Часть 2. Падать. Глава 11. Предсвадебный переполох и ведьмы. Часть 1. (1/1)

Из всех преступленийсамое тяжкое?— это бессердечие.(Конфуций)—?…так, чего там у нас дальше по плану? —?гулкие шаги разносятся по темному и сырому подземелью. —?Вроде, хотели освободить камеру для этого ублюдка-душегуба?—?…это самую последнюю, которую вот-вот завалит?—?…её, родимую…—?…да, только там эта…—?…кто??— …да сам знаешь?— ведьма!—?…черт… точно… и куда мы её?—?…может, их вместе посадить?—?…ты двинулся?— она его загрызет, дай мужику хоть перед казнью подышать!—?…ну да?— точно… и чего делать? Свободных клеток больше нет?— зверья, зато, хоть отбавляй! Да, уроды?! —?эхо гуляет по низкому коридору, где сейчас гробовая тишина, нарушаемая только насмешливыми голосами двух стражников. —?Смотри-ка, притихли они!—?…знают, что будут выступать?— жрать не получат!—?…ну да,?— а ведьма-тварь у нас самая тихая и скромная… ни звука ещё не издала! И я вот всё думаю?— лучше б её в цирк какой странствующий сдали, пусть бы детишек потешала, чем тут место занимать… она, вроде, не так и опасна…—?…да, а чего ж ты к ней подойти боишься?—?…не боюсь… просто… не хочу…—?…конечно?— знаешь ведь, что может в тебя вселиться! Только в глаза ей глянь!—?…так глаза у неё закрыты… повязку-то ей не снять, пока руки в кандалах…—?…всё?— ближе к делу! Чего делать с ней?—?…приказ на её казнь всё ещё не пришел?—?…дождешься этого приказа?— только заваливают новыми нарушителями… думают, тюрьма резиновая! Не знаю…—?…дак, может, ляд с ней?— сейчас её свяжем покрепче… камушек на шейку, и в реку вон сбросим с моста, где-нибудь не на виду…—?…а что скажем-то?!—?…скажем?— улетела птичка… —?слышится хохот, и затем?— металлический лязг засова. —?Да кому будет до неё дело? Брось! Достала она всех уже… камера сейчас нужнее для другой туши!—?…или давай-ка предложим её нашему скотоводу недоделанному?— он ж всех убогих собирает… пусть-ка раскошелится…—?…думаешь, этот жмот чего заплатит?—?…а куда денется? Она ему пару фокусов покажет?— заплатит! —?дверь открывается с тяжёлым скрипом, и даже стены, сплошь покрытые царапинами и трещинами, чуть дрожат. —?Эй, слышь! Поднимайся!—?…твою мать! Вставай! —?её пинают сильнее, но сил не остаётся вообще абсолютно ни на что?— за прошедшую неделю она не съела ни крошки?— последняя кость была брошена давным-давно, и мяса на ней было так мало, что не хватило бы даже крысе,?— организм истощен практически полностью. В миске с грязной, стоковой водой нет ни капли?— также давно. —?Живо!—?…э-э-э… это она притворяется, да?—?…а я откуда знаю!—?…черт?— её ж кормить, поди, забывали! Она, вроде, только сырое мясо жрет-то… а где его добыть?— собак давно не резали?— нету…—?…крыс полно!—?…дак травили их недавно!-…да плевать! Вон?— грызла же чего-то! Значит, не померла пока! —?обглоданная кость летит от стены до стены, подброшенная носком сапога. —?Ладно?— поднимай её…—?…сам поднимай! Вдруг она сейчас бросится!—?…ты дурак совсем? Она вон и башкой-то уже не шевелит… и дыхание слабое…—?…типа, скоро сдохнет? Тогда её точно никто не купит…—?…да и срать мне?— бери веревку и камень. Сами казним, раз государство тормозит. Пошли. Пока с обеда наш Барбос не вернулся…На улице уже ночь, когда её, перебросив через плечо как мешок картошки, вытаскивают через задний ход из подземелья. Сколько она не видела света?— с тех пор как на неё надели повязку,?— кажется, что всю жизнь. Будто ослепла. Часы превратились в дни за долю секунды. А дни?— в года. Запах воды сразу бросается в голову?— у воды, даже самой чистой есть свой запах, а у такой грязной, как обмелевшая речушка сразу за пределами столицы,?— и подавно.—?…всё, давай, затягивай веревку и…—?…чего… прямо так?—?…да! —?её бросают на землю, и она чувствует уже другой запах?— горьковатый, мокрый и липнущий к ноздрям так, словно она вот-вот задохнется от него.—?…и руки не будем освобождать?—?…зачем?—?…ну… она никуда не денется уже, а кандалы?— казенные!—?…да, верно?— снимаем… —?и тут она слышит поворот ключа, почти не веря в этот звук. Чувствовать?— нет?— она давно уже ничего не чувствует,?— её кисти будто одеревенели, и теперь она может ориентироваться только на слух. —?Эй. Смотри…—?…чего опять?!—?…у неё… когти есть?—?…ну, так нас же ясно предупредили те ребята, вылезшие из задницы Хеопса?— мол, превращается в птицу… аккуратнее будьте… отсюда и когти! Олух! Давай быстрее!—?…да меня не было, когда её принимали…—?…снял? —?её руки свободны, но она все ещё не двигается, хотя и понимает?— момент может быть упущен. Однако, надеясь на своё особенное, шестое или ведьминское, чувство, ждет. —?Теперь веревку…Как только её переворачивают на спину и принимаются затягивать узел на шее, она, собрав все оставшиеся силы, поднимает руку, и молниеносным, скользящим движением проводит ею по глотке одного из стражников. Когти, отросшие и нестачиваемые вот уже несколько лет, режут его кожу будто острый клинок. Кровь брызжет из порванной артерии, заливая всё вокруг и её в том числе. Второй с криком хватается за свою пику, но она перекатывается, и кое-как приподнявшись сбрасывает повязку с глаз… а ночь будто ослепляет её, заставляя даже зажмуриться, хотя кругом?— тьма. Сначала встать на колени, потом?— медленно, постепенно, дыша рваными вздохами, и опираясь на дрожащие руки,?— наконец-то принять вертикальное положение.—?…не надо… умоляю… —?и вот стражник пятится назад?— спотыкается и падает, барахтаясь, как перевернувшийся жук,?— нет?— не надо… п-пощади…Шаги даются с огромным трудом. Но до него она доходит.—?…н-нет, умоляю… возьми что угодно… только не…—?…заткнись… —?она не узнает свой голос?— севший, грубый, будто утробный рык. Её так долго кормили исключительно собачьим мясом, что, как она сама не стала собакой?— вопрос, и, кажется, её голосовые связки за несколько лет полного молчания атрофировались для нормальной речи,?— не дергайся… хуже будет…Она нагибается и хватает его за лицо, шипя что-то не вполне членораздельное, скребя когтями и оставляя порезы?— яркие и кровоточащие, что заставляют его биться в агонии и орать. Но она зажимает ему рот. Вселяться в него почему-то не хочется?— слишком жалкое это будет зрелище… и если б только у неё хватило сил улететь…—?…м-м-м! —?стражник не перестает дергаться, хоть она и предупреждала его,?