Глава 11. Золотые (1/1)

Больше всего мне хотелось выспаться. Но в машине черного пантера это было невозможно — лязгом и грохотом на ходу она могла бы перебудить половину квартала. Даже странно, что такой транспорт еще допускают к движению по дорогам. Вдвойне странно, что Бахир (у него не было фамилии, всех Черных пантеров именовали Безродными) вообще сумел купить электромобиль. На моей памяти этих ребят даже уборщиками не берут — опасно. Я не большой знаток истории и социологии, но принято считать, что черные пантеры не умеют ничего, кроме как драться. И поскольку с войнами уже давно покончено, в услугах продавцов насилия больше никто не нуждается.Пока мы катались по городу и распугивали случайных прохожих грохотом колес, Бахир поведал мне ту же историю, которую (по его словам) рассказал Николасу. Вплоть до момента, когда черный пантер получил указание похитить меня с целью ?профилактической беседы?.Оказалось, что ?беседовал? со мной главный телохранитель Питерболда. Тот самый, который представился господином Н.— Погоди, — здесь я прервала парда. — То есть я общалась не с Питерболдом?— Нет, — пантер покачал головой. — Египтянин осторожен. И потом, последнее время он сам не свой. Не объяснял, что зачем. Подозреваю, его заставляли как-то. И уж тем более, он не стал бы приезжать в заброшенную больницу.— А тот телохранитель, он кто?— Какой-то фелис. Не знаю. Может, секретарь. Я в маленьких трифах не разбираюсь.— Хорошо, что дальше? — спросила я.— Дальше я дозвонился до полицейского дознавателя, который ведет дело уснувшей гадалки. Ну и рассказал ему все то, что и тебе только что.— Да не об этом спрашиваю, — я вздохнула. — Что дальше делать-то?Безродный пожал плечами, не отрывая рук от руля.— Я бы навестил твоего друга-полицейского. Узнал, что как. У меня нет желания общаться с полицией, это факт. Но эта история, в которую меня втянули, уж очень мутная. Мне это не по нутру. Хочу держаться подальше. А для этого мне нужна защита полиции — да и тебе тоже. После того, что случилось утром…Я не удержалась и вздрогнула всем телом.— А что случилось утром? — максимально спокойным голосом спросила я. — Я что-то пропустила?Пантер посмотрел на меня как на умалишенную.— Хочешь сказать, не тебя полицейские вытаскивали из разбитого ?Фердинанда? сегодня ночью? Сразу вслед за крысом с обломанными зубами?— Откуда… Откуда ты это знаешь?— Оттуда, — впервые широко улыбнулся пантер. — Во-первых, до Островной улицы я за тобой следил. Точнее, за тобой и этим шустрым парнем из канализации. Ты в курсе, что он ехал на бампере твоего такси? И потом соскочил, когда вы на территорию кротовьего мини-городка заехали.Так вот, оказывается, кто вывел на меня Ульфсона! А я-то думала, как он умудрился отследить меня в многомиллионном городе ночью!Я ошалело покрутила головой. Потом дала пантеру знак продолжать.— А во-вторых, — продолжил Бахир, — слухами земля полнится. В полиции работают разные люди, не только канисы и люпусы, как принято считать.— Но их там большинство, — возразила я.— Ты была только в отделе дознаний и общалась в основном с ищейками, — возразил пард. — Там в самом деле почти все канида. Неудивительно, с их-то нюхом. Но другие отделы Департамента набраны разными людьми. В полиции даже один черный пантер есть, не поверишь.— Твой осведомитель?— Нет, — Бахир помрачнел. — Работает ночным сторожем в автопарке. Ну еще батареи заряжает, пыль там вытереть, все такое… Таким как я трудно найти работу в столице.— Давай еще поплачь об этом, — язвительно заметила я, вспомнив профессию Безродного. Впрочем, мне тут же стало стыдно за грубость, и я поспешила добавить как можно более миролюбиво: — Было бы желание, а работа всегда найдется. Фаунтаун большой!Пантер не ответил. Видимо, я не первая, кто сунулась к нему с проповедями.— Я тебя не виню, — неожиданно произнес здоровяк. — Ты просто слишком молода, чтобы помнить историю нашего рода. Ее вымарали изо всех учебников, когда твои прадеды еще в школу не ходили.— А ты помнишь? — не удержалась я от шпильки. — Сколько же тебе лет?— Что ты знаешь о нас, вульпес? — спросил пантер. — Ты выросла где-то далеко на востоке, в безопасных землях, что издревле принадлежали сообществу родов Канида. И было это лет двадцать назад. Хорошо, двадцать пять.А нас, черную гвардию Империи, создавали во времена, когда твои предки полуголыми бегали по лесам и полям безопасного Севера. Сотни и тысячи племен, которым и названия-то никто не помнит. Канида вас уже позже имперские писари обозвали. Кстати, знаешь что это слово означает на раннеимперском?— Понятия не имею, — призналась я.В самом деле, я хоть и учила основы имперских языков, но никогда не погружалась в происхождение того или иного слова. Короче говоря, не изучала семантику.— Канин это клык, — сказал пантер. — Да-да, то самое, что ты и тебе подобные совестливые граждане спиливают себе с первой же зарплаты.— А канида, соответственно… — начала я.— Канида значит клыкастый, — прервал меня пантер. — Когда исследователи-фелис доимперских еще времен столкнулись с северными варварами, их тут же обозвали клыкастиками. Фелида уже тогда использовали пусть и примитивные, но столовые приборы. А твои пра-пра-прародичи рвали добычу клыками.Меня передернуло.Да, я знала, что разум и цивилизацию в мир принесли первые из Обращенных. И это были фелида. Они первыми отказались от своей животной сущности. Это не означало, что они стали такими прекрасными и миролюбивыми, отнюдь. Наоборот, кошки были и остаются очень воинственным родом. Однако они первыми отказались от поедания себе подобных. Может быть, за это господь и отметил их, позволив создать величайшую в мире Империю, не знаю. Но то, что все трифы — изначально, от природы своей веганы, это совершенно точно. И хоть у них остались клыки, они не идут ни в какое сравнение с канидовскими.Поэтому правда, хоть и обидная, в словах Безродного была.— Ты слушаешь? — спросил меня пантер.— Да-да, продолжай, — встрепенулась я. — Извини, задумалась.