Глава 2 "Потерянный во времени" (1/1)

Почему вы оставили меня? Все те, кто называли себя, моими друзьями? Где вы теперь? Куда ты делась - маска, мечтающая всю жизнь разумную отправить в озеро, полное крови? Где ты теперь?... Не то, чтобы я очень хотел слышать твой голос конечно, даже спустя столько времени.Где ты - Нум? Где ты, большая, гордая сова? Почему ты называла меня своим другом, а теперь бросила на произвол времени? Неужели нет ничего, что помогло бы тебе меня освободить? Неужели ты поставил на мне камень памяти, большой соватый? Иль совсем меня забыл? Почему я нахожусь здесь столько, что мне начинает казаться, как вся моя жизнь за этими стенами становиться настолько ничтожной, что начинаю её и вовсе забывать? Ещё немного и кажется жизнь в этом подземелье станет самой большей частью моей общей жизни. И ты, пернатый, не представляешь насколько это ужасно. Прожить жизнь, где большая часть - одна и та же комната. Где ничего не меняется. Где каждый день по расписанию тебе дают боль в чистом её виде, а ты молишь, чтоб сдохнуть от неё поскорей в один день. И они думают об этом, пытаясь рассчитать верный тип этой боли. Чтоб убить тебя.Весь мир уже считает меня мёртвым. Иногда меня тешила мысль, что если я такой злой-злой и ужасный злодей, устрашивший весь мир своими клыками, то они возрадуются, когда я умру. Что в этот момент все будут счастливы... Но я ошибался. Это была забавная мысль, но я ошибался. Они всё ещё хотят меня убить, но если достигнут своей цели вместо праздника будет лишь незаинтересованное покачивание головой и слова, навроде "что-ж, рано или поздно это должно было произойти. Ты свободна Хатсон. Одной нашей проблемой меньше." Но пока что рыжеволосая доктор держит мои волосы рукой, а электронной машинкой для бритья убирает с лица месячную щетину. Да. Я начинаю отсчитывать месяцы по периодам стрижки. Если у меня отросла полная борода, которую стоило бы расчёсывать хотя бы рукой - значит месяц уже кончается... Так я уже насчитал где-то девяносто три стрижки и до сих пор, кажется, не сбился со счёту, хотя готов поклясться, что где-то мог и ошибиться.- ...Порой удивляюсь как ваш организм ещё не стал отращивать волосы на спине. Вы и так весь мохнатый, даже не смотря на такие изнурительные условия. Действительно, развиваться больше некуда, хоть лишай не отращиваете... Хотя, в этом месяце я всё ещё не смотрела у тебя за ушами. - сказала она более тихо, сойдя с "вы" до "ты". Хатсон здесь заключённый чуть меньше чем я. Она очень и очень давно не видела солнца. Она болезненно-белая. Мы оба такие. Только я сижу на витаминах систематически (они мне положены), а Хатсон порой забывает вовремя уснуть, чтоб проснуться по расписанию и не упасть спать вновь. Как человека я её не люблю - может даже ненавижу всем сердцем и душой... И искренне не понимаю. С одной стороны, мы полны обоюдной злобы.А с другой, у меня нет права на подстриженную бороду. А она сейчас сбривает мои космы машинкой и неумело, но как может, ровняет волосы, чтоб они не налезали на глаза. И я не помню, чтоб это входило в её обязанности. - Сегодня будем читать? Мне новую стопку привезли сегодня утром, может там есть что-то хорошее. И это. И это тоже. Она травит меня ядом с большим удовольствием. Она наслаждается моей болью. Всё хорошее, казалось бы, она делает только из-за указов... С другой стороны, мы уже, наверное года два, вместе читаем книги. Во всяком случае она читает, а я слушаю, если яд на меня воздействовал не так страшно. Иногда такое бывает, когда присылают слабый образец от которого я не теряю сознания на долгое время. В основном она читала мне детективы, а сама брала излюбленную бульварную романтику и часто начинала её со мной обсуждать. Она вся похожа и единственное что мне оставалось, молчать, кивать головой и говорить "ах что он за урод, так