— приходится снова напрячься, отдавая последние силы, и просто-напросто свернуть ему шею.А после?— кинуться к мутной, подернутой маслянистой пленкой воде, и пить огромными глотками, пока не вырвет?— такой же грязной желчью,?— чтоб внутренности скрутились в тугой жгут, а горло засаднило от боли.Только радоваться, хоть чему-то, слишком рано?— мечтая только об одном?— улететь отсюда куда подальше,?— она совсем забывает обо всем остальном, ведь взлететь высоко не получается. Если это хаотичное ?нечто? вообще похоже на полет. И вот она уже падает в реку, так и не перелетев ту. В эту гадкую, ядовитую смесь из отходов человеческой жизнедеятельности и слива разного рода горючего. Понять, что ты из одной ловушки вдруг попал в другую, получается не сразу: сети рыбаки научились ставить очень незаметно, и попасться в них становится намного легче…И ночь резко сменяется утром. Утром, наступившим после заточения. Спустя пять лет после заточения?— так будет правильнее сказать. Теперь?— в глаза бьет солнце. Беспощадное. Белое. Солнце, поднявшееся в зенит. От которого жжет глаза. И тупой болью болит голова. Затем начинаются галлюцинации. Слуховые. Но чаще?— зрительные. И они?— как бы парадоксально это не звучало,?— единственное, что помогает ей не сойти с ума.Ведь она снова в заточении.Та злополучная сеть оказалась дорогой в новое рабство?— её выловили местные охотники-браконьеры, которые по ночам опустошали самые лакомые и, порой,?— не очень, рыбные места и затем, взяв с собой своих тренированных соколов, уезжали на такую же незаконную охоту в степи. Там стало понятно, что жить в образе птицы постоянно она бы никогда не смогла. Во-первых, их точно также, как и людей в тюрьмах, морили голодом. А иногда?— ещё и дразнили. И ?угощение? в виде жалкого кусочка рыбы в день, они могли получить только тяжким трудом. А, во-вторых, охота в естественной среде обитания?— дело привычное, но вот охота с эгоистичным человеком за спиной, который чуть дернет тебя за цепь,?— на которую сажались все птицы без исключения,?— и пиши пропало,?— просто невыносима. Когда она превратилась в человека, не выдержав изнуряющей охоты, первый раз?— все застыли и испугались, понятное дело. А она до последнего надеялась, что сможет без драки убедить их отпустить её. Но вскоре стало ясно, что ничего из этого не выйдет. В результате?— во второй раз попытавшись сбежать, не выдержав уже домогательств одного из охотников, она испытала на себе самое страшное: ей переломали руки, надели ошейник и посадили в клетку. В клетку, где обратная трансформация в птицу была невозможна?— слишком мало места, и к тому же?— ошейник давил каждый раз, когда она слегка дергалась, впиваясь в шею острыми шипами.Раскаленный песок пустыни можно сравнить только с открытым огнем. И если бы он мог расплавить даже металл?— цены б ему не было. Однако это не так?— песок лишь сильнее распаляет металлические прутья, отдавая часть своего жара, и едва дотронувшись до них можно получить ожог почти до мяса. Только она больше не пытается выбраться?— решетка клетки слишком частая для того, чтобы можно было просунуть хотя бы голову. Все ли соколы, не угодившие хозяевам, попадали сюда?— на адский огонь к самому Дьяволу,?— она не знала, но для неё, видимо, не нашлось места лучше. Во время очередного ?путешествия? её просто забыли. Вернее?— бросили умирать, поняв, что служить им больше она не станет.И особенно четко на этом солнцепёке вдруг обнаруживают себя воспоминания?— в раннем детстве она любила ходить на выставку животных, которую устраивали неподалёку от деревни: обыкновенные котята, щенки, а также заморские попугаи, даже обезьянки?— тогда ей казалось забавным, что их всех можно потрогать. Посмотреть. Выбрать. Или?— не выбрать. Но прикоснуться к каждому?— пару раз были даже крокодилы?— обязательно. И тогда её совсем не смущало, что все они сидят в клетках и на поводках. Она смотрела им в глаза и откровенно не понимала, что их ?несвобода? вовсе не временна?— каждого, кто не уходил домой с хозяином вечером,?— убивали, как оказалось для неё, несколькими годами позже…И сейчас в её голове, которая все меньше соображает, стучит только одна мысль: ?Её просто не выбрали?. Однако перед глазами, в плывущей пелене сменяющихся картинок, вдруг появляется очертание человеческой ладони. Ладони, которая, кажется, готова ей помочь…—?…черт побери! —?голос также расплывается и разваливается на части. На отдельные гласные. —?Она ещё живая! Надо сказать Бори Хану! Хэй-хей!И песок из-под копыт огромной черной глыбы, которая оказывается лошадью, всего-навсего?— чей запах она уловила ещё раньше, чем до желеобразного, похоже, мозга вообще дошло, откуда он,?— попадает на её ступни,?— оголённые и почти сожженные под лучами. Заставляя дернуться и едва ли захлебнуться последней слюной, которую она вторые сутки удерживает во рту. Чтобы не сдохнуть ещё быстрее. Ошейник сдавливает шею?— дышать становится невозможно, глаза закатываются и наверное-уже-последний выдох летит наружу, но тут вдруг чьи-то руки хватают её за голову и резко наклоняют назад, а после… вместо спасительной воды на неё сыплется тот самый раскаленный песок…Ланг просыпается с бешено колотящимся сердцем, вся мокрая. Голоса снаружи?— громкие, бьющие по ушам разными звуками, примешивающимися к речи,?— дают понять, что уже утро, и тусклые лучи осеннего солнца пробиваются в щели между досками. Она резко вскидывается и сразу же прикладывается руками к шее?— в горле стоит боль, а ещё?— жутко першит, будто она все ещё чувствует сдавливание ошейником. Ощупав себя и убедившись, что это и правда был лишь кошмар, она падает обратно?— становится чуть легче вдыхать довольно тяжелый воздух, но, принюхавшись, Ланг понимает, что эта дымовуха, скорее всего, идет из кухни, где вовсю потчуют гостей выпечкой.Какое-то время Ланг лежит, не шевелясь и стараясь не думать о том, почему именно сейчас события пятилетней давности решили ?навестить? её. Повернув голову, она вдруг замечает лежащее на валике перо. Явно не то, что у неё в волосах?— оно-то на месте,?— становится ясно, что Мулан была здесь ночью. И, значит, что-что, а поцелуи ей точно не приснились. Хотя, чувства, шевельнувшиеся в ней сейчас,?— странной вины и ещё более странной паники,?