— Думать это хорошо, — улыбнулся Бахир, и я все-таки не удержалась: глянула на его зубы.В самом деле, клыки если и есть, то еле-заметные. Скорее выделяются формой, чем размером. Я вспомнила свои молочные, а затем и основные зубы и снова дернулась. Всем нам, канида, свойственны комплексы на эту тему. До двенадцати лет удалять или подпиливать клыки нельзя — по традиции. Как же я бесилась эти годы, стараясь не улыбаться широко и никогда не открывать рот больше, чем нужно! И как же я была счастлива, когда родители отвели меня, наконец, к стоматологу, где тот поставил мне первые каникапы — коронки на клыки.?Теперь я совершенно взрослая!? — подумала я, разглядывая в зеркало свои новые, ровные зубы.— Короче, — продолжил Безродный. — На севере еще кушали мясо, когда трифы подчинили себе все три берега Срединного моря. Не просто так. С нашей помощью. Род черных пантеров ковался в боях и закалялся в крови поверженных противников. Наших детей со младенчества отбирали у родителей, чтобы родственные чувства не мешали делать из них самых умелых бойцов, которых только знает мир. Таких как я готовили несколько столетий.— Ну хорошо, — кивнула я. — И к чему это все?Пантер усмехнулся.— Я к тому, что ты ничего обо мне и мне подобных не знаешь, если считаешь, что мы годимся для мирной жизни. Как думаешь, можно ли позабыть свои врожденные навыки за пару десятков мирных лет?— Так тебе всего двадцать? — угадала я.— Двадцать два, — кивнул пантер. — Знаю, что выгляжу намного старше. Черные пантеры и ко сну уходят рано, до сорока еще. Неизбежная плата за то, что можем бодрствовать всю свою жизнь. Воин не должен спать. Он должен быть всегда готов к бою.— Боже, сколько пафоса, — не удержалась я. — Сейчас расплачусь.— Рад за тебя, — спокойно произнес пантер. — Если ты даже представить себе не можешь, что я рассказываю, это хорошо. Значит, и ты, и такие как ты по-настоящему счастливы и живут в безопасности. Это действительно большое достижение Федерации.Я хотела ответить пантеру, что не так все безопасно в моем мире, но большой кот продолжил:— Беда в том, что такие как я остро чувствуют — пахнет войной. Я не знаю, откуда эта вонь. Но мое внутреннее я говорит, что вот-вот наступит наше время. И я не хочу этого.— Почему? — удивилась я. — Если ты, как говоришь, создан для войны, то…— Я воин, а не идиот, — снова оборвал меня пантер. — Мир лучше войны. Это справедливо для всех, и для меня тоже. Я хочу жить, пусть моя жизнь и коротка. Я не боюсь войны, это моя профессия. Но выбирая между ней и миром, я, конечно, предпочту мирную жизнь.— Так сделай что-нибудь, если этого хочешь! — не выдержала я. — Кончай болтать и плакаться. Если ты воин и хочешь мира, то сражайся за него, кнут тебя секи! Я вот совсем не воитель. Но мне хватило смелости рискнуть однажды. Обхитрить тебя и уложить поспать. Или мир спасать должны рыжие журналисты, как думаешь?Бахир взглянул на меня, как будто видел впервые в жизни. В злых желтых глазах пантера читалось удивление пополам с уважением.— Ты права, — сказал мужчина. — Что-то я действительно размяк. Поехали домой к дознавателю. Тем более, это недалеко от его работы. Заодно посмотрим, что творится в полиции. Как ты относишься к тому, чтобы посидеть в машине, пока я разузнаю обстановку?Я относилась хорошо. Разве что с удовольствием заменила бы ?посидеть? на ?полежать?. После всех моих ночных приключений спать хотелось катастрофически.Седьмой сон РоксаныЯ на войне. Понятия, не имею, как она должна выглядеть, и каково мое в ней место. Никогда, знаете ли, не примеряла на себя форму. Конечно же, я учила историю в школе. Да и мое высшее гуманитарное образование — не пустое времяпрепровождение в университете. Содержание учебников по Истории страшных имперских времен в целом себе представляю.Однако здесь и сейчас какая-то неправильная война. Совсем не такая, какую я изучала. Здесь нет подробных карт с красочными стрелками передвижения войск, нет картинок бравых солдат, которые входят в очередной захваченный город под овации гражданского населения.Здесь едкий дым, от которого я задыхаюсь. Стоны со всех сторон, лязг железа и миллионы уснувших кошек вокруг — прямо от моих ног и до горизонта. Некоторые действительно в форменном облачении, но большинство — мирные жители. Похоже, они даже не успели понять, что произошло. На них накатила волна удушающего серо-фиолетового дыма, и они потеряли сознание раньше, чем под ними подогнулись внезапно отказавшие ноги.Странно, но я отлично чувствую себя в этом дыму, хотя подсознательно понимаю, что он опасен и для меня. Мимо, не замечая моего присутствия, проходят те самые ?героические освободители?. Это мои сородичи, все поголовно канида — в основном, канисы-люпусы, но есть среди них и вульпес разных семей, и даже малочисленные в наших краях обитатели Крайнего севера — низкорослые светломастные песцы. Но все они совершенно не похожи на тех бравых вояк, которым радуется гражданское население на картинках в учебниках.Канис не выглядят победителями. Их одежда изорвана и покрыта пылью, доспехи избиты и окровавлены, половина воинов потеряли бронешлемы. Уродливые и одинаковые маски-фильтры на лицах делают моих сородичей похожими на ожившие безликие механизмы. Многие из бойцов хромают, некоторые не могут идти без посторонней помощи. Тяжелые, длинные сабли ульвеклё (в переводе с каниди, общего языка канисов, — ?волчий коготь?) скребут о землю, оставляя за собой волнистые прерывистые линии.Ко мне подходит один из офицеров — от рядовых бойцов его отличает длинная черная грива-хвост на легком, не забронированном шлеме. Я с ужасом понимаю, что на меня смотрит инспектор Н. Ульфсон. Его и без того тяжелый взгляд полон боли и сожаления.Дознаватель останавливается передо мной, снимает уродливую маску, она повисает у него под челюстью бесформенным тряпичным мешком.— Мы выбили их из города, — говорит Ульфсон, — но они отравили воздух вместе со всем гражданским населением. И будут атаковать ночью. Здесь больше некого защищать. Эта зараза действует на всех, даже на фелис.