Часть 12 (1/1)

—?Но лис и не предполагает, что заяц умен, верно? —?говорю я, усмехаясь и отчаянно пытаясь заставить свой голос не дрожать.—?Хочешь сказать, лис в ловушке? —?довольным шепотом мне на ухо.—?А это лису решать,?— я расцепляю руки Чанёля и, сделав шаг вперед, поворачиваюсь к нему. В полумраке коридора он в своей черной рубашке выглядит демонически. И я не знаю, как у меня хватает сил вообще ему сопротивляться.—?Ты вошла во вкус,?— что-то тяжелое мерещится мне во взгляде Чанёля. —?Говоришь загадками.—?Ты первый начал.—?Нам по пять лет, что ли?Я обхватываю себя за плечи руками, потому что не знаю, как сделать так, чтобы они не тряслись. Чанёль заметит, и тогда пиши пропало. Вообще-то в мои планы не входило заманить его в уединенное место.—?Ты это специально, да? Танцуешь с ним, чтобы меня из себя вывести? Дешевый трюк, колючка,?— его голос сочится ядом, и меня слегка передергивает.Спокойнее, Джи, ему ведь нужно отыграться и свести и тебя тоже с ума.—?А выкрасть меня для своего клипа не дешевый трюк? —?бросаю я. Чанёль хмыкает, прислоняясь спиной к ближайшей колонне.—?Скорее дипломатичный ход.—?Да что ты говоришь? И как давно ты это спланировал?—?В тот самый момент, когда рядом с тобой встал этот мудак.Я вздыхаю. В какой-то степени именно из-за Чунмёна мы сейчас в таком состоянии. Если бы он не появился, у меня бы, возможно, не было вопросов к Чанёлю. И сейчас я бы не пыталась держаться от него подальше.—?Ты не собираешься ничего рассказывать, да? —?все еще питаю призрачную надежду.—?Я похож на безумца? —?игривое настроение Чанёля сдувает первым встречным ветром. —?Я не позволю тебе еще больше в этом запутаться.—?А что, если я не приду?—?Куда?—?На съемки твоего дурацкого клипа. С чего ты взял, что я послушно прибегу к тебе?—?Грязно играешь, Джи.—?Не грязнее тебя.Я очень хочу прийти на самом деле. Безумно. Потому что мне катастрофически мало Чанёля в последнее время. Я всем своим существом ощущаю острый его недостаток.—?Ты придешь,?— говорит Чанёль, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. Только в этот раз его взгляд не пускает по моей коже мурашки. Он тяжелый, и мне от него физически больно.—?Ты самоуверенный придурок.Хуже всего то, что я действительно приду. Мама дала за меня согласие и теперь будет без конца пилить. Была б моя воля, я бы назло ему не пришла. Слезы подступают к глазам от чертовой несправедливости. Почему он может читать меня как открытую книгу, а себя держит за семью замками? Почему не дает мне приблизиться? Почему я вынуждена чуть ли не вымогать у него правду?Это унизительно.Я резко срываюсь с места, собираясь оставить его одного. Пусть поймет наконец, что нечестно со мной поступает. Я имею право знать все. Потому что меня уже втянули в это. Поздно метаться. Чанёль больно хватает меня за локоть, когда я пытаюсь сбежать. Настолько больно, что я морщусь и слезы снова наполняют мои глаза. Не дай бог им сорваться с моих ресниц.—?Я соскучился, колючка. А ты что, нет? —?выходит грубо и зло, и от этого мне становится еще больнее.—?Пусти,?— я цежу это сквозь зубы. Кажется, Чанёль понимает, что переборщил, и слегка ослабляет хватку. Чем я сразу и пользуюсь. Вырываю локоть из его рук и зло смотрю ему прямо в глаза, уже наплевав на то, что вот-вот позорно разревусь. —?Не прикасайся ко мне до тех пор, пока не снизойдешь до того, чтобы рассказать мне правду.Чанёль громко вздыхает и ерошит волосы. Отталкивается от колонны и делает шаг ко мне, но я отшатываюсь. Не приближайся, Чанёль, иначе я сдамся тебе.—?Ты меня так наказываешь, что ли?Я нас обоих наказываю. Потому что мне тоже сейчас нужны его объятия. Нужно прикосновение: чтобы носом к моей щеке.Оставляю его вопрос без ответа и мчусь в сторону зала. Подальше от Чанёля. И не оборачивайся, Джи, хорошим это не закончится. Следующий ход за ним: если после этого он еще появится в моей жизни, значит, я хоть что-то для него значу. А если нет… Мне придется выжечь его из себя.~В зале душно и нестерпимо шумно. Гул давит на виски. Я сижу около мамы и пью уже второй стакан воды. Руки никак не перестают трястись. Место Чанёля пустует, но я упорно запихиваю мысли о нем подальше. Мне нужно успокоиться, иначе мать заметит и сложит два и два.