Часть 9 (1/1)

Страх.Это первое, что мелькает в его взгляде, когда Чанёль замечает меня. Мне кажется, что внутри него в этот момент тоже что-то рвется пополам. Я буквально читаю в его глазах некое подобие мольбы. Словно он готов сейчас жизнь отдать за то, чтобы меня тут не было.Но я здесь. Стою, ловлю губами воздух и не могу отвести взгляд от его глаз.—?Джи,?— он шепчет это губами и вдруг подается вперед, перепрыгивая через ограждение и оказываясь прямо передо мной. —?Что ты здесь делаешь?Ему становится плевать на рев толпы, на недоуменные взгляды и даже на то, что рядом стоит Чунмён. Чертов придурок, который привел меня сюда. Я замечаю, что у Чанёля слегка подрагивают руки. Знал бы он, насколько мне сейчас страшно стоять рядом с ним.—?Не знаю,?— выдаю я, не понимая, что мне вообще сказать. Все сливается в ужасную какофонию, и мне даже кажется, что я сейчас потеряю сознание.—?Ты, блять. Мудак херов! —?последние слова он выплевывает с такой яростью, что я отшатываюсь. Он готов броситься на Чунмёна и задушить его голыми руками, но вовремя замечает мою реакцию. —?Твою ж мать. Твою ма-а-ать.—?Она должна была знать правду, ты так не думаешь? —?в голосе Чунмёна сквозят ядовитые нотки, и я остервенело вырываю свою руку из его цепкой хватки.—?Ублюдок,?— выплевываю ему это в лицо и, расталкивая людей впереди, несусь на улицу.Мне нужно на воздух. Потому что здесь катастрофически нечем дышать. Все пропитано одеколоном Чанёля и чужой кровью на его руках. И я чувствую, что меня вот-вот стошнит, настолько мне плохо.Едва оказавшись на улице, я попадаю под потрясающей силы ливень. Крупные тяжелые капли резко бьют по моему лицу. Я хватаюсь за столб в попытке не упасть. Прижимаю руки к горящим щекам и прикрываю глаза. Перед ними, словно намертво приклеенный к внутренней стороне моих век, Чанёль все бьет и бьет того парня.Я слышу крики за своей спиной, и внезапно крепкие руки я-знаю-черт-возьми-кого разворачивают меня к себе. Я вынужденно открываю глаза. Чанёль стягивает с себя испачканную в крови майку и только тогда стискивает меня в своих объятиях. Прижимает к себе так, словно я только что увидела плохой сон, а он пытается меня успокоить.И в этот момент я больше не вижу смысла сдерживаться. Начинаю рыдать в его руках и трястись. Мне холодно, больно и неприятно. Я не хотела видеть эту сторону его жизни. Но оказалась в нее втянута.—?Тихо, тихо, Джи.Чанёль обнимается жутко неуклюже. Он сжимает меня своими крепкими подрагивающими руками, пальцами грубо путаясь в моих волосах. Но у меня нет сил думать об этом, я просто покорно принимаю его неумелые объятия и слушаю, как чертовски сильно бьется его сердце. В этот момент я в который раз схожу с ума.—?Ты еще смеешь к ней прикасаться? —?я слышу злой голос Чунмёна, и Чанёль на мгновение ослабляет хватку, позволяя мне увидеть, как Ким торопливо приближается к нам.Что-то в Чанёле неуловимо меняется, щелкает будто, и он, отпустив меня, бросается к Чунмёну. Он одним ударом в челюсть валит его на землю и начинает осыпать ударами. С моей стороны правильнее будет расцепить их, схватиться за Чанёля и оттащить его, но у меня не получается.Самое страшное и постыдное в том, что я не хочу его останавливать.Я понимаю?— Чунмён заслужил. Слезы высыхают у меня на щеках, а я сама начинаю дрожать от холода и от того, что неприятные дождевые капли скатываются мне за шиворот. Чанёль сам резко прекращает его бить и напоследок пинает в ребра.—?Гребаный придурок. Ты что, вершитель судеб у нас? Решаешь, кому и что нужно знать и видеть? Мне твои скелеты наружу вытащить? Показать ей, кто ты такой на самом деле? Ты этого добиваешься, мудак? —?Чанёль говорит громко, так, что у клуба наконец собирается целая толпа, требующая хлеба и зрелищ. —?Да я тебя в порошок сотру, чертова пешка.