Мужчина оглядывается вокруг, словно пытаясь сосчитать количество уснувших кошек. Но это бесполезно, их тут тысячи тысяч.— Мы уходим на север, лисичка.— Почему не на восток? — спрашиваю я.— Там твоя родня, не наша, — отвечает мужчина. — Но тебе там тоже нечего делать. Они не остановятся. Они никогда не останавливаются.— Кто они?— Кто? — удивленно переспрашивает Ульфсон. — Черные пантеры, конечно же. Они сто с лишним лет ждали войны, и вот, дождались. Бедняги даже не понимают, что их гонят на убой. Империя никогда не жалела своих боевых демонов. Нас всегда было больше, и мы всегда их разбивали… но наступала ночь, и они отыгрывались. Они же нечисть, могут не спать десятилетиями. Они всегда атаковали нас по ночам.— Что же мне делать? — спрашиваю я.— Уходи, — говорит дознаватель и начинает кашлять. Проклятый серо-фиолетовый дым душит его. Ульфсон спешно натягивает на лицо маску, и я внезапно обнаруживаю, что поверх стандартных камуфляжных узоров на ткани изображены страшные клыки, с которых капает яркая кошачья кровь.— Уходи, — повторяет Николас глухим, искаженным голосом. — Под землей еще есть места, куда не проникла отрава. Спускайся под землю, рыжая. Мы постараемся удержать позиции до ночи, а потом пойдем на север.— Роксана, проснись!Я вскочила, словно ужаленная. И больно ткнулась плечом в угол приоткрытой форточки. Потирая руку, поинтересовалась:— Сколько я спала?— Почти три часа, — ответил пантер. — Проспала все самое интересное.Бахир устроился за рулем, потянулся включить двигатель, но вдруг повернулся ко мне и спросил:— В курсе, что ты теперь преступница?— Что? — я округлила глаза. — В каком смысле?— В том, что ты в розыске по подозрению в краже каких-то лекарств. А еще в присвоении себе полномочий детектива полиции, использовании полицейского значка и неправомерного доступа в госпиталь. Кстати, зачем тебе туда приспичило?Я была так удивлена сказанным, что даже не заметила, что мы с пантером перешли на ты. Какое еще лекарство? Ах, да… Те шприцы… Один из них я истратила, когда реанимировала гадалку. Где-то должен быть еще один…Пока я искала его по карманам курточки, пантер продолжил рассказ:— Но и это не все, — сказал Бахир. — Наш друг дознаватель тоже объявлен в розыск. Только там все еще хуже. Он, оказывается, решил самолично взять Питерболда. Проник в дом и перестрелял там всех, включая сиделку сына и жену Египтянина. К счастью, ребенок был у родственников, и обошлось лишь тремя пострадавшими. Жена и служанка просто в отключке, а Питерболд словил четыре иглы и будет теперь спать до конца лет.— Когда это случилось? — спросила я.— Меньше часа назад. Как раз, когда я беседовал со своим информатором — тогда новость и пришла. Половина Департамента на ногах, а еще прокуратура и федералы. Уже объявили план-перехват.Я задумалась. Редко это делаю, но сейчас было можно подумать. Кое-что не сходилось.— Погоди, — сказала я. — Ты говоришь, стрельбу в доме кота открыли недавно?— Так мне сказал мой информатор.— А он кто?— Регистратор обращений от граждан, — ответил пантер и наконец до него тоже дошло то, что я пыталась объяснить.— То есть…Бахир начал прозревать, но я его перебила:— То есть рядовой сотрудник полиции, даже не допущенный к следственным мероприятиям, знает то, то лишь должны узнать следователи! Которые только-только выехали на место преступления. Тебе не кажется это несколько странным?Пантер сокрушенно смотрел на приборную панель электромобиля. Затем тряхнул головой и взялся за ключ.— Нужно убираться отсюда, это ловушка, — констатировал пантер.Я погрузилась в мысли и не заметила, как к машине сзади сбоку подходят три фигуры с длинноствольными пистолетами в руках. Пантер же был слишком занят машиной — старый двигатель не хотел заводиться. Бахир, ругаясь в полголоса, нажимал на какие-то кнопки. Поэтому он тоже не заметил угрозы.Первым же выстрелом нападавшие уложили водителя, затем перенесли прицел на меня, а я даже не успела испугаться. Последнее, что увидела — легкий дымок из ствола оружия. Потом сильнейший удар в лоб — и полная темнота.— Роксана, проснись!Я вскочила, словно ужаленная. И конечно же, тут же приложилась головой о низкую крышу старого электромобиля. Потирая ушибленный лоб, поинтересовалась:— Сколько я спала?— Понятия не имею, — отозвался пантер, устраиваясь в кресле водителя. — Наверное, как только я вышел из машины, так и уснула.— А сколько тебя не было?Я сама не заметила, как перешла с пантером на ты. И с ужасом осознала, что еще неделю назад подвергла бы себя за это моральным унижениям — нельзя фамильярничать с малознакомыми. Да еще с фелида. Да еще теми, кто тебя похищал. Но, как говорится, хочешь рассмешить кошачьего бога — распланируй свое будущее на неделю вперед. Все течет, все меняется. Меняюсь и я — не знаю, к лучшему или худшему.— Два часа сорок минут, — сообщил Бахир. — Отсюда до Департамента неблизко, но я не хотел ставить мобиль рядом. Мало ли что. И правильно сделал, как оказалось.— Что случилось?Сон полностью улетучился, и я даже не особо помнила тот кошмар, который мне приснился. В голове осталось только что-то очень дымное, и единственным способом убежать от угрозы мне виделось нырнуть куда-нибудь под землю. Бред первостепенный. Я ж не тальпида и не крыс какой-нибудь, чтобы под землей шастать!— Сейчас расскажу, — пообещал тем временем пантер.Черный здоровяк пытался включить двигатель. Однако старая машина капризничала, из-под капота раздавались какие-то щелчки, но мотор работать не хотел. Краем глаза я заметила какое-то движение за стеклом, и даже сама не поняла, как во весь голос крикнула:— Ложись!Генетически забитые в воина навыки сработали на все сто. Большой кот пригнулся чуть ли не раньше, чем я закончила свой короткий клич. Тут же что-то громко хлопнуло, боковое стекло машины лопнуло и брызнуло сотней мельчайших осколков. Меня, словно душем, окатило потоком раздробленного стекла, один из осколков рассек ухо. Я тоже пригнулась, но умом понимала — это не спасет от смертельного оружия. Бронированная машина полицейского — и та почти сдалась под натиском неведанной силы. Когда полицейские вытащили нас из ?