с ней поступить?". Нам двоим для понимания друг-друга этого было вполне достаточно. И ведь это общение, достойное как минимум хороших знакомых. Но я не могу сказать что наши отношения положительны - каждый день, я словно попадаю в параллельную реальность, где Хатсон, вместо того, чтоб пытать меня вне программы, наоборот старается облегчить моё существование в этой ситуации, а я, насмотревшись на первую, отношусь к ней так же. - Ваша доза витамин на сегодня. - сказала она, достав одноразовый инъектор и впрыснув его содержимое мне под кожу в течении пары секунд. Кормить меня всё же опасно: острые, твёрдые и нечувствительные зубы спокойно дробят кости, чтоб унять зуд. Уже молчу о том, что я могу заживо без проблем поедать людей, отрывая от них части. Только самый храбрый и глупый положит голову в пасть к голодному, злому льву. Только самый храбрый и глупый встанет прямо перед полуночным лешим настолько близко, чтоб заглянуть ему глубоко-глубоко в глаза, даже если он в цепях. Забавно конечно, что в отличии от ядов, инъектор витаминок небольшой, пластмассовый. Работает быстро, безболезненно, быстро. А шприц, что Хатсон использует для пытки медленный. Тяжёлый. Из стекла и железа. С такой длинной иглой и двумя кольцами для напора пальцев. От него на руках, бёдрах и шее страшный кровавые подтёки. В некоторые места из-за него нельзя проводить инъекции - кожа и вены вспухшие. Вся кровь там свернулась, отчаянно сопротивляясь инъекции и пытаясь от неё защититься. Теперь, чтоб не протыкать иглой мясо и ещё больше уродоваться, Хатсон стала использовать скальпель и совершать мне кровопускание и только после, проводить инъекцию. Такие маленькие ранки лешенский организм быстро затягивал и уже на следующий день я был готов к новой маленькой ранке для инъекции. Меня начало покидать зрение. Это произошло внезапно, без предпосылок. Просто в один день я разомкнул глаза и понял, что совсем ничего не вижу, а размеренными движениями руки с салфеткой, Хатсон вытирает с моих щёк слизь и непонимающе бормочет. Иногда лешим надо впадать в спячку. Забраться в укромное местечко и отключиться на на неделю. Стать просто живыми развалинами и дать своему организму время на обновление. Страж не должен становиться с возрастом слабее - только сильнее. Иначе это не страж. Это обыватель. Лешие всегда были стражами.Эта мысль поселилась в голове, словно её туда впихнул кто-то извне. Я и сам заметил, что стал впадать в сон почти моментально. Только-только оправился от яду и сразу провалился в сон. Если меня и будили, всё ещё я чувствовал себя убито и сонно. Невидящие глаза просто не открывались. Я мог только вяло шевелить ртом и молить отстать от меня и дать отдохнуть ещё немного. Впрочем, кажется, Хатсон поняла меня. Быть может мне просто кажется, что она некоторые дни даёт мне передохнуть, пока я в состоянии восстановления, а возможно я просто перестал чувствовать вкалываемые яды. Зато я просыпаюсь и чувствую у себя новые ранки на руках и как уменьшаются во мне силы... Она сливает с меня кровь? Неужели она сливает с меня кровь? Зачем? Если меня надо убить, есть и другие способы, почему именно слив крови? Но пока я не получал ответа на этот вопрос. Я продолжал невидяще сидеть и смеяться над своей судьбой. Оказывается есть ситуация ещё более беспомощная, чем "сидеть и смотреть на одну и ту же комнату". Можно просто сидеть в одной и той же комнате и даже не смотреть. Как забавны мои мысли - а жизни меня здесь никто не лишит раньше времени? Уж если так, я хотел бы побыстрее уже избавиться от ежедневных страданий. Но вот, спустя какое-то время я смог разлепить глаза. Сначала я сам себе не поверил - снова видеть свет, после недель тьмы, пускай даже такой размытый и нечёткий. Зрение и правда покинуло меня, сначала с концами, оставив только темноту, а теперь я хоть мог различать свет. Мои глаза снова формировались и начали распознавать сначала свет. В этот день я стал спать меньше и опыты продолжились с прежней регулярностью. - У вас... Серьёзные изменения, я так посмотрю. Чтоб разглядеть моё новое "лицо", Хатсон пришлось вооружиться карманным фонариком. Впрочем, разглядывала она его долго, неприятно слепя фонариком, с большим интересом, а я не понимал что не так. Зеркало она так и не дала. Что такого интересного стало во мне - осталось только гадать. Когда зрение вернулось мне в полной мере, ежедневный осмотр глаз окончился.