Глава 2 "Прикоснуться к неизведанному" (1/1)

Я вбежал в подворотню, что окончилась тупиком. Здесь должен был быть выступ, за который я тогда зацепился. Обязан быть! Но шершавые руки упёрлись в совсем гладкие каменные блоки, когтями царапая плиты и отчаянно пытаясь нащупать опору, чтоб взобраться наверх. Но стена вдруг стала такой большой, непреодолимой и непробиваемой, что невозможность её пересечь угнетала куда сильнее опасности за спиной.Я развернулся, заслонив их двоих своим телом и раскинув руки, таким образом, формируя вербальную стену между мной и тем легионом, пришедшим по наши души. Мы, возможно, последние лешие, что остались в живых до сего момента, но тут даже я обманываться не буду.Стены начинают давить с двух сторон, а гогочущие твари, как и мы, точно знают, что никуда из этого тупика не деться. Как цепляться за совершенно гладкие стены?Их гогот сливается в хор. Они стоят полукругом прямо перед выходом, словно так и приглашая ворваться в строй, разнеся их всех и сразу понеся за такую дерзость заслуженное наказание... Да и если зажаться в угол и надеяться, что они отступят, так и умрёшь, разодранный толпой, где каждая голова тебя выше, а каждые руки не уступают по силе.Они вдруг перестали гоготать, словно по властному приказу невидимой руки. Вдруг все они выпрямились, перестав походить на смеющихся обезьян. Рты их заросли... Их разнобойный гогот был куда менее страшен, чем их молчание. Я прижался к стене, прижав к ней ещё и этих двоих."Ну вот и всё, сейчас сожрут" - пронеслось у меня в голове. Я оскалился и угрожающе зарычал. Первобытный инстинкт гласит, что последняя надежда лешего - это угрожающее рычание, отгоняющее хищных зверей от умирающего стража. Это не угроза. Это угрожающий предсмертный хрип.- Эй, ты чего?***Меня трясли за плечо. Я устало разлепил веки, привыкая к темноте и видя над собой только два жёлтых глаза. Вокруг было и правда темно, а где-то неподалёку шумел дождь, лишь эхом отдаваясь сейчас. По другую сторону дотлевал костёр. Я укутался в плащ поплотней, поджав на нём ноги и недовольно посмотрел на него.- Ты рычишь во сне. Это плохо.- ...да?.. Из-за рычания ты меня разбудил?.. - недовольно спросил я, желая скорее дать пацанёнку по его волчьей морде, но я сдерживал это желание. Брат всё-таки.- ...Мне... Слушай, просто мне... Ну... Не по себе. Я уснуть не могу. А ещё ты рычишь. Я же тебя из плохого сна вывел, верно? Теперь ты мой должник, - он глупо улыбнулся, приоткрыв пасть. Да, есть такая фольклорная штука. Разбудил от плохого сна - значит спас душу от беды. Теперь это приобретало другие краски. Мы оба с ним уже большие, здоровые лбы. Мне вообще через два года становилась пора искать себе работу и вступать на вторичную инициацию, называемую экзаменом. Рюку же только через двадцать лет приспичит такое счастье. А пока может саморазвиваться, гонять балду и учиться "чувствовать лес", на каких-то своих охотничьих планах. Для меня Лес - это чувствительные корни и животные, что этих корней касаются через землю, либо же напрямую. Животные, у которых, например, бьётся сердце. Для него же это что-то совсем особенное.Я ничего не ответил, устало опустившись головой на камень и продолжая греться о самого себя и о туристическую подкладку в плаще.- Хорошо... Как Элора? - задал я самый простой вопрос, на который обычно получил такие же простые ответы.- Ну... Мы остановили кровь и... Она теперь в стабильном состоянии. Правда, с ней мы далеко не уйдём. Как думаешь, сколько она ещё будет в себя приходить, а, Алекс?- Не знаю, - честно ответил я, закрыв глаза. Внутри всё ещё слегка болезненно гудело, а некоторые перевязанные раны так и ныли, мешая расслабиться. Меня хорошо потрепали, когда нужно было прорваться через площадь. Даже где-то получил шальную пулю в спину, правда, для меня это далеко не так страшно, как для человека, так что обошлись и без этого кусочка металла. Куда страшнее мне отдались рваные раны от когтей тех... Существ, о которых никто раньше ни слухом, ни духом не слышал. Продолжается ли это безумие в Союзе до сих пор? Не знаю. Жив ли отец и встретим мы его вновь? Не знаю. Сможем ли мы выжить в совершенно незнакомой нам местности? Тот же самый ответ.