— тоже очень даже отчетливы. И, наверное, было бы лучше, чтоб все произошедшее оказалось, в конечном итоге, нереальным. Но она совершенно не может определить, что было бы хуже: всю ночь кошмары с Бори Ханом или?— полуэротические сны с Мулан.—?…да мама, хорошо… —?и тут слышится голос Мулан прямо за дверями,?— как куда намылилась?— покормить ежа, я же говорила…Ланг не знает, притвориться ли ей спящей, или?— наоборот?— быстро вскочить и сделать вид, что она давно бодрствует. А пока она раздумывает, в сени входит Мулан с блюдцем и ароматным пирожком. И ей вдруг кажется, что колючке слишком жирно будет?— его просто разорвет, если он съест всё это. А ещё, кажется, она сейчас готова думать, о чем угодно, даже об этом треклятом Кусе, лишь бы не о том, что произошло ночью.—?Доброе утро,?— Мулан останавливается рядом с её так называемой ?постелью? и улыбается. —?Ты как… нормально?Ланг лишь неопределённо пожимает плечами?— почему-то заговорить становится трудно. И вдруг со злой усмешкой про себя отмечает, что, должно быть, краснеет как наивная девочка сейчас, хотя, на самом-то деле, давно уже не она.—?Кусь! —?Мулан приседает и ставит блюдце на пол. —?Завтрак, дружок!Тот кидается к еде, и начинает громко лакать молоко. После Мулан разламывает пирог и даёт небольшой кусок мясной начинки?— он и на это набрасывается, как голодный, хотя вчера, под вечер, умял целую горку нашинкованной капусты. Какое-то время они обе наблюдают за прожорливым ежом, а потом, вроде бы, невзначай встречаются глазами, и Ланг сразу же отводит взгляд. Ругая себя на чем свет стоит,?— а, может, это внутренний голос, который она ночью посмела проигнорировать, решает взять реванш,?— ей всё сильнее кажется, что не нужно было допускать то, что они с Мулан всё же допустили. Но что теперь?— как она и говорила,?— ничего уже не исправить. И от этого в груди всё сдавливает как тисками. Совсем не так, как в кошмаре?— намного хуже.—?…ой, оно тут, а я уж думала… потеряла… —?Мулан облегченно выдыхает, увидев перо, которое она держит в руке, как последнюю соломинку, и тут же замечает её взгляд. —?Ланг, эй, ты чего?—?…да нет?— ничего, просто…—?Ланг? —?Мулан, оглянувшись на дверь, подползает к ней и оказывается совсем рядом?— так, как раньше бы?— ну, как ?раньше??— до вчерашней ночи,?— скорее всего, не решилась бы приблизиться. —?Ты чего переживаешь?—?…не переживаю, это просто мысли всякие лезут в голову… —?она до сих пор точно не знает, стоит ли смотреть на Мулан, без конца отводя глаза,?— я вот… увидела перо и подумала… что это такой привет прощальный своеобразный…—?…в смысле?—?…знаешь, когда после ночи вместе, один из партнеров оставляет что-то другому, дескать…—?Ланг,?— Мулан касается теплой ладошкой её щеки и смотрит на неё с такой же теплотой. —?Ну, какой ещё ?прощальный привет?, ты ведь меня ночью сама расплетала… не помнишь? Мы же лежали тут вместе?— ты была сверху, я пожаловалась, что коса неудобство доставляет, и ты меня расплела, а после мы…—?…снова целовались, и ты не хотела уходить,?— Ланг улыбается, сразу видя ответную улыбку и чувствуя, как ей заметно становится легче?— опасения насчет того, что Мулан будет жалеть, не подтверждаются,?— но ещё?— мы же совершенно не следили за дверью…—?…да?— не следили,?— соглашается Мулан и чуть нахмуривается,?— думаешь, кто-нибудь мог…—?…не знаю, по-моему, никто не проходил, хотя… кто его знает… —?и Ланг понимает, что даже если бы кто-то и зашел?— им обеим было бы наплевать?— они бы просто не обратили на это внимания,?— но если меня ещё не выставили и не обвинили в совращении, наверное, всё обошлось…—?…кто кого тут ещё совращал,?— говорит Мулан, качнувшись вперед и касаясь губами её переносицы. —?Ланг, я не жалею. Ни капли. И ты можешь не переживать, что…—?…я,?— Ланг прикрывает глаза, наслаждаясь моментом такой нужной сейчас близости и вдыхая запах, ставший для неё особенным ещё с того момента, как она успокаивала плачущую Мулан?— запах её кожи,?— тоже не жалею…—?…оставь пока у себя,?— говорит Мулан, ещё раз поцеловав её нос, когда она собирается ей вернуть перо,?— заплетёшь меня перед сном, чтоб маму особо не травмировать. У неё прям пунктик теперь?— она сегодня Сью за завтраком уже лекцию прочитала насчет птичьих перьев…—?…так, стой… а они с твоим отцом хоть не заметили, что тебя полночи не было? —?спрашивает Ланг, отмечая, что на голове у Мулан самое настоящее гнездо?— кажется, она не только её расплела, но и взъерошила неслабо,?— ничего не сказали?—?…нет?— этого не заметили… только… —?Мулан прикусывает губу, и ей опять кажется, что в груди всё оборвалось,?— ты… мою сорочку порвала… когтями… и мне маме пришлось врать, что я за гвоздь зацепилась…—?…черт, я… —?Ланг сжимает руку в кулак,?— прости, это… не всегда можно контролировать…—?…не всегда? —?удивляется Мулан.—?…да?— бывают ситуации, в которых мои когти живут своей жизнью…—?…да?—?…ну, я имею в виду, что когти я могу выпустить и не убрать, абсолютно не задумываясь о тех, кто рядом, если, например, мне страшно или…—?…или? —?смотрит на неё Мулан.—?…или я возбуждена… —?Ланг вдруг пытается отодвинуться и спрятаться, будто сказала что-то плохое и стыдное,?— правда, прости?— в следующий раз ты меня тормози, ладно? То есть… я имела в виду…—?…в следующий раз мы будем умнее,?— а Мулан с заигрывающей улыбкой опять приближается к её лицу и шепчет в самое ухо,?— мы её снимем…—?…вот сейчас нас точно могут застать… —?Ланг, поразившись её смелости, поворачивает голову и слегка прикусывает Мулан за скулу, отчего та вся вздрагивает,?— так что?— не будем нарываться, иди, нето тебя потеряют…—?…так я ж сказала, что ежа буду кормить…—?…знаешь, весьма удивительно, что никто ночью никуда не шарахался,?— Ланг задумчиво смотрит на дверь,?— если так и дальше пойдет, то…—?Мулан! —?голос Хуа Ли как обычно?— очень ?вовремя?. —?Долго ты там возиться будешь? Завела себе проблему!—?…это она про меня? —?усмехнувшись краешком губ, интересуется Ланг, принимаясь сворачивать одеяло, которое, впрочем, и так напоминает комок. —?Или?— про него?Кусь, всё ещё не наевшийся, хватает оставшийся кусок пирога, лежащий на краю блюдца, и убегает. Бежит он довольно быстро и по направлению к выходу. Видимо, ночевать здесь ему совсем не понравилось.—?…куда?! —?Мулан бросается за ним. —?Кусь! Дурачок! Стой!