Глава 9. Бахир (1/1)

Увы и ах, но я оставила часики в доме Сильвы и теперь ощущала себя неудобно. Тем не менее, настенные часы у полицейских имелись. Когда мы втроем переступили порог ставшего мне уже почти что родным полицейского управления, они показывали начало седьмого.Это у нас в редакции шесть часов утра — беспросветная ночь. Для государственных же служащих вполне себе бодрое утро, я это знала. Но здесь и сейчас, казалось, наступило не утро, а вот-вот ударит полдень. Полицейский департамент гудел, как растревоженный улей: туда-сюда носились ассистенты с кипами бумаг, надрывались звонки стационарных фонов, проходили из кабинета в кабинет офицеры…— У вас всегда в это время так… бодро? — спросила я Ульфсона.— Нет, — отозвался мужчина. — Только когда на улицах города по офицеру открывают стрельбу из невозможных видов оружия.— Невозможных? — не поняла я.— Да, невозможных! — почему-то обозленно рыкнул дознаватель.Но спустя секунду взял себя в руки. Его лицо расслабилось, он усталым движением потер виски, повернулся ко мне и произнес:— Извини, рыжая. Бессонная ночь… вторая подряд.— Ничего, я понимаю, — сказала я. — У меня в последнее время со сном тоже… Непросто.Хорошо, рядом не было крыса, а то обязательно что-нибудь вставил или кого-нибудь прокомментировал. С подземного жителя еще не сняли официальное обвинение, поэтому дознаватель решил не провоцировать дежурных офицеров департамента. С этой целью он не спешил показывать Денниса-младшего кому-либо из полицейских.Мы прошли на второй этаж, к рабочему месту Ульфсона. Я вежливо поздоровалась с дежурным-гризли, он меня узнал и улыбнулся, как старой знакомой. В общем-то, так оно и было: я ж в полиции теперь чуть ли не постоянный клиент. Ну или желанный гость, не поняла еще.— Садись, Быстролап, — дознаватель кивнул в сторону колченогого стула возле письменного стола. — Мне нужно кое-куда сходить, жди меня здесь. Чтобы не скучать — бумага рядом, чем писать…Канис покопался в карманах курточки, затем вытащил неплохую перьевую авторучку.— Держи, — Николас протянул инструмент. — Пиши все, что рассказала нам с крысом в машине. Вообще все-все, что только сможешь вспомнить.— Опять? — возмутилась я. — Я с института столько не писала, как за последние двое суток.Н. Ульфсон только усмехнулся.— А теперь представь, — сказал он без особого веселья в голосе, — что я этим занимаюсь по десять часов в день. Ладно, я пошел. Если будет что нужно, обращайся к дежурному.Я вздохнула.— Когда ждать-то?— Это зависит, — непонятно ответил Николас и вышел из помещения. Даже не обернулся посмотреть, начала ли я описывать свои приключения.Я осталась один на один со стопкой некачественной желтой бумаги… и странными мыслями. Почему-то подумалось, что и в самом деле стоит изложить на бумаге все, что со мной случилось. Обреченно вздохнув, я решительно поднялась со своего неустойчивого стула и пересела в когда-то удобное и дорогое, а сейчас просто широкое и относительно мягкое кресло дознавателя Н. Ульфсона.Взяла из стопки первый лист и принялась излагать свою историю без купюр и редакторских правок.***В телеграфном отделе Николаса ждала первая за последнее время приятная новость: положительный ответ от биологической лаборатории. Токсикологи Департамента здравоохранения сообщали, что отрава, найденная Роксаной в нелегальной лаборатории наконец расшифрована полностью. В качестве бонуса медики сообщали, что первые контейнеры с экспериментальным противоядием отправлены в полицейский департамент. Основную же партию вышлют сразу, как лаборатория поставит производство вакцины на поток. А пока в распоряжении Николаса были три шприца с пробным снадобьем.Ник сверился с поступлениями на адрес судмедэкспертизы. Действительно, посылка от медиков была. Пользуясь положением, он забрал один из трех шприцев и положил в карман курточки.Общее положение дел прояснялось. Если игнорировать небылицы гражданки Быстролап о какой-то там сонной Фантазии, ситуация начала складываться вполне понятно. И окончательно сложилась, когда Николас зашел в отдел приема сообщений от граждан, куда его вызвал дежурный офицер связи.— Ваш звонок на второй линии, — сообщил связист.Не ответив, Николас прошел к столу номер два. К телефону. Громоздкий, старый ?Пан Слоник? с барабанным набором телетекста был непригоден к оперативной работе в Отделе дознаний, но связистов устраивал.Николас взял массивную трубку и приложил к уху:— Ульфсон на линии.?Дознаватель, слушай внимательно? — произнес низкий, хриплый голос. — ?Повторять не буду?.— Ты кто такой??Я тот, кто отправил поспать твоего белого сородича, если тебе интересно. И пока ты не начал вопить о том, что обязательно меня поймаешь, сначала послушай?.Николас знал цену анонимным звонкам, поэтому сказал:— Я тебя слушаю, большая кошка.?