Глава 2. Всему своё время. (1/1)

Эта ночь кажется длиннее всех предыдущих в её жизни?— Ланг едва дожидается первых проблесков света, озаряющих небо, чтобы спуститься со скалы. Сейчас она, как никогда, завидует летучим мышам, которые с наступлением дня прячутся в пещеры, и весь день пребывают в прохладе и покое. Сиань Ланг была бы рада жить только по ночам, но так уж получилось, что она находится где-то ?между?, не являясь ни человеком, ни зверем. Она не в силах ?пристать? ни к одному из ?берегов?. А потому отказаться от существования в социуме и хоть какого-то маломальского взаимодействия полностью не может. Так уж устроено в мире?— человеку нужен человек. Это животные могут быть одиночками. И то?— далеко не все. И если раньше ей казалось, что о своём выборе она не будет жалеть никогда, то сейчас все эти наивные мечты вызывают лишь грустную полуулыбку. Почти такую же, с которой она смотрит на спящую Мулан. Решение, как именно сделать так, чтобы они больше здесь не задерживались, приходит само собой?— Ланг вспоминает, что у неё остались несколько яблок, которые она прихватила с земли во время прошлого минутного ?привала?, когда Мулан понадобилось отойти.—?…что?! —?Ланг мысленно ругает себя?— она слегка переборщила с силой броска и заехала девчонке по голове. —?Где?! Как?!Мулан резко садится, щурясь от света, и вертит головой. Потом, видимо, с горя пихает своего коня, который тоже, едва улавливает, что ведьма стоит слишком близко, начинает ржать и бить копытом.—?…завтрак,?— Сиань Ланг отвечает до того, как Мулан соображает, что это было.—?…это ты так будишь спящих людей?!—?…что-то не нравится?— валяйся и дальше, пока грифы не слетятся,?— Ланг уже жалеет, что не бросила куда сильнее.—?Спасибо… —?она слышит это, отвернувшись. Конь, кажется, тоже поняв, что с едой могут быть проблемы, перестает излишне реагировать на её присутствие рядом и уплетает фрукты, протянутые хозяйкой, за обе щеки. —?Надо было подумать о том, что до дома не близко…—?Куда хуже, если ты и о воде не подумала. —?Ланг на мгновение поворачивает голову, а Мулан тут же перестает жевать. —?Угу, ясно. Ну что ж… трое-четверо суток продержишься, ну, а дальше?— либо доберемся, наконец, до твоего дома, либо?— обезвоживание и весьма мучительная смерть.Мулан глотает последний кусок яблока, жадно собирая крошки, упавшие на колени, и снова сверлит её профиль взглядом. Боковым зрением Сиань Ланг видит, что девушка абсолютно точно не знает, что ответить и как лучше возразить, и потому может только нахмуриться.—?У тебя, я вижу, очень хорошее настроение с утра,?— буркает Мулан, вставая и отряхиваясь.—?А у тебя, как я вижу, отсутствует дальновидное мышление и чувство самосохранения на случай возникновения непредвиденно-опасных ситуаций. Вроде этой.Сиань Ланг качает головой,?— ей непонятно, почему Мулан просто не может признать то, что облажалась с припасами, если, конечно, вообще помнила об этом,?— снова надеясь оказаться правой.—?…я, кажется, догадываюсь, чего ты добиваешься,?— после паузы говорит Мулан, и ей становится даже интересно?— о чем таком могла догадаться эта, местами слишком наивная, девочка. Ланг выжидающе замирает. —?Ты так себя ведешь, потому что хочешь разругаться и улететь куда глаза глядят, ведь до чертиков напугана, и теперь будешь делать все, чтобы я почувствовала себя виноватой за то, что позвала тебя с собой… не так ли?Сиань Ланг только теперь начинает осознавать, что решение пойти с Мулан было необдуманным?— одно дело знать ее как одаренного бойца, и совсем другое?— как человека. И ведь, по сути, Хуа Мулан пока еще не личность, она?— ребенок, за которым теперь, похоже, придется присматривать. А детей Ланг никогда не любила.—?Знаешь… нет,?— ответ дается с трудом, но особого выбора нет?— она сама согласилась на все это, и потому, наверное, нужно успокоить Мулан. И саму себя, отчасти. —?