Охота на зверя. Часть четвертая. (1/1)

Только сейчас Джасвант заметил, как густая ночная тьма поредела до прозрачных сумерек. Становилось холоднее, значит рассвет совсем близко.Теперь было лучше видно, где они находились. Он и его противник, которому не было названия. Не человек, не зверь.Слишком быстро произошел тот бой. Его не удалось рассмотреть, только почувствовать чудовищную силу. Джасвант и сейчас не отрывал взгляда от него. Если не знать, что он здесь, можно и не заметить. Бесформенная глыба, лежащая в зарослях.Этот странный бой продолжался уже второй день, то вспыхивая, то снова затихая. Ужас перед чем-то неведомым, больше похожий на наваждение, отступил. Он словно растворился, став чем-то привычным, как воздух, как зеленоватый полумрак вокруг.Боль, до этого не дававшая даже выпрямиться, была загнана в самые дальние уголки сознания, как и сжигающий внутренности голод. Сейчас для всего этого было не время: отчаяние и готовность сражаться до последнего были отличным болеутоляющим. Разум работал удивительно ясно. Несколько попыток Джасванту хватило, чтобы понять – сила и ловкость ему не помогут. Его не пытались убить, но дали понять, что живым это место не покинуть.Стоило шиндрийцу вскочить на ноги и броситься прочь, противник тут же настигал его. С удивительной ловкостью этот исполин оказывался рядом, норовя поймать или затоптать.Джасвант не сдавался, уклоняясь насколько позволяло избитое тело, от сильных лап, вполне способных сломать его пополам.Быстрота и ловкость леопарда были бесполезны. Удары и выпады, ломающие противникам (его человеческим противникам) кости, выбивающие суставы и челюсти, были просто ничем. Скорее собственные кости разрушатся о мускулы под крепкой как доспех, кожей.Так и крались они друг напротив друга, как звери, готовые сцепиться насмерть.Нечеловеческий пристальный взгляд гнул к земле, душил волю, приказывая стать покорной жертвой.Чутье воина, отточенное до предела, не помогало Джасванту. Этот зверь был сильнее и опаснее его. Однако он не отступал, чувствовал, что сейчас не время наносить удар.Шиндриец припал к каменным плитам, оберегая остатки сил и выжидая.Сердце глухо стучало в груди, разгоняя кровь по неподвижному телу, а вместе с ней и инстинктивную потребность вскочить на ноги и продолжить бессмысленный бой. Ни один мускул не дрогнул на смуглом лице. Он замер, как замирает угодивший в ловушку зверь для отчаянного рывка к свободе.Противник устроился неподалеку, в тени раскидистого дерева, словно его и не было. Джасвант чувствовал этот пристальный тяжелый взгляд, от которого холодела кровь, замедляя в теле свой бег.Как хотелось ему снова кинуться вперед, вырвать себе свободу, покончить со всем этим!К замершему телу медленно возвращалась боль, отогнанная свирепым боем. Она тупо стучала в голове, вторя ударам сердца, ныла в растянутых жилах и побитых мускулах, вгрызалась во внутренности обжигающим голодом. Нужно набраться сил. Нельзя сдаваться. Не сейчас. Не так…Черный Леопард, свернувшись на каменных плитах, начал погружаться в чуткое прозрачное небытие, где был слышен каждый шорох, чувствовалось невесомое прикосновение ветра.***Тот, кого всегда боялись люди, помнил это место совсем другим. Стены, по которым струился цветочный орнамент с вкраплением яшмы и корналина, слышали шум человеческих голосов. Спешить ему некуда… Сейчас он вспоминал, лежа на заросших лианами, камнях. Более для него ничего не существовало.Да. Когда-то здесь жили люди. Они гуляли по извилистым дорожкам в бескрайних садах с ажурными беседками и наслаждались жизнью. Одежды их были яркими, а украшения издавали тихий звон в такт плавным движениям, когда они танцевали. Повсюду слышался их смех и песни. Длинные и мелодичные. Ему нравилось слушать их и вдыхать острый терпкий запах благовоний и пряностей.Еще люди боялись его. Их лица искажались ужасом, стоило им только заглянуть за изогнутые прутья решетки, за которой он жил. Страх, исходящий от них волнами разносился по просторному вольеру, что был ему домом. Однако, был среди них и тот, кого боялся он сам. Он боялся его гнева, его недовольства и палки с крюком на конце, которую он всегда носил с собой, когда приходил к нему.