В это же время в сени входит с недовольным видом Ван Сунь. Ёж уже приближается к ступеньке, и Мулан его явно не догнать, но Сунь вдруг, глянув вниз, выкидывает ногу вперед и почти задевает животное. Слышится писк или шипение. Ланг вся вздрагивает, стискивает зубы и резко вскакивает.—?…эй, а полегче?! —?Мулан и та едва не получает пинка. И поднимает ежа на руки. —?Совсем уже глаз нет?—?…чего? —?и Сунь делает вид, что не заметил её.—?…я говорю?— глаза раскрой, а то…—?…полегче, значит,?— с наглой интонацией перебивает он,?— только вчера ты мне легко заехала по морде, а?! У меня вон весь подбородок разнесло!—?…и это только твои проблемы, голубчик,?— раздувая от гнева ноздри, цедит Ланг,?— будешь думать, прежде чем рот отрывать…—?Ой-ой, ты-то сама кто такая,?— он прищуривается, глядя на неё,?— тоже мне?— будет тут указывать! Ты сама вообще этой кто? Сестренка-переросток? Или?— нянька?—?…тебя забыли спросить?— кто,?— Ланг не успевает защитить себя?— Мулан делает это за неё,?— если она находится в этом доме, значит, так надо…—?Надо, угу,?— Сунь едва не смеется. —?Хозяйка, блин, нашлась?— да домик-то ни хрена не твой?— папин и мамин. И я скоро стану им сыном. Так что, детка, прав на него у меня побольше будет. И заруби себе на носу?— ты можешь хоть десять мечей заиметь, но на одно место с мужиком никогда нигде не встанешь! Ясно?!—?…тебе, видимо, надо было башку проломить, чтоб ты кое-что уяснил… —?Ланг делает ещё шаг, не прекращая смотреть в глаза,?— не наличие, как ты выразился, хрена между ног делает мужика мужиком, дорогой мой…Мулан усмехается и отходит, чтоб она могла подойти к нему вплотную. Только Сунь тут же пятится назад с таким выражением лица, будто только что обделался.—?…только тронь меня?— отцу скажу?— тебя вздернут на первом попавшемся столбе! Я?— последний наследник рода Ван!—?…ещё одно слово в подобном тоне, и ты точно станешь последним… уже навсегда,?— Ланг едва сдерживается?— обычно не нужно было много времени, чтобы попасть в голову к кому-то из лиц мужского пола?— они, как правило, совсем не умеют защищать разум. Тем более?— такие юные. Только вот с этим кренделем не всё так просто?— она пытается, но не может ничего сделать. И это как никогда злит. —?Испарись отсюда?— и только попадись мне ещё на глаза…Повторять не приходится?— Сунь ретируется, перепрыгивая через все, что видит на пути. Ланг выпускает воздух из легких, которые, кажется, начинают шипеть будто масло на раскаленной сковороде.—?…ну, как?— это он? —?Мулан заглядывает ей в лицо.—?…я пока не знаю…—?…не знаешь? Почему?—?…я не смогла… —?выдавливает Ланг,?— на нем… будто щит…—?…щит? —?Мулан относит Куся на его место и снова подходит к ней. —?Какой ещё щит?—?…защитный…—?…а такие бывают? —?Мулан удивляется ещё больше.—?…бывают, если знать, с чем имеешь дело,?— Ланг смотрит на дверь, и хочет дыру в ней прожечь. Её буквально трясет от злости. —?Скорее всего, что тут не обошлось без его мамаши. Надо бы с ней ещё… повстречаться лицом к лицу…—?…зачем? —?морщится Мулан. —?Меня от неё вообще… выворачивает…—?…не поверишь?— меня тоже,?— откликается, поворачиваясь, Ланг,?— и есть у меня одно… сумасшедшее предположение… почему…—?…и почему? —?Мулан продолжает гипнотизировать её таким взглядом, будто должна немедленно получить ответ. —?М?—?…ох, Мулан… давай так?— я выясню и расскажу,?— Ланг же и сама до конца не знает, чем всё может обернуться, но сказать об этом?— боится. И не хочет показаться слабой. Как и всегда?— сколько бы раз это не происходило,?— в любой ситуации она вынуждена была идти в самое пекло, просто для того, что чтобы не выглядеть в глазах кого-то ?не способной?. —?Возможно, мне придется превратиться… если что?— не пугайся и постарайся вести себя естественно, ну, и вдруг меня кто-то хватится?— соври что-нибудь… а я понаблюдаю за этим выхухолем откуда-нибудь сверху.—?…это точно не опасно? —?беспокойно спрашивает Мулан.—?…точно…—?…тебя хоть никто не… подстрелит?—?…нет?— не подстрелят,?— отвечает она,?— надеюсь…—?Ланг! —?возмущается Мулан, ткнув её в бок.Только вот, едва они собираются выйти, как в дверях сталкиваются с Хуа Чжоу. И Ланг буквально вжимается в косяк больной спиной, чтобы больше ни при каких обстоятельствах не касаться его.—?Мулан… ты завтракала?—?Да, папа… —?она чуть смущается своего растрёпано-помятого вида. —?Завтракала…—?Отлично?— тогда приводи себя в порядок,?— он смотрит на неё снизу-вверх, но без всякой злости или упреков. —?И у меня будет к тебе дело…—?Какое дело, пап? —?настораживается Мулан.—?Ну, ты вчера так любезно встретила гостей… мне вот сержант рассказал, что ты Суню помогла…Ланг думает о том, что сказал бы Чжоу, если бы узнал, как именно его дочь ?помогла? этому малолетнему идиоту. И ей почему-то кажется, что, знай он всё, вовсе и не стал бы её ругать.—?Папа, там история… такая… —?Мулан вдруг принимается краснеть, но тот не дает ей договорить:—?…сегодня приезжает его близкий друг?— на свадьбе свидетелем хочет быть. Ты его встретишь? —?и Ланг тоже становится максимально красной?— от гнева. —?Там, где обычно?— у развилки… покажешь дорогу… мог бы сам Сунь его встретить, просто… у нас столько дел?— голова кругом ж идет. Справишься?Мулан тут же смотрит на неё, и становится ясно?— всё ?прощупывание? откладывается. Придется встречать ещё какого-то залетного наглеца.—?Да, пап, я справлюсь…—?Славно! —?радуется Чжоу. —?Нам с мамой поможешь, ну и надо как-то налаживать вам контакт с будущими родственниками, а то, я смотрю,?— пока у тебя не очень идет… точно всё сделаешь?Ланг сжимает губы сильнее?— её никогда так не распирало от желания сказать всё как есть?— чтоб раз и навсегда расставить все точки. Она абсолютно уверена, что даже если бы Мулан из кожи вон вылезла?— никакого ?контакта? с такими людьми установить не получилось бы.—?…всё сделаю,?— кивает Мулан, получив от неё едва заметное подмигивание. —?Надо, значит, надо.—?И вот ещё?— завернешь по пути к цветочнику?— надо забрать букет невесты,?— она и Мулан, похоже, одновременно закатывают глаза,?— и ещё?— корзину для подношения предкам…—?Да, папа,?— уже безо всякого на то энтузиазма говорит Мулан. —?Я поняла. Можно идти?—?Да, можно… только… —?он вдруг переводит глаза на неё, и Ланг опять прижимается к косяку, будто её туда прибили. —?Я сказал родителям жениха, что… Ланг это?— твоя тётя, Мулан. Ну и Сью, соответственно. По моей линии. Ну, как бы?— сестра. Моя. В некотором роде. Ибо?