Фердинанда?, я лично видела вмятины в прочнейшей броне. И размолотое в пыль бронестекло, лишь чудом не пропустившее иглы в салон.Куда там старому рыдвану пантера! Эту рухлядь, наверное, можно навылет пробить из моего маломощного ?Клеща?.Я уже приготовилась к наихудшему, но пантер не собирался сдаваться. Бахир распрямился и буквально вытек из машины. Ума не приложу, как ему это удалось. Просто р-р-раз — и он уже снаружи.Ну а ?два? и ?три? я не видела.Пришла в себя, когда черный воин просунулся через боковое окно.— Уходим, вульпес, — произнес пантер и рывком открыл дверь.Перестарался. Дверь как-то жалобно крякнула и упала рядом с электромобилем. Бахир просто снял ее с петель! Это не просто сила, это какая-то стихия!— Выходи, говорю же! — повторил фелида. — Я успокоил двоих, но один ушел. Значит, скоро вернется. И не в одиночестве.Я с трудом вылезла из тесной кабины. Встала рядом с машиной, разминая спину и оглядываясь.?Успокоил? — это слишком мягко сказано.Наш мобиль стоял по центру переулка. По-моему, я даже помнила эти места, только название позабыла. Переулок был ни широк, ни узок. Места хватало на одну машину, но вот попадись встречная — разъехаться было бы очень трудно. Как и положено в центральных районах города, чем выше, тем сильнее балконы тянулись друг к другу. На высоте четвертого этажа расстояние между застекленными отростками составляло не больше метра.Вечернее сентябрьское солнце давно уже уплыло за горизонт, в щели между балконами небо только намечалось темно-серой полосой. Что уж говорить про улицу — здесь и в полдень сумеречно, а сейчас и вовсе темень. Нарушают ее лишь огни окон второго этажа (первый этаж здесь коммерческий, и по вечернему времени уже вымер). Видимо, нехватка освещения и подвела нападавших — соревноваться с трифом в остроте сумеречного зрения может только другой триф. А оба Золотых были какими-никакими, но канисами. С хорошим слухом и нюхом, но — увы для них — никудышными глазами.Поэтому все закончилось так, как закончилось. Бахир отделался кровоточащей царапиной на плече, а два наемника недвижимыми куклами остались лежать на тротуаре.Пантер помог мне отряхнуться от осколков стекла. Покачал головой, глянув на мое ухо.— Все плохо? — спросила я.Пока еще не болело, но жгло словно огнем.— Скажем так, — ответил пантер, — с серьгами ему больше не по пути. Во всяком случае, пока не пришьем этот кусок хрящей на место. Не бойся, я хороший врач. Штопать дырки в теле нас учили также тщательно, как и делать их.Я потрогала рану, пытаясь определить масштаб бедствия. Больно!Пантер хлопнул мне по руке.— Не трогай, заразу занесешь! Тебе нужен распухший пончик вместо уха?— Не знаю. Не хочу пончик. Что там в полиции?— Плохо, — буркнул пантер. — Не вдаваясь в подробности, вы оба в розыске.— Мы? — не поняла я.— Да, вы. Не я же! Тебя ищут за похищение какого-то лекарства, а еще за то, что притворялась полицейским дознавателем. Охрана в больнице тебя запалила.— А таксист?— Что таксист? — не понял пантер.— Забудь, — я оставила несчастное ухо в покое и продолжила: — Хорошо, со мной понятно. А дознавателя-то за что?Пантер вздохнул.— А с ним все куда интереснее, — произнес мужчина, по-кошачьи почесывая подбородок. — Не знаю, с чего бы, но Прокуратура объявила его в федеральный розыск. Под это дело, конечно, появились государи — куда ж без них. Дело арестовано и засекречено. Я понятия не имею, что там в статье о подозрении.Я обалдело покрутила головой, а Бахир тем временем продолжил:— Кое-кто говорит, Николас пошел в разнос.— В смысле?— Его отстранили от дела, а он мало того, что его продолжил по своему разумению, так еще и пострелял невинных гражданских. Говорят, целый дом отправил спать. А хозяина дома — так и до скончания веков. С десяток иголок из табельного пистолета.— Этого не может быть, — спокойно произнесла я.— Я тоже так думаю. В табельном ?Мистерсоне? всего шесть зарядов. Откуда там десять выстрелов?Я закрыла и снова открыла глаза. Иной раз мужчины просто непроходимые глупцы!— Я не про выстрелы, — максимально спокойно произнесла я. — Николас никогда в жизни не выстрелит в человека, если он ему не угрожает. Он не такой!Пантер пожал плечами.— Не знаю. Я с ним не очень знаком.— А я знакома, представь себе!Ухо уже не просто горело огнем, оно полыхало и корчилось углями. Болело так, как никогда в жизни — я даже представить себе не могла, что орган из хрящей и кожи вообще может приносить такие страдания. И еще этот тут… специалист по подсчету иголок в пистолете. Бахир Безродный? Да нет. Идиот Беспечный!На меня накатила волна холодного бешенства. Пантер что-то заподозрил и было положил ладонь мне на плечо, но я сбросила ее. При этом стараясь не замечать крови на массивных кошачьих пальцах. Вот там, рядом с кожными пазухами, куда трифы прячут свои когти.Я повернулась к распростертым на тротуаре телам.Оба нападавших явно не знали, как иметь дело с черным пантером. Вместо того, чтобы расстрелять пассажиров с расстояния, они подошли к машине вплотную и открыли стрельбу в упор. Только не учли, что на короткой дистанции когти Бахира куда более серьезное оружие, чем страшные длинные стволы со смертельными иглами.Я прикрыла глаза и попыталась представить, как это было. Если во снах я вижу какое-то странное, неопределенное будущее, то может быть, смогу видеть вполне определенное прошлое? Гадалка Абессинская как-то говорила — я смогу использовать Фантазию, чтобы смотреть по линии времени вперед и назад. Вот бы еще понять, как…Внезапно время как будто остановилось.Мое тело разделили на две части. Одна из них оказалась у въезда в переулок, когда туда зашли трое Золотых. Вторая же я лежала в машине и смотрела отвратительный дымный сон, где миллионы кошек своими телами устилали развалины города. Мое сознание подернулось туманом, я словно рассекала ткань мироздания, одновременно смотря и в прошлое, и в будущее, и в прошлое в будущем.