Все кланялись ему, но его спина не перед кем не сгибалась. Его постоянно сопровождала свита и иногда он восседал в украшенном золотыми пластинами, паланкине. Он сторожил сокровища своего повелителя, а когда тому их становилось мало, шел рядом с ним в бой. Люди брали клинки, прикрывались щитами и тогда проливалась кровь. Красная, как рубины. Он разрывал на части каждого, кто вставал у них на пути. Земля становилась зыбкой от пролитой крови. Крики ужаса и боли, хруст костей и треск раздираемой плоти сливались в одну мелодию, вселяющую спокойствие в его сердце. Ведь этот человек был доволен, а на его лице появлялась улыбка.Потом люди ушли отсюда навсегда, не взяв с собой ни этих богатств, ни его. Он оставался здесь, питаясь случайно заползшими сюда ящерицами и змеями, пока не истлели прутья его вольера. К этому времени мир изменился до неузнаваемости, захваченный лесом и мертвый.Люди, что здесь жили, уже не могли вспомнить, что когда-то народ их был велик, а города и дворцы были их домом. Они боялись, когда он приходил. Просто теряли рассудок, заслышав его тихий рев, как когда-то его враги, разрываемые им на части для одного человека, которого среди них больше не было. Затаившись среди теней, он охотился на этих перепуганных созданий, которые делали попытки с ним бороться. На какое-то время это помогало. У стены его всегда ждали. Бой он принимал охотно и всегда побеждал. Иногда он уносил людей с собой, вспоминая о старых временах. Теперь их кости лежат в россыпях сокровищ, которые он сторожит и по сей день.Его сокровища.Как же он стар… Он очень стар…***Затишье дало шанс, который нельзя было упускать. Медленно, почти не дыша, Джасвант крался мимо этой, неожиданно замершей глыбы.Эта передышка не только подарила надежду на побег, но и позволила восстановить силы. Найденные съедобные корни и роса, скопившаяся в крупных листьях, смогли немного притупить чувство голода. Шиндриец умел передвигаться бесшумно, просто скользить как тень и все равно ему казалось, что даже стук собственного сердца способен его выдать. Каждое невыносимо тянущиеся мгновение он ожидал, что к нему развернется плоская безобразная ни то морда, ни то лицо, впившись маленькими белесыми глазами и все будет кончено. За такую дерзость как побег, его разорвут на месте. Однако этого все не происходило и, шаг за шагом, Джасвант все же добрался до своей цели.Теперь оставалось лишь одно – двигаться вперед. Шиндриец прокрался прочь, бесшумной тенью исчезая в холодной тени зарослей, не останавливаясь и ни на что не надеясь.Ночь подступила медленно и застала его посреди леса, оставив в полной темноте и одиночестве. Каждый звук замирал в глухой белесой стене тумана, что вновь сгустился.Ничего не было видно. Джасвант понимал, насколько это безнадежно, но все равно продолжал свой путь. Идти по скользким острым камням, усеявшим дно мелкой речки было трудно, но отыскать другой путь в этой мутной темноте было невозможно.Тело била мелкая дрожь, не то от холода, не то от усталости. Мягкий шум воды и ее запах успокаивали. О том, чтобы попытаться разыскать следы охотничьего отряда сейчас не было и мысли: вполне возможно, что он был ?отпущен? именно для того, чтобы помочь выследить более ценную добычу. Если так, то тварь своего не добьется.Топкий илистый берег вскоре снова сменился зарослями. Прохладные стебли скользили по лицу и обнаженным рукам, преграждая путь. Ткань туники противно липла к телу и от этого становилось еще холоднее. Идти приходилось медленно, почти на ощупь. Только убедившись в отсутствии какой-либо опасности, Джасвант решался на следующий шаг, проскальзывая через упругие стебли. Лишь чудом он еще не наткнулся на змею или паука.Останавливаться было еще опасней - не попадалось одного подходящего места для ночлега.Наконец ему улыбнулась удача. Густые заросли тростника неожиданно оборвались, открыв каменное плато. Сердце, на мгновение почувствовавшее надежу, тут же сжалось.