Глава 7. Квартирантка (1/1)

Кире казалось, что она проспала меньше пяти часов, а выяснилось, что больше суток. В прочем, отдохнувшей она себя не чувствовала, наоборот, ощущение слабости и разбитости было сродни лихорадке. Предплечье, к счастью, задели не сильно – кость была цела, но рана зудела и дергала, не смотря на несколько уколов, что вкатила медсестра в местной больнице. Хотя этой боли Кира была почти рада – она мешала впасть в истерику, начать рыдать и жалеть себя. Лилин ей не верит – она успела почуять это еще тогда, в крошечной каморке-кабинете. Сейчас понимание стало отчетливым. Он ей не верит, просто не может поверить. Позвонит ему подполковник Скворцов или генерал Свечнин – чихать этот особист хотел на московских чинов. Хорошо, если промолчит, а то прямо так и выложит – подозреваю вашего сотрудника в связях с террористами. И он прав, он тысячу раз прав, хоть это и до соплей обидно. Таких чудес не бывает – попасть в лагерь к боевикам, уйти живой и почти невредимой, нарваться на боевиков снова, влипнуть в перестрелку и опять выйти сухой из воды. ?Я бы себя подозревала?, - мрачно думала Кира, нервно качая ногой. Снова кабинет Лилина. Хотя какой там кабинет – каморка. Тут он и работает, и спит, и ест, наверно. Разве что моется где-нибудь в общаге. Ничего не изменилось – стол такой же девственно чистый, если не считать кружки, электрического китайского чайника и старого механического будильника. Ни намека на личность хозяина – ни одной сентиментальной детали, какой-то мелочи – фото, брелочка, календарика с котиком, погрызенного карандаша. Все вещи убраны в шкаф, тахта застелена, на столе ни крошки – в этой каморке живет не человек, робот. У него нет чувств, нет привязанностей и жалости он точно не испытывает… или? Кире показалось или вчера он ждал, что она опишет именно того боевика, чье лицо было на распечатке фото? Кто он? ?Свой человек?? Или просто очередной особо опасный?Дверь распахнулась резко. Кира пружинящее вскочила с тахты, встретилась взглядом с чуть прищуренными глазами Лилина. В слабом свете электрической лампы под потолком они были темными, а морщины в уголках особенно резкими. ?Он устал. Он, похоже, почти не спал?, - подумала Кира и почувствовала себя так, словно что-то у него украла. Невольно нервно облизнула и сжала губы и тут же одернула себя. Нельзя. Любой жест волнения будет расценен им как подтверждение подозрений. Она ни в чем не виновата. Она просто дура, которая влезла не в свое дело.- Товарищ майор, - быстро проговорила она, - вы проверили информацию по Шраму? Вы отправили группу для захвата?!- Информация твоя подтвердилась, - сухо отозвался Лилин, прошел к стулу и кивнул ей на тахту.- То есть вы его взяли? Допросили? Есть хоть что-то, какие-то зацепки для нас? – выпалила Кира и тут же себя одернула. Слишком порывисто.- А вот это уже не твоя проблема, - Лилин улыбнулся уголком губ, но дружелюбия в этой улыбке не было ни на грамм.Она на мгновение прикрыла глаза и уточнила, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее: - Вы меня подозреваете? Даже учитывая, что информация по Шраму подтвердилась? Хорошо, не верьте, посадите меня в камеру, до конца КТО, как и обещали, но сообщите информацию в Москву! Это важно!- Успокойся, - негромко проговорил Лилин, и Кира с удивлением уловила в его голосе нескрываемую усталость, - в камеру тебя сажать никто не будет, но…- Но и домой вы меня не отпустите, пока не поймаете этого боевика, который меня отпустил из лагеря? – осторожно и быстро уточнила Кира. Глаза майора на секунду сузились, и она поняла, что угадала. – Что требуется от меня?На этот раз Лилин молчал долго и смотрел мимо нее, куда-то на стену. Кира почти уверилась, что он ничего не скажет, и успела испугаться. А ну как исполнит свое первое обещание и запрет в кабинете до окончания операции.