Жизнь продолжается (1/1)

А жизнь продолжалась, хотя мне казалось, что с отъездом Нюты она должна была замереть. Но нет, все шло своим чередом, и я постепенно забывал то светлое и радостное, что дарила мне Нюта, возвращаясь к своим делам и печалям. Николай Антоныч нажал на все рычаги, чтобы провалить экспедицию Григорьева. Я помогал ему, как мог. И вот свершилось, поисковая партия была отменена, и Григорьева отправили в Москву за новым назначением. Он был переброшен в сельскохозяйственную авиацию, и его заслали куда-то сеять злаки и опылять водоемы.Катя осталась в Ленинграде и, насколько я знал, все свободное время отдавала племяннику Григорьева, возилась с ребенком. Разумеется, она была очень расстроена. И я стал думать о том, что теперь, когда все ее мечты рассыпались и Григорьева нет рядом, она может возобновить отношения со мною. Теперь ее часто можно было встретить в магазинах, где она выстаивала длинные очереди за продуктами, вероятно, обеспечивая все семейство, которое ей оставил в Ленинграде Григорьев. Я наблюдал за нею издалека со странным чувством. Вот она стоит в очереди, бедно одетая, в старом платке, наброшенном на плечи поверх пальто. Лицо осунувшееся и некрасивое. В этой толпе серых озабоченных людей она ничем не лучше остальных. И мне теперь сложно представить, что я люблю эту чужую женщину.Уже начинало темнеть, и я подошел ближе к большому окну гастронома. В этот момент Катя, будто почувствовав на себе мой взгляд, обернулась. Она узнала меня. Мне отчего-то стало неприятно, потому я даже не поклонился, а лишь медленно, пробираясь через толпу, прошел мимо витрины, стараясь затеряться в толпе. Впрочем, Катя ненадолго задержалась в Ленинграде. Уже весною она уехала вслед за Саней, сначала в Крым, затем на Дальний Восток. Но они часто бывали в Москве, а у меня не всегда находилось время, чтобы вырваться туда.Я вполне успешно делал карьеру в Ленинграде, быстро поднялся до заместителя директора по хозяйственной части одного из институтов Академии Наук. Это была ответственная должность с хорошим окладом. Ответственная еще и потому, что сам директор был всегда очень занят, и все повседневные вопросы приходилось решать мне как его заместителю. Но я не жаловался. Тем более за заслуги мне, наконец, выделили хорошее жилье в Ленинграде, отдельную квартиру со всеми удобствами, а не захудалую комнатенку.По прежнему я ждал писем от Нюты, которая так быстро перемещалась между Москвою и Парижем, что никогда нельзя было угадать, где она. У нее было много работы, и нам так и не удалось увидеться снова, хотя я все-таки выбирался в Москву, гостил у Николая Антоныча, заходил к Кораблеву и Вале Жукову, который успел обзавестись многодетным семейством, был и у фона Вышимирского, ее отца…Вследствие того, что я бывал у школьных друзей, у меня всегда были свежие новости о Сане и Кате. Поэтому я быстро узнал зимою 1937 года, что Саня и Катя вернулись в Ленинград и снова живут у Беренштейнов. По старой памяти я обрадовался этому. Мне было интересно, какой стала Катя, которую я не видел несколько лет. Но вместо Кати я стал вспоминать Нюту, которую не видел, пожалуй, столько же, даже чуть дольше."Я часто вспоминаю наши прогулки по Ленинграду, - писал я ей, - иногда кажется, что это было лучшее время в жизни. Сейчас здесь сурово. Война в Испании отпечаталась на всем, даже в кинотеатрах сплошная военная хроника. Может быть, с этим связана ваша важная работа? Ведь вы знаете испанский. Впрочем, я понимаю, вы не можете об этом писать. Но я не перестаю надеяться, что мы снова увидимся, когда это закончится. Я безумно хотел бы увидеть, какой вы стали теперь".В ответном письме Нюта выслала мне свое фото."Это я с Ванькой на фоне Эйфелевой башни, - писала она, - в Париже очень теплая, но пасмурная и слякотная зима. Я тоже с благодарностью вспоминаю Ленинград и вас, Миша, однако ситуация сейчас крайне непростая, потому у меня нет ни малейшей возможности приехать".На фото Нюта была похожа на какую-нибудь знаменитую киноактрису. В элегантном пальто с меховым воротником, в по-западному повязанной косынке и больших темных очках, она стояла рядом с широкоплечим парнем в щегольски заломленной на затылок маленькой шляпе. Трудно было поверить, что этот парижский щеголь и есть тот самый маленький конопатый Ванька, который врывался домой чумазый и с диким криком несся к Нюте обниматься. Теперь он был выше Нюты на добрых полторы головы, а она рядом с ним казалась еще тоньше и изящнее, чем прежде. За их спинами в тумане возвышалась махина Эйфелевой башни... Как же вы далеко, родная! Как далеко от меня! - Хотелось написать мне, но я не смел.Тем временем Григорьев получил новое назначение. В Испанию, я в этом не сомневался. Я был вне себя от радости. Это было так, как будто все над чем я трудился долгие годы вдруг свершилось само!От всей души я надеялся, что Саня погибнет. Но я сел писать письмо Нюте, желая поделиться с нею своей радостью, и… не смог. Не смог написать ей, которая всегда верила в меня, что я настолько низок, что желаю кому-то смерти. Тем более не мог я написать этого, когда она так далеко и нет надежды на встречу.Я отложил письмо и отправился бродить по городу. Сам не знаю как оказался у дома, где жила Катя. Давно стемнело, уже давно ночь, а в Катином окне горит свет. Я вижу ее через окно, она сидит, склонившись над книгой, похожая на статую застывшую в скорби. Те же грубо высеченные черты и толстые косы, перекинутые на грудь. Я смотрю на нее, и сжимается сердце. Потом она встает, уходит и снова появляется уже с ребенком на руках. Она ходит по комнате с ребенком, укачивает его, словно пританцовывает.И видится мне Нюта с Ванькой на руках, а не Катя. Все осознание того, что тот, кого любишь, запредельно далеко и неизвестно, что с ним, обрушивается на меня. Все скупее Нютины письма. Она теперь во вражеском лагере, но душою с нами. И что же будет с нею? Увижу ли я ее когда-нибудь?Вдруг я понял, что Катя, наверное, думает о том же: где то ее Саня? Увидит ли она его снова? А если не увидит? Если не вернется?Мое колотящееся сердце с разбегу останавливается, и становится нечем дышать. А потом хочется крикнуть Кате в окно, что он вернется, все будет хорошо! Саня вернется, и приедет моя Нюта…