То, что Джасвант принял за открытое, относительно безопасное место, при ближайшем рассмотрении оказалось бедными руинами, безжизненно смотрящими на него со всех сторон черными провалами входов.Странно, но это не вызвало почти никаких чувств. Изнурительная борьба практически без еды и сна сделала его равнодушным ко всему происходящему.Либо он ушел на ничтожно малое расстояние, либо останки города просто были по всюду в этих джунглях.Слабое чувство, похожее на безысходность придало сил и Джасвант быстрее зашагал в сторону мощеной камнем дороги, уходящей в призрачное никуда.Открытое пространство все же безопаснее темных тенистых мест, которые любят делать своим домом разные ядовитые твари.Луна вышла из облаков, поделив мир на серый ледяной свет с черными безднами теней, словно таивших неведомую угрозу в своих непроницаемых глубинах.Безысходность, только что придавшая сил, стала постепенно исчезать, пока не уступила место прежней безразличной пустоте. Даже боль в разбитом теле, которую Джасвант умело игнорировал, стала какой-то далекой, словно не его.Затихший серебристо-черный мир был бесконечен и неизменен, словно сон наяву.У него даже мелькнула мысль о том, чтобы остановиться прямо здесь, лечь на холодные каменные плиты и просто забыться сном.Затихшие улицы не желали заканчиваться или сменяться чем-либо. Легкому порыву ветра, неожиданно хлестнувшему по ноге, хватило для того, чтобы шиндриец бросился в сторону. Как раз вовремя, потому что краем глаза он успел заметить огромную змеиную голову с белесыми глазищами, уползающую обратно в тень после неудачной атаки.Кобры дорастают до таких размеров?!Обжигающая волна мгновенно пронеслась по всему телу, но тут же была заглушена шумом крови и готовностью бороться.Медленно и плавно, стараясь не делать резкий движений, Джасвант стал отступать в сторону, не отрывая взгляда от новой опасности, оказавшейся змеей, каких прежде он не видел.Та, что сейчас выползала из своего укрытия, раздувая капюшон, была настоящим чудовищем. Один за другим из черноты появлялись кольца ее толстого, выцветшего тела, мерзко скрежещущего о каменные плиты жесткой чешуёй. Чтобы достать до ее, величиной с собачью, головы, пришлось бы тянуться вверх, касаясь ее лишь кончиками пальцев.Она напоминала побелевшее от воды тело утопленника с отслаивающейся кожей. Невероятно стара и, без всякого сомнения, разозлена.Все это длилось меньше мгновения, но казалось вечностью. С шорохом скользя по каменной поверхности она атаковала своего противника.То припадая к земле, то плавным движением уходя в сторону, Джасвант боролся с неизбежным. На то, чтобы осмотреться, не было даже мгновения.Мелкие камни и черепки тихо шуршали под его ногами и под тяжелым змеиным туловищем.Не было шума крови в ушах. Не было ночного холода и безмолвных развалин вокруг. Ничего больше не было.Вытянув вперед руки, как во время рукопашного поединка, шиндриец медленно обходил разъярённую змею. Как только на него обрушивался очередной выпад, он отскакивал в сторону, то подбираясь всем телом, то падая в низ, стремясь убраться прочь из-под смертоносных клыков.Каждый мускул горел огнем, а суставы отказывались пружинить. Удар тупого змеиного носа едва не сбил его с ног.Это мог быть укус. Второй раз не повезет…Внезапно атакующую змеиную пасть заслонила чернота. Резкий удар вышиб из легких весь воздух, а перед глазами взорвались цветные искры.Когда звенящая мерцающая завеса начала рассеиваться, Джасвант, наконец, смог разглядеть происходящее.Гибкое змеиное тело отчаянно извивалось, раз за разом жаля нового противника в безуспешной попытке спастись. Чудище, очнувшись от своего оцепенения, все же оказалось здесь, мечась из стороны в сторону и стремясь достать впивавшиеся в его бок клыки.Замерев, Джасвант наблюдал за смертельной битвой двух невероятных созданий, чувствуя, как под ними содрогается покрытая камнем, земля.