— чужих людей они терпеть не могут.Ланг опять косится на Мулан?— та переваривает информацию с недоуменным лицом. Потом чуть заторможено кивает.—?Хорошо, папа?— тётя так тётя…—?Предупреждаю вас обеих, на всякий случай,?— а то, мало ли?— сболтнете чего лишнего…—?Пап… —?Мулан вдруг застывает. —?Я уже Кьюбе сказала, что Ланг…—?…мы уже сказали, что дружим… —?и ей приходится прийти на выручку.—?Так. Дружите, значит. Уместно ли это между тётей и племянницей? —?тянет, задумавшись, Чжоу. —?Возможно, почему и нет?—?Да, пап, но… —?опять говорит Мулан. —?Кьюба отчетливо слышал слово ?подруга?. Не получится ли…—?Ну, тогда я скажу ему,?— Чжоу становится серьёзным. —?Это ж всё равно?— временно. Главное, чтоб до свадьбы не сболтал ничего,?— а уж после?— хоть трава не расти! Верно, Мулан?Они, с ещё большими недоумениями на лицах, переглядываются.—?Шучу! —?успокаивает, похоже, только самого себя, Чжоу, усмехаясь. —?Без шуток-то вообще свихнуться можно… Свадьба?— дело такое.—?…по-моему, ты зря не взяла меч… —?замечает Ланг, идущая рядом с Мулан, опустившей голову. —?Нет, ну мало ли?— друзья, знаешь ли, как муж и жена?— одна сатана. Чаще всего.—?Что? В каком…—?В прямом смысле?— мы не знаем, кто пожалует?— может, отморозок похлеще, чем этот недоделок,?— морщится Ланг. —?Или?— наоборот, какой-нибудь пай-мальчик, в которого влюбятся твои родители ещё похлеще, и пойдешь ты за него замуж…—?Кхе-кхе-кхе! —?едва не закашливается Мулан от таких размышлений. —?Тебе голову не напекло? Точно?—?Нет?— меня сейчас больше волнует то, какого черта я не могу прочитать мысли этого сопляка. И если на самом деле это дело рук его родственничков, то…—?Ты хочешь сказать, что они?— все заодно?—?Кто их знает?— надо разведать,?— говорит Ланг. —?И сделать всё быстро?— пока не стало поздно.—?Сью… сегодня пыталась со мной помириться,?— выдает вдруг Мулан. —?Сама стала разговаривать, почти даже извинилась?— мама вмешалась и опять обвинила меня в том, что я подаю дурной пример…—?Угу. Ты не особенно-то доверяй своей сестре, Мулан. —?Ланг недовольно поджимает губы. —?Это может быть обманным маневром. И помни?— ни слова обо мне.—?Мне никак не хочется думать, что Сью способна…—?Мулан, я всё понимаю?— но и ты пойми, что с её стороны наши с тобой отношения воспринимаются крайне негативно. Она боится меня, боится ещё с первого вечера… боится потерять тебя, а страх, знаешь ли, заставляет людей идти на всё что угодно… особенно, постоянно подпитываемый…—?Как это?— подпитываемый?—?Вот так?— твоя мать делает всё, чтобы усилить его?— все эти рассказы про ведьм и не только…—?…откуда ты знаешь, что наша мама рассказывала нам про ведьм? —?Мулан даже останавливается.—?Ну, Мулан?— я сама одна из них?— могу прочесть мысли, ты забыла? —?Ланг поворачивается к ней.—?…а это… ну, чувствуется?—?…что?— то, как я читаю мысли?—?…да,?— отвечает Мулан, возобновляя шаг.—?…что ты чувствовала, когда мы в первый раз встретились? —?спрашивает Ланг, покосившись на неё.—?…напряжение…—?…когда вылетела из седла, а потом ещё и без меча в руке осталась… тоже?—?…честно? Тогда был уже страх,?— напряженно сообщает Мулан.—?…правильно,?— и Ланг кивает, снова переводя взгляд на дорогу впереди,?— потому, что перед этим я на мгновение влезла тебе в голову?— и ты отчетливо поняла, что я знаю то, что ты скрываешь… а цель любой ведьмы, прежде всего,?— внушить чувство страха, опасности, сделать всё возможное, чтобы жертва задергалась?— так она раскрывается и становится уязвимой…—?…но ведь… Сью ты не пыталась напугать, правда? —?неуверенно спрашивает Мулан.—?…не пыталась?— она сделала выводы сама. Да, тогда они были несколько преждевременными, однако… если думать исключительно о том, что она давно спелась с семейкой этого Суня…—?…да, только мне… хотелось бы знать наверняка. Ты ведь сможешь узнать, что они затеяли? —?Мулан мешкает, прежде чем продолжать:?— я имею в виду?— Сунь и его родители. Сью, я уверена, не играет в их подлые игры.—?…мне придется узнать, что они затеяли,?— поправляет её слова Ланг,?— от этого, возможно, зависит моя безопасность и даже… жизнь.Пройдя ещё какое-то расстояние в молчании, Мулан опять косится на неё с вопросом в глазах. Ланг, собирающаяся сказать, что вопросов на первую половину дня у них и так предостаточно, видит, как Мулан уже открывает рот:—?…слушай… ты упоминала, что Коготь… сильнее Бори Хана,?— опять они скатываются к самой неприятной теме. —?Ты встречалась с ним прежде? То есть?— если он первый наследник… то почему не он, а Бори Хан командовал племенами?—?…да, кажется, упоминала… —?вздыхает Ланг,?— и не отказываюсь от своих слов… Коготь сильнее, хотя бы потому, что он?— жесток.—?Жесток? —?Мулан вдруг складывает губы трубочкой и покачивает головой, будто взвешивая то, насколько это может оказаться правдой.—?…и абсолютно беспощаден,?— добавляет Ланг,?— для него не существует слов ?нет? и ?нельзя?, понимаешь, вообще не существует…—?А для Бори…Ланг прерывает её слова тяжелым взглядом и затем говорит:—?Бори Хан умел договариваться, хоть это и звучит… странно, а Коготь ни с кем ничего не обсуждает и не стремится?— либо ты с ним, либо?— против него. А ?против? значит?— в могиле. Других вариантов для него нет. Он действует только грубой силой. Ему плевать на всё, кроме власти, ну и самого себя…—?Хорошо, допустим, но ты же… была сильнее Бори Хана?—?С ним и не нужно было иметь много силы… —?усмехается Ланг,?— я ж знала его как облупленного. Он всегда помнил, что я для него делаю, в обмен на то, что я никогда, ни при каких обстоятельствах, не забуду о том, что он сделал для меня. У нас был заключен некий ?договор?, который я… начала нарушать, едва узнала, что он… нарушил…—?…э-э-э, слушай, ты так о нем говоришь… —?Мулан вдруг наклоняет голову и пристально рассматривает её,?— словно… тебе его жаль… но на деле-то выходит, он сам всё… профукал?— твоей вины в этом нет…—?… не знаю?— может и так…—?…и в его смерти тоже,?— добавляет Мулан,?— слышишь?—?…наши отношения, если можно так назвать всё то, что между нами было за пять с лишним лет,?— Ланг задумывается, как сказать лучше и понятнее,?— дали трещину не просто так?— это Коготь постарался…—?…прости, что я… спрашиваю, но… ты с Бори Ханом тоже…—?…что ?тоже?? —?Ланг сразу замечает, что Мулан опускает голову и лицо её заливается краской.