В тот момент, когда я готова выбежать в сад и провести там остаток вечера, появляется Чонин. Мы с ним рвано поздоровались в начале приема, а сейчас он приглашает меня на танец, и я соглашаюсь. Я ему доверяю, поэтому танцую с большим удовольствием. Руки у Чонина теплые, а взгляд лукавый?— наверняка заметил наше отсутствие.—?Поговорили? —?спрашивает он едва слышно.—?Да ни черта. Он молчит.—?А ты что?—?Сказала, чтобы не приближался ко мне. А он знаешь, что до этого сделал?—?М?Я пересказываю ему диалог Чанёля и матери, сгорая от праведного негодования, а Чонин, слегка наклонившись, беззвучно смеется мне в плечо.—?Вот это я понимаю: в его стиле. И ты, значит, пойдешь?—?А у меня есть выбор? Слышал, что мама сказала?Я от злости, кипящей внутри меня, даже наступаю Чонину на ногу, и он снова смеется. Думаю, мы похожи на пару кретинов: вместо того, чтобы нормально танцевать, разговариваем и хохочем. Причем у меня наверняка возмущенное до ужаса лицо. А Чонину совершенно точно весело.—?Расслабься, Джи. Действуй согласно плану, который наметила, и не переживай.—?Ты что-то знаешь? —?с подозрением кошусь на друга, но он невозмутимо качает головой.—?Лишь предполагаю. У Чанёля с твоим недоделанным бывшим возлюбленным действительно могут быть страшные тайны.—?Насколько страшные, Чонин?—?Настолько, что он может из-за них тебя потерять.—?Откуда такая уверенность? —?огонь, опасный, не поддающийся контролю и неприручаемый, лижет мои ребра.—?Всего лишь дикая идея. Другого объяснения у меня пока нет. А у тебя?Я, закусив губу, качаю головой. В мыслях пусто. Там сейчас отражается эхо воспоминаний. На поверхность всплывает Чанёль, прячущийся в моей студии от двух странных типов и истекающий кровью, Чанёль, сильно сжавший мою руку в момент приветствия в тот памятный вечер испанских песен и фонарей, Чанёль, избивающий человека до потери сознания, Чанёль, испугавшийся того, что я все видела, Чанёль, готовый убить Чунмёна за то, что тот привел меня в клуб.Может быть, Чонин прав. Может быть, Чанёлю просто страшно. Может быть.Когда друг возвращает меня на место, Чанёль уже сидит напротив, мрачным взглядом уставившись в свою тарелку. Не смотрит на меня, но стоит мне отвернуться, как я чувствую, что он в открытую пялится. Какие бы у него ни были тайны, я хочу знать. Очень хочу.Я надеюсь провести остаток вечера в более-менее тихом одиночестве. Однако рядом вырисовывается фигура Чунмёна. На этот раз в его взгляде есть что-то твердое, решительное. Я почти готова отшить его, но в этот момент, кроме мамы, голову к нам поворачивает еще и Чанёль.—?Джи, не составишь мне компанию? Прогуляемся по саду.Я всего мгновение смотрю на него и понимаю, что он почти умоляет меня взглядом согласиться. И я говорю ?да?. Не из-за того, что мама смотрит, а из-за того, что Чанёль глядит на нас исподлобья. Он мрачнее тучи, и мне доставляет садистское удовольствие видеть его таким. Дешевый это трюк или нет, неважно: я соглашаюсь и позволяю Чунмёну себя увести, зная, что Чанёль несдержанно просверлит мне взглядом спину.Мы с Чунмёном выходим из жаркого шумного дома на улицу. Здесь приятный холод и тихое звездное небо. Я жду, когда Ким начнет оправдываться. Это в последнее время его любимое занятие. Мы отходим на приличное расстояние от особняка, и тогда Чунмён прочищает горло. Я внутренне подбираюсь.—?Нам очень нужно поговорить, Джи. Мне есть что сказать тебе. Это важно.—?Если ты решил извалять Чанёля в грязи, то можем уже сейчас вернуться обратно. Я не намерена выслушивать твои попытки выставить его в ужасном свете.—?Нет, Джи, я не о нем,?— Чунмён засовывает руки в карманы брюк и, сосредоточенным взглядом буравя носки своих туфель, вздыхает. —?Ты неправильно меня поняла. Когда я сказал Чанёлю о том, что ты была в меня влюблена, я пытался защитить тебя.—?Защитить? Скорее заставить Чанёля поверить в то, что я к нему ничего не испытываю.—?А ты испытываешь? —?вдруг вскидывает голову Чунмён.—?Это сейчас неважно, Чунмён. Говори, что хотел сказать, и разойдемся. Откуда ты узнал о том, что я была в тебя влюблена? —?требовательно спрашиваю я, потому что мне надоедает это все.—?