- ...Что там? - Ни-че-го такого... Хотя, это очень интересно. - улыбнулась Хатсон, когда я её спрашивал по поводу глаз. - Но я вам не расскажу. - И почему же? - Не хочу и не расскажу. Тебе принципиально надо дать мне столько боли и неприязни к тебе, как к человеку, верно? Но вот, ты набрала в пузырёк должную дозу. Его ты введёшь мне через капельницу, что подключена к моему носу и выходит насквозь, потому что прошлую, оральную, я перекусил в ту же секунду как она была вставлена... Если бы знал к каким ощущением приведёт ввод яда через нос, потерпел бы.Ты подходишь ближе, снимаешь пакет для раствора и переподключаешь его на носовой канал. Очень неприятно дёргается трубка в носу, вызывая болезненные ощущения. Теперь я чувствую как яд, под напором, начинает литься. Его немного, он попадает в меня буквально парой тройкой капель напрямую. Я чувствую как он проходит по трубке внутрь и в миг меня начинает тошнить. Организм начинает неприязненно реагировать на яд... Я начинаю слышать как стучат мои виски. В голове начинает мутнеть свинцовое облако. Тяжёлое, поглощающее все мои мысли. Хатсон что-то говорит, но я даже представить не могу что это. Слышу всё очень-очень глухо и через секунды сразу же забываю. Меня тошнит. Я не могу держать это в себе, потому вода и обжигающая глотку, желоч, выходят сразу же, порывами. Организм думает что отравлен чем-то, потому так происходит. Но вот, мне уже становится лучше. Жутко болит живот и всё рядом с ним, но сознание уже выбралось из тяжёлого тумана и я вновь стал всё видеть и слышать явно. Хатсон настраивала струю шланга, чтоб ополоснуть меня и внимательно смотрела то на меня, то в один из верхних углов, на статичную камеру. Забавно, но этот квадратик глянцево-чёрного стекла (или что это вообще такое?), встроенный в белый прямоугольник, единственная ниточка, соединяющая мир вне этих стен со мной. Одним движением Хатсон поворачивает кран и мне в лицо бьёт тугая струя холодной воды и проходит сверху донизу. Я держусь, стараясь не дёргаться, чтоб не задействовать механизм по самозащите. По правде говоря у меня давно уже не хватает сил чтоб как следует потянуть на себя цепь до упора. У меня вообще редко находятся силы держать голову прямо. Все мышцы обмякли. Стыдно признаваться - сначала появился живот, а после, всё как-то чрезмерно втянулось внутрь, выставляя вперёд рёбра с почти треугольным строением. У людей они другие. Живот вообще болезненное место леших - об этом мне напоминает старый, сквозной шрам в виде рези в центре пресса (уже давно отсутствующего конечно же), что остался видно от прошлой жизни, потому что он был со мной всегда и иногда, я вижу сны, где получаю его. Он всегда один и тот же, этот сон. Выходит мне редко, но не меньше двух раз точно был. Всё одинаково из раза в раз:Я большой и сильный. Вокруг меня - лес. Огромный, необъятный, дикий. Не подчинённый никому, кроме солнца, земли и зелёной Всематери. И я ему подобен - с ним я чувствую родство во всём, пускай за спиной таскаю тяжесть, не сравнимую и с десятком мешков картошки. Я стою меж деревьев, раскинув длинные руки, на толстые ветви. Со злой улыбкой, ожидаю. Человек сказал мне, что за мной придёт другой человек. Не такой, как остальные, что приходили до него - я отчётливо