Назови хоть котенком, только против шерсти не гладь. Короче, шутки в сторону. Меня зовут Бахир. Я работаю на некоего фелиса, которого уважаемые люди знают под именем Ноктюрн Питерболд. Другие же называют Египтянином. Когда встретишь — поймешь, почему. Господин Питерболд контролирует коммерческий департамент компании ?П и Ж?. Мне известно, что он влип в какую-то мутную историю с военным контрактом. Подробностей я не знаю. Но уверен, что…?— Погоди, — Николас перебил пантера. — У нас нет армии. О каком военном контракте идет речь??Я откуда знаю?? — усмехнулся голос на другом конце линии. — ?Может, другого государства. Я не в курсе. Знаю только точно, что химлаборатория ?П и Ж? уже полгода корпит над каким-то жутко секретным проектом по созданию сильной отравы. Где-то прокололись, и полгода назад Питерболд стал ощущать надзор со стороны прокурорских. Наш котяра не из робкого десятка, но с месяц назад, видимо, и у него сдали нервы. Что-то там произошло, и Питерболд проболтался о сути своего проекта начальнику охраны. Что знают двое, знает и свинья. От него информация попала мне. И похоже, на мне не остановилась. Добралась до кого нужно. Как итог, пару дней назад кто-то пробрался в лабораторию и узнал то, что не следует знать посторонним. Улавливаешь суть, дознаватель??— Да, — коротко сказал Николас. — Дочка прокурора. Продолжай.?Именно. В общем, Питерболд потребовал у начальника охраны, чтобы тот привез лисичку в тайное место, где с ней поговорил бы главный переговорщик Питерболда — тоже кот, не знаю его имени. Скрытный малый. А мне заказали привезти рыжую каниду-вульпес в это самое тайное место. Я был уверен, что дело закончится подкупом журналистки, но этот безымянный переговорщик передал мне указание Питерболда усыпить лисичку. Натурально отправить ее ко сну, а не вырубить.К счастью, она оказалась достаточно резвой, чтобы мне не пришлось придумывать, почему я так и не отправил ее в царство вечного сна. А потом я вдруг узнал, что гадалку (с ней занимался другой агент) все-таки усыпили. Опять же, лишь из-за того, что с ней на связь до этого выходила упомянутая выше прокурорская дочка. Которую, как ты знаешь, завинтили первой. Понятия не имею, что с ней сейчас, к слову.Я пантер, ты должен понимать. Я ничего не имею против грязной работы, иначе помру от голода. Поэтому у меня нет вопросов к Питерболду касательно кошки-шпионки. Но усыплять двух гражданских только потому, что они каким-то образом знакомы с Муар-Линьковской — это перебор даже для такого циника, как Ноктюрн. Скорее всего, он действует не по собственной воле. Есть кое-какие сомнения в этом...В общем, дознаватель. Понимай как хочешь, но я хочу помочь вам разобраться с Египтянином. А через него выйти на тех, кому человеческая жизнь не ценнее осколка медного лаки. Даже мы, черные пантеры, никогда не проливали крови гражданских и спасали невинных, в том числе ценою собственных жизней. Можешь не верить, конечно, дело твое. Но это правда?.Назвавшийся Бахиром пантер замолчал. Сохранял тишину на линии и Николас. Но слышал только хриплое дыхание. Затем спросил.— Как прижать Египтянина? Или кто за ним там. Есть идеи??Как я вижу ситуацию? — продолжил голос, — ?нужные ключи есть в Прокуратуре. Это их расследование, в конце концов?.— Где сейчас прокурорская дочь? — спросил Николас.?Говорю тебе, я не в курсе. Я не высокого прыжка кот. Сказал тебе все, что знаю. Что делать с этой информацией — решай сам. Когда поймешь, как взять Питерболда, дай знать — приходи к полудню в ту квасную, откуда за домом зайки следил твой белый приятель. Я тебя узнаю и расскажу, как проникнуть к Ноку, не привлекая внимания санитаров?.— Санитаров??Наш котейка любит командовать большими и свирепыми люпусами. Ну а кто они, как не санитары??— Понял. Тяжело тебе.?Да. Я у него единственный боевой кот в команде. Поэтому мне он доверяет чуть больше, чем остальным. Но я ему — нет, поэтому ты все это сейчас и слышал, дознаватель. Все, мое время вышло. Встретимся за кружкой?.Получалась вполне себе осмысленная картина.Во-первых, в городе действительно появился токсин, который даже в минимальной дозе может вызвать бессрочный сон. Но самое главное, что отрава отлично действует даже на кошек, которые генетически очень (!) хорошо защищены от всевозможных ядов. Универсальное химическое оружие? Вполне возможно. Если так, то это в корне меняет баланс сил внутри Федерации. После окончания войны именно отсутствие (до сих пор) летального оружия гарантировало многорасовому и многонациональному населения страны мирное и спокойное существование. Теперь этому положению дел может прийти конец.Во-вторых, если продолжать тему химического оружия невиданной мощности, очертился круг свидетелей, которые что-то знают или о чем-то догадываются. В число этих свидетелей входит рыжая журналистка, а также гадалка. Пока не очень понятны поводы вывести ее из игры, однако факт остается фактом — госпожа Абессинская стала первой жертвой. Вполне возможно, даже случайной: скорее всего, на ней впервые испытали действие новой отравы.