3 (1/1)

Йодзу валялся на земле, покусывая травинку. Росс дремал. Кей внимательно разглядывал братьев. Неожиданно он уверенно произнес:— Он тебе нравится.Ответа это не требовало, и Йодзу промолчал.— Это хорошо, — добавил Кей.— Я тебя люблю, — обыденно сообщил Йодзу.Кей перекатился на живот, поцеловал брата в щеку и шепнул:— А он тебе нравится.Йодзу подставил губы, и некоторое время они неторопливо целовались. Солнце укатилось за горы, на траву легли густые синие тени.— Я спрошу у него, что он решил, — сказал Кей.— Не надо, — попросил брат. — Оставь его пока.— Это еще почему?!Йодзу вздохнул и сел. Кей и сам понимает, что Джину надо побыть одному и собраться с мыслями, что на его долю пришлось слишком много чудес сразу, что ему нужно отдохнуть и обжиться… Зачем давить?— Потому что я тебя прошу.Кей надулся. Буркнул:— Ты влюбился.Йодзу пожал плечами:— Он мне нравится.Кей фыркнул. Но промолчал. Мало ли кто кому нравится и кто что по этому поводу собирается предпринимать.Доску и фишки для шогу взялся сделать Росс. Он притащил откуда-то широченную доску светлой, почти белой древесины и сидел над работой с утра до ночи. Допросив Джина о размерах и разметке, Росс рычал, если Джин пытался вмешаться в процесс. Дом пропах стружками, в очаге то и дело вспыхивала очередная вытащенная из неподобающего места щепка. Теперь Дом не летел над лесом, а стоял на перекрестке, и из разных окон были видны разные места. Джину досталась бескрайняя степь с сине-зелеными волнами колышущихся под ветром трав. По ночам над степью повисала огромная белая луна. Иногда над травой клубился туман, принимавший странные формы. Издалека доносилось то ли пение, то ли вой. Звук был далекий, тихий и тонким звоном отдавался в сердце. Джин сидел на широком подоконнике, опираясь спиной о проем, и слушал его часами, завороженный, а днем ходил, как во сне.— Что с тобой? — как-то под вечер спросил Йодзу, зайдя в комнату Джина с чашкой чаю и тарелкой каких-то сладостей. Джин взял у него чашку. У него замерзли руки, а чай был горячий и пах жасмином. Йодзу устроился на окне напротив него, протянул тарелку. — Попробуй. Это рахат-лукум. Хаору поделился.— Спасибо, — Джин слегка наклонил голову и наконец-то посмотрел на Йодзу. — А что, такое редко случается?— Да практически никогда. Он, в отличие от нас, человеческую пищу есть почти совсем не может. Так что это стряпня каких-то фейри. Луна превратила лицо Йодзу в маску из света и теней: почти белая скула, темные провалы глаз, в которых тлели зеленоватые огоньки, насмешливые губы, жидкое серебро волос. Джин отвел взгляд и взял с тарелки мягкий кубик. Откусил кусочек, облизал губы, выпил глоток чаю. Подул ветер, взметнул облачко пудры над рахат-лукумом, донес тихий вой. — Слышишь? — спросил Джин.Йодзу кивнул. — Меня тянет туда… словно зовут именно меня.Йодзу посмотрел на степь. Прищурился. И предложил:— А пойдем. Джин посмотрел на него изумленным взглядом. — А это возможно?— Второй этаж — невысоко. Но я бы не ходил без оружия. Подождешь, пока я соберусь?Джин растерянно кивнул.— И доешь, а?Джин был настолько ошарашен идеей, что послушно съел все — хотя и не привык к сладкому. Потом допил чай и начал собираться. Йодзу появился совсем скоро. Джин долго смотрел на него, пытаясь понять, что же он видит.— Ты всегда так одеваешься для путешествия? — спросил он, глядя на лоснящуюся черную кожу брюк и куртки, высокие шнурованные ботинки на толстой подошве и множество ремней, пряжек и стальных змеек. — Сам знаешь, что нет. Но место-то неизвестное, — Йодзу закончил плести косу и натянул перчатки. — Пошли?Йодзу выпрыгнул первым. Высокая трава укрыла его с головой. Над стеблями поднялась рука, помахала, и Джин прыгнул. Удар о землю был много слабее, чем он опасался — почва была мягкая и влажная, и трава была совсем сырой от ночной росы. — Сверху было приятнее, — голос Йодзу звучал приглушенно. — Забавное место, я в таких не был. — Мы не заблудимся в этой траве?