помню эти свои мысли. Они очень навязчиво кружатся в голове, на которую прикреплён олений череп, скрывающий серьёзную челюсть, полную острых-острых и очень твёрдых зубов, до этого ни раз перекусывающих железные каркасы экзоскелетов. - Человек, ходящий без шагов и смотрящий без глаз, сказал что поможет. Он не такие как остальные, он всегда появляется тогда, когда не ждёшь. Его голос нельзя скрыть и говорит он лишь правду, что постоянно находит подтверждение в реальности. Он знает, что за мной придёт "носитель крепости". Самовлюблённый идиот, что в эпоху огня и шума, выбрал холод и звон стали. И я чувствую как его тяжёлая поступь ударяет по земле. Человек не может нести такое бремя лат без помощи. Я слышу как под бронёй его скрипят приводы. Как пар вырывается с его спины. Я вижу, как он проходит мимо меня. Сверкающий на солнце, рыцарь. В правой руке его, меч. Длинный, толстый, слепящий лучами солнца и невероятно острый. Я буквально чувствую шуршание, что издаёт его клинок, разрезая воздух. Его движения ног тяжеленные, словно тот поднимает все эти нагромождения из железа самостоятельно и переставляет тоже сам. Но шаг уверенный. Крепость знает кого ищет. Пиканье на его руке становится чаще, как только расстояние между нами сокращается. Толстым пальцем в слоях стали он нажимает на наруч и пиканье прекращается. Дурак переводит на меня взгляд, что даётся ему с поворотом всего корпуса. Чёрные глянцевые стёкла закрывают его глаза. Я чувствую его тяжёлый выдох. - А вот и ты.Его голос отдаётся с шипением. Громкий-громкий звук, спокойно слышимый и в двадцати метрах. Они сделали эту вещь специально, чтоб я услышал. Они сделали ему штуку, чтоб его было слышно. В другой руке у него щит. Огромный, закрывающий половину его тела, вместе с бронёй. В самом центре его - ярко-красный диск и цепь покругу, объятая огнём. Я опускаю с ветвей руки и развожу их в стороны, улыбаясь ему под черепом. Он словно брат, которого я увидел... Я знаю, что могу сбежать ещё раз. Но я не сбегу. Я никогда больше не сбегу... И голова в этом шлеме, насажанная на ветвь, станет этому подтверждением. За пепел, что осел в лесу Андониана, средь стволов чёрных в густом тумане. - А вот и я. Ты пришёл один... До тебя приходили по десятку. - Меня отправили с тобой сойтись и выйти победителем.- Ты можешь уйти и жить. Или я пересчитаю твои кости и заточу их под зубочистки. А твоё мясо станет мне обедом.- Животное. Я уйду только с твоей головой на мече. Мне есть за что тебя прирезать, Пришествие. И дальше тьма. Я чувствую скрежет под когтями. Рёв, что я произношу, мне душу ледянит. Его золотые волосы запятнаны в крови. Я вижу зубы его, выглядывающие сквозь щёку. Он смотрит прямо мне в глаза. А я смотрю в его. Дыхание перехватило. Я смотрю на рукоять, что представлена между лоскутов содранной шкуры. Шкуры той, чей зов я слышать стал так громко. Вокруг всё посинело и стало тёмным. Я чувствую Его касанье на плечах. - Алекс-Алекс-Алекс. Ну как тебе моя страховка? Впервые ты меня послал к чёрту, а сейчас, ты уже готов терять сознание. Дружище, эта бумаженцая твой последний шанс. Но я не могу его видеть. Образ слишком расплывчатый, словно я не могу никак его вспомнить... Как это произошло? Почему во мне меча остриё? Когда это случилось, где сделал я ошибку? - Мои... Мои пальцы.. Я... У меня сердце х-... П-почему всё... такое?- Ужас сковал? Пальцев не чувствуешь? Через секунду ты потеряешь сознание. Он проколол тебе оба сердца. Я отведу удар, только согласись. Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Всё как и договаривались... Если нет, хорошо, ты умрёшь прямо сейчас. Имя Вильгельма Карле останется в истории как избавителя от антихриста, если знаешь кто это.- ...я?.. - Даже хуже. Для них, ты во много раз хуже. А если согласишься, я дам тебе шанс вернуться. Отомстить. Ты ведь для этого взял себе эту фамилию. Для мести. Я дам её тебе, нужно лишь твоё согласие.