- Это риск, - наконец проговорил он. Медленно, разделяя каждое слово. Словно не для нее, а для себя озвучивал мысли. – Ты останешься здесь. В качестве журналистки, подруги Ростова. Денег у тебя немного – будешь снимать комнату у двух местных женщин. Придумывать ничего не нужно – твой Ростов пропал, ты здесь его ждешь.- Задача? – быстро уточнила Кира, понимая с удивлением, что ни страха, ни даже малейшей тревоги от такого приказа не чувствует. Видно вчера все отшибло.- Ждать твоего друга, Гюрзу, - особист проговорил это, чуть усмехнувшись, почти ласково и терпеливо, словно Кира спрашивала об очевидных вещах. Она нервно сглотнула, провела ладонью здоровой руки по волосам, резко опустила ладонь. Чего уж дергаться – ее волнение заметил бы и ребенок. Он уже сделал для себя выводы. Все, что может она – делами разубедить его в том, что она предатель.Кира остановилась перед калиткой, осторожно поправила спортивную сумку с вещами, висящую на здоровом плече. Простреленная рука ныла и дергала, но эти ощущения были сущей мелочью по сравнению с охватившим ее страхом. Противный, липкий, почти панический – он пришел еще на рынке, когда она искала столб с нужным объявлением, и не отпускал. Страх достиг пика на размытой и разбитой проселочной дороге, идущей вдоль теснящихся друг к другу домов. Каменные, деревянные, с высокими заборами и низенькими, с облупившейся краской - они без стеснения кричали о своих хозяевах. Для кого война – для кого мать родна. - Тут вроде, - сопровождавший ее лейтенант кивнул на аккуратный, видимо, недавно выкрашенный забор. Дом за ним был одноэтажным и совсем не новым, но вполне добротным.Кира нервно покусала губу, бросила быстрый взгляд на лейтенанта. Молодой, моложе ее, только какой-то усталый и задерганный. Вот подкатят сейчас дружки Вагифа – спасет их его автомат с единственным рожком? Кира ощутила острое желание развернуться и сбежать. Сказать, что едет домой, и пусть лесом идет и майор Лилин, и этот загадочный Гюрза. Только кто теперь ее отпустит? Особист ей не верит. В лучшем случае запрет снова и будет мотать кишки на карандаш. В худшем – просто арестует и говорить с ней будут уже по-другому.- Нормально все? – лейтенант проявил удивительную чуткость, - что, рука?- Нет, нервы, - Кира дернула щекой, изображая улыбку, и, презирая известную мудрость ?перед смертью не надышишься?, достала здоровой рукой пачку сигарет. Страх, казалось, ушедший, вернулся снова - противный, липкий, изматывающий. Это была уже не паника - глухое отчаянье, ощущение полного беспросветного одиночества, когда "своих" нет нигде. Она не привыкла и не умела работать и решать одна. Да, Лилин пространно объяснил ей задачу, но чувство, что ее используют как "живца" ее не покидало. Сама согласилась, но, черт возьми, у нее нет даже оружия.На стук и окрик долго никто не открывал, хотя она видела, как колыхнулась занавеска. Наконец дверь распахнулась, и на пороге возникла невысокая девушка в светлом головном платке. Хмурясь, довольно решительным шагом, она направилась к калитке и проговорила звонко, одарив Киру и сопровождающего его лейтенанта недоверчивым взглядом темно-карих глаз:- Добрый день. Вы к нам? Что-то случилось? - Добрый день, - Кира улыбнулась. Получилось вымучено и не слишком приветливо, - вы Саджи Шахиева? Я по поводу объявления.- Саджи моя мама, - девушка одарила Киру, а следом и лейтенанта еще более напряженным взглядом, - только мы одну комнату сдаем, и она маленькая...- Мне одна и нужна, - торопливо кивнула она.Федоров явно пребывал в мрачном расположении духа. Лилин подумал, что полковнику недосып дается еще тяжелее, чем ему - веки набрякли, взгляд мутный, и движения немного заторможенные. И настроение тоже соответствующее. Алексей прикинул, что выбрал не самое подходящее время, чтобы изложить свой, прямо скажем, рискованный план, но не топтаться же под дверью, ожидая, когда полковник отдохнет. К тому же, настроение у него вряд ли выправится, учитывая, что новостей о Ростове не было.