Я, конечно, и раньше уходил за границу, особенно когда сорился с отцом. С ним никакой метод, кроме избегания, не работал, а по-другому решать проблемы я не умел. Не хотел я в гвардию, быть очередной солдатнёй и подчиняться приказам. Это странно для лешего, да и вообще, многие говорят, что я, наверное, должен был быть рождён Созидателем, только вот на инициации потянулся к черепу хранителя, следуя Зову. Да и всегда я был довольно крепким парнем, что для Хранителя свойственно.А за "границей", оставался я обычно недолго. Брал с собой всё самое нужное, еду, воду и прочее, бродил день или два и возвращался, смирившись с мыслью, что всё же, никуда я далеко не уйду. Теперь же пришла пора уходить и уходить непонятно далеко. Я даже не знаю, где находится Н-992 и что меня там ждёт, но я точно помню, что все прилежащие к Союзу миры не имели номера выше 700того, а где находится девятисотый - загадка из всех загадок... Должно быть, нужно было увлекаться не только учебной информацией и искусством пачкать бумагу и прочие информационные носители. Когда-то давно я хотел выразить свой протест всей этой системе, написав свою книгу. Показать, что даже если тебя определили в Хранители, то ты всё ещё способен на высшую умственную деятельность. Открытия и творчество.Но как бы то ни было парадоксально, всё, что у меня удавалось делать с бумагой, так это её рвать. На электронные документы смотреть, а вот писать всё не удавалось. Какие-то мысли внутри у меня были, про что я хочу историю, но потом понимал, что это всё настолько расплывчато, что я даже не знал, с чего начать. Думал, что сценарная теория мне поможет или общение с "самыми странными" лешими, которые как раз этим занимались, но даже со всем этим арсеналом моя природа упорно говорила "нет, у тебя не выйдет". Она была упорна, но я всё же упорней, потому продолжал пытаться по сей день что-то придумать, пускай совсем ничего не выходило.Сколько было погрызено карандашей и палочек раздумья за этим занятием? Не знаю. Но знаю, что если бы это мне помогало делать зубы острее и крепче, наверное, я мог бы прокусывать сталь, подобно маслу.Рюк о чём-то пытался говорить, но поняв, что я ушёл в дрёму, перестал пытаться до меня достучаться и, видно, тоже лёг снова спать.До утра я всё не мог провалиться в сон глубже. Я чувствовал свой мысленный поток и то, что всё же, ещё не до конца сплю. Что нахожусь в дрёме. В состоянии, когда организм вроде отдыхает, но не спит, находясь как бы в пограничном состоянии. Когда время идёт ровно так же, как шло бы во время бодрствования, но в голову уже лезут сновидения и стучатся ночные мысли.Обнаружил себя проснувшимся, уже когда летнее солнце начало нагревать безвольно лежащую руку и аккуратно забиралось на глаза. Я вдохнул запаха слегка влажной земли, сначала подумав, что накануне произошло что-то нехорошее. Например, снова сбежал из дома, чтоб теперь вернуться, но проморгавшись и увидев у дальней стены берлоги спящую и обхватившую забинтованный торс Элору, а в углу сопящего Рюка, всё вспомнил. Всё ещё не верится, что оно так произошло.Поднялся и аккуратно выполз навстречу солнцу, зелени и застывшей на ней утренней росе. Где-то неподалёку журчал ручей, а незнакомые птицы начинали заливаться знакомыми мелодиями, щебеча что-то между собой и начиная свои утренние дела.Я расправил плечи, наконец встав и шумно потянув носом воздух, издав тонкий свист. И вот, моё 148-милетие я "праздную" на свежем воздухе. На моих плечах два настоящие оболтуса, не способные себя защитить, да и я сам не многим их лучше.А ещё и эти кошмары... Вчера я впервые убил живое существо и даже не одно. И что я чувствую? Да в общем-то ничего особенного. Ничего не чувствую, только немного боли на месте ран, и то, она довольно тихая. У леших очень крепкая нервная система. Воспоминания часто затираются, так что в себя, должно быть, приду я уже скоро, если ещё не пришёл. Ради всех своих родных я должен быть сильным. Элора ранена, а Рюк сам по себе слишком мягкий внутри для лешего. Он сломается, как только запах жаренного станет запахом палёного.Нужно заняться делом.Эта мысль пришла вместе с ощущением утреннего голода. Тех маленьких запасов, что мы утащили, не хватит и для того, чтоб всем позавтракать. Конечно, из меня охотник будет похуже, чем из Рюка, но я хотя бы готов взять на себя убийство живого существа. Для современного общества это всё же по большей части дикость - убивать, исходя из необходимости. Потому что необходимости обычно не возникает. Есть теория, есть практика на учебном материале. Но ведь в реальности всё сложнее. Живой олень - не голограмма и не соломенное чучело. Он живое существо, у которого ты собираешься забрать жизнь.