Наконец нельзя сбрасывать со счетов и госпожу Китти Муар-Линьковскую, с исчезновения которой и началась уже двухдневная бессонная служба Николаса. Почему была похищена дочь прокурора, Николас теперь понимал четко.Как догадывался, почему один из вхожих в биолабораторию ?П и Ж? енотов был выкраден бригадой Золотых. Просто так Золотые никого не похищают. Там, где появляются наемники, всегда пахнет серьезными интересами и очень большими деньгами. То, что сообщил черный пантер, только подтверждало эту историю.Восстанавливая картину событий, Николас получил следующую последовательность:В недрах некой компании (?П и Ж??) ведутся незаконные эксперименты по созданию нового химического оружия. Возможно, в рамках стороннего контракта. Это раз.Каким-то образом к ним (может быть, в числе исполнителей?) оказывается привлечен коллега Роксаны Быстролап, телезвезда прошедших лет, ведущий детского телевизионного утренника, енот Линн Лин. Это два.Именно за ним, как теперь уже понятно, была установлена слежка со стороны госпожи Китти Муар-Линьковской. Родной дочери генерального прокурора Фаунтана, на минутку. Ну а кроме того, предположительно одного из полевых агентов Прокуратуры. Возможно (судя по досье девушки и по словам пантера Бахира), сотрудника Антимонопольного подразделения. Это три.В процессе слежки Китти прокалывается, оставив на месте своей операции личный дневник с какими-то данными. Этим пользуются те, за кем открыли наблюдение. Предположительно с подачи лабораторного мыша шпионку обезвреживают и похищают. Ее дальнейшая судьба неизвестна. Это четыре.Одновременно с этим обезвреживают и госпожу Абессинскую, гадалку. Она единственная, кто из гражданских знала о расследовании прокурорской дочки. Возможно, на ней же пробуют новую отраву. Результат эксперимента успешный: кошка в беспробудном сне. Это пять.Из свидетельских показаний Р. Быстролап известно, что госпожа Муар-Линьковская (известная ей по псевдониму Мими Мур) лично просила каниду-вульпес заняться поиском и вызволением гадалки. Откуда? Почему? Пока ответов нет. Возможно, Муар-Линьковская уже тогда подозревала, что за ней рано или поздно придут. Но почему не обратилась тогда к своему почти всемогущему отцу? Непонятно. Но это шесть.Из показаний лисички и Бахира следует, что Питерболд угрожал жизни обеих кошек. Также известно, что похищал он и Роксану, и даже планировал усыпить ее навечно. В добрую волю черного пантера Николас не верил ни на гран, однако знал, что понятие чести для подобных Бахиру — не пустой звук. Здесь большой кот не врал. Это семь.После неудачного похищения Быстролап дело закрутилось максимально быстро, и вот — к расследованию всего этого безобразия подключился дознаватель Департамента полиции по имени Николас Ульфсон. По которому сегодня стреляли из чего-то доселе неизвестного (и даже немыслимого) на территориях Федерации. Это восемь — как говорится, милости просим.Николас один раз в жизни встречался с запретным оружием — когда служил на Крайнем Севере. Тогда брали шайку контрабандистов, которые через Нордлиг поставляли контрафактную сёмгу из Северного моря. Казалось бы, рутинная операция, что особенного? Что именно такого особенного, узнал один из коллег Николаса — заплатив за это простреленной навылет грудной клеткой. Малюсенькая ранка воспалилась и настолько долго заживала, что полицейский так и не оправился. Впоследствии его перевели из оперативного отдела на какую-то бумажную должность.А теперь смертоносное оружие появилось в Фаунтауне. И почему? Лишь для того, чтобы окончательно решить вопрос одной любопытной лисички… ну и не в меру активного полицейского дознавателя вместе с ней. Не считая вообще уж непричастного к этому всему крыса.Да, дело пахнет очень серьезными последствиями. Пора привлекать к нему серьезных людей.По понятным причинам делать публичный звонок в офис генерального прокурора Николас не стал. Он поступил проще — по фону узнал у секретаря, на работе ли его начальник, после чего просто взял и поехал по нужному адресу.Далее в силу вступили новые полномочия дознавателя Николаса Ульфсона, а по совместительству – четвертого человека в городе. Помахивая служебным жетоном, он легко просочился через сито прокурорской бюрократии и добрался наконец до кабинета генпрокурора. Там ему пришлось выдержать сражение с неулыбчивым секретарем, но Николас не стал играть в игры. Выражаясь шахматным языком, он просто смахнул фигуры с доски — взял и вошел в кабинет босса без приглашения.Глава муниципальной прокуратуры говорил по фону. Одного взгляда на незваного гостя господину Линьковскому хватило, чтобы понять причину визита. Он жестом руки отправил за дверь ворвавшегося следом секретаря и сделал дознавателю знак присаживаться на гостевое место.Николас кивнул, послушно уселся в роскошное, обшитое натуральным бархатом кресло. Вынул свой вечно пустой блокнот. Перед генпрокурором можно было и не позировать, но это была фирменная фишка Николаса — при каждом интервью проверять, насколько хороша память.