Если бы хотела?— давно бы уже улетела. Я ведь не привязана, правильно? И по поводу ругани, запомни?— я терпеть не могу скандалов и уж тем более?— выяснений отношений с абсолютно чужими мне, по сути, людьми…В таких разговорах главное чувствовать, где граница, которую ни за что не стоит переходить, чтобы потом не жалеть о сказанном. Сиань Ланг знает, что ее-то вывести из себя практически невозможно, а вот насчет Мулан?— ещё предстоит выяснить.—?…в детстве наелась всего этого… до блевотины,?— заканчивает Ланг тише обычного, но Мулан, похоже, прекрасно слышит, и судя по ее меняющемуся выражению лица, что-то да понимает. —?И, надеюсь, больше к этой теме возвращаться не будем.Тяжесть ночи и ничуть не меньшая тяжесть утра сильно давит на плечи, и хочется хоть ненадолго забыть обо всем. Только в воздухе Сиань Ланг чувствует себя лучше?— она летит далеко впереди, правда, приходится возвращаться и краем глаза следить, как дела у Мулан: пару раз она едва не забредает в другую сторону и ещё пару?— почти угождает в болото, откуда ее боевого друга-коня было бы точно не вытащить, если б он ступил туда хоть копытом. Приходится пугать и его, и абсолютно не разбирающуюся в тонкостях местности хозяйку, пикируя с высоты и затем указывать безопасную тропу.Сиань Ланг всё больше убеждается в том, что, если бы Мулан не сопутствовала такая редкая удача, и она попала в другой батальон, с совершенно другим командиром и другими сослуживцами?— ей пришел бы конец ещё в лагере. И до первой битвы она бы просто не дожила. Немаловажную роль в становлении молодых воинов, способных дать отпор,?— и не просто дать отпор, а победить,?— сыграл, конечно, генерал Тунг. О нем Ланг узнала незадолго до того, как Бори Хан затеял вырезать все гарнизоны на Шелковом пути, чтобы стянуть силы там, где их варварского племени уже не будет к моменту, как все, наконец-то, поймут его план. Во время разведывательной операции ей довелось поприсутствовать на военном собрании выдающихся генералов. Одним из шестерых, представленных к высшим императорским наградам, был и Юн Тунг?— единственный выживший и не уронивший своей чести командир во время прошлой резни с кочевниками, герой многих войн, затеянных соседними государствами. Один из самых молодых воинов, удостоившихся черного пояса по трем из четырех боевых дисциплин. Его рекомендовали как человека, у которого самые наименьшие потери как на поле боя, так и во время несения службы в мирное время. И как это обычно бывает?— судьба же любит поиронизировать,?— у такого талантливого воина, которому бы только передавать свои знания сыновьям, пополнять ряды китайской армии хорошими солдатами, у Тунга родилась дочь, и во время родов умерла жена. Этот ?пятый батальон? стал для него настоящим испытанием: когда ему объявили, что весь взвод будет состоять только из новобранцев, не нюхавших никогда крови,?— Ланг, будучи в обличье одного из сержантов, увидела, как изменился Тунг в лице, и даже сказал что-то вроде ?теперь точно не выживу?,?— многие были уверены, что он уйдет в отставку и откажется. Но, будучи человеком чести, Тунг не смел отказаться от приказа, данного ему самим императором?— стоять насмерть и не дать врагам прорваться в столицу. А батальон, сформированный наспех, без должного отбора, без оглядки на возраст и что ещё важно?— родословную, замыкал цепочку, и должен был быть последним на пути Бори Хана. И, конечно, не окажись в строю Хуа Мулан, новички не одолели бы матерых волков Хана. И всё было бы совсем по-другому. Так что?— не только Мулан повезло оказаться под командованием Тунга, но и ему весьма повезло с ней…Как бы удобно ни было наблюдать за Мулан сверху,?— не отвечая на ее бесконечные вопросы и не нервируя себя,?