С этими мыслями, я когтями обтёсывал крупную ветку, создавая таким образом подобие копья. Охота, когда чувствуешь лес, умеешь телепортироваться, имеешь острые когти и не менее острые зубы, да ещё и являешься большим, почти неубиваемым существом, превращается в избиение. Конечно, можно серьёзно подраться, если посягнуть на добычу другого хищника. Волчья стая, конечно, не сможет одолеть тренированного бойца, но потреплет изрядно. А медведь и вовсе может посоревноваться в праве выйти из схватки победителем, обломав лешему кости или вовсе убив. Но также может произойти и обратно. С человеком такого нет. Человек скорее всего покойник.Но моей избранной жертвой было что-то менее зубастое. Не хватало ещё самому слечь с ранением и оставить всё на плечах братца. Потому я воззвал ко всем своим чувствам, чтоб найти что-то по размеру...Мысли прошлого дня просто куда-то ушли. Закрылись ширмой, хотя... Вчера произошло слишком много всего, чтоб это уместил один мозг. Треснули небеса. Почему? Не ясно, но это выглядело ужасно. Небеса не должны трескаться как стекло, хотя бы потому, что они даже не твердь!.. Да и не должны были появляться какие-то страшные существа, что убивали всё и вся на своём пути. И не должны были души разумные сходить с ума. Всё это - словно вымысел, который настолько расходился с реальностью, что не имел права даже сном называться, но так или иначе, произошёл со мной.Леса были плодородны. Если бы у меня было больше терпения на собирательство и какое-нибудь лукошко, принёс бы обратно кучу диких плодов... Как хорошо, что я не настолько глуп.Первая охота в моей жизни произошла довольно давно. Мне было мало лет, и я только-только прозрел, как отец вывел меня на охоту. Думал, что научив меня убивать, сделает из меня что-то нормальное. Да только вот гоняться за оленем по лесу, телепортируясь от дерева к дереву, да крадясь с громоздким металлическим копьём, мне не очень нравилось. Может потому, что я откровенно не понимал, почему просто не подобраться и не нанести удар?Только со временем я понял, что на охоте, учили меня не столько охоте, сколько выдержке и терпению, с которыми у меня задалось только спустя годы.Спустя некоторое время я почувствовал где-то недалеко молодую косулю, увлечённо ощипывающую куст. Многие миры похожи друг на друга, а некоторые совсем разные. Некоторые имеют схожие элементы, привычную многим флору и фауну, но совсем немногие выбиваются за всякие должные пределы. Такие обычно изолируют от остальных, чтоб никто по ошибке туда не попал...Я увидел её голову. Я чувствовал то, как бьётся её сердце. Она подняла её, оглядываясь и чуя опасность. Я поднял копьё и поставленным движением швырнул в цель. Конечно, с хорошо выделанным копьём вышло бы лучше, но и это пролетело достаточно, чтоб воткнуться в бок перепуганному животному, что, несмотря на полученную рану и застрявшей в ней предмет, нашло в себе силы совершить рывок. Копьё вывалилось из её тела, окровавленное на треть.Я двинулся за ней. Она истечёт кровью быстрее, чем солнце поднимется в зенит и куда быстрее, чем я выдохнусь. Не было у меня времени, чтоб сделать наконечник острее и не было желания вымазывать все руки в крови, работая руками здесь и сейчас. Так или иначе, она не уйдёт. Только если не спрыгнет куда-нибудь в обрыв или в реку, куда за ней я не полезу.Она дала дёру через кусты, скрывшись от моего взгляда и тут резко меня дёрнуло на месте. Раздался выстрел. Совсем рядом, за этими самыми кустами. Сразу же вскочили стаи птиц с встревоженным чириканьем и недовольным карканьем.- Поймал!.. Ух, вот напугала ведь. - Молодцом, парень, не растерялся. Далеко пойдёшь!Первый голос был какого-то молодого парня, а второй уже с хрипотцой, постарше. Или нет? Я прислушался к своим чувствам, припав слегка к земле. Слишком увлёкся погоней, что не заметил кого-то, кроме этой самой косули. С Рюком бы такого не было - ему дано чувствовать всё и всегда. Но сейчас здесь я, а не мой дурак-братец. Не поймите неправильно, я не считаю его тупоголовым, пускай таким и называю порой. Он довольно умный балбесина. Просто он мой балбесина и называю я его так, со всей любовью. И я прекрасно понимаю его возможности: он достаточно ранимый и робкий для лешего. Ни разу не убивал и вряд ли сможет. Он хотел поступить в академию правоохранения, а значит, что все, на кого бы он напал, должны быть обезврежены, а не убиты. Но я лично думал, что ему вообще нужна совсем другая стезя. Не подходит его характер для лешего. Нет, конечно и у него были школьные драки или дуэли, да только в драках побеждал не он, как и не он кидал дуэльные "перчатки"... И потом ещё мне приходилось за него всё это расхлёбывать. "Алекс, но он же меня убьёт! Пожалуйста, прошу тебя, пойди за меня!"