Господин Линьковский закончил разговор и повернулся к гостю. Внимательно посмотрел на посетителя, оценил его неброскую одежду, пустой блокнот, открытый на первой странице, и улыбнулся.— Ульфонсон, я полагаю, — произнес он. — Лучший сыщик полиции.— Ульфсон, — ответил Николас, глядя строго в глаза хозяина кабинета. — Предпочитаю называть себя дознавателем, а не сыщиком.Генпрокурор откинулся на спинку стула, признавая за Вульфом именоваться по его собственному хотению как тот пожелает.— Как вам будет угодно, — произнес Леопольд Линьковский.Мужчине было хорошо за пятьдесят. Когда-то черно-рыжие, а теперь серо-пепельные волосы на его теле крутились барашками, выдавая возраст точнее, чем это сделал бы опытный врач-криминалист. Тем не менее, и в своем солидном возрасте генеральный прокурор был, что называется, мужчиной хоть куда. Мощный, но не подавляющий физической силой. Изящный, но не франт, как многие из его рода. Привлекательный, но не той утонченной изысканностью, как у девоподобных послов из Сиама или брутальной мускулинностью Черных пантеров, а настоящей, зрелой мужской красотой. В глазах Леопольда была сила, знание, респектабельность и некоторая безалаберность, свойственная только по настоящему сильным натурам. Господин Линьковский даже не следил за стрижкой — его шевелюра простиралась аж до кончиков ушей, которые из-за этого заканчивались несерьезными кисточками в виде буквы ?Х?.О, скольких неприятных открытий сделали недруги генерального прокурора из-за пренебрежения своим соперником. Как раз из-за видимой его несерьезности.— Раз вы здесь, — произнес Леопольд Линьковский, — думаю, можно пропустить вступительное слово.— Безусловно, — подтвердил Николас. — Предлагаю так. Я делаю блиц-опрос, на каждый из вопросов которого вы ответите отрицательно. Это сэкономит время.Генпрокурор кивнул.— Итак, — Николас поудобнее устроился в кресле. — Китти Муар-Линьковская не горит пламенем дочерней любви к отчиму?Леопольд послушно качнул головой из стороны в сторону.— И вы не знали о ее расследовании до того, как она пропала?Снова отрицательный ответ.— Хорошо, — продолжил Вульф. — Теперь те вопросы, которые совершенно точно имеют утвердительный ответ. Мне нужны будут некоторые ваши комментарии.— Я весь внимание, — произнес собеседник.— Ваша дочь работает на одно из подразделений прокуратуры. Какое именно?— Это закрытая информация, — сказал мужчина. — Но ваш статус позволяет ее получить. Не для разглашения, отметьте себе. Отдел по антимонопольному регулированию.— Для экономии времени на поиск информации — кто его возглавляет?— Господин Блэк. Старший советник юстиции.Николас впервые за последние несколько лет сделал пометку в блокноте, настолько важным ему это показалось.— Далее, — продолжил Вульф. — В настоящее время ваша дочь ведет расследование деятельности компании ?П и Ж?. Но она пропала, верно?— Продолжайте, — воздержался от ответа прокурор, но было очевидно, что этот ответ — ?да?.— Кто отвечает в вашем ведомстве за собственное расследование исчезновения Китти Муар-Линьковской?— Следственный комитет, разумеется, — ответил Линьковский. — Можете обратиться к шефу Небулоси. Он получит распоряжение на содействие. Честно говоря, я удивлен, что вы не задали этот вопрос первым.Николас про себя улыбнулся. Ему все-таки удалось нащупать след. Он продолжил опрос.— Имеется ли в распоряжении Следственного комитета информация о том, в каких отношениях Китти Муар была с господином Ноктюрном Питерболдом, когда они вместе работали в фармацевтической компании?— Разумеется. Эта информация есть и у меня, — ответил Линьковский. — У них были исключительно рабочие отношения. Ничего личного. Проверено. — У вас не было сомнений по достоверности этой информации?— Никаких, — покачал головой прокурор. — На тот момент Китти уже была замужем. Все это не мое дело, но я уверен в порядочности моей приемной дочери.— У меня все, господин генеральный прокурор, — произнес Вульф и поднялся с кресла. — Разрешите идти?— Идите, господин Вульф. Удачи вам.Удача Николасу очень даже пригодилась бы. Жаль, что ее запас в мире постоянен, а население растет.Дальнейшее было делом техники. Опять же, пользуясь своим пока еще высоким статусом, Николас посетил отдел кадров Прокуратуры и переписал в свой блокнотик данные по интересующим его лицам. На этом расследование можно было считать почти законченным. Оставались еще пара вопросов, которые Николас планировал отработать личными визитами.Однако судьба распорядилась иначе.Когда Николас шел по лестнице на первый этаж здания Прокуратуры, его окликнули с верхнего пролета. Дознаватель поднял голову. По ступенькам шустро сбегал осанистый дымчатый пард в дорогом костюме. Кот быстрым, пружинистым шагом спустился к Николасу и спросил:— Вы и есть легендарный Николас Ульфсон из департамента полиции?