— Сиань Ланг вынуждена спуститься. Густой лесной массив не совсем подходит для нее, птицы, чаще летающей на больших скоростях, но лишь на открытых пространствах. В лесу вообще нужно быть вдвойне острожным?— другие хищники не дремлют, да и люди, отнюдь, не разучились ставить капканы и ловушки. Мулан тоже заставляет коня умерить шаг, а после и вовсе слезает, без конца оглядываясь и дергаясь от любого шороха.—?…поговорить не хочешь? —?Сиань Ланг и сама готова дернуться, когда слышит это от Мулан, ещё недавно выглядящей ненастроенной ни на какой разумный диалог. —?Или я тебя достала?—?Честно? —?Ланг поворачивает к ней голову. Мулан, с надеждой в глазах, кивает. —?Местами.—?…извини, просто я… так нервничаю… —?пожалуй, это?— самое откровенное, что могла ей сказать за все то время, пока они знакомы, Мулан. —?Мне кажется, я бы лучше ещё раз на войну сходила в тайне от отца, чем прийти к нему после войны и сказать, что…—?Я тебе уже говорила?— ты зря боишься,?— Сиань Ланг останавливается, прислушиваясь. —?Вспомни, зачем ты вообще пошла воевать?— всё встанет на свои места.—?Да, но… мой отец считает, что… я не могу принести в семью большую честь, чем… просто выйти замуж. Выйти, не пререкаясь и даже не думая о том, что есть и другая жизнь.—?Ну, значит, ты сможешь доказать ему обратное, хотя, я думаю, что он и сам уже понял?— красивая, но сломанная ветка не даст никаких плодов, а не такая идеальная, чуть искривленная самой природой?— вполне.Сиань Ланг видит, что Мулан хочет поверить ей, но есть что-то, что заставляет сомневаться. И совсем не хочется думать, что это как-то связано с её историей?— девочка может посчитать, что когда-то она просто не нашла нужных слов, чтобы убедить других в том, что быть ?не таким как все??— нормально. Во всяком случае?— не смертельный грех.Поговорить ещё и на эту тему у них не получается, так как где-то совсем близко вдруг слышится вой. Мулан вся съёживается, и замерев на полушаге, шепотом интересуется:—?Стой, что это… волки?—?Я тебя умоляю,?— Сиань Ланг закатывает глаза, не воспринимая угрозу всерьез. —?Волки?— да здесь их не водится. Разве что?— койоты. Но они…Вой повторяется, и на этот раз звучит уже не так отдаленно. Ланг настораживается?— давненько она не сталкивалась с дикими животными лицом к лицу. И ладно бы была одна?— стала птицей и лети себе, а тут… Мулан и конь её, весьма пугливый, оказывается,?— начинает упираться и тянуть назад.—?Пошли-ка отсюда поскорее,?— Ланг улавливает движение среди густорастущих деревьев. —?И главное?— что бы ни случилось?— никакой паники. Ясно?Мулан смотрит в одну точку, вцепляясь в поводья, и совсем не слышит, что ей там сказано?— Сиань Ланг собирается возмутиться, но вовремя соображает, что в данной ситуации это будет выглядеть слишком неуместным.—?…койот, да? Не очень-то похож… —?Ланг, подняв, наконец, глаза, видит прямо перед ними волка. Довольно крупный, с жесткой коричневатой шерстью и торчащими ушами, хищник стоит в стойке, не шевелясь, и явно не ожидая незваных госте на своей территории. —?…что нам теперь делать?—?…стой на месте,?— и действительно?— что ещё она может ответить. Ничего. Мулан и так стоит, боясь дышать. —?Не дергайся только…Очень ?вовремя? конь переступает с ноги на ногу, и волк тут же реагирует на это?— резко поворачивая голову, и теперь встречаясь с ней взглядом. Сиань Ланг мгновенно умолкает, понимая, что злить и без того озлобленного голодом,?— они же не видали ни единой тушки кого-то, кого можно съесть,?— животного не стоит. Пройти мимо, и вообще?— куда бы то ни было, теперь не представляется возможным, и она решается на рискованный шаг.—?…пока не скажу?— ни с места,?— Ланг произносит это одними губами, но знает, что Мулан услышит, если будет очень надо. —?И лошадь крепче держи.Зрительный контакт с волком?— совсем не то же самое, что с человеком. Тут важно не переборщить, и смотреть ровно так, как он смотрит на тебя?