине: в правой руке книга, в левой сигарета. Затылок упирается в витой столбик, левая нога свободно свешивается над полом, правая выпрямлена вдоль перил. — Идем к нам. Тут холодно.— Нет, Росс. Я не мерзну.Росс подошел ближе, принюхался к Йодзу. Ничего необычного. Табак, прохлада, запах Кота, книжная пыль… Он зарылся лицом в волосы брата. Йодзу выронил книгу, обнял его, взъерошил волосы на загривке. — Тебя обидели? Джин?— Нет. Все в порядке, Росс. Я просто хочу побыть один. Подумать. Росс притянул брата к себе, подул в волосы. Запустил пальцы в вырез его свитера. Йодзу поймал его руку и тихо зарычал.— Ты не хочешь? — удивился Росс. — Не сейчас. — Ты давно так говоришь, — Росс начал сердиться. — Да. Росс рыкнул. Он обиделся и не понимал.На террасу бесшумно проскользнул Кей. Подошел к братьям, наклонился, поднял книгу, прочитал название.— Дашь потом.Йодзу кивнул. — Скучаешь по нему, — со странной интонацией произнес Кей. — Думаешь. Ждешь. А он вряд ли о тебе думает.Йодзу пожал плечами.— Это не имеет значения, брат. — Вот, значит, как… — Кей прошелся по террасе, резко поворачиваясь у стен. — Вот так вот? А ведь он мой!Йодзу снова пожал плечами.— Ему скажи. Росс отпустил Йодзу и смотрел то на него, то на Кея, не понимая. — Я же не мечник.Кей резко кивнул, мотнул головой, отбрасывая челку назад. — Вот именно. Йодзу промолчал.— Это нечестно, братец, — заявил Кей. — Жизнь несправедлива. — Отговорки. Ну переспи с ним и успокойся!Йодзу обжег Кея бешеным взглядом. Тот сжал кулаки и оскалился. Росс приготовился растаскивать их — ведь вот-вот сцепятся. — Что на тебя нашло? — осторожно спросил он Йодзу. — Это же Кей у нас бешеный. — Я… — Йодзу выпрямился, встал перед братьями. — Я люблю Джина. Я хочу стать с ним на равных. Я готов на все, чтобы добиться этого. — Пиздец… Кей даже растерялся. Росс стал похож на обиженного ребенка. — Так ты нас больше не любишь? — спросил он. — Совсем?..Йодзу помотал головой.— Как я могу вас не любить? Вы мои братья. — Пошли, Росс, — Кей хлопнул брата по плечу и потянул к арке. — Это пиздец. А пиздец мы не лечим. От тории до дверей Дома пришлось идти через густой, как фиолетовый дым, туман. Почва под ногами пружинила и иногда проминалась. Джин чувствовал, как острое и почти назойливое ощущение земель Ямато смягчается и тает, словно смытое влажной дымкой. Дом был рядом. Запахи, звуки, разноцветные камни фундамента. Джин поднялся на крыльцо, распахнул дверь — круглая ручка ластящимся движением легла в ладонь — и вошел. Снял дзёри, поднялся по истертым базальтовым ступенькам. Оглядел Йодзу, Росса, Эйрика. И произнес:— Я дома.И пока Эйрик говорил "привет". И пока Йодзу улыбался. Росс явно решил что-то для себя. Если бы Йодзу не смотрел на Джина, Йодзу заметил бы...Но Йодзу был занятРосс кинулся на Джина настолько стремительно, что тот едва успел уклониться от удара. Жесткий кулак по касательной прошелся вдоль скулы, сбил на пол очки. Джин шарахнулся в сторону, Эйрик бросился наперерез замахивающемуся для следующего удара Россу, обхватил его поперек туловища, блокируя руки, мотнул головой, отбрасывая челку с золотых — ни зрачка, ни белка — глаз. Йодзу кинул на Джина отчаянный, странный взгляд, кивнул Эйрику. Тот развернулся с рычащим Россом в объятьях и швырнул его вниз по лестнице. Дверь открылась сама. Йодзу вихрем пронесся через комнату и вылетел наружу вместе с братом.