—?…ну, спала… как и с Лукой…—?…все поголовно считали, что да?— мы для всех были любовниками. Но на самом деле?— ещё с первых дней, как я оказалась в его юрте,?— мы решили, что этого никогда не будет,?— говорит Ланг, качнув головой. —?Потому что оба понимали?— стоит перейти в режим ?постельных? отношений?— любые партнерские загнутся. А с Лукой всё оказалось с точностью до наоборот?— он готов был сотрудничать только при условии того, что я буду с ним спать… он хотел контролировать меня полностью, скажем так…—?А Бори Хан знал? —?все ещё смущенно спрашивает Мулан.—?…узнал со временем?— мир же не без шавок, которые за корку плесневелого хлеба донесут всё на кого угодно,?— тогда и начал срываться, нервничать…—?Почему?—?…элементарно?— он боялся, до жути боялся, что если я… залечу уже не ?в гости? на часок, а по-настоящему, то рожу кучу таких вот колдовских детишек, с помощью которых смогу захватить не только Китай, но и весь мир,?— Ланг опять растягивает губы в усмешке,?— он своим головорезам запретил приближаться ко мне, кроме как, на поле боя, чтоб, не дай боже, я в них не вселилась или не соблазнила…—?Так, а это может быть? —?Мулан становится крайне озадаченной.—?…что?— моя беременность и дети-колдуны?Мулан кивает.—?…так, во-первых, я не дура?— рожать от черт знает кого и вешать на себя груз, от которого всю жизнь потом не избавишься,?— Ланг останавливается, когда они доходят до развилки?— той самой, о которой говорил Хуа Чжоу. —?Знаешь, если бы моя мать когда-то подумала хорошенько?— я уверена, что меня бы на свете не было, ну и, во-вторых, я слышала, что ведьмам не выносить ребёнка?— сила разрушит младенца ещё в утробе. Так что?— с того момента, как закончилась моя первая жизнь… я никогда не допускала ничего столь… близкого, чтоб иметь хоть малейший шанс на беременность…—?Извини, что я спросила…—?…ничего?— кстати, о возможности всего этого Хану тоже намекнул… Коготь,?— ещё больше мрачнея, вздыхает Ланг, вглядываясь в извилистую, всю запыленную дорогу,?— одним словом?— да, не сложилось у нас с ним ещё с первой встречи… а дальше только хуже становилось…—?…ну, наверное, Коготь был к тебе… неравнодушен,?— произносит вдруг Мулан, и начинает казаться, что не только ведьмы могут читать мысли.—?Э-эм, напомни-ка, почему мы говорим исключительно обо мне? —?Ланг старается хоть немного переключиться. Теперь становится ясно, почему ей начал сниться Бори Хан?— в последнее время она много о нем думает. Зачем?— непонятно. —?Есть же другие темы?— давай поговорим, скажем, о тебе.—?…обо мне? —?Мулан тут же смущается, опуская глаза. —?Почему именно обо мне?—?…а почему не о тебе? —?Ланг подходит к ней и осторожно берет за руку.—?…ты, вроде, про меня много знаешь… —?а пальцы Мулан переплетаются с её так легко, будто уже несколько десятков раз это делали?— крепко и нежно одновременно.—?…но ты не перестаешь меня удивлять,?— тогда Ланг улыбается и тянет девушку к себе, чтобы иметь возможность второй рукой зарыться в её распущенные волосы.—?…я сама себя тоже удивляю… —?Мулан, прикрывая глаза, наклоняет голову, чтоб ей было удобнее.—?…пр-тпру! —?вдруг раздается старческий голос, и далее слышится отвратительный скрип, после?— удар кнута?— шлепающий и, наверное, весьма болезненный. —?Стоять! Приехали, сынок?—?Так-так,?— Ланг моментально убирает руку и меняет выражение лица, перестав улыбаться. —?Похоже, разговоры откладываются…И Мулан, стоящая к дороге спиной, оборачивается?— на развилке появляется телега, спицы в колесах которой едва ли не вываливаются на ходу. А лошадь до того худа, что едва может тащить такую тяжесть.—?…да, спасибо! —?с остановившейся телеги соскакивает высокий, поджарый парень, со спины слишком похожий на кого-то знакомого.Ланг чувствует, как где-то в голове сразу промелькивает мысль, заставляющая её стиснуть зубы со всей силы.—?…точно здеся-то? —?опять спрашивает старик. —?Не заблудишься, сынок?—?…да, точно здесь! Не заблужусь, отец!Парень машет рукой, и старик разворачивает свою клячу. А сам он тоже поворачивается. И Ланг произносит всего одно слово, которое в данной ситуации просто не могло быть иным:—?Блядство…Мулан, сперва глянувшая на неё с некоторым вопросом, а затем увидев приближающегося, тоже чертыхается.—?Мулан! Здравствуй! —?Чэнг Хунхуэй с котомкой на плече и мечом за поясом подбегает к ним. —?Вот это неожиданность…Девчонка все ещё стоит молча, пялясь на него, а Ланг нехотя отпускает её пальцы, стараясь, чтобы Чэнг ничего не заметил.—?…что ты здесь… —?Мулан, должно быть, не очень понимает, что задает самый идиотский вопрос, но она понимает её,?— делаешь?—?…а ты не рада меня видеть?—?…ну, как бы… —?Мулан мнется, не зная, как ответить,?— это несколько… неожиданно…—?…да, кто б знал, что встретимся на свадьбе моего лучшего друга и твоей… сестры? —?Чэнг не перестает давить улыбку, и Ланг почему-то очень хочется вмазать ему, чтобы стереть её. —?Я так… понял?— ты меня встречаешь, а не Сунь… правильно? Чего он сам не пришел?—?…дел много,?— Мулан обменивается с ней взглядом,?— и зачем он тебе прямо сейчас?—?…да так?— писал просто, что сам встретит… —?Чэнг рассматривает Мулан так, словно собирается глазами раздеть её.—?…ну, так мы можем тебя тут оставить?— подожди его пару суток?— глядишь, обратно поедет, и тебя заберёт,?— Ланг делает шаг вперед, стремясь закрыть собой Мулан. —?Как тебе такой вариант? Согласен?Он без конца отводит взгляд и топчется на месте?— Ланг понимает, что просто боится, ведь ему-то известно о ней. Однако стоит ей сделать ещё полшага, как в неё будто что-то врезается. В груди становится больно, а перед глазами?— плывет. Приходится даже отступить. Ланг не может поверить в происходящее?— каким, черт побери, образом, эти пареньки, без году неделя появившиеся на свет, могут контролировать её силу?—?Хм, может, это тебя здесь оставить, так ведь, Мулан? —?он с наглым выражением на худом лице, прилично, правда, заросшем щетиной, обходит её и без всякого стеснения или?— намека на него, кладет руку на плечо девочке. —?Меня, вообще-то, ждут на этой свадьбе. Как почетного гостя.—?Хунхуэй…—?Что? —?невинно интересуется он.—?Ничего?— чтоб быть почетным гостем, надо хотя бы уметь себя вести,?— и Мулан сбрасывает мужскую руку, а Ланг становится легче наблюдать за всем этим. —?Вперед шагай!—?Мулан, ты чего? —?