... И что приходилось? А приходилось идти за него. Нет, конечно, я мог бы всегда его бросить и сказать "разбирайся сам", да только даже такая бесчувственная сволочь как я не может так поступить со своей родной кровью... Но да ладно, я здесь и это МОЯ добыча.Раздвинув кусты, я оказался на небольшой полянке, выступив и треща веточками. Парень с золотистыми, немного растрёпанными волосами, у которого и усы-то у носа не росли, растерявшись, открыл рот, смотря на меня, пока другой, уже возмужавший человек примерно двадцати лет сделал шаг назад, нахмурив каштановые брови и стиснул крепче затвор дробовика. Косуля лежала у ног одного, с окровавленной ногой и простреленной шеей.- Это моё, - сказал я, показав пальцем на мёртвую добычу. Страшно ли мне? Этот парень может выстрелить мне прямо в лицо дробью. И это несомненно будет больно, как думаете, что я сейчас чувствую? Другой вопрос, хватит ли у него духу нажать на спуск? У молодого точно нет, он еле сдерживает себя, ствол его винтовки так и ходит из стороны в сторону, чтоб не закричать, а вот постарше, выглядит немного более грозно. Но какие вообще шансы? Только если он не попадёт мне в лицо, от выстрела мне будет больно. В ином случае, просто довольно неприятно. Не смертельно и не страшно - просто очень неприятно. Но вот его младший братец, чьи руки туда-сюда ходят, обладает конечно патроном пострашнее...- Н... Нет, - голос парня постарше слегка дрогнул, но он всё ещё был готов оказывать мне сопротивление, подняв дробовик. - Нет, она наша. Тэси её застрелил.- Я её выследил, я её ранил. Она бы и так истекла кровью. Она не ваша.- М-мистер леший, м-мне очень жаль за это недоразумение, это ваша добыча, вы можете её забрать... - сказал белокурый, неуверенно попытавшийся опустить дробовик своего брата, но тот, дёрнув его в сторону, снова наставил на меня.- Это твоя добыча, Тэси. И нам всем нужно что-то есть. Мы уже два часа ходим по лесу и не для того, чтоб эта косуля досталась какому-то... Лешему, который себя тут чувствует, как рыба в воде, - дальше он обратился ко мне, внимательно посмотрев в глаза. Я же тоже не очень спешил приближаться к нему. - Ты и так себе найдёшь.- У меня больше нет времени искать. И если ты мне будешь мешать... - я сделал шаг к нему, но он попятился от меня назад, сохраняя дистанцию. Это ещё лучше. Я сделал ещё шаг и теперь, стоял прямо над своей тушей. - Слушайте... М-мистер леший... - влез между нами кудрявый. - Мы же могли бы поделить её на двоих. И вы сыты и мы. У нас семью кормить надо. Мы бы совсем немного на всех поделили и снова бы пошли. Поймите же, у нас почти ничего нет есть, все запасы через неделю уже кончатся. - А на мне, кроме меня, ещё два таких же прожорливых балбеса. Один из них лежит на последнем издыхании. Есть нам вообще нечего, ягодами не наешься. Что мне, с пустыми руками возвращаться?- Солнце ещё высоко, ещё успеешь найти, ты же леший.- Да дьявола мне в свидетели, васкерн, ты их всех своим выстрелом распугал! Никого на многие мили ещё долго не будет! - злобно прорычал я эти слова, сделав широкий размах рукой, от чего двадцатилетний в страхе отпрыгнул, прижав к себе дробовик. Он не решился выстрелить. Конечно, я не это задумывал, но как наблюдение, вполне хорошо.- Именно, что не будет! Ты их чувствуешь, а что мы сделаем? Мы так не умеем!- А это мои проблемы? Вы сами сказали, что у вас запасы есть. Завтра ещё на охоту сходите, не сахарные! А если сахарные, друг дружку сожрёте, мне до этого дела нет. Но сейчас это моя косуля. Потому что первый удар по ней был за мной, и она бы умерла.- А мне знаешь на что плевать? На законы твои. Последним Тэси её подстрелил, его значит и добыча, вот мой закон, чудище.- Пожалуйста, не провоцируй его! - взмолился младший и повернулся ко мне. - Прошу, не злитесь на него, он не знает, что говорит!- Заткнись к чёрту, - зло осклабился старший на Тэси и снова попытался ткнуть мне в лицо дробовиком, но я размашистым движением схватил его за ствол, который выдернул из рук.