— уверенно и внимательно. Приходится выдохнуть почти до конца, чтобы в груди всё сжалось от нехватки кислорода, и чтобы новый вздох был самым долгожданным, как глоток воды после путешествий по пустыне. Чтобы во время секундного замешательства животного можно было приблизиться и взять ситуацию в свои руки. Первое движение всегда очень важно?— оно дает оценку всему тому, что будет происходить дальше. Давно забытое чувство вдруг окатывает как ледяной водой?— и правда,?— а сколько лет она не общалась с животными так, как умела? Так, как научилась, когда пришлось стать одним из них.Сиань Ланг останавливается совсем близко к волку, так и не двинувшемуся с места?— и медленно, не сводя с него взгляда, приседает, чтобы их глаза оказались на одном уровне.Момент установления связи, которую никогда не понять обычному человеку, очень хрупок. И Сиань Ланг боится только одного?— какого-нибудь взбрыка от Мулан или от её строптивого жеребца. Всего одно, какое-нибудь, даже незначительное движение, и всё может пойти насмарку. И потому протянуть руку, чтобы волк мог унюхать тот запах, которым никогда не будет пахнуть ?враг?, приходится намного раньше, чем это вообще стоит делать.Теперь, когда контакт установлен и, соответственно, маломальский контроль тоже?— можно дышать. Ибо?— не сделать этого, означает насторожить хищника, который и так только что совершил почти невозможное?— позволил человеку подойти к себе настолько близко, насколько не позволит, возможно, больше никогда. Сиань Ланг, едва касаясь, проводит ладонью по волчьему загривку, шерсть на котором ещё недавно стояла дыбом. Раз и другой?— хищник не выказывает сопротивления или недовольства,?— вот теперь точно можно быть уверенной, что он не кинется. Хотя бы на неё.—?…вперед,?— она чуть-чуть поворачивает голову, и, слегка сильнее сжимая в пальцах складки на шее животного, дает Мулан возможность пройти. —?…и не смотри на него…Беспокойство, смешанное с восхищением, в глазах Мулан Сиань Ланг замечает только тогда, когда догонят её на небольшой поляне, откуда уже можно увидеть песчаную дорогу, идущую вдоль отдаленных поселений. Но там, где есть люди, есть и вода?— вот, что волнует её куда больше в данный момент.—?Как ты это сделала?—?Я должна раскрывать все свои тайны именно сейчас?—?Нет, но… ты очень уверенно всё провернула… и, значит, раньше так делала?—?Раньше я делала не только это,?— Сиань Ланг обходит Мулан, глядящую на неё с открытым ртом. —?Раньше я бы, не задумываясь, в волчьей стае смогла за свою сойти. Сейчас вот… немного подзабыла каково это?— общаться с животными на их языке.—?Это можно освоить, или такое лишь ведьмам дано?—?Если скажу, что не ведьмам, а только мне? —?Ланг оборачивается и чуть приподнимает брови. —?Что будешь делать?—?…однажды, наверное, попрошу научить и меня. —?Мулан успокаивающе гладит Черного Ветра, все ещё фырчащего и пытающегося сбежать. —?Но сперва?— просто хочу узнать, как ты всему этому научилась.—?М-м-м… —?скептически тянет Ланг, зная, что удержать любопытство бывает труднее всего. —?Научить я не смогу, если только в следующей жизни, когда перестану бояться лошадей, а ты перестанешь задавать столько вопросов.—?Но ты тоже могла бы задать мне интересующие тебя вопросы. —?Мулан явно расстроена?— в её глазах тут же гаснет какой-то огонек, который был ещё минуту назад. —?Мне кажется, что если мы будем чуть больше друг о друге знать, то…—?…ты слышала о том, что в женщине обязательно должна быть загадка? —?Сиань Ланг перебивает специально, потому что вдруг, от какой-то крохотной надежды,?— надежды на то, что именно имела в виду Мулан, говоря о ?больше друг о друге знать?, у неё внутри всё переворачивается и тут же рассыпается как горстка пепла,?— становится больно. —?Время для ответов на все вопросы ещё не настало. Вот, что мне кажется. Если тебе это, конечно, важно…—?