Но меня вывела из полу-сна холодная вода. Струя ударила мне в лицо, я дёрнулся, в первые секунды захлёбываясь от воды. - Доброе утро-день-вечер, милый! - с радостью сказала она. - Вы что-то бормотали? Когда вошли сюда, вы говорили снова про людоедство. Я немножко послушала, а потом вы кажется сами стали просыпаться, но я чуточку решила ускорить процесс. Конечно же вы не против. Я фыркнул, высмаркивая воду из носа и откашлялся. Вода попала внутрь лёгких на секунду, раздражая стенки. Она убрала шланг и поправив галстук на чёрной рубашке, подошла чтоб посмотреть в глаза. Я выкашлялся прямо перед ней и со злобой посмотрев, плюнул ей прямо в щёку. Она отвернулась, сняв очки и стерев плевок с щеки, достала тряпочку, шепча проклятья в мою сторону. За столько лет, на удивление это первый. Я не верблюд, обычно вода мне дорога. Хотя, мне понравилось. Наконец я дал отпор, поразительно! - Ну как вам? Думали я не дотянусь до вас без рук. Сюрпри-из! - сказал я, полный неистовой радости. Она посмотрела на меня и невольно засмеялась, даже не надев очков. Её раскатистый смех эхом оттавался от стерильных стен. Она шлепком поставила очки на стол, опираясь и продолжала нервно смеяться, словно на моём лице развернулась целая плеяда клоунов или подобных смехотворцев, которые вытворяли что-то поистине гениальное. Оскал пропал с моего лица. Я пришёл в полное замешательство. Неужели плевок в лицо провоцирует такой смех? Почему она смеётся? Какого лешего она смеётся?! Она не должна смеяться, разве нет? Доктор же более менее взяла себя в руки, озарившись широкой улыбкой и не надевая очков, достала из стола набор инструментов. Развернула их и выудила хирургический скальпель. После, она включила в раковине воду, посмеиваясь и начала обмывать инструмент. - ...Какого чёрта вы смеётесь?... Она замолчала, выключив воду и с улыбкой посмотрев мне прямо в глаза, стряхнула с лезвия остатки воды. - Вспомнила кое-что. Вы мне так удобно напомнили то, что я хотела сделать. Знаете ли, я вот буквально пару ночей назад лежала и подумала: мне нужно больше вашей крови. Она растворитель любых ядов. Очень живая, в ней множество веществ, что даже не известны науке. Они обеспечивают вам поистине большую выживаемость... Так что я решила немножко с ней поэкспериментировать~Хатсон взяла меня за подбородок волевым движением руки, крепко прижав и показав зубы в улыбке, резанула мне щёку. Я сразу почувствовал металлически медный вкус и острую, обжигающую боль, заставившуюся дёрнуться и попытаться защитить себя, укусив её за руку, но она её вовремя отдёрнула. Я заорал и посыпал в её сторону мукой из проклятий. Она снова отошла к столу, но лишь для того чтоб взять пистолет инъектор на случай, если меня потребуется вырубить, а не убить. Я и моргнуть не успел как в грудь оказалась воткнута игла. - ...От...вали от меня... б... больная су... Язык стал заплетаться, сознание снова сереть. Кровь словно стала жиже и начала стекать быстрее, вызывая онеменение, поверх боли, которая уже затихала от сильного снотворного. Последнее что я услышал, были причитания Хатсон о том, как я попортил кровь, а чувствовал лишь то, как она сливает излияния моей разодранной щеки в пузырьки. Больная сволочь... Прошу. Отпусти меня. Убей меня наконец, не дай мне на это смотреть. Сведи меня с ума - я больше не хочу понимать что ты делаешь со мной. Я хочу перестать чувствовать это отвращение к собственной беспомощности. ***- У тебя уставший вид.Я обессиленно прохожу внутрь шатра и сажусь напротив большого лешего с черепом в виде вороней головы. В шатре темно и сухо. Посреди него мерцает крохотное пламя. - ...