- Давай меняться, - сказал я со злобной усмешкой. - Я забираю косулю и НЕ проламываю тебе череп этой игрушкой. В другом варианте, я заберу её, но сначала пересчитаю вам ваши человеческие косточки, когда освобожу их от бренной плоти. Что выбираешь?Я улыбнулся, чуть приоткрыв пасть и показав второй ряд зубов, оскаленных в улыбке. Они оба отшатнулись от меня на пару шагов, застыв в страхе. Я подобрал косулю за шею и с небольшим усилием взвалил её к себе на плечо. Повернулся и просто потопал своей дорогой.- Эй, а дробовик? Ты же нас убьёшь, если заберёшь его! С одной винтовкой нам не прокормиться!Он кинулся за мной. Сначала я подумал, что вообще, эту бесполезецу, можно забрать себе, как в наказание, чтоб в следующий раз думал лучше... С другой, это ведь и не игрушка. Для них это действительно способ найти себе еду.Я сунул его меж ветвей.- Развлекайтесь, ребятки, - злорадно сказал я, склабясь. Получал ли я удовольствие от этого? Не особо. Да, мне нравится быть сильным и нравится, когда всё идёт по моему плану, как этим не наслаждаться? Но только не хочется мне быть истинной тиранией зла. Я сделал как сделал. Чутка перегнул, но цель была достигнута так или иначе. Было ли мне жалко этих двоих? Наверное, нет. Это эволюция. Ты не можешь сам добыть себе еды - ты умер. И если я не добыл себе косулю тогда, когда нанёс ей смертельную рану, то добыл тогда, когда вырвал из лап этих людей. Мне тоже надо есть, и если им нужна еда, то пускай пойдут и добудут её своими силами, а не будут пожинать плоды сильнейших.Вернувшись обратно в нашу "нору", я застал только спящую Элору. Рюк куда-то свалил, безответственно оставив сестру.У нас было темно и тесно. Не убежище, а настоящая нора загнанных в угол крыс. То и дело иногда ссыпалась земля, стесанная рогами. Наши предки ещё даже до тёмных времён жили в таких, это только после мы научились строить дворцы и хижины, выращивая их с помощью магии подчинённых дриад... И теперь, когда я уже застал Союз, где мы жили в настоящих домах, которые ничего общего не имели с природными истоками, мне приходится забираться в прослойку между землёй, которая была создана не мной, не для меня и не для таких, как я. Которая создана была случайно, не для жилья разумных или даже животных, а совсем без какого-то умысла. Потому что однажды здесь накопилось так много дождевой воды в небольшой полости мягкой земли, что земля просто "лопнула" в своей стенке, образовав проход. Или может какой-то зверь, чьи кости уже питают эту самую землю, когда-то здесь вырыл себе пристанище, под своё мохнатое тело, а не под нужды великого, разумного создания.Нет-нет, я не высокомерен, в норе из корней и земли тоже хорошо. Довольствуюсь чем есть, так сказать.Я свалил тушу. Мы, как и много лет назад, в отличии от многих разумных рас всё ещё практикуем поедание сырого мяса. Если что у нас действительно нерушимо, так это все внутренние органы. Сырое, жаренное, копчённое, важна только энергетическая ценность. Конечно, учёный бы расписал это куда лучше, да только я не похож на аккуратного старичка-человечка в белом халате. Я, блин, рогатая двухметровая машина по вышибанию мозгов и перемалыванию костей.- ...вытащи меня... на улицу... - прошептала Элора, а потом, шумно выдохнула носом пару раз. - Ненавижу пещеры... Меня словно кто-то сожрал... Рюк, ты ещё тут?- Нет, это я. Притащил поесть, будешь? Косуля. Сам убил.- ...Ты её хотя бы освежевал?.. И где ты собрался есть, в этой грязной дыре? Мать природа, да ты видно уже одичал... Давай на воздухе хотя бы поедим.Она со скрипом между зубов поднялась на руках, упираясь своими не самыми большими рогами в землю и, кажется, несколько комков земли осыпались ей прямо в глазницы черепа, из-за чего та зашипела и стала трясти головой.Так или иначе, мы выбрались наружу.- Куда запропастился этот идиот? - недовольно спросила она, усаживаясь как можно удобнее у входа. Страшные раны, ещё вчера вызывающие сомнения, уже затянулись тоненьким, полупрозрачным слоем кожи, под которым переливалась на свету слизистая сукровица нежно-зелёного света.- Ушёл куда-то, - пожал я плечами, когтями отделяя одну ногу от всего остального тела и сдирая с неё шкуру. Конечно сама шкура после этих изысканий годиться только на украшающие лоскуточки, которые некоторые из нас обвязывают вокруг рогов, чтоб показать, что их намеренья сейчас крайне нехорошие... Но, впрочем, я не собирался никого сейчас атаковать и моя череда убийств окончится только на этом парнокопытном.