То есть?— мне не задавать тебе больше вопросов? Совсем?—?Не задавать тех, ответы на которые я сейчас не дам,?— говорит Ланг, всё же боясь оттолкнуть Мулан настолько, чтоб потом жалеть. —?Всему своё время.Мулан сосредоточенно смотрит на неё, очевидно, пытаясь понять?— всерьез ли она сказала. А потом, пытаясь не показывать неловкости, принимается поправлять седло.—?Да, хорошо… в смысле…—?Пользуйся своей интуицией чаще?— она у тебя есть. Я это знаю. —?Сиань Ланг вдруг понимает, что её собственная интуиция, кажется, заснула мертвым сном.К концу второго дня они останавливаются у реки. И становится ясно, что не только ?аппетит приходит во время еды?, но ещё и жажда во время водопоя?— Сиань Ланг не успевает и слова произнести,?— Мулан с конем набрасываются на воду прямо у истоптанного берега, не думая даже о том, что можно найти чуть более уединенное и чистое место.—?Тьфу, Ветер! Прекрати! —?Мулан отплевывается от ила, поднятого копытами со дна. —?Что ты за конь-то?—?Да, я начинаю верить в то, что достаточно посмотреть на животное, и можно всё узнать о его хозяине… —?Ланг стоит чуть поодаль, оглядывая место и решая, где будет лучше заход в воду. —?А купаться вы тоже вместе предпочитаете?—?Э-э-э… —?Мулан явно не задумывается над этим, отпуская коня с привязи и давая ему тем самым свободу?— уже в следующую минуту она оказывается вся забрызгана. —?Нет, я вообще не планировала купаться?— скоро уже дома будем, но… видимо, выбора нет…—?У тебя?— нет. А я, пожалуй, на том берегу окунусь…—?Что?—?Да,?— отвечает Сиань Ланг, и радуясь тому, тому, что сможет побыть в одиночестве, она совершенно забывает о том, что девчонка умеет плавать и о том, что река здесь совсем не широкая.-…я не хотела мешать, но… просто подумала, что ты права?— там и правда слишком грязно… —?она вздрагивает всем телом, когда слышит всплески за спиной, а затем на крутой, заросший травой берег, вылезает Мулан. —?Ничего если я… здесь посижу?—?Я не думаю, что кто-то посягнет на мои вещи,?— замечает Ланг, скосив глаза и увидев в темноте лишь черную фигуру, проскользнувшую мимо и юркнувшую в высоченную осоку. Птичье зрение и человеческое у неё принципиально различаются: в первом случае она видит все до мельчайших деталей на огромном расстоянии, во втором?— дела обстоят намного хуже. —?Но… так и быть?— посторожи.Взглядом, которым впилась в её спину Мулан, можно было бы головы сносить на скаку. Это невероятно смущает, вызывает желание огрызнуться как-то вроде: ?Перьев на мне нет?. А надеяться на то, что у Хуа Мулан такое же отвратительное зрение не приходится, и потому раздеваться полностью желание отпадает. И вообще?— когда в последний раз она раздевалась в присутствии кого-то ещё? Ощущение уязвимости нарастает, и Сиань Ланг понимает, что за годы существования в броне, она настолько срослась с ней, что теперь, впервые оказавшись без внешней защиты, просто боится. Нельзя сказать, что это?— боязнь физической боли, нет,?— её она испытала куда больше, постоянно сражаясь, но душевная боль в разы сильнее. Эта боль почти невыносима, и лишь за последнее время Сиань Ланг удалось снизить риск возникновения ?душевных травм?, а сейчас, пусть ничтожная, но всё же вероятность того, что всё рухнет, пугает неимоверно. Вода обжигающе холодна, но помогает успокоиться. Правда, уже совсем скоро становится невозможно даже плавать?— то ли от начавшейся внутренней истерики, то ли ещё от чего-то, но ноги сводит.—?…летаешь ты лучше, чем плаваешь! —?Мулан подскакивает к ней, еле выбравшейся из воды и со сжатыми зубами катающейся теперь по берегу. —?Эй, чего случилось? Судороги?Боль понемногу отступает, и Сиань Ланг некстати понимает, что зря она жаловалась на зрение?— теперь, когда Мулан склоняется над ней, лежащей на спине, всё становится прекрасно видно?