Я тоже был в тебя влюблен, Джи, и не мог не заметить, что мои чувства взаимны. И…Это наглая ложь. Чертово идеальное вранье, от которого сердце болезненно сжимается. Как будто дурочка Джи не знает, что такое невозможно.—?Что за бред? —?обрываю его на полуслове и хмурюсь.—?Джи, я уехал тогда потому, что ты была в опасности. Если бы они узнали, что ты моя возлюбленная, я бы себе не простил.—?О ком ты? —?я вся напрягаюсь. Признание Чунмёна меня сейчас заботит меньше всего. Я хватаюсь за соломинку, которую мне так любезно протягивают.—?Лучше тебе не знать,?— качает головой Чунмён, и я вдруг понимаю, что, несмотря на всю свою неприязнь к Паку, он сейчас не станет ничего рассказывать. Вкупе с негодованием я испытываю уважение к этому человеку. Легкое и призрачное, но уважение.—?Ты закончил? Можем возвращаться? —?больше мне от него все равно ничего не нужно, и я стремлюсь избавиться от его общества, чтобы подумать о его словах.—?Подожди! —?он хватает меня за руку, когда я поворачиваюсь, чтобы вновь вернуться в дом. —?Ты меня простила?—?За что? За то, что ты пару лет назад уехал, не сказав ни слова? За то, что показал мне тот клуб? Или за то, что нагло потоптался по моим прошлым чувствам? —?припоминаю ему все его ошибки и замечаю, как искажается от боли его лицо. Чунмёну, конечно, неприятно. На то и расчет.—?Мне что, на колени встать, Джи?—?О, избавь меня от этого! —?я вырываюсь из его хватки и собираюсь поскорее уйти, когда слышу его голос за своей спиной.—?Прости меня, Джи.Нетерпеливо поворачиваюсь и чуть ли не ахаю. Чунмён действительно стоит на коленях и вымаливает у меня чертово прощение. Прошлая я все на свете бы отдала за такое зрелище у своих ног, но сейчас это все вызывает у меня странное подобие жалости. И какое-то отвращение.—?Заканчивай спектакль! —?я злюсь. —?Простила! Доволен? А теперь вставай и прекрати так смотреть на меня.—?Как смотреть? —?Чунмён неловко поднимается с колен, небрежно отряхивает брюки и отбрасывает мешающую челку со лба.—?Так, словно я тебя сейчас сожру.—?Извини,?— Чунмён отводит взгляд, но я успеваю заметить, что напряжение с парня наконец слетает. Ему становится явно легче в моей компании. Хочется закатить глаза.Я поворачиваюсь и стремительным шагом направляюсь к огромному особняку, наполненному музыкой и людьми. Слышу визг шин, и пары секунд мне вполне хватает на то, чтобы понять, что это был Чанёль.~Когда мы возвращаемся домой, мама, к счастью, не придирается ко мне и отпускает в мою комнату. Я замечаю заинтересованный взгляд отца и киваю ему: мол, завтра все расскажу. Кажется, он был так же внимателен, как и Чонин. В то время как мама, наверное, весь вечер надеялась на то, что Чунмён будет настойчивее.В почтовом ящике я нахожу письмо на мое имя и, с удивлением обнаружив, что имени отправителя нет, пожимаю плечами. И кому только взбрело в голову написать мне? Я бросаю конверт на кровать и долгое время не вспоминаю о нем, потому что нахожу занятие увлекательнее.Например, почему бы не поднести к носу куртку Чанёля и не вжаться в нее лицом? Я ведь только это и умею в последнее время. Вынуждена страдать острым недостатком Чанёля в крови, поэтому всячески пытаюсь себя спасти. Я даже на мгновение представляю, что я наркоман, который дорвался до желанной дозы.Куртка пахнет безумно прекрасно. Так, что срывает тормоза. Мне сразу хочется включить ту песню и сойти с ума еще раз. Прошлой ночи было явно мало. Я со вздохом прячу куртку в шкаф и долго принимаю ванну.А когда выхожу, то понимаю, что напрочь забыла о письме. Включаю ночник, вырубая основной свет, и беру конверт в руки. Белый, ничем не примечательный. Лишь с адресом получателя. Я вскрываю его и, едва коснувшись содержимого, понимаю, что это фотография.На ней какой-то заброшенный, полуразвалившийся медицинский центр. Я минуту детально разглядываю фото, пытаясь понять, где это, пока до меня не доходит, что я не знаю и что ничего особенного в нем нет. Всего лишь старое медицинское здание. Я уж было решаю выкинуть письмо и забыть о нем, когда что-то дергает меня посмотреть, что на обороте фотографии.Я зря это делаю. Потому что воздуха в комнате вдруг становится безумно мало.?Ты уверена, что, находясь рядом с Пак Чанёлем, не окажешься следующей??