- Дай сюда ногу, вторую, - сказала она, и я принялся отрывать вторую ногу ещё и ей. Конечно же, для моей сестрёнки её надо было ещё почистить, как иначе? Как бы не были крепки наши желудки, отплёвываться от щекочущей горло шерсти "любили" только наши предки. А сама она не почистит. Силы нужно экономить.Если шкура не снимается сразу, подобно старому пластырю, значит плохо сдёргиваешь. Для этого и так, и так нужна сноровка, сила и опыт. С кроликами оно легко выходит, но они довольно маленькие.- Тебе нужна шкуродёрка... - сказала Элора с осуждением, смотря на то, как я деру приготовленный для неё кусок. Он и правда очищался хуже. Я зло щёлкнул зубами друг о друга. Со своей, конечно, вышло проще.- Бери мою. Эту я сам съем.- Хм, спасибо, - спокойно, словно без какого-то интереса сказала она, взяв мою, уже очищенную ногу и которую начала "щипать" вороньим клювом с вделанными в него острыми зубками, снимая пласты мышц, немного жуя и с увлечением вороны проглатывая. Конечно же "её" часть мало что могло спасти, но не пропадать же мясу и не оставлять же это Рюку, когда он вернётся.Мы ели молча. Мне ничего не хотелось ей говорить, ей же нужно было набираться сил. И эта трапеза становилась невыносимо тихой.С Элорой мы всегда спорили. Всегда "бодались". Мы с ней разные, пускай настолько, что мы с Рюком даже подумали, что она не нашей крови. Она была младше меня, но старше Рюка. Да только я её не помню, когда был слепым. Зато помню, как она однажды появилась, когда я всё ещё не получил череп. Она словно возникла, как дымка, которой никогда не было, а после, к которой так привыкаешь, что, казалось бы, она всегда присутствовала где-то рядом, просто раньше не обращал внимания.Моё первое чёткое с ней воспоминание: она, незрячая, схватила мой шлем и попыталась его стащить. Она ещё слепая, а я наоборот, только-только прошёл обряд посвящения... Тогда я её ударил, чтоб отцепилась. Просто не очень-то и сильно полоснул по щеке. Во всяком случае мне тогда казалось, что не сильно. Сейчас-то у неё этот шрам давно зажил, не осталось и следа, а вот я до сих пор помню, как мне за это влетело от отца.С отцом у меня тоже очень часто выходили перепалки. Дома мы видели его редко - гвардейцу приходится очень много времени стоять на посту, забыв о всякой жизни. Раньше у нас была мать, которая нас держала как-то вместе, а потом она словно куда-то пропала. Я ещё был незрячим, когда это произошло. На замену ей пришла дриада Сизифи, которая работала для нас нянькой, пока мы все не стали зрячими, а потом отец просто решил, что она нам больше не нужна, что мы сами достаточно взрослые, чтоб о себе позаботиться, и нас вполне можно оставить дома одних. Люди всё же взрослеют за 20 лет, от самого начала до конца, чем мы хуже? Мы попрощались и более никогда её не видели.Она была милой и грозной одновременно. Подумать только, как хрупкая на вид и не высокая, всего-то каких-то метр-восемьдесят, дриада, способна поставить на место каждую махину, вроде нас. Больших балбесов... Именно она нас впервые большими балбесами и назвала. Мы с ней вполне хорошо общались, старались при ней не ссориться между собой... Интересно, что с ней теперь? Жива ли она? Кто знает.И всё же, тогда вновь мои интересы пересеклись крестом с интересами Норо Эрд Нейла. Отец хотел отправить меня учиться на военное, как брата. Эта участь была словно высечена на камне с момента, как я получил череп Хранителя - быть очередной солдатнёй на границе или полицейским. Вот просто нет других профессий для Хранителя, и это единственное, что выводило меня из себя. Отсутствие выбора! Мой выбор начался тогда, когда мне сказали проявить себя, а закончился, когда меня назвали будущим хранителем.Отец считает, что так надо. Мой брат жалеет о том, что я чувствую себя в этом плане плохо, но как и сестра, согласен с отцом. Такое ощущение, словно я сумасшедший, которого просто никто не может понять, потому что он говорит о совершенно глупых вещах, глупость которых почему-то сам не осознаёт. И от осознания этого становится совсем не по себе. Хочется отбросить эту мысль и идти путём, которым тебе говорят все идти, но сама мысль-то никуда от этого не девается. Она всё продолжает угнетать и выедать сердце. Искать в тёмной комнате другой выход, обшаривая руками стены, вновь и вновь упираясь в дверь, что тебе не нравится и продолжать искать, когда его там возможно вообще нет.