Вот вернулся пантер. Скользящей походкой подошел к машине, устроился на месте водителя. Беззвучный (я ничего не слышала, только видела картинку — как в немом кино) хлопок дверью послужил сигналом. Двое наемников неслышно подкрались к машине, вынули из-под плащей длинноствольные пистолеты, направили их на электромобиль и принялись дубасить по нему смертоносными иглами. Третий стоял чуть поодаль и наблюдал.Вот я открыла рот и крикнула Бахиру. Вот он пригнулся, и сразу две смертельных пули прошли мимо цели. Лопнуло стекло — осколки полетели внутрь машины. И еще до того, как они осыпались на пол, черный пантер скользящей тенью выпрыгнул из опустевшего оконного проема. И принялся за то, чему его род учили столетиями — убивать врагов. Собственно, смотреть было и не на что, и очень сложно — черная фигура двигалась неестественно быстро, чуть ли не сливаясь с тенями в переулке. Раз — и сухощавая фигура наемника отлетает головой в стену. Два — и второй Золотой оседает рядом. Третий из нападавших пустился наутек сразу же, как только Бахир выскочил из машины. Драка окончилась, не успев начаться.Я вернулась в реальность.Голова гудела так, что боль в разорванном ухе казалась досадным недоразумением, не стоящим внимания. От случайного шага в сторону меня пронзила настоящая болевая молния. Я даже не успела сказать ?ой?, как меня скрутило прямо на тротуаре и вытошнило чем-то невероятно горьким. Ноги не держали, тело били конвульсии, и я бы просто упала в собственную тошноту, не подхвати меня пантер.— Эй, что с тобой? — спросил черный.Я потрясла головой, давая понять, что не могу говорить. Я действительно не могла — челюсти свело судорогой. Зубы крошились, на язык полетели куски эмали. Горло и рот переполняла мерзкая горечь, сердце стучало так, словно пыталось пробить грудную клетку и унестись прочь.Полегчало только через минуту, которая показалась мне вечностью. Я поняла, что все позади, лишь когда осознала — ко мне вернулся дар речи!— Ты… — впрочем, речь вернулась не полностью, мне было сложно связать даже два слога. — Ты… ты убил… Ты их убил!!!Меня снова начала охватывать истерика, но к этому пантер был готов. Бахир без замаха влепил мне пощечину — аж голова дернулась, а картинка в глазах раздвоилась.Удивительное дело, это помогло!Спустя полминуты я могла уже говорить более-менее связно.— Зачем ты…— Затем! — оборвал меня мужчина. — Если бы не я их, то они нас!— Это… отвратительно!Я в очередной раз сбросила черную ладонь со своего плеча. Уж от кого-кого, а от убийцы я помощи и сочувствия получать не желала. И раз пантер не собирался двигаться с места — мы по-прежнему стояли на тротуаре около машины, — я сама отошла в сторону. Увы, слишком поздно поняла, что шагаю по направлению к наемникам. Оба каниса лежали без сознания возле стены дома. Я присмотрелась, и мне снова подурнело: шея одного из наемников была неестественно вывернута. Второй же был как будто цел, но стоило мне подойти ближе, как я заметила под ним целую лужу темной, почему-то пахнущей железом красной жидкости.Удивительное дело, но этот наемник все еще дышал. Я склонилась над нелепым темно-золотистым канисом. В одной руке он по-прежнему держал свой странный агрегат с длинным стволом, но не делал попытки его поднять. Второй рукой он пытался прижать рану на шее. Без толку — темная кровь толчками струилась между пальцев. Я каким-то шестым чувством поняла, что еще пара секунд, и Золотой умрет у меня на глазах.Мне стало страшно и стыдно. Первое — понятно почему, а второе… Я призналась себе, что не могу этого видеть. А еще — и это было в сто раз хуже — я не испытывала к наемнику жалости. Сострадание? Быть может. Даже могла бы отнести его в госпиталь. И потому, что ростом он был меньше меня, и потому, что до сих пор я была свято уверена: люди потому и отделились от своих старых диких предков, что научились состраданию и взаимопомощи.Но кнут меня секи, мне совершенно не было жалко Золотых! И от этого было в сто раз ужаснее. Я поняла, что за последние три дня изменилась слишком сильно. И возможно, нет пути назад. А еще я поняла, что вот конкретно здесь и сейчас жалею себя куда сильнее, чем умирающего наемника, вся вина которого — следование чужим приказам.Кто знает, к чему меня бы завела моя жалость, но все закончилось очень быстро. Я еще успела понять, что все-таки отличаюсь от черного убийцы, но это было неважно. Мы с ним сейчас в одной лодке.Значит, будем грести.Снова полыхнуло в голове, а перед глазами, как в ускоренной перемотке, пролетели картинки плывущей по темному каналу лодки. Затем — какая-то то ли пещера, то ли тоннель.И фраза Вульвовица из моего недавнего кошмара:?Спускайся под землю, рыжая?.— Пошли, — почему-то спокойно сказала я. — Нам нужно вниз.Но у судьбы был собственный план на вечер.Бахир просто не мог ничего сделать — он стоял спиной к истекающему кровью наемнику. Поэтому, когда тот сделал сверхусилие и все-таки поднял свое страшное оружие, пантер только поворачивался на звук. И не успевал, совершено не успевал.А я успела. Когда хлопнул воздух и смертоносная игла полетела в черного воина, я уже стояла на пути. Сильнейший удар в грудь — как будто в ребра долбанули кузнечным молотом. Мгновенная слабость, шум в ушах и звездочки в глазах… Что, неужели это так не больно? Да что там говорить, почти приятно! Я перестала чувствовать боль в разорванном ухе, а мир внезапно стал таким светлым и понятным…Вот только странно — я не слышу, что кричит Бахир. Я только вижу, что он кидается к наемнику, но Золотой уже не требует внимания. Его руки падают вдоль туловища, а голова клонится последний раз в жизни. Я тоже опускаю взгляд и смотрю на себя. Ровно по месту расположения сердца вижу отвратительную дырку в платьице. Это и все, чем обошлось? Я влюбилась, и кто-то пустил мне стрелу в сердце?Только почему ночь наступает так быстро?