День (1/1)
На лбу Кардиа выступила испарина: Дегель опустил полотенце в таз с водой, потом, подумав, одним прикосновением пальца остудил воду ещё немного.Солнце палило немилосердно, даже ученики в такую жару предпочитали не высовывать нос на улицу. Возле колодца внизу постоянно собиралась толпа: мальчишки доставали вёдра чистой, холодной до ломоты в зубах воды и опрокидывали на себя, пытаясь получить хоть минутное облегчение.В такие дни Кардиа было хуже всего, Дегель дежурил возле него постоянно, и всё Святилище уже знало, что искать его надо вовсе не в Храме Водолея.Кардиа застонал, метнулся в постели, сбивая простыни. Дегель отжал полотенце, положил ему на лоб, опустил ладонь на грудь. Сердце друга билось под ней в рваном, неровном ритме, замирая и вновь пускаясь вскачь, оно не выдерживало всей тяжести Космо Скорпиона, всей его смертоносности — и медленно сдавалось.Когда-то Понтифик тихо сказал ему, что вряд ли Кардиа проживёт долго. Дегелю понадобились недели и месяцы, чтобы переварить эту новость, привыкнуть к ней: Кардиа делился с ним яблоками, смеялся и не замечал, что с другом творится неладное. Иногда Дегель не верил, что Понтифик действительно произнёс те страшные слова: Кардиа казался слишком живым для того, чьё сердце может остановиться в любой момент. Но правда это была или нет — Дегель не собирался сдаваться и отпускать его.Кардиа застонал сквозь зубы — ему было очень больно — и открыл глаза. Их мутная синева напомнила Дегелю разломы на леднике рядом с Блуградом: когда замёрзшая корка трескается, вода под ней точно такая же синяя и точно такая же непроницаемая.— Дружище, — с трудом выговорил он. — Не перетрудись.Дегель скривился, прижал ладонь плотнее. Сосредоточился, перегоняя Космо из руки в грудь, успокаивая неистовое огненное Космо своим ледяным, заставляя сердце биться в равномерном, размеренном ритме.Лицо Кардиа медленно расслабилось, он устало выдохнул.— Ненавижу жару, с ней намного хуже…— Пока Святилище находится в Греции, а не где-нибудь в России, мы ничего не можем с этим поделать, — вздохнул Дегель, убирая ладонь. — Лучше?Кардиа кивнул. Дегель обтёр его лицо влажным полотенцем.— Похорони меня здесь, — вдруг произнёс Кардиа.Ладонь защипало: опустив глаза, Дегель увидел, что мокрое полотенце теперь покрыто коркой льда, и быстро отнял его от кожи. Кардиа, кажется, ничего не заметил, он снова закрыл глаза и заговорил:— Не хочу я на нашем кладбище лежать. Там столько Святых, ещё не хватало за место в могиле драться. Похорони меня здесь, под фундаментом моего храма. А ещё лучше — под фундаментом твоего, если тебя, конечно, это не пугает. Обещаю быть примерным духом, не докучать и защищать в трудные времена. И охранять от Серебряных твою бесценную библиотеку, завывая и гремя костями.— Дурак, — пробормотал Дегель, опуская полотенце в таз и не понимая, шутит Кардиа или всерьёз. — Ты что, умирать надумал? А как же я?— Точно, — Кардиа улыбнулся обычной пакостной улыбкой, и у Дегеля немного отлегло от сердца. — Как же ты без меня? Все знают, что Водолей без Скорпиона — как Понтифик без нотаций или Телец без учеников. Придётся, значит, тебе терпеть меня и дальше. Сделать бы что-то с этой жарой — и можно жить…— Завтра в Святилище пойдёт снег, — пообещал Дегель, зная — он вывернется наизнанку, но сдержит это обещание.