- Спасибо, - сказала Элора, уже чуть теплее (или мне просто показалось), когда закончила со своей порцией. – Это, конечно, сырое, жёсткое мясо с кусочками волокон и слегка соленое от земли, да и едим мы это как дикие звери, что просто отвратительно... Но ты это добыл сам. И не сожрал в одно лицо. Так что да, спасибо.- Всегда пожалуйста, сестрёнка, - улыбнулся я.- Не зови меня так. Звучишь как какой-то рабочий, - скривила она огоньки глаз, выразив таким образом небольшое презрение.- А в этом есть что-то плохое?- Да, например, в том, что мы не семья рабочих. Ты, считай, почти что из рода аристократов, так что веди себя подобающе.- ...Даже когда мы едим сырое мясо голыми руками от только что убитой косули?- В тебе нет никакой гордости, - сказала она достаточно зло, чтобы уже моя усмешка стала презрительной. Наверняка мы бы и поссорились так ещё раз, если бы не Рюк, что вышел из-за деревьев. На моё удивление, его руки были пусты - охотник ушёл в лес на долгие часы и вернулся без добычи. Завидев нас, он помахал рукой, привлекая внимание.- Вот и оставайся тут, гордая. А я пойду, дам малому подзатыльник, - сказал я, скатившись с холма сразу на ноги и направляясь к брату, приветственно помахал ему рукой. - Пока ты где-то пропадал, я нам еды добыл.- Алекс, нам нужно уходить, - быстро сказал Рюк, словно проигнорировав мои слова. Был ли он нервным? Да, безусловно я раньше редко его видел таким. Охотник то и дело крутил головой, словно смотря, нет ли у него кого за спиной. Очень нехарактерный жест для лешего, находящегося в собственной среде.- Что-то не так? С какого чёрта мы должны уходить?- Нам просто нельзя тут оставаться, понимаешь? И нужно покинуть мир как можно скорее... Элора в порядке?- Ей ещё нужен день для восстановления. День в удобстве и сытости. Мы не можем никуда идти... Посмотри мне в глаза, Рюк, - сказал я серьёзно, положив ему руку на плечо и стиснув его, чтоб малой точно никуда не делся. - Что-то не так?Он поджал пасть, тихо стукнув зубами и как остолбенелый посмотрел на меня. Боится доходяга, но чего боится?- Ну... Как бы... Да... - он, замявшись, снова отвёл взгляд, вместе с мордой, посмотрев себе за спину. Я тоже посмотрел туда, но кроме лесной чащи ничего не увидел, да и моё чувство ничего не говорило.- Что там? Рассказывай.- ...Нам правда лучше просто уйти из этого леса... - сказал он ещё тише. Я ослабил хватку, переложив себе руку на бок и зацепившись за ремешок, расслабил, чтоб рука не свисала до самого колена, а показывала моё расположение и неготовность атаковать.- Знаешь, я вообще ничего не понимаю, когда ты ничего не говоришь. Почему мы должны уходить? Тем более, если мы уйдём, стабильность Элоры будет нарушена. Ей нужна крепкая дрёма. Нельзя её сильно беспокоить сейчас.- Но мы не можем по-другому, правда! - взмолился он. Я заметил, как огоньки в его глазах начали дрожать из-за скапливающейся между ними жидкости. - Почему ты не понимаешь?!.. Мы должны уходить!Вместе с огоньками задрожал и его голос.- Держи себя в руках, большой парень, - сказал я, более успокаивающе похлопав его по плечу. Он дрогнул, слегка смявшись под ним, как мягкое желе, только с твёрдыми частями. - Говори, что тебя так испугало и мы вместе разберёмся с проблемой.- В общем... Это не наша территория и... Мы зря сюда пришли... Так что нам... ну, сказали... уходить.- Кто сказал?- Ну... Я... Не знаю? Но она тоже что-то из лесных хранителей.- Ну-ка, давай-ка вместе пойдём и посмотрим кто это такая. Мы ей скажем, что скоро уйдём, хорошо? И она нас послушает. Давай-давай, пойдём к ней, туда, где ты её видел.- Х... Слушай, ты же справишься, да?- Конечно справлюсь, - улыбнулся я ему наиболее дружелюбно, как могут улыбаться лешие. Показывая это скорее голосом и слегка приоткрытой пастью. - И не я, а мы. Мы с тобой, братец, горы свернём, если они нам не понравятся. Давай, пойдём, покажешь, кто тебя обидел.Пока Рюк собирался с духом, я посмотрел на Элору и кивнул ей, мол, всё в порядке. Она, покачав головой и видно, всё ругаясь под клюв, спустилась с холма и поковыляла к нам, наперекор всем моим планам.- Вы куда собрались?.. - проскрипела она, придерживая бок.- Элори, мы только на пару минут, честно, - сказал Рюк, жалко смотря на неё. Как извиняющаяся собака... С его черепом это выглядит только правдоподобнее. - Не волнуйся пожалуйста, просто... Мы разберёмся и вернёмся, хорошо?- Да, Эл, мы всего на пару минут, - сказал я, положив руку Рюку на плечо. - Нам нужно всего лишь поговорить с одной сущностью, и мы вернёмся. Ложись спать, возможно нам придётся уходить.