— хорошо то, что всё происходит ночью, иначе бы днем этот взгляд глаза в глаза они бы обе не выдержали дольше секунды.—?Одеться не хочешь? —?узнать свой голос, хриплый и низкий, после нескольких больших глотков воды, удаётся не сразу. Сиань Ланг старается не шевелиться, чтобы не усугублять и так не очень-то удобную ситуацию. —?Мулан?—?Мы же, вроде, одного пола?— всё, что есть у меня, есть и у тебя,?— девчонка, на удивление, почти не смущена, а едва ли не наоборот.—?…ну да, допустим…—?…и вся моя одежда на том берегу осталась,?— продолжает Мулан.—?…а кто тебя тащил сюда за мной?Сиань Ланг садится и обнаруживает, что вцепилась когтями обеих рук в мягкую влажную землю. А когти она выпускает почти рефлекторно лишь в трех случаях: когда зла, когда напугана и наконец?— когда возбуждена. Последняя, посетившая её тяжёлую голову мысль заставляет всю ту воду, что кое-как улеглась в глотке и легких, пойти наружу?— приступ кашля, как у загибающегося от курения старика, сводит всю интимность момента на нет и настораживает Мулан.—?Слушай, тебе надо будет показаться нашему деревенскому лекарю, как придем?— сдается мне, что тебя не долечили. Испугались, видимо…—?Можно подумать, что ваш лекарь не испугается?— лечить ведьму. —?Ланг, наконец-то берет реакции тела под контроль разума. —?Да он сгонит всю деревню и будет из себя шамана корчить?— злого духа из меня изгонять начнет. Знаю уже?— проходила.—?…вот об этом я и хотела поговорить,?— Мулан, шелестя травой, перебирается в поле видимости?— теперь она не за спиной, а, ёжась, сидит рядом,?— если ты не возражаешь…—?Нет, только… этот разговор должен был состояться намного раньше… в идеале?— до того, как мы покинули городские стены.—?Лучше поздно, чем никогда… —?Мулан вертит в пальцах травинку, нервничая. —?Если я попрошу тебя… ну, не знаю?— скрыть тот факт, что ты?— колдунья, хотя бы на время, это будет слишком много?—?Секунду. Ты мне предлагаешь врать, как это делала ты? И выдавать себя за ту, кем я не являюсь? —?Сиань Ланг не верит тому, что слышит. И ещё больше она не верит, что эти слова произносит именно Мулан. —?Это твой план?—?Другого плана у меня нет. А ты так хотела? —?вопрос звучит намного резче, чем должен бы. Сиань Ланг снова напрягается и готова выпустить когти. На этот раз уже с целью расцарапать кому-нибудь что-нибудь. —?Чтобы я привела тебя в свой дом и с порога объявила родителям, что ты?— ведьма, которая помогала врагам?!—?…ещё скажи, что ты собиралась меня представить как-то по-другому… как подружку что ли? —?Ланг фыркает, кривя губы. —?Мулан, я снова повторю?— давно не верю в сказки. А в сказки со счастливым концом?— и подавно.—?А ты не понимаешь, что если не соврать, то… тебя просто не пустят в деревню? —?Мулан перестает злиться и говорит уже с отчаянным беспокойством. —?И что ты будешь делать? Полетишь обратно? Или?— все время будешь прятаться и дрожать, не схватят ли?Сиань Ланг дотягивается до руки Мулан и забирает у той сломанную в нескольких местах травинку. Завязывает её стебель узлом и швыряет куда подальше. Хочется сбравировать и сказать, что не всё так плохо, но на самом деле?— всё хуже некуда. И самое противное?— это осознание невозможности ничего исправить.—?Это была плохая идея,?— вздыхает Ланг, а Мулан смотрит на неё, не понимая, что именно имеется в виду. —?Спасти меня от смерти. Ещё одной…—?Угу, ты это фениксу скажи… но, наверное, ему лучше знать, кого и как спасать? Нет?—?Ты хочешь убедить меня, что он по собственной воле кинулся за мной в огонь? —?Ланг удивленно моргает, но Мулан волнует совсем не это.—?…погоди, ты сказала ?ещё одной?? Как это? Ты уже… была на волосок от смерти?Сиань Ланг сжимает кулаки. Какого черта? Почему она не могла просто промолчать?! Но, раз уж она сама проговорилась, то придётся теперь вываливать на беднягу, решившую протянуть ей руку помощи, ещё и эту историю. Но, может, обойдется?