Вскоре ядовитые челюсти были оторваны от толстой кожи и брошены прочь. Тяжелая лапа все сильнее и сильнее вдавливала огромную голову в каменную плиту, пока та не превратилась во что-то бесформенное и плоское. Бьющиеся и извивающиеся в последней агонии кольца медленно опускались на холодный камень, тихо подрагивали, пока не успокоились совсем. Все кончено. Змея была мертва.Джасвант хотел вскочить на ноги, но у него получилось только сесть. Куда-то исчезли все силы. Происходящее снова стало казаться сном.Победивший гигант, подхватив мертвого противника, как хищник добычу, положил у его ног.Некоторое время Джасвант смотрел на кобру, лежащую совсем рядом с ним. Даже неподвижная и раздавленная, она была величественной и грозной.Здесь, на его Родине, этих змей почитали и боялись. Застала ли она времена, когда здесь еще жили люди? Поклонялись они ей и сколько она прожила? Сколько еще прожила бы, не наткнись он на нее в темноте по неосторожности?Взгляд скользнул по бледно-золотому сплетению узоров, словно нанесенных руками художника на выцветшем от старости капюшоне и треугольной голове, теперь изуродованной и перекошенной.Остались ли такие еще такие удивительные создания?Джасвант чувствовал себя так, словно послужил причиной гибели чего-то древнего и ценного.Безмолвная грозна тень, замершая в паре шагов от него, зашевелилась. Лапы, только что ломавшие живую плоть, потянулись к шиндрийцу, но он даже не отпрянул. Осторожно, словно боясь причинить боль или искалечить, они медленно подняли его тело с каменных плит, усаживая на сгорбленную, покрытую змеиными укусами, спину.Нога наткнулась на что-то холодное и металлическое. Свесившись с крутого бока, Джасвант коснулся пальцами украшенного золотой насечкой, предмета, уже погнувшегося и истертого, но держащегося на своем месте, крепившись прямо к коже. Больше всего он напоминал стремя и расположен был точно так же. Он возил кого-то на своей спине? - мелькнула мысль в угасающем сознании. Джасвант прикрыл глаза, уткнувшись лбом в горбатую спину. Больше ни на что у него сил не оставалось.***Косые лучи прохладного солнца пересекали душный полумрак. Арслан замер, прислушиваясь. Кровь гулко стучала в висках, а пальцы сильнее обхватывали рукоять охотничьего ножа.Путь так и не был найден. Людям было все труднее сдерживать нарастающую растерянность, грозящую со временем перерасти в отчаяние. Это уже становилось невыносимым.Тренировка и охотничьи вылазки были едва ли не единственными полезными занятиями сейчас. Они помогали хоть немного отвлечься.Чуть дальше в зарослях замерли Элам и Альфрид, ожидая подходящего момента.Лес вокруг словно замер и как отчаянно не прислушивался Арслан, ничто не выдавало поблизости наличия живых существ.Неужели мы настолько шумные?Неожиданно вспомнилась охота на Родине. Это было в тот год, когда Арслан впервые повстречал луситанцев, сразу после того случая с побегом мальчишки-раба. Его взяли на Шехристанский харнак – излюбленное место охоты парсийских шахов. Тогда он не испытывал особого воодушевления, слушая рассказы Вахриза о великой роли охоты в этих местах для его народа. Воспоминания слились в один сплошной пестрый вихрь всадников, пятнистых легконогих гепардов-теней, наполненный пением охотничьих рогов, резкими воплями загонщиков и собачьим лаем. Как же это было не похоже на то, что происходит сейчас!Еще он помнил обжигающий стыд, когда в итоге предстал перед отцом без всякой добычи. Неумолимый взгляд острых, как лезвие клинка, глаз выражал лишь отвращение. Хотелось просто исчезнуть.-Так ты никогда не станешь ширгиром. – Вот и все, что тогда сказал ему отец.От всего этого остались отрывистые полузабытые образы, которые Арслан быстро отогнал.Теперь он здесь, потерянный вместе со своими товарищами в чужой стране и чтобы выжить, придется охотиться по другому.Арслан перевел взгляд на обнаженные смуглые спины шикари, что оказывали им помощь в этом нелегком деле. Он доверял их мастерству, заодно это было лишним поводом с традициями этой страны и лучше узнать ее жителей.Однако эти люди пока были неподвижны и Арслан с товарищами следовали их примеру.