Как темно… Как поздно… А я еще не дома. Простите меня, мои родные…— Роксана, проснись!Я вскочила, словно ужаленная.— Сколько я спала?— Понятия не имею, — отозвался пантер, устраиваясь в кресле водителя. — Наверное, как только я…Я вспомнила все. До мельчайших деталей. И то, как нас обстреливают Золотые, и то, как Бахир с немыслимой для его телосложения грацией буквально вытекает через форточку автомобиля… и все остальное, мерзкое и кровавое, чему нет места в моем мире.— Уходим, Бахир! — крикнула я, открыла дверь и выпорхнула из старого электромобиля. — Быстрее, ну прошу же!Пантера не надо было звать дважды. Может быть, сейчас он ничего и не понимал, но в его крови не только гены убийцы, но и настоящего воина. А настоящий воин всегда следует приказам. Даже если они идут от полоумной рыжей каниды.— Бегом! — крикнула я. — Бегом из переулка. Через минуту здесь будут наемники!Про минуту — это я погорячилась. Судя по звукам позади, охотники были на подходе. Нас они, слава богу, увидеть не успели, но и мой чуткий слух, и врожденное боевое умение пантера однозначно голосили — бегом, бегом, бегом отсюда!Бахир молча повиновался, на мгновение бросил взгляд мне через плечо, убедился в отсутствии погони и тут же рванул по переулку — вслед за мной. Я уже стартовала и бежала, как умела. Быстро, словно ветер, но все же не супер быстро, чтобы и большой кот успевал. Нам удалось набрать изрядный запас дистанции, прежде чем наемники обнаружили пустую машину. Должно быть, некоторое время они думали, что делать. Кем бы ни были Золотые, они точно не были гончими. Но и без этого встречаться с ними не хотелось.Однако избежать засады полностью не удалось. Когда я с Бахиром вылетела на главную улицу, пантер резко остановился и схватил меня за курточку. Затем также быстро метнулся обратно в переулок. У меня даже дух захватило от рывка.— Ты чего? — изумилась я, едва переведя дыхание.— Там два полицейских патруля, — ответил пантер. — С двух сторон улицы.Когда успел увидеть- то?Пантер отошел подальше в тень переулка, потащив и меня за руку. Когда я наконец сердито вырвала плечо из лапищи Бахира, тот произнес:— Ты не дала мне рассказать…— Да все знаю уже! — отмахнулась я. — Я и Ульфсон в розыске. Я украла лекарство, он — расстрелял семью Питерболдов.Если кто-нибудь когда-нибудь до меня и видел потрясенного черного пантера, то явно немногие. Что называется, портрет маслом. Хоть художника зови. Но времени писать картину ?Бахир потрясенный? у меня не было. Краем уха я уже слышала какие-то возгласы на улице. Аккуратно выглянула из-за угла — так и есть, пантер прав. Несколько человек в полицейской форме шли навстречу друг другу. Одна бригада слева, вторая справа, и мы с большим черным котом — посередине.— Я могу раскидать Золотых, — произнес Бахир. — С полицией, извини, не справлюсь.— Это почему? — без особого интереса спросила я.Мне было не особенно важно, с кем там собрался воевать пантер. Куда больше заботила мысль, что проскочила в мозгу буквально за секунду, как мы рванули от машины. И которую я до сих пор никак не могла ухватить за хвост и вернуть обратно в сознание.— Потому, — ответил пантер, — что у наемников иглометы, а у полиции — усыпители.— Не вижу логики, — призналась я.Мне инъекция нейротоксина казалась менее страшной, чем смертельные проникающие пули.— Логика простая, — вздохнул пантер. — Три-пять конических пуль в туловище я переживу, пока не умру от кровопотери. Но до этого разберусь со стрелявшими, и ты сможешь уйти. А вот полицейская отрава свалит меня самое позднее с третьего выстрела, даже если попадут в конечность. А еще полицейских больше.Меня эта арифметика не устраивала. И не только потому, что я отчетливо помнила свой крайний сон, где одна единственная ?коническая пуля? в голову закончила все кошачьи расчеты.Точно! Вспомнила!Во второй версии увиденных мною событий я точно знала, что нам нужно под землю. Только вот как это понять? Кто живет под землей? Крысы? Запросить помощь у крысов? Нет, не то.Мой взгляд метался по темному переулку, разыскивая очередную подсказку. Бахир спокойно стоял рядом, подпирая плечом стену дома. Он принял как факт, что я тут главная. Молодец, хороший котяшечка…Времени было в обрез, но я не сдавалась. Наконец увидела то, что нужно:— Есть другой выход, — произнесла я. — Точнее, вход. Сможешь отвалить её?Я указала пантеру на массивную чугунную решетку канализационного стока. Дыр в ней было больше, чем металла, но весила она все равно больше, чем я вся — в одежде, обуви и с самой тяжелой сумочкой.— Совсем с ума спрыгнула, рыжая? — изумился Бахир. — Это ж канализация!У меня не было времени спорить. Поэтому я выразительно показала пальцем на крышку, а затем изобразила, как будто я поднимаю чугунину и аккуратно закрываю за собой — над головой.Бахир по-прежнему смотрел на меня, как на психически тяжелобольную.— Считай, — сказала я, — что это знание оттуда же, откуда и предупреждение о наемниках.Это сработало. В отличие от большинства обычных людей, Бахир сохранял ледяное спокойствие в любых обстоятельствах. Может быть, воинов этому учат специально, не знаю. Однако пантер без лишних слов меня послушал, подошел к стоку, присел возле решетки… и одним движением выдернул ее из асфальта. Я еще раз поразилась его силе. Мне, например, пробку из бутылки с газировкой вынуть сложнее, чем ему — поднять железку весом с него самого.Я подошла ближе, присела на край образовавшегося проема и свесила ноги в сырую черную пустоту.— За мной! — смело шепнула я и спрыгнула вниз.К счастью, пантер был не только силен и ловок, но и очень быстр. Он поймал меня за воротник куртки раньше, чем я успела крикнуть ?мама!?.— Скобы рядом! — сказал он. — На стене. Цепляйся!Я нащупала в темноте какие-то мерзкие, осклизлые и холоднющие железки… и вцепилась в них, как в родных и теплых.— Быстрее вниз! — приказал пантер. — Спускайся, Золотые близко!