— Тот или не тот, я не знаю, — ответил Николас. — Но да, я Ульфсон. С кем имею честь?— Альфредо Небулоси, — представился большой кот и протянул лапу для рукопожатия. — Шеф следственного отдела. Мы с вами коллеги.— Очень приятно, — Николас пожал холодную, жесткую руку мужчины. — Вам про мой визит сообщили из офиса генерального?— Нет, — пард улыбнулся плотоядной кошачьей улыбкой. — Просто случайно увидел, как вы выходите из кабинета Линьковского. Подумал, что нужно свести знакомство лично. Про вас тут настоящие сказания ходят.— Да ну? — сделал изумленный вид Николас.— Точно, — кивнул Небулоси. — Лучший показатель раскрываемости с момента основания Департамента. Не против пообедать со мной? Не сочтите за лесть, но моим подчиненным далеко до ваших результатов. Может, поделитесь опытом?Николас промолчал, и Небулоси добавил с улыбкой:— Обещаю не переманивать к себе на работу. Ну как, пообедаем?— Безусловно, — кивнул Николас. — Но как-нибудь в другой раз. Сейчас я спешу. Расследование, сроки, вы понимаете…— Понимаю, — с готовностью откликнулся пард. — Конечно, не смею задерживать. Хотите, довезу до Департамента? Я слышал, вчера вашу машину изрядно повредили.Николас подумал секунду и ответил:— Да, буду признателен. Встретимся у подъезда?Большой кот кивнул.— Я буду через минуту, — сказал Николас. — Идите, я догоню.С этими словами Николас раскланялся с Небулоси и устремился вперед по коридору. Дойдя до вожделенной двери, он зашел внутрь туалетной комнаты, нашел свободную кабинку и закрыл за собой створку.— Очень хочется быть просто параноиком, — пробормотал Николас, доставая из курточки шприц и помещая того в потайной карман рукава. — Но лучше быть готовым ко всему.***За без малого пять часов я исписала почти двадцать страниц убористым почерком. Могла бы и больше, но уже к четвертому листу устала. И дала себе зарок не проявлять литературные таланты — все равно никто из полицейских, и уж тем более Н. Ульфсон, не оценят их по достоинству.В душе я оставалась редактором, поэтому сразу после финальной точки в своем повествовании переложила стопку желтой бумаги и принялась перечитывать и редактировать написанное.Не знаю, что тому виной, усталость ли, бессонная ли ночь, но ближе к середине рукописи на меня начала накатывать совершенно непобедимая сонливость. Когда поняла, что за буквами не вижу текста, решила все-таки немного покемарить. Как сидела на стуле дознавателя, так прям на этом месте и уснула, положив голову на стопку исписанных листов.Шестой сон РоксаныУдивительно, но я по-прежнему в полицейском отделении. Сижу за столом дознавателя: где и уснула. Я знаю, что сплю и что это все сон, но ничего не могу с собой поделать.На мне почему-то подогнанная по фигуре одежда Н. Ульфсона. Даже прическа такая же — не знавшая расчески с лета, а то вовсе с прошлого года. Я сижу за столом и проверяю свои собственные показания, только что изложенные на бумаге. Правда, подпись под этим трудом почему-то мне незнакомая, и я не стараюсь понять, кто осилил двадцать страниц мелким почерком.Я одна в помещении. Коллеги то ли разошлись, то ли и не рассаживались по своим рабочим местам. Я бросаю взгляд на большие настенные часы и понимаю, что время уже одиннадцать. Ну конечно же, все ушли на обед! Только я засиделась за бумажками.Открывается дверь, и в помещение входит какой-то молодой люпус. С собой он тащит большой металлический контейнер со значком биологической угрозы на крышке. Он оглядывается, замечает меня и решительно направляется в мою сторону. Подходит, читает табличку под настольной лампой и сообщает:— Госпожа Ульфсон, вам посылка из Департамента здравоохранения.— А почему мне? — спрашиваю я.Я имею в виду, что я-то не Ульфсон, но люпус понимает вопрос иначе.— Слушайте, я только курьер. Мне объясняют, кому нужно вручить, и все. Вот контейнер, вот ведомость в получении. Подпишите, пожалуйста.Он протягивает мне бумажку, и я ее подмахиваю. Прямо той ручкой, которой до этого писала свою многостраничную рукопись. Курьер кивает, разворачивается и собирается уходить, но в нерешительности останавливается.— Просто для порядка, покажите свое удостоверение, пожалуйста, — говорит курьер.Я смело лезу в верхний ящик стола и достаю значок полицейского. Курьер кивает, убирает расписку в карман и направляется к выходу.Сновидение меняется.Теперь я в госпитале, стою напротив кровати госпожи Абессинской. Кошка не двигается. Судя по истекающей последними каплями банке с лекарствами, жить гадалке осталось все ничего — не больше пары часов. Я срываюсь с места, выбегаю из больницы и вижу, как мимо меня пробегает Н. Ульфсон, а за ним несутся два Золотых, на ходу стреляя из каких-то странных длинноствольных усыпителей. Из их стволов вылетают злые черно-белые осы, догоняют жертву и впиваются в загривок Ульфсона.Мужчина падает.Я поворачиваюсь к преследователям, чтобы наказать их, но один из них таинственно исчезает, а второй смотрит на меня и вдруг превращается в черного пантера. Из клыкастой пасти мужчины вылетают хриплые слова: ?