Хуже всего пришлось, наверное, Джину, который никогда не видел такого способа проявления эмоций...Проще всего было Россу... хотя Росс был, мягко говоря, не в себе.Сложнее всего было Йодзу.Эйрик, пожалуй, уже все понял. Но нельзя сказать, чтобы его всерьез волновало происходящее. Разберутся....Братья покатились по каменистому плато. Росс рычал и рвался в Дом. Йодзу его не пускал. В конце концов Росс не вынес напряжения и перекинулся — только металлические пряжки по камням зазвенели. Йодзу, оказавшийся под разъяренным волком, жалобно заскулил. Росс куснул его в плечо и Йодзу, не выдержав, сменил-таки форму. Завязалась драка. В звериной форме Росс чувствовал себя уверенней, но Йодзу был быстрее. Кроме того, в звериной форме Росс — забывал. Забывал половину того, что было важно для него-человека. И не умел толком ни говорить, ни мыслить. А Йодзу был и быстрее, и хитрее. Обычно он уставал быстрее, чем Росс, но сейчас все было слишком серьезно. Они еще никогда не дрались так, по-настоящему. И никогда не было настолько серьезной причины. А Джин где-то там, в Доме, нервничал, и Йодзу торопился. Если не объясниться как можно скорее...Он заманил волка в узкое ущелье с отвесными стенками, по которым Росс не смог бы взобраться, и прыгнул на него сверху, сбивая с ног. Росс еще пробовал рычать и кусаться, когда Йодзу начал вылизывать ему морду, мурлыкать и ластиться. В конце концов все вылилось в игру, с почти щенячьими прыжками и путаньем в лапах. Потом Росс присел. Задумался. Йодзу лег рядом, выгнув шею и глядя на брата. Перекатился на спину, махнул лапой в сторону Росса. Росс потянулся, пошевелил мохнатой задницей, пристраиваясь рядом, и выдал свое коронное "у-у?".Йодзу мурлыкнул. Вздохнул. И перетек в человеческую форму. Из одежды на нем остались только изрядно потрепанные кожаные штаны — при метаморфозе можно было сохранить только кожаную, шерстяную или шелковую одежду. Застежки, если не были сделаны из кости, страдали в первую очередь.— Я же все равно тебя люблю, братик, — сказал он, запуская пальцы в жесткую шерсть на волчьем загривке. — И всегда буду любить. И тебя, и Кея. Вы всё, что у меня есть. Но у меня ведь есть еще и я, понимаешь?Росс покрутил тяжеленной башкой. Напрягся, изменился резко, в один скачок. Вид у него был растрепанный и растерянный. Он искал слова, долго, очень.— Кей ушел. Ты уходишь. Из-за Джина все.— Джин — нет. Это как гон в феврале. Просто пришел февраль. Пора. Он — февраль. Но гон — сам по себе. Время такое.— Февраль — кривые дороги... — непонимающе сказал Росс совершенно непонятные слова.Йодзу похлопал ресницами и попросил:— Не трогай его. Он не при чем. Это время. Не он — так был бы кто-то другой. Зато, может, он научит Кея, и тот снова будет целым.— Угу. — Росс опять по-волчьи покрутил головой, — значит, и у меня будет гон?— Да, — Йодзу уверенно кивнул. — Как у отца.— А как — у него?Большого белого волка Росс не любил. Сильно. А в другом виде Лорда Зимнего не воспринимал вообще.— По всякому, — Йодзу пожал плечами. Он не любил встречаться с Владыкой Холодильников. — Его тоже много. Как Киры. Идем домой?Росс поднялся. Лицо у него было непривычно спокойным. Не так, как обычно... не детское, очень юное выражение лица... Йодзу хотел было взять его за руку — и не решился. — Пойдем, — согласился Росс.