Я спешно нащупала ногами остальные скобы, затем перехватилась руками поудобнее. Пантер понял, что я зацепилась, и отпустил мой загривок. Стараясь смотреть строго перед собой, я начала спуск. Впрочем, смотреть было не на что. А когда массивная фигура пантера загородила остатки скудного уличного света, темный колодец стал вообще непроглядным.Спуск окончился внезапно — вместо металлической скобы моя нога уткнулась во что-то холодное…и неприятно мокрое. Я не успела отдернуть ногу, и тряпичный мысок моих осенних тапочек тут же отсырел. Сверху лязгнуло — пантер задвинул за собой решетку, и она точно встала на место.— Ты внизу? — донесся шепот Бахира.Я смело погрузила второй тапочек в холодную влагу, после чего отпустила склизкие скобы и сделала шаг в сторону. Пантеру тоже нужно было место, чтобы спуститься.— Да, — произнесла я, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь. — Ничего не вижу только.Раздался всплеск, и по полу прошла небольшая вибрация. Пантер не стал тратить время на медленный спуск —просто отпустил руки и мягко, как это только у кошек бывает, приземлился с солидной высоты. Я не помнила, сколько скоб мне пришлось пересчитать, но в любом случае колодец насчитывал не меньше трех метров. Крепкие же ноги у черного воина.— Ты что-нибудь видишь? — спросила я.Известно, что у кошек сумеречное зрение куда лучше нашего, канидского.— Немногое, — отозвался пантер. — Круглая бетонная труба. Два с половиной метра диаметром. На полу вода.Бахир шумно принюхался. С распознаванием запахов у кошек, наоборот, все похуже, чем у нас.— Дождевой сток. Ливневая канализация с улицы.Я тоже повела носом. Один-один. Кот хорошо видит, но я лучше чую. Наверное, стоило бы сказать пантеру, что не только дождевая тут водичка. Не та и температура, и, главное, набор ароматов. Но я решила не драматизировать.— Как думаешь, — тихо спросила я, — переждать получится?— Не уверен, — также тихо шепнул пантер. — Полиция точно мимо пройдет. Но Золотых обмануть сложно. Не настолько они идиоты, как принято считать.Мы простояли в холодной воде еще минуту-полторы, когда сверху послышались чьи-то голоса. Как я ни напрягала свой чуткий слух, не смогла понять ни слова, хотя говорили наемники довольно громко. Просто на чужом наречии. Я им не владела.Зато владел Бахир. С полминуты пантер прислушивался, затем я почувствовала, как одной рукой он берет меня за локоть, а пальцами второй — прикрывает мне рот. Черный здоровяк наклонился к моему уху, и я услышала еле заметный шепот:— Они поняли, что мы здесь, — произнес Бахир. — Сейчас думают, чем бы поднять решетку. Руками не могут — она для них слишком тяжелая.Я кивнула, и пантер продолжил:— А еще у них с собой химическая граната. И мы с тобой пока еще в сознании лишь потому, что она не пролезает между прутьями водостока. Уходим, быстро!Безродный потянул меня за собой, и я поспешила. Минуту или полторы мы шлепали по мелкой воде, но скоро ее уровень стал подниматься. Когда вонючая жидкость начала затекать в обувь через верх, а не только через швы и материю, я поняла, что промокла окончательно. Еще через минуту мы уже не шлепали по воде, а с трудом переставляли ноги, расталкивая воду.Так мы шли минут десять, может больше. Звуки улицы исчезли давным-давно. Если погоня за нами и продолжалась, то даже я своими ушами ее не слышала. Собственно, я вообще ничего не ощущала, кроме звуков текущей воды и нашего в ней бултыхания. Мы несколько раз куда-то поворачивали вместе с коллектором, уровень воды поднялся мне выше колен, а самое плохое — все это окончательно перестало походить на ливневую канализацию. Пахло и какими-то нечистотами, и химикатами, и мыльной пеной, и еще миллионом самых разных запахов. Похоже, в коллектор здесь сливались уже и домашние сливные воды.Я с отвращением подумала, что еще из запахов нам может повстречаться, когда пантер неожиданно остановился. Произнес уже в полный голос:— Понятия не имею, куда дальше, — признался Бахир. — Развилок не было, но труба по-прежнему узкая. Если Золотые все-таки начнут травить нас газом, он по коллектору пойдет отлично. А мы недостаточно далеко.— Как далеко от входа?— Четыреста тридцать метров, я считал. Может, чуть меньше — по воде шаги короче. Здесь нет вентиляции, я бы почувствовал токи воздуха. Но мы идем по течению. Химическая отрава почти не впитывается в воду, а сама по себе перемещается медленно. Значит, вода затянет с собой газ, как нечего делать.— Нас достанет?— Боюсь, что да, — вздохнул пантер. — Боевые отравляющие вещества тяжелее воздуха и очень плохо с ним смешиваются. Когда накроет волной отравы, концентрация будет слишком высокой.— Куда идет тоннель?Я не видела решительно ничего. Не встречалось даже вертикальных колодцев наподобие того, через который мы попали в канализацию. С одной стороны, это было плохо — мы не могли выбраться наружу и застряли в полной тьме. С другой стороны, это же уберегало нас от слежки с поверхности. Если наемники не видят больше ни одной сливной решетки, они не смогут нас перехватить.— Пока он идет вперед и немного вниз, — сообщил Бахир. — Но уровень воды повышается, что странно. На нисходящих поверхностях обычно уровень не поднимается, а то и падает. Но я слышу, как журчит вода. По-видимому, это стоки через трубы малого диаметра. Если так пойдет и дальше, скоро будем в воде по… ну, тебе по пояс будет.Я прикидывала шансы не заболеть. Получалась так себе калькуляция. Тут уж не обойдешься обогревом в доме енота! Нужно будет отжариваться капитально, со всем тщанием…Стоп! Дом енота!Еще в полицейском участке я переложила карту канализационных путей из сумочки в куртку. Есть! Я нащупала нужную бумажку и вытащила ее наружу. Беда в том, что рассмотреть что-либо ни я, ни даже остроглазый пантер не могли — слишком темно.— У тебя есть чем подсветить? — спросила я.Бахир отозвался красноречивым молчанием.— Погоди, — сказала я. — Держи схему. Вот она, ищи на звук.Я пошелестела бумагой.Пантер забрал у меня карту, а я потянулась в карман вынуть мой верный часофон. Казалось бы, чем он может помочь в темноте? Будь он обычным, рядовой модели — ничем. Но у меня — ?