—?…не может быть… —?Мулан произносит это за долю секунды до того, как она снова начинает говорить:—?…может быть, еще как может?— я не просто была на волосок от смерти?— я уже умирала. И в прямом смысле, и в переносном. Но это было давно?— как-нибудь, я обязательно расскажу. Но не сейчас.—?Не сейчас?— так не сейчас…—?Спасибо.—?За что? —?удивляется Мулан.—?За ?не сейчас?,?— хмыкает Сиань Ланг.—?…так что ты… согласна?—?…согласна на что? —?уточняет Ланг, прекрасно понимая, что выбора у неё нет. Вернее?— есть, но всего один. —?Можешь поконкретнее?—?…сказать, что ты?— просто человек… хороший человек, который мне помог в трудную минуту, и вот?— моя благодарность… в виде крыши над головой…?—?…я не смогу превращаться? —?после паузы спрашивает Ланг, сильно сомневаясь в правильности своего пока ещё не озвученного решения.—?Ну, это будет слишком рискованно… но ведь ты… можешь…—?Нет, не могу,?— Сиань Ланг мотает головой, пряча ту в коленях. —?Мне нужно питаться. Нужно охотиться. Так или иначе?— я должна превращаться, или?— гибель от истощения.—?А обычную еду ты…—?Почти не ем?— мне постоянно нужно сырое мясо…Сиань Ланг замолкает и ждет, что скажет Мулан, ведь слишком хорошо знает, что обычно следует за её откровениями?— люди, чаще всего, брезгливо морщатся и, наложив полные штаны, сбегают, но иногда?— наоборот?— пытаются поймать её, посадить в клетку, и посмотреть, что же будет дальше.—?Ладно, я поняла,?— ты сможешь превращаться, но не на виду у всех… найдем какое-нибудь уединенное место, а вообще?— ты же охотишься по ночам?Сиань Ланг отрывает ещё мокрый лоб от согнутых коленей и делает глубокий вдох через рот. Так, что горло схватывает спазм, и снова хочется откашляться.—?…ты вполне сможешь раз в сутки улетать за пределы деревни и там спокойно охотиться. Главное?— чтобы не увидели. Если что?— я подстрахую,?— повторяет Мулан, видимо, желая убедиться, что её правильно услышали. —?При условии, конечно, что ты не будешь открыто демонстрировать свою силу и пытаться захватить Китай, вселяясь в мужиков из соседних домов…—?Откуда ты знаешь, что я могу?—?Поинтересовалась. —?Мулан улыбается, повернувшись. —?Ты как думала?— позвала с собой, абсолютно ничего не зная?—?И кто это такой говорливый нарисовался? Обо мне мало кто что-то знает.—?Ну, например, императорский канцлер,?— тон Мулан меняется с искренне-добродушного на серьёзный и в какой-то степени?— напряжённый. Сиань Ланг прикусывает нижнюю губу, давя в себе нарастающее желание крепко выругаться. —?Он кое-что знает, и сказал, что ты… дьявол во плоти… и что вы с ним… как бы…—?…переспали пару раз,?— и дальше она решает рубить правду-матку. —?Да, мне нужна была страховка на случай, если Бори Хан задумает от меня избавиться. Первый человек при дворце после императора?— это не такой плохой вариант…—?Можно всё-таки ещё спрошу? —?Мулан на сей раз теребит в руке кончик своих волос.—?Спрашивай.—?Если ты можешь вселяться в любых мужчин, то почему не могла сделать так, как надо тебе, давно? Используя того же Бори Хана…—?Не в любых?— это раз,?— обрубает её Сиань Ланг,?— только в тех, кто слабее меня, а Бори Хан и сам со временем стал пешкой в чужой игре. Это два.—?Как это?— пешкой? —?Мулан открывает рот.Сиань Ланг до боли сжимает кулаки, понимая, что зря начала весь этот разговор. Объяснить Мулан все то, что происходило между Бори Ханом и ею, не выйдет, ведь, во-первых, они слишком мало знакомы, а во-вторых?— незачем сейчас ворошить прошлое.—?Считай, что я ничего тебе не говорила,?— кажется, и правда стоит держать язык за зубами?— сомнения на лице Мулан заставляют переживать ещё больше. Сейчас, когда они так близко к её дому?— разрушить шаткий мостик доверия над пропастью лжи и эгоистичности окружающих?— проще простого. Всего одним словом. Неосторожным словом. —?Нам пора.