Сможем ли мы поймать что-то крупное? Если да, то вот остальные удивятся!Эти мысли вызвали у Арслана едва заметную улыбку. Внезапно застывший мир ожил, взорвавшись воплями шикари, пестрым вихрем тысяч крыльев испуганных птиц, сквозь завесу которых длинными грациозными скачками неслись тени. Арслану потребовалось время, чтобы узнать в них стадо оленей, невесомыми прыжками спасающихся бегством.Быстрым движением он натянул лук и выстрелил. Из легконогого вихря выпрыгнул крупный олень с острыми, как сабля, рогами. Пятнистый бок был пробит стрелой. Высоко подпрыгнув, словно не было никакой раны, зверь рванул в заросли, туда, где его уже ждали.Внутри все противно сжалось.Стреляю хуже некуда!Арслан бросился за своей жертвой, крепко сжимая лук. Бежать через влажный из-за тумана папоротник было трудно. Сердце билось где-то в висках. Перепрыгивая корни и скользя по илистым склонам небольших оврагов, Арслан несся вперед. Весь мир растворился в этом зеленом вихре, в шумном хаосе которого послышался хриплый отчаянный рев.Когда Арслан выпрыгнул из зарослей, олень уже вел борьбу с его товарищами.Папоротник так и летел под ударами сильных тонких ног. Обезумевший от боли зверь повалил Элама на землю, прямо под свои копыта. Острые пики рогов взрывали землю и обрывали мелкие зеленые листья.Испустив охотничий отвлекающий крик, Альфрид припала к земле, стремясь вытащить товарища из-под сыпавшийся на него ударов, не дающих тому подняться на ноги.Нельзя стрелять!Одним прыжком, Арслан вскочил на согнутую оленью спину, схватившись за рога. Рев собственной крови в ушах, был громче оленьего. Тяжелые удары сердца отдавались в висках, в пальцах, до дрожи сжимающих рога и оттягивающих назад гибкую шею.Каким обманчиво хрупким был этот зверь! Неистовая сила, с которой он сопротивлялся Арслану, была удивительна. Перед лицом мелькали светлые острые отростки, готовые вонзиться в глаз при малейшем ослаблении хватки. До предела напрягая свое тело и изо всех сил сжимая оленьи бока, Арслан своим весом гнул его к земле. Сжатые легкие отказывались дышать, а перед глазами замерцали цветные искры, но хватка все усиливалась.Удар, нанесенный откуда-то снизу, отвлек бьющегося оленя, дал Арслану мгновение, в котором он так нуждался. Быстрым движением вытащив из-за пояса охотничий нож, он полоснул по длинной белой шее. Рев сменился хрипом, месиво из земли и папоротника окрасилось ярко-алым. Олень завалился на передние ноги, слабея. Все еще дрожа мелкой дрожью, Арслан слез с золотисто-красной спины, тяжело дыша и сжимая нож.- Вы в порядке? – Обратился он к товарищам охрипшим голосом. Окружающий мир все еще вращался в безумном вихре.- Почему вы не выстрелили?! – Ответил вопросом на вопрос Элам.- Я не важно стреляю… - На раскрасневшимся лице Арслана появилась извиняющаяся улыбка. –Я мог попасть в… Элам, у тебя кровь! Олений рог все же вспорол руку друга от локтя до запястья. Широкие яркие струи заливали руку, крупными каплями падая на землю.- Я был не осторожен. - Только и смог пробормотать Элам, бессознательно пытаясь зажать рану ладонью второй руки.- Повезло, что рог в горло не воткнулся. – Сказала Альфрид, стягивая с головы свой синий платок, обнажая непослушную алую копну волос. Юная разбойница быстро сложила его и начала туго перетягивать длинную рану товарища. – Зашивать придется.Некоторое время Арслан наблюдал за ними. Удары сердца еще больно отдавались в грудной клетке. Ушиб, полученный во время стычки на развалинах еще не давал спокойно вздохнуть полной грудью.- А мы все же завалили такого оленя, Ваше Высочество! – Улыбнувшись, произнес Элам.- Не будь на этой серьезной причины, я бы не губил такое прекрасное создание. – Арслан провел ладонью по еще теплому красно-коричневому пятнистому боку из которого торчало оперенное древко. Теперь, когда этот бой остался позади, его можно было как следует рассмотреть. Он отличался от своих собратьев из Парса.