— Не заблудимся. С какого направления был звук?— Юго-запад, — Джин показал.— Вот и мне так кажется. Ты ездишь верхом? — Немного, — ответил Джин, недоумевая.— Будешь практиковаться, — пообещал Йодзу.Джин так и не понял, было это слово, действие или просто желание. Йодзу вдруг окутался серебряными искрами, похожими на снежинки, и изменился. Джин шагнул назад и задрал голову. Йодзу наклонился и обнюхал его, слегка щекоча усами. Потом зевнул, показав белоснежные клыки в ладонь длиной, фыркнул и лег, выжидающе глядя на Джина. — Так ты хочешь, чтобы я ехал на тебе? Огромный серебряный кот требовательно мурлыкнул.— Я никогда не учился ездить верхом на оборотнях, — Джин подошел ближе и положил руку Йодзу на загривок. Шерсть у него была мягкая, как шелк. Мелькнула мимолетная мысль: а у Йодзу-человека такие же мягкие волосы? — Но попробовать можно.Когда Джин уселся и крепко ухватился за складку шкуры, Йодзу поднялся. Теперь трава доходила ему только до груди. Он повернул голову, посмотрел на своего всадника и двинулся через степь плавным аллюром. …Луна повисла в зените. Мягкий шаг Йодзу убаюкивал. Джин давно отпустил его загривок и просто смотрел и слушал, стараясь не задремать. То и дело из-под кошачьих лап вспархивали огромные треугольные мотыльки, крылья которых разбрасывали лунные радуги и рассыпали пахнущую чем-то похожим на переспелый лимон пыльцу. От этого запаха пересыхало в горле и хотелось пить. Вой — теперь Джин явственно различал, что это не пение, а что-то вроде флейт, каждая из которых тянула свою тоскливую ноту, — приближался. Йодзу фыркал, когда метелки трав щекотали ему нос, и ловил пастью мотыльков. Мир был незнакомым, и ощущение от движения было странным, но чувство… это чувство Джин знал. Оно напоминало то, что грело ему душу к концу путешествия за отцом Фуу, но было сильнее и чище. — Вряд ли Муген предложил мне прокатиться на нем, — тихо сказал он.Йодзу шевельнул ухом. — У Фуу нет понятий об уважении и достойном поведении.Йодзу фыркнул.— Но мы сблизились в дороге. Они мне как брат и сестра. А родственников не выбирают.Йодзу чихнул. — Ты что-то хочешь сказать? Йодзу помотал головой и прибавил шагу. Перед рассветом, когда луна наконец-то закатилась, а небо начало светлеть, степь неожиданно оборвалась в пропасть, дна которой не было видно. Оттуда и поднимался утихающий вой, вблизи почти заглушенный десятком водопадов. Йодзу пошел по краю обрыва, высматривая спуск. — Мне спешиться? — спросил Джин.Йодзу помотал головой, встряхнулся. Джин обеими руками вцепился в его загривок, и тут Йодзу прыгнул вниз и влево. Джин, чуть не слетевший от толчка, припал к его спине. Кот скакал то вправо, то влево, цепляясь когтями за осыпающиеся склоны и отталкиваясь лапами от крошечных скальных выступов. У Джина захватывало дух от бьющего в лицо ветра. Йодзу остановился на крошечной площадке у самого дна. Джин спрыгнул с него, посмотрел вниз. Флейты пели низко и тихо, а волосы слабо колыхались в восходящем потоке. Он почувствовал, как что-то меняется рядом, повернул голову. Йодзу, покачнувшись, встал на ноги и посмотрел на расщелину, где слабо светились десятки сталагмитов.— Я это слышал, — сказал он. — Я это знаю. Это не мое место. Пока. И уже. Джин промолчал. Над провалом вставало солнце, скалы, похожие на сгоревший лес, начали розоветь. — Тут была дорога, — сказал Джин. — Слишком давно.— Если была — она есть, — Йодзу был даже слишком уверен. — Пойдем? Наверх нам все равно не подняться. Джин задрал голову, посмотрел на клочок неба, кивнул.— Пойдем. Надеюсь, нам встретится место, где можно заработать на еду. Йодзу только кивнул.