Часть 10 (1/1)

—?Что? —?мне в этот момент кажется, что на меня обрушивается весь мир. —?Откуда ты…—?Чунмён сказал,?— обрывает меня на полуслове Чанёль. Челюсти крепко сжаты, а брови сведены к переносице. Он злится, это понятно.—?Откуда он…—?Да плевать, откуда, Джи! —?кричит Чанёль, привлекая внимание студентов. —?Почему ты мне не сказала?—?А почему ты не говоришь мне, как вы связаны? —?лучшая защита?— нападение. О том, откуда Чунмён все знает, я подумаю потом.—?Джи, это не одно и то же,?— цедит сквозь зубы Чанёль.—?Для меня одно и то же,?— я не намерена отступать.—?Джи, не вынуждай меня.—?Катись к черту, Чанёль. Пока ты не скажешь, какое ты имеешь отношение к Чунмёну, даже не приближайся ко мне,?— разворачиваюсь и собираюсь взобраться по ступенькам, чтобы наконец сбежать от Чанёля, когда он хватает меня за предплечье.—?Джи, не дури.—?Я все сказала. Руки убери, люди смотрят.Говорю с ним так грубо, как могу. Прекрасно знаю, что ему это не нравится. Ни мое упрямство, ни то, что я когда-то была влюблена в Чунмёна. Я не стану сейчас убеждать его в том, что Чунмён мне больше не нравится. Не подарю ему такой роскоши.—?Джи…—?Уходи, Чанёль. Не хочу тебя даже видеть,?— я вырываю руку и делаю шаг вперед, когда до меня доносится:—?Вчера ты так не говорила.Я передергиваю плечами и продолжаю свой путь, оставляя его там одного. Ему полезно подумать над сложившейся ситуацией. Вдруг ему в голову ударит, что не стоит ничего от меня скрывать. Я в любом случае найду интересующую меня информацию.По пути в аудиторию торопливо набираю сообщение.8:53Чонин, нам нужно поговорить. Встретимся в нашем кафе. Напиши, когда тебе удобно.~Всю пару я бессовестно прослушиваю. Гаюн рядом со мной тихо трещит без умолку, ловит замечания от преподавателя и все равно не прекращает. Я же бессмысленным взглядом пялюсь в свою тетрадь и понимаю, что ни слова не записала. То, что сказал Чанёль, не укладывается у меня в голове.Значит, Чунмён знал о моих чувствах и играл со мной? А теперь решил, что может на моей прошлой любви к нему подзаработать очков? Мне снова становится больно. Как тогда, когда я впервые после разлуки его увидела. Внутри все жжет просто. К этому прибавляется еще и то, что мы с Чанёлем повздорили. Но все же из головы не идет Чунмён.То есть вот так? То притягивал глупую Джи, то отталкивал, знал о моих чувствах и купался в моей чертовой любви к нему. Другого объяснения у меня нет, и в животе все сворачивается в тугой узел волнения. Я понимаю, что он еще придет со мной поговорить. Будет долго извиняться, начнет нести бред про то, что сдуру ляпнул, что ничего и знать не знал. А я, конечно, поверю. Размечтался.У меня в голове не укладывается, что хороший мальчик Ким Чунмён так поступал со мной. Как он в глаза мне смотрел, будучи осведомленным о том, что мне безумно хочется большего? Я внезапно разочаровываюсь в нем. И это хуже, чем то, что было пару лет назад, когда он тайно уехал.Я вдруг вспоминаю его объяснение об отъезде, и в моей голове складывается неясная картинка: Чунмён спасся бегством. От кого? И связано ли это с Чанёлем? Я на подсознательном уровне думаю, что связано.Весь день не получается толком ни на чем сконцентрироваться. Ловлю себя на мысли, что от перепалки с Чанёлем мне нехорошо. Что-то вроде беспокойства, что после этого он предпочтет больше не заявляться ко мне. И я с ужасом понимаю, что не переживу этого. Не свыкнусь с тем, что его больше не будет везде.Еле досиживаю до конца пар и ко времени, назначенному Чонином, на всех парах несусь в кафе. Я не уверена, что он хоть что-то знает, но мне хочется в это верить. Чонин уже ждет меня у нашего любимого столика, предварительно заказав мне тирамису. Прекрасно знает, что я люблю его. Я надеюсь, что смогу съесть хотя бы кусочек, потому что сейчас меня от нервов перетряхивает.—?Ты чего такая взвинченная, Джи? —?удивленно спрашивает Чонин, подталкивая ко мне чашку чая.Я делаю глоток обжигающего напитка. Мятный. Чонин и про это знает. Мне становится совсем тепло.—?