Внушительные острые рога, полукругом изгибались над аккуратной треугольной головой. Большие темные глаза, прикрытые длинными ресницами, уже облепляла мошкара. Длинная изящно изогнутая шея была рассечена смертельной раной. Легконогий и хрупкий. Обманчиво хрупкий. Обманчиво слабый. Видел бы меня сейчас отец.Этот зверь достойно боролся за жизнь, теперь он поможет выжить им.Шикари, принявшиеся удобнее привязывать к шесту добытую тушу, наперебой хвалили их маленький отряд. Арслан почти ничего не понимал из этих слов. Они улыбались, обнажая белые, в контрасте с коричневой кожей, зубы. Их черные глаза блестели неподдельной радостью за них. Удача сегодня была на их стороне.***Вчерашняя охота отряда Его Высочества помогла забыть на время о тяжелых мыслях, ставших в последнее время, привычными для людей, потерявшихся в дебрях чужой страны. Настроение улучшилось, а сытный ужин и ободряющее тепло огня вернули им что-то похожее на надежду. Однако, вскоре эта безмятежность растаяла, как утренний туман под лучами тусклого зимнего солнца. Вчерашняя маленькая победа в битве за выживание мало что могла изменить. Слишком хорошо Арслан помнил длинную рану.- Я был неосторожен. – Улыбнулся Элам Нарсасу.- На охоте все может случиться. Не говори глупостей. – Просто ответил стратег. Его глаза тревожно блестели, когда сам сшивал края раны своего подопечного.В тот вечер ужин готовила Альфрид.Арслан прислушался к треску тетивы. Медленно, но твердо он натягивал чужой гибкий лук, который прежде не брал в руки.- Вы слишком много думаете о том, какой силы будет выстрел. – Сказала Фарангис, после того, как стрела с глухим стуком вонзилась в древесный ствол.Арслан молча кивнул и потянулся к висящему на поясе, колчану. Легкий лук жрицы, украшенный искусным резным узором, был совсем не похож на тот, который ему дал когда-то Элам. Отстреливаясь из него от луситанцев, Арслану приходилось натягивать его до предела, чтобы выстрел был достаточной силы для поражения противника. Оружие Фарангис четко давало понять, насколько нужно натянуть тетиву, чтобы полет стрелы был легким и ровным. Однако, успешность в этом боевом искусстве зависит не от одного только качества оружия. Ни каждый раз в руках окажется чуткое оружие, сделанное мастером.Сейчас он тренировался с двумя выдающимися лучниками своего отряда: Фарангис и Гивом. Менестрель расположился чуть поодаль, лениво прислонившись спиной к дереву и скрестив руки на груди. Однако эта безмятежность была обманчива: пристальный взгляд опытного лучника подмечал каждое движение Его Высочества. То, что он видел говорило о том, что недостаток опыта здесь, скорее всего, компенсируется упорством. Сдаваться Арслан не собирался.- Вы хотите всего и сразу. – Неожиданно сказал он после очередной попытки.- Разве я не должен быстрее овладеть этим искусством? – Оглянулся на него Арслан. - Конечно, Ваше Высочество. – Гив подошел к ним, прихватив с собой свое оружие, лежащее у корней дерева. – Но раздражение от неудачи не поможет вам достигнуть успеха.Фарангис отошла в сторону. В ее внимательных изумрудных глазах мелькнуло едва заметное любопытство. - А тебе как это давалось? - Спросил Арслан, наблюдая, как товарищ достает из узорчатого чехла свой лук. -Ну… - На лице Гива появилась улыбка и он задумчиво запустил ладонь в непослушные лиловые волосы. – Я не испытывал таких затруднений, как…Он осекся, неожиданно передумав продолжать.- Мне еще учиться и учиться! - Арслан улыбнулся ему в ответ, натягивая лук. Не все могли вот так вот сказать наследнику престола то, что действительно думают. Арслан ценил это в своих товарищах. Они были из тех немногих людей, с которыми он словно мог перестать быть принцем.Арслан и Гив еще долго упражнялись в стрельбе, неспешно болтая. Фарангис, устроившаяся поодаль, наблюдала за ними с едва заметной улыбкой, думая о том, что иногда этот Гив не так уж и плох. Менестрель рассказывал о своей учебе боевому искусству, а Его Высочество внимательно слушал, бережно натягивая лук, с которым она не раз шла в битву.Арслан почувствовал, что находит общий язык с этим чутким, требующим внимательности, оружием.Может, мне и лук Дариуна когда-нибудь удастся натянуть?