он будто не понимает?— снова лыбится, как полный идиот. —?Мы ж свои люди…—?…слушай ты… —?Ланг опять подходит к нему, но на этот раз держит расстояние, на котором ей комфортно,?— будешь ещё руки распускать?— я тебе их по-свойски и вырву, понял?—?…чего? —?Чэнг растерянно смотрит на Мулан, явно ища поддержки,?— …ведьма, похоже, с цепи сорвалась…—?Хунхуэй! —?звучит как предупреждение, но он его явно не понимает.—?…так объясни ей…—?…не смей называть её ведьмой! —?Мулан хмурится, и он, ещё больше теряясь, открывает рот. —?И только попробуй кому-нибудь об этом разболтать?— я сама тебе и руки, и ноги повыдергиваю, Хунхуэй!—?Мулан! Ты это… чего?—?Я всё сказала! —?Мулан быстрым шагом направляется обратно в деревню.—?…а я тебя предупреждала, кажется? Так вот?— один-ноль, в пользу ведьмы,?— победно усмехнувшись, говорит Ланг, чуть дернувшись и заставив его отпрянуть. —?Не советую лезть снова?— счет только увеличится.—?…ещё посмотрим! —?огрызается он, оставаясь в одиночестве, и помявшись, плетется следом.Удивительно как всё быстро меняется: несколько дней назад она считала, что сможет привыкнуть к новой обстановке и к новым людям,?— только, могла ли она знать, к чему это, в итоге, приведет, ещё когда соглашалась пойти сюда? —?а теперь Ланг чувствует себя загнанной в угол. И, кроме самой себя, ей не на кого рассчитывать. Ну, разве что, на Мулан, но втягивать её во все эти интриги никак не хочется. И тут Ланг четко осознаёт, что должна была уйти, а не оставаться, поддаваясь на уговоры и потакая слабостям, чтобы сейчас хотя бы иметь возможность сказать себе, что она ?всё сделала правильно?. Но каждое человеческое решение, особенно важное,?— это отдельный путь. Путь, по которому предстоит пройти и, уже выбрав который, свернуть или сбежать становится невозможно.Новое утро начинается с того, что Ланг, встав раньше всех, занимает наблюдательную позицию на дереве, откуда прекрасно видно весь задний двор и прилегающий к нему садовый участок.—?…и как тебя, хвостатого, отпустили сюда, в такую глушь? —?Ланг отвлекается от чистки перьев, когда к Суню, откровенно страдающему ерундой, подходит его дружок. —?У вас же, вроде, сейчас годовые экзамены, нет?—?…мой отец, между прочим, с императором на короткой ноге…—?…ах, даааа, как я мог забыть, ваше святейшество, племянничек генеральский,?— с насмешливой интонацией тянет Хунхуэй,?— кое-кто до сих пор не может сдать нормативы и прячется за спину отца?—?…да кое-кто даже поступить уже второй год не может, так что,?— Сунь, потянувшись, встает с лавки и тычет того локтем,?— не надумал в этот раз удочку закинуть?—?…не, я тут поразмыслил и понял, что лучше уж на войну один раз сходить, где всему научат за пару месяцев, чем корячиться четыре года и по итогу не уметь ни хрена…—?…чё это я не умею? —?с вызовом спрашивает Сунь. —?Ну, давай, расскажи!—?…да чего тут рассказывать?— проверим?И дальше начинается предполагаемая мужская возня: сперва они меряются мечами?— у кого длиннее и закаленнее клинок,?— а затем устраивают этакий ?дружеский? поединок. Ланг совсем это не интересует, и она почти бесшумно перелетает на другую ветку, откуда видит Кьюбу, помогающего?— и вопрос о том, какого черта к свадьбе готовятся все, включая соседского мальчика, кроме самого женишка, остается загадкой,?— Хуа Чжоу с покраской и росписью стола, за которым предстоит сидеть молодоженам.—?…а из лука стреляешь также плохо,?— Хунхуэй вдруг снова привлекает внимание, откуда-то достает лук и несколько стрел, и Ланг ловит себя на мыслях, что с некоторых пор её бросает в легкую дрожь при виде этого вида оружия,?— как и дерешься? А?—?…да иди ты! —?Сунь обиженно отворачивается.—?…нет, серьезно?— не умеешь стрелять? —?Чэнг, усмехнувшись, тормозит его, протягивая лук. —?Давай, я научу…И после он водит взглядом по сторонам, будто ища что-то, что может послужить им мишенью. Что должно произойти в голове человека, решившего так, как это делает он?— Ланг не знает.-…э-э-эй! —?кричит тут Хунхуэй, помахав рукой Кьюбе, отмывающему руки от краски. —?Иди-ка сюда, пацан!—?…я? —?Кьюба с недоуменным видом подходит к ним.—?…так?— вот, держи! —?Чэнг берет первую попавшуюся дощечку и сует ему в руку. —?Иди на двадцать шагов воон туда!—?…зачем? —?спрашивает Кьюба, а Ланг не может поверить?— неужели эти недоумки действительно собираются стрелять по живой мишени,?— я занят, вообще-то…—?…а мы тут не заняты, да?! —?агрессивно нападает на него Сунь, толкая в плечо. —?Сказали старшие?— значит, без лишних слов иди!—?…стой! —?Хунхуэй берется за кисть, отмокающую в банке с водой, и рисует на дощечке оставшейся краской красный крест. —?Вот теперь?— вперед! Тебе и надо-то только подержать…—?…так, стоп, а если вы попадете в меня?! —?паникует Кьюба. —?Нет!—?…не бзди, пацан,?— я ж профи! —?врет, как дышит, Хунхуэй, подмигивая глядящему на него Суню. —?Давай?— всего один выстрел! Чтоб было с чем сравнивать потом!—?…да, давай, двигай! —?Сунь опять распускает свои руки, растущие явно не из того места, а из задницы, и Ланг надеется только на благоразумие Кьюбы. —?Он сделает один выстрел, и я один! Давай!Только вот все надежды разбираются о суровую реальность. Вернее?— о наивность мальчишки, пока не ведающего что такое реальная опасность и тупость окружающих. И Ланг понимает, что у неё два выхода: первый?— броситься вниз, раскрыть себя и наглядно показать им что может сделать стрела, вонзившаяся в человека, второй?— напугать Кьюбу в виде птицы, чтоб его не напугали на всю жизнь сейчас эти двое. Решение, требующее осмысления? Или?— нет? И никогда ей не было так трудно принимать одно из них?— оба варианта нежелательны. Но, неужели, рядом нет ни единого человека, способного предотвратить весь этот ужас?!—?…крепче держи! —?орет Хунхуэй, уже целясь. —?Не бойся!Руки Кьюбы начинают дрожать?— Ланг буквально на себе чувствует эту дрожь. Она уже раскрывает крылья, собираясь лететь, но тут…—?…вы там вообще офонарели?! —?кричит, возмущаясь, Мулан?— Ланг выдыхает, когда, повернув голову, замечает её. —?По людям стрелять! Нечем заняться?!Хунхуэй заметно притихает, бросая лук, всё же косясь на Кьюбу, отошедшего не так далеко, и который ни жив, ни мертв от страха.А Мулан подскакивает к ним:—?…что?— голову-то на войне оставил?!Хунхуэй уже собирается ей что-то ответить, но влезает его недалекий друг:—?