Я... Сделал это, шаман Оул Дей. - Да, я вижу. Прежде чем прийти сюда, ты бы омыл руки... Сильно переволновался, не так ли? Расскажи как всё было. - Когда я подходил к входу на меня набросилось много существ. Это были волки и остальные животные, которых мне пришлось убить. Дошло даже до такого существа... Что ломает деревья своими лапами и может сбить хвостом. Большая тварь. Рогатая, куда не ступает, всюду появляется туман. - Демон прямой полосы, да. Сердца Леса иногда подчиняют таких. - С ним вышло неприятно, но я пропорол ему горло когтями и он замертво упал. Внутри мне было не пройти, потому пришлось расчищать себе проход. Я ранил много нервных корней и... Конструкция началась ломаться. А когда я нашёл сердце, кинул в него копьё и оно сдулось. Я побежал обратно. - Оно не говорило с тобой? - А... Нет. - я покачал головой. - А они разговаривают? - Странно... Обычно они просят уйти ещё до того, как призовут охрану. Странно что ты его совсем-совсем не слышал. Я кивнул головой. В душе копошился червь лжи, которого жрал червь сомнения. Но я не мог сказать всю правду - иначе бы оказался изгнан. Иначе бы провалил инициацию. Оул Дей поднялся и под его рукой мгновенной вырос деревянный шест, который он мне поставил на плечо и посмотрел в глаза. Я не решался поднять головы. Спустя время я сказал: - ...Всё так было. - Посмотри мне в глаза, Эрд Нейл. - Я, скрипя сердцем и сердечком, поднял голову и взглядом встретился с двумя тёмно-синими фонариками-глаз, что смотрели из непроглядной тьмы черепа. Есть слухи о леших, что способны взглядом читать мысли. Теперь их наверное нет - мы одни из последних, после погромов. - Если ты скажешь что соврал и не справился, я не осужу тебя. Ты вернулся живым. Твои руки в крови. Нет ничего постыдного в том, что не убить само сердце. - ...Но на обряде инициации, вы дали мне задание убить его. - И что ты сделал? - Убил...- Врёшь! Последний шанс Эрд Нейл.- ...Хорошо. Вы правы, я вру. - кивнул я и склонил голову. - Если бы я его убил, остался бы похоронен под землёй. - Всё что тебе требовалось, это сказать сразу. А ты начал мне врать. Ты же понимаешь что даже старые лешие с трудом могут победить лесное сердце? В этом и есть смысл этого испытания для тебя. Ты был лучшим из сородичей и должен был либо убить, либо превозмочь. Но первое почти невозможно, а на второе у тебя должно было хватить духу. Быть хитрее... Тем более, если бы Сердце умерло, я бы почувствовал его блуждающий дух, а так, только то, как оно резко исчезло из этого мира. Жизнь так не уходит... Так сбегает сердце в другой мир. - Обряд инициации сложен для моего понимания, Оул Дейл. - Не только для него. Но ты справился. Сердце нас более не побеспокоит, а у Империи меньше причин прочёсывать лес. Осталось с местными наладить соглашение и мы сможем обустроиться здесь до возрождения всей расы. Дова Фен уведёт нас в земли светлые без людей... Но это будет не скоро. Нам ещё нужно найти способ прорваться через блокаду. И ты понадобишься нам. ***- Мохечхок, проснитесь. Меня окатили водой из шланга. Я проморгался и подумал что либо умер, либо сейчас умру из-за чего непонимающе посмотрел сначала на фигуру мужчины в чёрном костюме ВГО. Его лицо казалось смутно знакомым, но... Человек? Из ВГО? Здесь? Зачем?! Ради чего? Я нелепо похлопал глазами, через силу закрыв приоткрытый в непонимании рот. У него были чёрные волосы, выбритое заострённое лицо, спокойные глаза, смотрящие прямо на меня. - Я агент ВГО Уиллис, я представлен к вашему делу. Родина в вас нуждается, Мохечхок. Вы можете получить свободу и чистоту своего имени перед народом. А можете гнить тут дальше. - Ч... Что? - растерянно спросил я, смотря на него, потом посмотрел на себя и снова посмотрел на него. По комнате раздался мой нервный, слабый смех. - С-... Серьёзно? Что в-вам нужно от меня? - Валентия и республика ХилТоп на пороге войны. Военная программа "Глаз" занимается подготовкой отрядов по опыту противника