У меня к тебе дело. Немного неловко, что в последнее время я вспоминаю тебя лишь в такие моменты, но мне сейчас нужна твоя помощь.—?В последнее время… Ты хотела сказать, в то время, когда в твоей жизни появился Чанёль,?— лукаво улыбается мне друг.—?Допустим,?— уклончиво отвечаю я. —?Скажи, ты что-нибудь слышал о Чунмёне?—?Ты о том придурке, который вот уже столько лет является врагом Чанёля, что ли? Сухо имеешь в виду? —?уточняет Чонин.—?Сухо?—?Да, это его бандитское прозвище.—?Чего?Чонин заразительно смеется, обнажая ровный белый ряд зубов.—?Расслабься, Джи, я пошутил. Ты ужасно напряжена.—?Так это действительно его прозвище?—?Да. Чанёля называют Фениксом, а его?— Сухо.—?У них там у всех есть прозвища, что ли?—?Нет, не у всех,?— качает головой Чонин, задумчиво копаясь в своем пирожном. —?А почему ты им интересуешься?—?Обещай не смеяться.—?Ну? —?Чонин выжидающе смотрит на меня.—?Я в него пару лет назад влюблена была.Чонин пронзительно свистит, ловя неодобрительные взгляды. Он мгновение о чем-то размышляет, а потом склоняет голову набок и говорит:—?А сейчас?И тут меня прорывает. Я все ему рассказываю. Абсолютно все. Про то, что меня к Чанёлю невыносимо тянет, про то, что Чунмён у меня где-то под ребрами сильно болит, несмотря на свои выходки, про то, что было вчера и сегодня, про то, что я чертовски устала, но без Чанёля уже не могу, про то, что у мамы на нас с Чунмёном планы, про то, что мне очень нужно все знать.Чонин словно выпадает из реальности, пока слушает меня. Он сосредоточенно водит пальцами по столу и не пропускает ни единого моего слова. И я бессовестно взваливаю на него свои переживания.—?Ты запуталась, Джи,?— говорит он спустя минуту после того, как я заканчиваю. —?Тебе самой нужно разобраться в том, насколько сильно тебе необходимо все знать. Но учти: я не знаю всего. Лишь детали.—?Мне это необходимо. Иначе я не буду знать, кто из них для меня опаснее.—?Чанёль не представляет для тебя угрозы, вот тут даже не сомневайся,?— четко выговаривает Чонин. —?Они с Чунмёном работают в разных группировках. Я знаю, что вражда у них давняя. Началась еще до того, как твой бывший возлюбленный уехал. И самое главное, Джи. У меня в голове крутится фраза, брошенная как-то Чанёлем в телефонную трубку: он сказал, что они с Чунмёном в свое время вдоволь наигрались чужими жизнями.—?О чем ты?—?Не знаю, Джи, я не знаю. Это то, что мне известно, и все. Большего я тебе не смогу сказать. Я и это узнал случайно, не от самого Чанёля.Я усиленно думаю над его словами. Наигрались чужими жизнями? Разные группировки? О чем речь вообще? У меня голова начинает трещать по швам, когда я пытаюсь понять, что к чему.—?Джи, Чанёлю не понравится то, что ты за его спиной что-то вынюхиваешь,?— устало поясняет Чонин. —?Лучше поговори с ним начистоту, если это тебя так волнует.—?Он упрямится. Чонин, он ни черта не хочет говорить! И еще злится на меня.—?Я бы тоже злился. К девушке, которая мне нравится, вернулась ее первая любовь. Ну, зашибись,?— Чонин говорит непринужденно все это, а вот я давлюсь тирамису.—?Нравится?—?М? —?Чонин улыбается. —?Джи, не будь глупой. Все и так понятно. Чанёль свою симпатию по-другому выражать не умеет. С этим просто надо смириться.—?Он тебе что, что-то сказал?—?Если и сказал, то ты, маленькая сыщица, ничего об этом не узнаешь! —?Чонин облизывает свою ложку и умудряется залепить мне ею по лбу. А потом хохочет и говорит:?— А теперь давай поговорим о чем-нибудь попроще, ладно? Я до зубного скрежета ненавижу тайны.Друг забавно морщит нос, и я, смеясь, соглашаюсь.~Время, проведенное с Чонином, позволяет мне окончательно расслабиться. Я отвлекаюсь и перестаю думать о плохом. С Чонином всегда так?— начнет что-нибудь рассказывать, и как понесется! История за историей, и мне становится легче. Я даже жалею, что так поздно о нем вспомнила.Когда я иду в студию, то меня не покидает чувство, что все наладится. Я поговорю с Чанёлем и все выясню. Я имею право знать, не так ли? Чунмён?— мой бывший друг, Чанёль?— парень, который очень нравится. И я почему-то думаю, что из-за этого могу на что-то надеяться.