…это ты в корень офонарела! Ещё будет указывать, что нам делать! —?Сунь вдруг поднимает лук и целится уже в Мулан?— Ланг ещё сильнее вцепляется ветку когтями, принимая готовую к броску стойку, и из последних сил сдерживаясь, чтобы не вмешиваться раньше времени.—?…ты спятил?! —?шипит Хунхуэй, перехватывает лук и дергает юнца на себя,?— совсем башкой поехал?!—?…пусти, у меня к ней должок… —?Сунь изо всех своих силенок старается вырваться, но ничего не выходит. —?Пусти, я сказал!—?…успокойся, истерик! —?Хунхуэй снова дергает парня на себя, а затем кивает на хромающего Хуа Чжоу, который отходил за инструментом. —?Вон её отец!—?…пусти меня!—?…ты что, хочешь, чтоб он нас сейчас…—?…дядя Чжоу! —?кидается к нему Кьюба, и старик, настораживаясь, поднимает глаза.—?Кьюба, ты где ползаешь? Раствор высохнет быстрее тебя! Давай, надо последним слоем покрыть, пока не…—?…папа! —?кричит Мулан, продолжая смотреть на Суня, все ещё не оставляющего попыток вырваться из объятий Чэнга. —?Тебе помощники ещё нужны?—?…а как же! —?улыбается Чжоу. —?Всегда!—?…вот?— бери их обоих! А то они уже от скуки не знают, чем заняться,?— дурью маются!—?…полегче на поворотах! —?дергается на неё Сунь. —?Это ты?— баба, и это ты дурью маяться можешь…—?…послушай меня, голубчик,?— тут же осаживает Вана, переставший улыбаться и сделавший несколько шагов к ним, Чжоу,?— в моем присутствии в адрес моей дочери, да и кого бы то ни было, так выражаться никогда не смей, иначе…—?…мы не хотели,?— перебивает Хунхуэй, наконец отпуская руки Вана, и хлопает того по плечу,?— простите, правда?— не хотели…—?…неудачная шутка,?— и юнец опускает голову.—?…шутка? —?переспрашивает Чжоу.—?…да, отец… —?выдавливает, ещё сильнее краснея, Сунь,?— простите меня…—?…угу?— хороши шутки?— по людям стрелять из лука! —?Мулан, всё ещё стискивая кулаки, оборачивается к отцу. —?Пап, они же Кьюбу поставили держать дощечку, и если бы…—?…чего? —?по его выражению становится ясно?— он явно не ожидал это услышать. —?Вы сколько раз лук-то в руках держали, чтоб такие эксперименты, будь они неладны, ставить? Совсем дурные?!—?…никак нет, отец… —?Сунь теперь злобно косится на Хунхуэйя, который вытягивается по стойке ?смирно?,?— это была… его идея…Ланг на этой фразе в очередной раз убеждается в том, что мужская солидарность и так называемая ?крепкая братская дружба? стоит совсем даже недорого. Вернее?— грош. Ломаный грош. А иногда?— и этого не стоит.—?…скажи мне, сынок,?— выделяя интонацией слова, серьезно произносит Чжоу,?— это в императорском военном училище вас учат сваливать вину на рядом стоящего? Я чего-то вот засомневался, знаешь ли. Или?— он тебе не друг лучший, а так?— погулять вышел?—?…да нет?— всё нормально, я… —?на фоне Вана, Чэнг всё же пока выглядит чуть менее ущербно,?— это и правда была моя идея…—?…а меня не волнует, чья она там была?— ты хоть понял, что сейчас произошло? —?интересуется, глянув теперь на него, Чжоу.Хунхуэй нервно облизывает губы и отворачивает голову, стараясь не смотреть на друга. Ему явно куда как неудобно, особенно в присутствии Мулан.—?…я виноват, отец… —?вдруг решает сразу сдаваться Сунь,?— простите…—?…похоже, у вас обоих мало того, что в головах ветер вовсю гуляет, так ещё и руки чешутся?Чэнг и Ван лишь переглядываются.—?…будем чесать тогда,?— Хуа Чжоу оглядывается и долгим взглядом смотрит на почти пустую поленницу,?— ударная доза физического труда, насколько я знаю, из любой обезьяны человека способна сделать…И Хунхуэй плотнее сжимает губы. А Сунь обеспокоенно косится на кучу бревен, лежащих неподалеку?— их высыпали здесь недавно.—?Мулан, возьми Кьюбу, и займитесь там чем-нибудь… мама покажет… —?Чжоу с мягкой улыбкой касается руки дочери. —?Идите.—?Да, папа,?— она, ещё раз покосившись на Суня,?— его тоже забирает прибежавшая мамочка, трясущаяся за сыночка так, словно он?— несмышлёный младенец,?— удаляется.—?Мулан! —?Хунхуэй опять лезет туда, куда не просят, и натыкается на Чжоу. —?Не обижайся! Я…—?…и далеко ты собрался, м?—?…мне нужно поговорить с Мулан…—?…а мне вот дрова нужны,?— Чжоу, кажется, совершенно не волнует, чего хочет парень, и Ланг этому, как никогда, рада,?— колоть умеешь, или?— показать?—?…умею, только…—?…что?—?…почему это я должен…-…нет?— ты никому и ничего не должен, но… в данной ситуации это?— наказание за провинность.—?…провинность? —?глаза Чэнга лезут на лоб.—?…вроде этой твоей очень ?смешной?, я считаю, шутки… —?объясняет Чжоу. —?Ну, чего?— ты ж хотел, чтоб все посмеялись? Так? И Кьюбе, наверное, до смерти икаться от смеха стало б, так? Только вот… в каждой шутке, как известно, есть доля правды, верно же?—?…верно, но я не настолько плохо стреляю…—?…да-да, вот если бы ты ещё также неплохо дрова колол?— цены б тебе не было, дружок… —?Чжоу качает головой и собирается уходить. —?Вперед. За работу.—?…стойте… а топор? —?спрашивает тогда Хунхуэй.—?…зачем? —?Чжоу поджимает губы. —?Ты, давай-ка, головой коли?— она у тебя, похоже, пустая совсем?— ничего не потеряешь,?— ведь мозгов там я, по крайней мере, не заметил…Ланг едва удерживается от того, чтобы не спуститься и не начать ему аплодировать: смазливая рожа Хунхуэйя вытягивается, а затем?— мрачнеет, однако спорить со старшим всегда считалось чем-то невежливым и недостойным, потому он молча кивает и отворачивается, и нет?— она не сомневается в том, что, будь на месте отца Мулан любой другой пожилой человек, он бы ответил, или, хотя бы, каким-то взглядом выказал недовольство, однако, здесь всё решает симпатия к Мулан,?— но не порадовать его, наконец-то, закрытый рот не может.—?Хэй! —?раздается, чуть погодя, оклик Чжоу. И Хунхуэй, обернувшись, едва ловит небольшой, но острый топор, который вполне мог бы задеть, если б он чуть-чуть замешкался. —?Уроки надо извлекать. И извлекать вовремя. Понял?—?Да, конечно… спасибо… —?мямлит тот, опуская глаза.—?Не за что?— приступай,?— разрешает Чжоу, чуть скривив губы.Обстановка становится до ужаса однообразной. До вечера Хунхуэй, бубня что-то себе под нос, колет дрова, а она, лениво перепрыгивая с ветки на ветку и гоняя надоедливых насекомых, снова думает, что вся её ?операция? провалилась: ничего стоящего она не узнала и, похоже, придется действовать по-другому. И уже собираясь улетать, вдруг видит, что прямиком к парню направляется мамаша его друга?— будущая свекровь Сью.