состоящей из таких как вы: нелюдей. И раз их немного, в состав мы отнесли лучших своего дела. Трудно представить лучшего убийцу, чем вы, Полуночный. Список ваших дел может занять не одну записную книжку и мы думаем что вы нам пригодитесь. Конечно, чтоб свести к минимуму шансы бунта мы примем меры. На вас будет надета герметичное удерживающее устройство Люкрисковского военного исследовательского центра номер 5 в народе названным "панцирем висельника". Для вас специально рассчитанная модель. Из-за отчётов доктора Хатсона мы расчиталли летальную для вас дозу токсинов из смеси изделия 93 и 32. Вам они более знакомы как "Герцог" и "Поцелуй Шаго". В случае побега или других действий вредительского характера стороне Валентии в вас будет впрыснута доза в 140 раз превышающая смертельную дозу для человека. Как минимум, это введёт вас в состоянии комы. После чего вас заберут и вернут сюда уже до конца вашей жизни. Вы не сможете снять устройство с начала этапа реабилитации и до конца получения амнистиации. Во время службы вы будете находиться в одном из отрядов названных "Глаз" под ложным именем и фамилией. После конца службы вам отдадут ваши вещи, чей список вам предоставят по соглашению. Так же, мы снабдим вас жильём в Антауне и средствами к существованию. Это всё вы тоже увидите в условиях контракта. - Это конечно классно... Но вы видите в какой я форме? - я слабо потряс выступающими рёбрами и сдувшимися руками. - Зачем я вам такой? - Сразу после заключения соглашения вы будете отправлены на реабилитационный курс в течении трёх месяцев. Так же это будет курс подготовки с вашими "собратьями" по оружию. В отличии от вас, некоторые из них не имеют никакой тактической подготовки. Некоторые из них уже имели подготовку в ОПГ. Ваш ответ? Здесь можно было сглупить. Сказать "нет"... Но какой в этом смысл? - ...Какой вам от меня толк? Я мертвец. Уверен, что без цепей даже стоять не смогу. За мной слишком много крови.. Меня не отмыть, агент. За-ачем я вам? - У вас множество способностей. Вы один из самых страшных нелюдей нашего времени. Вы ещё можете им быть. Соглашайтесь. В конце-концов это ваш последний шанс увидеть солнце. Если не сможете, мы подарим вам быструю смерть. - Я коротко киваю. Выбора всё равно нет. Мне нужно жить. Агент кивнул и показал Хатсон на меня рукой. Она подошла ко мне и повернувшись, спросила: - А что будет со мной? Вы отпустите меня? Нет. Я не могу её отпустить. Не сейчас. Если она сбежит, я никогда не смогу посмотреть на то, как месть моя ей свершиться. За всё зло, за весь яд, которым ты меня напитала. Сейчас они будут меня отвязывать, когда вырубят. А значит уже отрубили электричество. Должны были. Или хотя бы сбавить. Хоть что-то. Я не могу её теперь отпустить. - Доктор Ники Хатсон. Введите пациенту снотворное. О вас мы поговорим позже. Она закрыла меня своим телом от безымянного агента, повторив вопрос: - Что со мной? Вы меня отпускаете? Я смогу схватить её. Если не руками, то зубами. Даже если меня ударит током. Даже если я не дотянусь до неё быстрей, её зажарит током. Жизнь отдать, а её убить... Не должна быть. Нельзя жить. Я дёрнулся к ней, схватив рукавицами её за плечи. Она вскрикнула, воткнув мне в бок шприц. В комнату вломились двое в броне и с оружием. Хатсон визжала от ужаса, пытаясь вырваться из цепких рук, но я через усилие вытащил цепь и обмотал ей шею. Вот оно. Меня било током и дёргало, но я крепко-крепко вцепился в неё. Агент отступил, смотря на меня в растерянности. В меня уткнулись два автоматных ствола. Я прижал Хатсон. - Отключите электричество! - закричала Хатсон. Я почувствовал как моя хватка стала ослабляться, а взор мутнеть. Я широко открыл рот, показывая зубы и вцепился в Хатсон в шею, почувствовав наконец настоящую человеческую кровь. В глазах начинало мутнеть. Я верю что исполнил свою цель.