Ники-Тики-Таки? со светящимися стрелками и цифрами! Я никогда не пользовалась этой его особенностью, поскольку никогда не просыпалась затемно. Но вот ведь! Кто ж знал, что пригодится?Я щелкнула крышкой телефона и уставилась на бледно-зеленые метки циферблата. Поднесла поближе свободную руку — работает! В полной темноте света от стрелок и символов хватало, чтобы увидеть что-то еле-еле светлое там, где находились пальцы ладони. На большее зрения не хватало, но у меня есть персональный большой кот с его шикарными глазами!— Этого хватит? — спросила я, поднося часофон поближе к пантеру.— Чтобы определить время? — отозвался Бахир. — Начало десятого.— Очень смешно, — сказала я и скорчила Бахиру в темноте рожицу. — А подсветить карту?Мы пошуршали бумагой, пытаясь хоть что-то разобрать. Увы, даже острого кошачьего зрения не хватало, чтобы рассмотреть рисунок на схеме. То есть совсем вплотную что-то было видно даже мне, но так карта полностью теряла наглядность. А уже с пары сантиметров световой поток иссякал настолько, что сдался даже пантер. Я же вообще ничего не видела. От слова ?совсем?. Обидно!Бахир почувствовал мои эмоции:— Погоди, — сказал большой кот. — Держи карту и дай часы.— Это часофон.— Сейчас это вообще фонарик, — усмехнулся пантер. — Вот так, держи бумагу ровнее.Фелида поместил открытый часофон под карту, потом плотно прижал бумагу к циферблату.— Потрясающе! — вырвалось у меня. — Ты гений!Там, где не хватало света отраженного, оказалось достаточно света поглощенного! На просвет бумага светилась ровным желтым оттенком. Пусть мы и видели область размером чуть больше кулака, но этого хватило, чтобы сантиметр за сантиметром просветить всю карту от начала и до конца. К счастью, я примерно знала, где находится область, отмеченная мною еще в доме енота.Я объяснила это Бахиру, и через пару минут сосредоточенного изучения карты он облегченно вздохнул.— Похоже, мы не так и далеко от ближайшего выхода на поверхность, — произнес мужчина. — Сейчас мы вместе со сливными стоками идем в сторону водоканала. Еще полкилометра — и будет большой магистральный коллектор, что тянется вдоль всей набережной. Оттуда уже можно будет подняться наверх. Понятия не имею как, но должен быть выход.— В смысле, ты не знаешь? — удивилась я. — У тебя же схема!— Схема-то схема, — вздохнул Бахир. — Все верно, рыжая. Но на ней только подземные коммуникации. И привязка к номерам улиц. Видишь?Пантер ткнул пальцем в какой-то знак на карте, одновременно подсвечивая его часофоном. Я пригляделась и в самом деле обнаружила какие-то значки и линии. Меньше всего все это походило на привычный мне алфавит — на любом из современных языков. Какие-то точки, перемешанные с короткими штрихами.— Что это? — спросила я. — Вообще не понимаю.— Письмо инженеров тальпида, — огорошил меня своими языковыми знаниями пантер. — Адаптированное под зрячих.— Не поняла.— Рабочие кроты почти слепые, ты в курсе? — спросил Бахир.Я кивнула. Действительно, большая часть известных мне тальпида — почти незрячие. Я знала выходцев из трех больших семей их рода: Кроткин, Рыткин и Копателли. Мой шеф среди них числился самым зрячим, а ведь без очков он зачастую не узнавал своих сотрудников, столкнувшись с ними в коридоре нос в нос. Удивительно, но стены и повороты он при этом видел отлично.— Так вот, — продолжил пантер. — Их язык нельзя изобразить на бумаге, она для этого слишком гладкая. Но для документов совместного пользования, вместе с наземными жителями, придумали вот такую адаптированную версию. Инженеры-тальпида, если наденут хорошие очки, могут это прочитать.— И ты можешь?— Нет, — признался пантер. — Я только цифры знаю, да и то не все. Но мы с тобой спустились под землю на пересечении Второй флотоводческой с Северным проспектом. Вот здесь.Бахир ткнул пальцем в схему.— Тут, видишь, какое-то название, — продолжил пантер, водя когтем по карте. — Начинается с цифры два. Похоже, это привязка к улицам. Вторая флотоводческая подходит. А теперь смотри дальше — вот коллектор, в который мы спустились. И вот он идет-идет, и в конце концов выходит в общественный парк рядом со станцией метро.— А это ты как понял? — спросила я.— У каждой линии метро свой номер, — объяснил Бахир. — Та ветка, что ты привыкла называть зеленой, на самом деле вторая. Видишь, здесь снова значок ?два? на-тальпидском. Ну а эту букву ты сама знаешь.Пантер подсветил карту под указанным символом, и я узнала в нем действительно хорошо знакомую литеру ?М?, что известна всем жителям Фаунтауна. Получилось ?М2?, то есть вторая ветка подземки. Остальные символы, скорее всего, указывали название станции. Но как я не всматривалась, определить конкретное название мне было не суждено. Зато я нашла еще кое-что.— А вот это что такое?Я указала на какую-то еле видимую мне надпись. Когда я изучала карту в доме енота, ее там не было. Я это знала точно, поскольку единственная рукописная заметка на бумаге одновременно являлась и названием схемы. И расположена она была около края. А надпись, которая привлекла мое внимание, была ближе к центру.Бахир внимательно присмотрелся к карте.— Похоже, это водяной знак, — сказал он. — Это типографский шрифт, не от руки.— Что написано?— Секунду, — пантер поводил часофоном под картой, построчно отслеживая символы. — Написано следующее: ?Для конфиденциальных документов. ПЖ-Спецзнак. Ограниченный тираж?.— Ого! — вскликнула я. — Теперь у нас на руках железная улика, что енот сотрудничал с компанией ?П и Ж?. Абы от кого такую бумагу получить нельзя!Пантер с сомнением в голосе ответил:— Предположим, бумагу можно и украсть. Но ты права, это уже чуть лучше, чем ничего. Думаю, инспектор Ульфсон обрадуется такому подарку.— Он дознаватель, — автоматически поправила я Бахира. — Инспектор ниже званием.Мужчина рассмеялся и убрал ?фонарик? от бумаги. Вернул мне часофон и произнес:— Пошли, рыжая. Я запомнил путь, скоро выйдем на поверхность.Кто бы мог подумать, что черные пантеры могут так ошибаться.