- Это ты конечно хорошо придумал, - проговорил Федоров, снимая очки, - главное вовремя. Одного геморроя нам мало, теперь еще проблем со смежниками не хватало.- Петр Сергеевич, - негромко, с едва уловимым нажимом проговорил Лилин. Нельзя выказывать даже тени собственных сомнений, иначе Федоров пошлет его вместе с планами и домыслами подальше и прикажет полностью переключиться на Ростова. А Алексею что-то подсказывало, что именно этого и ждет Гюрза. – У меня есть большие сомнения по поводу персоны Волкоцкой. Нет, личность ее подтвердили, командировочное предписание тоже оформили, но, - он сделал крошечную паузу, - учитывая фантастическое спасение, я склонен подозревать ее в связях с террористами. Отпускать в Москву ее нельзя. Запирать, если мои подозрения верны, неэффективно. Легенду ее мы сохраняем – журналистка ждет своего жениха. Денег немного, поэтому снимает комнату у местных – двух женщин. По данным Ахмада, Саджи Шахиева была невестой Руслана, а ее дочь – вполне может оказаться его дочерью. Мы делаем ему приглашение, от которого он просто не сможет отказаться, а следить за одним домом куда проще, чем за целым районом.- То есть ловить аж на двух живцов, - Федоров криво усмехнулся, - если Волкоцкая связана с террористами, он придет туда. Если у него взыграют родственные чувства, он тоже придет туда. Если Волкоцкая работает на него, она будет искать способ с ним связаться и предупредить, что им вплотную занялась контрразведка. Да, от такого приглашения трудно отказаться. Только с чего ты решил, что он проглотит наживку, а не поймет, что это подстава? - Скорее всего, поймет, - невозмутимо отозвался Алексей, - но все равно придет. Руслан осторожен, но эффектные жесты любил всегда. Думаю, ему очень захочется щелкнуть нас по носу.- Ну а что если он просто захочет избавиться от девчонки как от неудобного свидетеля? – Федоров покачал головой, устало провел рукой по лицу и проговорил уже другим, тихим и каким-то почти дружеским тоном, - все понимаю, Алексей, любой ценой… но девку как наживку… Если не успеет твоя наружка?- Успеют, - сухо отозвался Лилин, не отводя взгляда. Он уже давно привык выражать лицом только те эмоции, которые хочет видеть собеседник. Федорову нужна его уверенность – он ее получает. Только где-то очень глубоко внутри копошится страх, что наружка и правда может не успеть. Что он подставит невиновного человека под пулю. Подставит женщину. Алексей решительно оборвал рефлексию. В его работе сантименты могут погубить куда больше жизней, чем холодный расчет. А пока она – подозреваемая и единственная, пусть и слабая зацепка, ведущая к Руслану. Да, ее информация о Шраме оказалась правдой. Группа Клима как всегда сработала чисто и даже изящно – взяли его еще на подъезде к Дарго. Прострелили колеса легковушки, уложили сопровождавших чехов, а самого Шрама, успевшего еще и бороду сбрить, доставили тепленьким и только слегка подстреленным. Трех своих подчиненных, успевших осесть в Харачое, он сдал сразу и легко. Со связями в Москве разговор вышел куда более трудный, но Саджаев не был фанатиком, мечтающим попасть к гуриям. Алексей честно сообщил, что его, на выбор, могут пристрелить тут же, в подвале. Либо промариновать пару дней и отпустить – и тогда его пристрелят уже ?братья по оружию?, закономерно решив, что он сдал всех, кого мог. Страх за свою шкуру оказался вполне действенным. Шрам на блюдечке выдал людей, которые должны были получить груз со взрывчаткой на границе с Ростовской областью, но с контактами в Москве продолжал отпираться. Лилин особо и не настаивал – пускай его московские коллеги крутят.Информацию Шрама еще предстояло проверить. Чисто теоретически, это можно было считать индульгенцией для Киры, но… Почему же все-таки именно Руслан ее отпустил? Не потому ли, что его операция – куда более серьезное и громкое дело, чем то, что готовил Шрам? Хотя он мог и не знать, что она слышала и поняла его разговор. Снова слишком много вопросов. И ответить на них сейчас не выйдет.