Пошли в кафе, красотка! Поквасим с тобой на потеху кроликам!?.И снова смена декораций. Только что мы были у входа в госпиталь, а теперь я рядом с домом Сильвы Лагус. Черного пантера со мной уже нет, но я смотрю на здание напротив и чувствую, что в этом доме что-то не так. Однако я не понимаю, что именно.С этим непониманием я и просыпаюсь.Я подняла голову со стопки листов и бросила взгляд на настенные часы — начало двенадцатого. Передернулась и ущипнула себя за руку: уж не сплю ли? Нет, на этот раз я находилась по эту сторону границы миров.Опустив взгляд вниз, я с огромным удивлением заметила, что контейнер из моего сновидения стоит рядом с письменным столом. Вот точно такой же, как во сне, только абсолютно однотонный: матовый металл без каких-либо знаков на крышке. Я смотрела на невинный ящик так, будто он — причина всех бед этого мира. Этого просто не может быть! Не могла же я принять посылку, не просыпаясь? Да и кто бы мне ее отдал, я спрашиваю?Полюбовавшись на контейнер с минуту, я не смогла пересилить любопытство и открыла его. В конце концов, любопытство сгубило кошку, а я — лисичка.Внутри оказались несколько десятков тщательно упакованных в цилиндрические пакеты автоматических шприцев. В отсеке для документов я обнаружила записку. Развернула и прочитала.Оказывается, передо мной — экспериментальная серия противоядия от токсина, который я обнаружила в нелегальной лаборатории.Понятия не имею, что на меня нашло. Но я смело забрала две ампулы, после чего закрыла контейнер и, повинуясь неясному инстинкту, заглянула в верхний ящик стола. Так и есть — полицейский значок. Ровно такой, какой полицейские вешают на пояс. Правда, у дознавателя Ульфсона я такого что-то не припоминала.Раскрыв корочку с гербом полицейского департамента, я ничуть не удивилась. Упаковка и герб — вот и все, что лежало в ящике стола. Само удостоверение с печатью и подписью начальника, очевидно, у хозяина. Я подумала, что это к лучшему — если я возьму корочку, никто не сможет обвинить меня в краже полицейского удостоверения.С такими шальными мыслями я забрала обложку и вместе с похищенными шприцами положила ее в сумочку.?Что ты делаешь, малахольная???Я наконец-то хоть что-то ДЕЛАЮ, так что заткнись?.Спокойным шагом я вышла из помещения. Как и предполагалось, за дверью дежурил все тот же дружелюбный урсус.— Я все заполнила, — сказала я ему. — Двадцать листов. Лежат на столе.— Отлично, сударыня, — улыбнулся дежурный. — Я сообщу Николасу, когда он вернется.Я мило улыбнулась в ответ и привычным уже маршрутом пошла на выход из здания. Мне никто не мешал. Разве что на первом этаже пришлось разминутся с целой группой то ли посетителей, то ли сотрудников. Я так и не смогла понять, кто это: шесть одетых в совершенно одинаковые черные костюмы пардов быстрым шагом направлялись к лестнице. Глаза всех шестерых под темными стеклами очков-бабочек, а на головах каждого — совершенно одинаковые фетровые шляпы с прорезями для ушей.Седьмой в экспресс-процессии числилась давешняя дежурная лепорида. Ну вот, я опять забыла ее фамилию. Пробегая мимо меня, девушка едва заметно мне кивнула. Вот ведь, я уже почти своя в полицейском департаменте!Выйдя из здания, я направилась в госпиталь, где лежала гадалка. Уже садясь в такси, со ужасом осознала, что у меня банально нет денег. Вряд ли муниципальное такси будет принимать чек на предъявителя.На всякий случай проверила кошелек. Вынимая, случайно зацепила полицейскую корочку, и та выпала из сумочки на центральную консоль между мной и водителем.Грозно блеснул серебром массивный герб полицейского Департамента.Водитель как увидел корочку, так чуть не вышел из машины на всем ходу. Все, что я смогла понять из его последующего блеяния, что он законопослушный эмигрант, и ничего предосудительного никогда не делал, и лицензия у него просрочена всего на полторы недели.А я поняла, что финансово спасена.Не отвечая на бессвязный монолог барана, я доехала до госпиталя и вышла из машины. По-моему, водитель рванул с места быстрее, чем я закрыла за собой дверь. Служебное преступление? Да что вы. Я ж не полицейский никакой. Но деньги отдам при первой возможности. Номер такси я запомнила, благо что он по странному совпадению совпадал с номером моей квартиры.Дальше я просто уже вошла в роль и прорвалась к постели гадалки, вовсю размахивая служебным не-удостоверением. Охрана у дверей палаты пусть с некоторым удивлением, но все же пропустила малорослого дознавателя внутрь. Я наконец оказалась у цели. Закрыв за собой дверь на щеколду, я бросила сумку на стульчик возле кровати и вынула оттуда противоядие. Потом достала шприц из пакета, свернула колпачок, приставила инструмент к клапану катетера и нажала на торцевую кнопку.Щелкнула пружина, и жидкость в трубке капельницы перемешалась с мутной, зеленоватой субстанцией из шприца. Впрочем, уже через несколько секунд концентрации выровнялись, и ничто больше не выдавало изменения в составе лекарства.