***Небо над головой было тяжелым и темным, словно вот вот обрушит на землю ледяной ливень, от которой земля превращается в болото, а мелкие безобидные речки становятся ревущим потоком, сметающим все на своем пути. Однако это случится не сейчас, не в это время года. Джасвант все еще находился здесь. С трудом очнувшись ото сна, больше напоминавшее тяжелое беспамятство, он понял, что снова не время. Снова пытаться бежать ему мешали обстоятельства, складывающиеся явно не в его пользу и собственная слабость.Он изучал это место, ступая медленно и осторожно, насколько позволяло изможденное тело, он бродил по этим развалинам. Когда становилось совсем тяжело, он цеплялся за крутой бок с выступающими ребрами. После того неудачного побега на него больше не нападали. Таинственный обитатель этих развалин следовал за ним, то держась поодаль, то находясь так близко, что руку можно было протянуть и дотронуться. Этим шиндриец и воспользовался, чтобы не осесть на каменные плиты, не в силах подняться.О том, чтобы отлежаться, восстанавливая силы, он и не думал. Движение помогало сосредоточиться и держало на расстоянии усталость и боль. Стоит лишь остановиться и расслабиться – тело станет невообразимо тяжелым и вернутся тревожные мысли, для которых не время. Теперь эти развалины можно было как следует разглядеть.Они не входили ни в какое сравнение с теми скромными пустующими хижинами, на которые их отбившийся отряд наткнулся раньше.Покосившиеся, приподнятые и расколотые, устилавшие землю, плиты были из белого мрамора, не утратившего ни яркости, ни гладкости.То здесь, то там, словно мертвые деревья высились колонны, украшенные резьбой и драгоценными камнями, тускло поблескивающими в солнечных лучах. Дорожки, покрытые мхом, вели куда-то в сад с останками беседок, белеющими в густых зарослях. Под ногами хрустели яркие черепки в пестром месиве которых блестели монеты и мелкие затейливые украшения. Однако заросший треснувший мрамор был усыпан не только предметами роскоши.Краем глаза Джасвант заметил, как в тени белело что-то похожее на обломок высохшего корня. При ближайшем рассмотрении это оказалась человеческая рука, от которой остались только украшенные пестрыми браслетами, кости. Гладкий желтоватый череп смотрел в никуда черными, как бездна, глазницами.Одна из лестниц привела к темному провалу. Когда глаза привыкли к темноте, Джасвант окончательно убедился в том, что это место когда-то было домом правителя.Пол длинного зала, теряющегося в душной темноте, был покрыт словно барханы в пустыне, слоем золотых и серебряных монет, тихо поблескивающим во мраке. Из него вздымались резные колонны, подпирая полуразрушенный свод. Косые лучи бледного солнца выхватывали из темноты палантины с истлевшими пологами и жемчужной отделкой, превратившейся в черную грязь. То здесь, то там сверкали рукояти мечей в истлевших ножнах.Тусклый дневной свет словно зажигал внутренние огоньки в россыпях гладких драгоценных камней, лежавших между сгнивших боков ларцов, похожих на ребра с которых давно сошла плоть.Тихий шорох заставил Джасванта насторожиться. Знакомый бок, скользнул полосе света, прежде чем снова нырнуть в темноту. -Так и ходишь за мной. - Как странно было слышать свой собственный голос после долгого молчания. В гулкой тишине внезапно что-то глухо хрустнуло. Кость? Среди россыпи монет и разноцветных камней в тени палантинов и колонн на Джасванта безмолвно смотрели черные дыры-глазницы. Человеческие останки, едва присыпанные драгоценностями, были здесь повсюду. Судя по сохранившемся украшениям, они принадлежали людям, жившим в лесу. Могучие сильные воины и после смерти сжимали свое оружие истлевшими костяными пальцами.Чудовищный страж опустился на свои сокровища, сворачиваясь и загребая их под себя. Золото и людские кости, словно защищая или согревая. По безмолвному залу разнесся гулкий умиротворенный рокот.Некоторое время Джасвант наблюдал за этой сценой, затем развернулся и тихо побрел к лестнице, ведущей на верх. Здесь ему было нечего делать.