Я прихожу сегодня позже обычного (ну, конечно, проторчала с Чонином целых три часа в кафе). Мне удается застать Сольхён, и в тот момент, когда я иду к ней, чтобы поздороваться и извиниться, я улавливаю песню, под которую она танцует. По моему телу пробегают мурашки, а в голове начинает пульсировать. Это та самая песня!—?Сольхён! —?я, не зная себя от радости, подбегаю к подруге. —?Подо что ты танцуешь?Сольхён удивленно смотрит на меня и, улыбаясь, показывает на экран своего нетбука. Я торопливо записываю исполнителя и название, вслушиваясь и все больше убеждаясь в том, что это та самая песня. Чанёль пел мне ее вчера под фонарями. Это чертова удача, честное слово!—?Ты чего сбежала вчера? —?спрашивает наконец Сольхён. —?Ничего не хочешь мне рассказать о том симпатичном парне, с которым танцевала? Думаешь, я не заметила химию между вами? —?хитро подмигивает подруга, а я неловко пожимаю плечами.—?Пока даже не знаю, как тебе объяснить все.—?А! Тебе нужно время? Расслабься! Разберешься и расскажешь.Я благодарно ей улыбаюсь и иду переодеваться. Мне предстоит сегодня репетировать для конкурса, поэтому нужно взять себя в руки и стереть с лица глупую улыбку. Странно, что я вообще в этой ситуации чему-то радуюсь.Переодевшись, я ставлю свою песню (Сольхён к этому времени успевает уйти) и начинаю. Тщательно отрабатываю каждое движение, потому что страх перед матерью еще не выветрился из моего организма. Он ядом течет по моим венам, и мне будет трудно от него избавиться. Но я стараюсь. Сжимаю зубы и танцую.Я внимательно слушаю музыку. Пытаюсь быть ей без остатка. Представляю себе, что я и есть эта самая песня и что мне просто нужно переродиться в другую форму, в танцевальную. Этому меня научил мой самый первый учитель танцев. И с тех пор я сначала пытаюсь проникнуться музыкой, потом уже придумываю движения и пытаюсь их отработать.Я заставляю себя поверить в то, что мое тело?— инструмент (сейчас?— скрипка, потому что я выбрала себе Линдси Стирлинг*). Извиваюсь, делаю выпады, изгибаю свое тело, как могу, и напоминаю себе: я?— скрипка. На мне сейчас умело играют.Я почти вливаюсь в нужный мне образ, когда теряю контроль. Присутствие Чанёля я всегда сначала ощущаю. И вот сейчас, когда я застываю, а музыка бежит вперед, я чувствую, что Чанёль стоит в дверях. Я все еще не знаю, каким таким интересным способом он проникает внутрь, но я ловлю себя на мысли, что люблю его сюрпризы.—?Я знаю, что ты здесь,?— полушепотом в тихую скрипку. Выключаю музыку.Слышу, как Чанёль, уже считая бессмысленным скрываться от меня, шагает вперед.—?Все еще ничего не хочешь мне рассказать? —?довольно сухо и сдержанно. Я стою спиной к нему и боюсь поворачиваться. Увижу в его взгляде хоть намек на холод?— не смогу справиться с эмоциями.—?А ты?Чанёль вздыхает. Я наконец поворачиваюсь. Он устало проходит к зеркалам и прислоняется к ним спиной.—?Джи, ты не осознаешь всю серьезность ситуации.—?Я хочу знать правду. Давай играть по-честному: я отвечу на твой вопрос лишь тогда, когда услышу ответ на свой.—?Колючка,?— Чанёль смотрит осуждающе, —?в твоих же интересах не торговаться.—?Я не торгуюсь. Тебе, значит, можно, а мне нет? —?начинаю злиться. Он пришел для того, чтобы вывести меня из себя и расстроить?—?Джи, мы не сможем видеться, если ты будешь задавать мне вопросы касательно моей связи с этим придурком.—?Перешел к угрозам? Чанёль, ты не можешь ставить мне такое условие.—?Ты тоже,?— хмыкает парень. —?Я не хочу вмешивать тебя во все это. Большие мальчики просто не поделили кое-что в прошлом, и это уже неважно.—?А маленькой девочке, конечно, нельзя знать об этом? —?огрызаюсь. —?Если неважно, тогда почему ты так переживаешь, когда Чунмён оказывается рядом?—?Я не переживаю.—?Да ну? Теперь будешь притворяться, что ничего не было? Чанёль, я ведь могу с вопросами пойти к Чунмёну. Он, наверное, охотнее расскажет мне все.—?Не смей! —?почти рычит Чанёль, подбираясь.—?Боишься, что он исказит факты? Тогда расскажи сам!—?Не могу, Джи, не могу!