Она посмотрела на нас, глубоко вдохнув грудью. Даже несмотря на то, что внешне она приняла совсем спокойный вид, внутри неё наверняка что-то закипало. Возможно, даже что-то одновременно холодное как азот и жгучее, как самая едкая кислота.- Если вы умрёте, я, когда отправлюсь за вами, убью вас второй раз... Так что не наживите себе неприятностей.Никогда мне не нравился этот её "спокойный", леденящий тон. Элора редко кричит напрямую, кого-то в чём обвиняя. Её гнев - это не полыхающее пламя, а холодная, липкая, но выжигающая всё жидкость, вылитая прямо в лицо. Которая сразу застывает на коже и душе, прожигая там всё.Конечно, она пыталась выдавить из себя лучшее. Где-то внутри, всё же, она хочет, чтобы хотя бы с Рюком всё было в порядке... Интересно, а для меня у неё немножко доброжелания завалялось?- Клянусь, не будем! - улыбнувшись, сказал Рюк, словно на авантюру дала добро его собственная мать... Он ещё слишком мал для всего дерьма, которое для него приготовила жизнь. Всё ему нужно чьё-то одобрение, чьё-то разрешение. Размяк весь род наш, по сравнению с легендами, да с другой стороны, возможно оно и к лучшему. Не быть же нам страшными людоедами и рабовладельцами всю историю, верно? Чем мы лучше тех же Сердец Леса, если не проявляем мягкости, а вместе с ним и милосердия?.. Я может и ничем, а вот для Рюка не всё потеряно.- Да-да, пойдём уже.Куда именно он вляпался в этот раз, и кто его обидел мне было и не важно. Важнее было, что я этому кому-то обижалку откручу, так, чтоб больше никому ей не тыкал.Уже к тому времени, как солнце понемногу начало опускаться вниз и тени от деревьев вдруг стали темнее и длиннее, мы отправились вглубь чащи, куда меня вёл Рюк.Лесные хранители многообразны и опасны. Начиная от простой грубой силы леших и заканчивая подчинением каждого корешка, каждого листика огромной лесной сети как от Сердца. Шестое чувство подсказывало, что дело как раз мы будем иметь с чем-то, что тоже называет себя хранителем. И чем-то, что наверняка имеет какую-то личную неприязнь к нашему роду.Но чем дальше мы шли, тем сильней становились мои чувства, я мог ощущать каждый корень, собравшийся под ногами, будто был он живым. Но не спокойствие и уверенность приносило это чувство, а нарастающую тревогу, которую я насильно душил в себе. Рюк взял меня за руку, вжав голову в плечи и словно чуть сгорбившись, постоянно оглядывался, но порой показывал мне дорогу вперёд, что расстилалась словно тропа.Деревья над нами перестали пропускать какой-либо свет и движение дальше шло только на ощущение.Вскоре я перестал видеть всё в этой кромешной тьме, кроме очень редких очертаний коры с прощальными лучами тёплого солнца, но из-за ощущения куда именно идти и куда ставить ногу, всё словно приобретало свои контуры. Видимые, но не глазом, а чем-то другим. Чем-то, чем я мог бы видеть, даже закрыв глаза веками. В воздухе начал витать запах озона... Плохой знак, когда нет грозы. Непривычный, неправильный. Насыщенный, при каждом вздохе наполняющий всё естество свежей лесной влагой и кислородом. Это точно не дриада и не Сердце Леса. Те не имеют с электричеством ничего общего. Из мной знакомого, остаётся только одно...Вдруг тьма слегка рассеялась от появления лёгкого, бело-синего свечения, появившегося средь стволов. Лучи вдруг озарили сомкнутые кроны деревьев над нашими головами. Днём здесь не многим светлее, чем ночью, это точно. Корни зашевелились, как живые, и расступились с пути подобно хищным змеям, которым кто-то дал приказ отойти от нас на безопасное расстояние.Запах озона стал сильнее. Если раньше его ещё можно было не замечать, то теперь игнорировать его стало совсем невозможно.Из беловатого тумана показались очертания хрупкой человеческой фигурки. Высокой, женской, в лёгких белых тканях с красивым голубоватым узором. Её лицо, слегка сияющее, подобно луне, насмешливо улыбнулось, смотря на нас голубоватыми глазами. Её хрупкие руки с тонкими, сияющими пальцами, сложились вместе, смиренно опущенные. Она склонила голову, и пара лунных прядей спали с её головы, повиснув ниже самых плеч и испуская во все стороны почти незримый белёсый туман.- ...Это она... - Рюк спрятался за моей спиной, прошептав это и, казалось бы, сильнее сжавшись. Я выпрямился, гордо подняв голову и опустив руки, закрыл нижнюю пасть, неотрывно смотря на фигуру жестокого духа, именуемого Хозяйкой.