Я уселась на стул и принялась ждать. Больше ничего не оставалось.Кошка открыла глаза на исходе пятой минуты — я следила за временем по настенному хронометру. Огромные, в зелень, глаза гадалки сосредоточились на мне. Еще через несколько секунд фелис наконец узнала своего избавителя.— Милая лисичка, — улыбнулась кошка. — Ты все-таки пришла.— Конечно, — вернула я улыбку. — Вы же просили, а я все медлила и медлила.Кошка прикрыла глаза и глубоко вздохнула.— А теперь, милая, — произнесла гадалка, — медлить нельзя особенно. Ты же видела тот сон, где твоего друга жалят дикие пчелы?Я кивнула. Удивляться уже не было сил, я понимала, что мы с гадалкой связаны сильнее, чем можно подумать.— Беги, милая, беги, — тихо произнесла кошка. — Ты уже знаешь, куда. Со мной все будет хорошо. Благодаря тебе.Неожиданно я ощутила, как теплая, маленькая ладонь Абессинской касается моей ноги. Я накрыла ее своей рукой, затем чмокнула кошку в ухо и порывисто вскочила с места. Забрав со стула сумочку, я вышла из палаты гадалки.Мне действительно было понятно, куда идти. Так же, как я ступила за порог дверного проема в больнице, так же я перешагнула и порог, за которым соединялись воедино две Роксаны. Я обычная, из этого мира, и я другая — из мира Фантазии.Нехватка наличных заставила меня опуститься в подземку и добираться до Рыбного места на метро. Благо подземные жители Фаунтауна соединили этот анклав с центром города еще двадцать лет назад. Теперь туда ходили полноразмерные трехклассовые поезда, так что и мыш, и гиппо могли доехать до местожительства Сильвы Лагус с одинаковым комфортом.Я вышла из вагона своего родного второго класса, прошла через вращающийся турникет и внезапно вспомнила, как начиналась вся эта история. Тоже в метро, и тоже ровно после вот такого турникета. Я невольно поежилась и ускорила шаг: не хватало еще одного начала истории. К счастью, у судьбы на меня были другие планы. До самой поверхности ко мне так никто и не пристал.Цыгане тоже не попадались.Дом Сильвы — в нескольких минутах ходьбы от метро. В силу своей быстролапости я добралась даже быстрее. Впрочем, особо не спешила, даже не переходила на бег.Заходить или не заходить к зайке? Вопрос на миллион. Если сейчас зайти, то можно выйти отдохнувшей, сытой и в отличном расположении духа… часов через пять-шесть. Увы, у меня не было этого времени. Часофона тоже нет, но судя по всему, что-то около полудня. Может, чуть позднее…Стоп! Что значит нет часофона?Я метнулась за угол, нашла служебный вход в дворницкую и решительно постучала кулаком в гремящую створку. Потом еще раз, и еще раз. Наконец не выдержала и крикнула первое, что попало на язык:— Откройте, полиция!К превеликому удивлению, помогло. Заскрежетал замок, и спустя секунду на меня с высоты притолочной балки уставились непонимающие глаза дворника. Признаться, я даже не сразу поняла, что на меня смотрят. Я маленькая канида, во мне и полутора метров высоты не наберется, пока на каблуки не встану. А у зарафа, открывшего дверь, с ростом все наоборот — меньше двух метров они разве что в дошкольном возрасте.— Чито вам, полицая? — послышалось из-под потолка.Я подняла голову и с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Высоченный зараф в своей крохотной каморке сложился чуть ли не пополам, но все равно смотрел на меня сверху вниз.В очередной раз набравшись наглости, я блеснула полицейским значком и спросила максимально серьезным голосом:— Здоров, трудяга! Сегодня в мусор выкинули большой железный блин. Он тикает. Это такая штука…— Я знать, — прервал меня верзила. — Часыфон. Фирма ?Ники?. Модел ?Тики-таки?. Прошлий год, еще не кварцевий механизьм. Чистый механика. Надежиний, но тяже-о-о-лий такой.Если что-то сейчас и могло меня удивить, так это зараф, отлично разбирающийся в современных часовых технологиях. Впрочем, выходцы с юга не идиоты — они вполне себе толковые, только язык учить не хотят. Поэтому до сих пор и прозябают на дворницких должностях. Лет через десять-двадцать их дети станут полноправными жителями Фаунтауна.— Молодец, — оценила я знания верзилы. — А теперь отдавай сюда. Присвоение чужой собственности противозаконно.— Это орудий преступлений? — прищурился дворник.— Да.Мне даже не пришлось врать, ведь я была однажды арестована, а часофон мой, и я им пользовалась. Получается, что ?Ники-тики-таки? на самом деле орудие преступления.— И это не отменяет собственности на него со стороны хозяина, — добавила я. — Будешь спорить?— Не будешь, — буркнул зараф и развернулся в своей комнатушке. Видимо, за что-то задел, поскольку грохот раздался эпический.Некоторое время я наблюдала сгорбленную спину южанина, затем он произвел очередной маневр ?разворот в стесненном пространстве?, и передо мной возникла латунная прелесть.— Забирай, — сказал дворник. — Справка дай, что я отдаль.Я схватила ?