Я вздыхаю и сжимаю пальцами виски. Мне надоедает с ним спорить. Я понимаю: Чанёль и слова мне не скажет. А с Чунмёном я сама говорить не хочу. Не после того, что он сказал Чанёлю. Да и вообще. Из-за мамы он становится мне противен.—?Увидимся, когда ты эту дурь из головы выкинешь,?— Чанёль резко отталкивается от зеркал, взлохмачивает со злости волосы и торопливо покидает зал.Я устало сажусь на пол и понимаю, что сама своим упрямством все испортила. Я почти уверена в том, что Чанёль вернется.Почти.~Возвращаюсь домой раньше обычного. Расстроенная, злая до чертиков и чуть ли не плачущая. В последнее время я слишком много истерю. Это плохо.Мама оказывается дома. Я вдруг вспоминаю, что за свое вчерашнее поведение еще не получила, и вся съеживаюсь. Только этого мне сегодня не хватало. Можно подумать, мало того, что произошло.На столе на кухне замечаю еще один букет, идентичный тому, что я получила. Этот почерк я знаю наизусть. Гребаный Ким Чунмён. Мать поднимает голову, заметив меня, и отвлекается от работы.—?Это от Чунмёна, там внутри записка.Я, наверное, ненормальная и безрассудно смелая, но я подхожу к этим несчастным розам (дурак ты, Чунмён, дурак) и пальцами начинаю мять бутоны. Это похоже на маленький нервный срыв. Я комкаю цветы, ломаю стебли и в итоге кое-как запихиваю букет в мусорное ведро. И все это под маминым внимательным взглядом.—?Зачем ты так?—?Мне не нужно ничего от него.Принять подарок значит показать, что я смягчилась. Дать ему знак, мол, действуй. Этого мама и добивается. Но я не намерена терпеть перепрыгивания через мою голову. Это последнее, что я смогу вынести.—?Ты ведешь себя некрасиво,?— голос у мамы леденеет. Я закатываю глаза, стоя к ней спиной, подбираю свою сумку и бреду в комнату.Нужно сбежать как можно скорее. Утром. Пусть мама разберется со мной утром. Сейчас я хочу немного пожалеть себя.На лестнице натыкаюсь на отца, но быстро прохожу мимо. Не нужно мне сейчас его жалости, не нужно. У меня от нее внутренности горят.В комнате я закрываюсь на замок, заваливаюсь на кровать и достаю спрятанную утром куртку Чанёля. Она пахнет им. Так крышесносно и безумно вкусно пахнет им, что мне на глаза слезы наворачиваются. Вчера его теплые пальцы гладили мои позвонки, нос едва касался моей щеки, а сам Чанёль пел мне.Я сжимаю в руках его куртку и не могу перестать вдыхать аромат его одеколона. Это что-то сладко-резкое. То, что уже безумием течет в моей крови. В голове раздается голос Чанёля, поющий на ломаном испанском, и тут что-то щелкает.Песня!Я достаю телефон и дрожащими пальцами набираю в поисковике David Bisbal?— Cuidar Nuestro Amor. Включаю ее, как только оказываюсь на нужном сайте, а потом начинаю судорожно искать перевод. Ничего не могу поделать с тем, что автоматически заменяю голос певца на голос Чанёля.Я помню, что он сказал мне. Какая-то строчка из песни сводит его с ума. И мне нужно ее найти. Жизненно важно узнать, что именно ему так нравится.Я долго читаю перевод и сначала даже не улавливаю. А потом, когда певец доходит до последнего куплета, меня прошибает током.Si lo que sientes tan fuerte es mi corazón//Если то, что ты чувствуешь так сильно?— это моё сердце,Haré que nunca digas que esto fue un error//Я сделаю так, что ты никогда не назовёшьLo que nos unió//Ошибкой то, что нас соединилоЯ уверена в том, что это именно этот отрывок. Потому что даже у меня сердце екает. Так болезненно сжимается, пропускает удар в предвкушении и потом начинает быстро-быстро биться. Как маленькая глупая птичка. Не знаю, что такого в этой песне, но мне от нее становится плохо.Чанёль сидит где-то глубоко внутри. И там у меня нестерпимо болит.Я подношу его куртку к носу и почти решаюсь написать ему, сказать, что нашла. Но по голове бьет то, что произошло около двух часов назад, и я резко передумываю. Лишь качаю головой сама себе, укладываюсь на кровать, обнимая одежду Чанёля так, словно это он тут, надеваю наушники и закрываю глаза.Я засыпаю, слыша в своей голове хриплый, тихий, вспарывающий грудную клетку голос Чанёля.