Ники-тики-таки?, проверила работоспособность (все правильно, показывают шесть минут первого) и убрала в сумку.— Справку заберешь в полицейском участке, — сказала я дворнику. — А сейчас, вот тебе за хранение…Покопавшись во все той же сумочке, я выудила оттуда пару лаки мелочью и протянула зарафу. Тот стесняться не стал и забрал сразу же. Взгляд иностранца немного потеплел. В таком оттаявшем состоянии я и оставила дворника.С часофоном в сумке я вернулась на улицу и призадумалась, вспоминая свой сон. Там был черный пард, который предлагал поквасить на потеху зайцам. Нет, на потеху кроликам. Что это может означать?Ответ пришел почти сразу, стоило мне прочитать вывеску на противоположной стороне улицы. Над одним из коммерческих заведений первого этажа висела хорошо различимая вывеска: ?КВАСНАЯ #1. КВАСИМ НЕ ПО-ДЕТСКИ?. Я усмехнулась и перешла дорогу. К счастью, в этом районе города ни машин, не общественного транспорта особенно не водилось, и перемахнуть двухполосную дорогу не составило труда.Я зашла в заведение и оглянулась.Если это и было предприятие общепита, то совершенно очевидно, построенное по несколько иным правилам, чем это принято в ресторанном деле. Ко мне не бежали официанты, я не увидела привычного обеденного зала. Все помещение изнутри было уставлено грибками маленьких — на двух-трех человек — столиков. Немногочисленные посетители сидели кто как, чаще по двое, но случалось, что и в одиночку. Скудное освещение не добивало до конца зала, где вдоль всей стены растянулся приколоченный прямо к ней короткий стол. Стульев или пуфиков перед ним предусмотрено не было. Размер стола не позволял разместиться за ним с полноценным обедом, но судя по всему, сюда заходили явно не покушать.Я огляделась еще раз, на этот раз внимательнее, и обнаружила: все поголовно посетители заказывают одно и то же: высокие стаканы с коричневой пенной жидкостью.?Какая же я идиотка?, — подумалось мне. — ?Это же квасная! Естественно, здесь пьют квас!?.Теперь понятно, почему все посетители — сплошь мужчины. На меня, маленькую рыжую лисичку, обитатели заведения смотрели с едва скрываемым удивлением. Можно сказать, очевидным.— Всем спокуха, — крикнула я в пространство перед собой. — Обычная проверка.Я вытащила из сумочки корочку со значком и подняла над головой.— Департамент полиции, — сказала я и продолжила без особой надежды на успех. — Мне нужен пантер. Черный. Бывает здесь такой?Ответа не было. На меня по-прежнему смотрели как на нечто из другой реальности. Если кто-то из присутствующих в душе и уважал охранников закона, то хорошо скрывал свои теплые чувства к полицейским.— Эй, рыжая! — раздался голос сзади.Я повернулась. Чуть левее от входной двери сидел тот самый черный пантер, которого я видела во сне. Он же — мой похититель. Все в тех же характерных тапочках с белой полоской на заднике.— Ты меня ищешь?— Тебя, — сказала я. — Нужно поговорить.— Если нужно, то говори.Пантер сидел на высоком пуфике у такого же высокого стола-лавки, смонтированной прямо у окна. Стакан с темным напитком стоял на столе перед котом.Недолго думая, я подсела на пуфик рядом. Подняла его стакан и отхлебнула. Как и следовало ожидать, мужицкий напиток оказался отвратительным: перебродившая кислятина. Квас никогда не входил в список моих вкусовых пристрастий.Я отставила стакан и облизнула губы.— Прежде чем ты меня выслушаешь, — предупредила я пантера, — ты должен кое-что знать.— Кое-что я уже знаю, — произнес черный своим сиплым голосом. — Когда надо, ты очень быстро двигаешься.— А еще я вижу прошлое и будущее, — добавила я. — Не очень четко, но достаточно для того, чтобы знать: ты общался с Ульфсоном.— Продолжишь в другом месте, — сказал черный пантер. — Я так понимаю, дознаватель сегодня тут не появится. Пошли. Расскажешь по пути.С этими словами он по-кошачьи плавно стек на пол, положил под стакан монетку и потянулся снять меня с пуфика. Я проигнорировала его деликатность и спрыгнула сама. Мы вышли из квасной, протопали пару минут по улице, затем дважды свернули и наконец выбрались на параллельную улицу. Пантер указал мне на старый черный автомобиль, припаркованный возле одного из подъездов.— Садись, — сказал большой кот, обходя машину. — Поедем. Сейчас не время сидеть на одном месте.— Надеюсь, это не очередное похищение? — поинтересовалась я. — За последние пару дней их как-то многовато.Пантер усмехнулся.— Вот чтобы не было очередного случая, и поедем отсюда. И выключи свой часофон. Он легко отслеживается.— Кем?— Кем нужно, — пояснил пантер, открывая машину и проникая внутрь.Через пару секунд приоткрылась дверь со стороны тротуара. Пантер перегнулся через пассажирское сиденье и смотрел прямиком на меня.— И кем не нужно тоже, — добавил былой похититель. — Садись, канида. Обещаю, похищать больше не буду.Я нырнула в пузо электромобиля и не удержалась от шпильки в адрес пантера:— Ну и отлично. Я тоже обещаю. Вырубать тебя больше не буду.