Я затыкаю уши руками и отворачиваюсь. Хочу никогда этого не видеть. Разозленный Чанёль?— это больно. До того больно, что у меня в груди даже покалывает. Сердце бьется как бешеное, и я отчаянно пытаюсь сохранить связь с реальностью.—?Джи,?— он снова разворачивает меня к себе. —?Стой тут, я сейчас приду. Никуда не уходи, поняла меня? И ни с кем не разговаривай. Дай мне минуту.Он сжимает мои пальцы в своих чуть ли не до хруста, и я часто-часто киваю ему, словно китайский болванчик. Чанёль торопливо заходит обратно в клуб: наверное, ему нужно что-то забрать оттуда. Чунмён продолжает лежать на земле и корчиться от боли, вот только мне плевать. Я не подойду к нему, не стану помогать. Это все его вина.—?Ты новая подружка Феникса? —?ко мне подходит незнакомая девушка и оценивающим взглядом окидывают мою сжавшуюся фигурку. Дождь продолжает литься как из ведра, а я упрямо молчу. —?Ну, ты учти: он любит, когда девушки сверху.Мне хочется залепить ей пощечину или плюнуть прямо в ее самодовольное лицо. На крайний случай?— выблевать весь ужин прямо на нее. Меня мутит от ее слов и от ее вида. Но я не собираюсь отвечать на провокацию. Отчасти потому, что Чанёль приказал ни с кем не говорить, отчасти потому, что я знаю?— она ждет моей реакции. Ей хочется увидеть смятение или разочарование на моем лице, но оно, к счастью, выражает лишь отвращение.—?Отъебись от нее, Хару. Феникс тебя потом съест. Я Сехун,?— незнакомый парень кивает мне, но я лишь обнимаю себя руками и глупо смотрю на него. Откуда мне знать, хороший он или плохой, откуда мне знать, можно ли ему доверять?—?Сех, прибери там все,?— Чанёль появляется так же быстро, как ушел. Он хлопает Сехуна по спине и, взяв меня за руку, ведет к своей машине.У меня сейчас нет выбора, и потому я послушно плетусь за ним. Стараюсь ни на кого не смотреть и не обращаю внимание на то, что Чунмён отчаянно пытается встать и докричаться до меня. Я не прощу ему этого.Чанёль переоделся и отмылся от крови. Теперь он выглядит таким, каким я его обычно вижу. Он открывает переднюю дверь и помогает мне забраться в салон. Огибает машину и садится рядом, заводит ее. Я внимательно наблюдаю за тем, как его пальцы, все еще едва заметно подрагивая, хватаются за руль, а потом мы трогаемся с места. Я молчу и лишь рвано дышу. Дождь барабанит по стеклу, и этот звук меня отрезвляет. Я наконец облегченно откидываюсь на спинку сидения и прикрываю глаза.Волосы и платье насквозь мокрые. Чанёль включает обогреватель, и я чувствую резкий поток теплого воздуха. Немного морщусь. Пак ни слова не говорит, и мне кажется, что ему тоже страшно. Я очень хочу думать, что я здесь не единственная испугавшаяся.Чанёль сворачивает на обочину и останавливается. Я смотрю прямо перед собой и лишь через целую вечность решаюсь повернуться к нему. Парень, полуприкрыв глаза, устало сверлит взглядом свои руки на руле. Этими пальцами он трогал меня, касался пронзительно нежно. И этими же пальцами причинял сегодня кому-то боль.—?Ты не должна была этого всего видеть,?— тихо говорит Чанёль.—?Извиняешься? —?мне чертовски нужно, чтобы он попросил прощения. Я не отдаю себе отчета в том, почему это так важно, но мне это нужно.—?Нет.Я усмехаюсь. Ну, конечно. Станет гордый Пак Чанёль за это извиняться?—?Я не виноват в том, что такой, Джи. Мне нужно извиниться за то, что вот он я?— обожаю шутить с жизнью? Нужно извиниться за то, что я именно такой? Жестокий и отвратительный, да?Я качаю головой.—?Можно я переберусь назад?Чанёль вздыхает, и я принимаю это за разрешение. Стягиваю с ног туфли и сажусь на заднее сиденье. Не потому, что мне нужно быть как можно дальше, а потому, что впереди слишком жарко. Чанёль некоторое время молчит, рассеянно барабаня пальцами по рулю. Я понимаю, что он не собирается объясняться. Это не в его стиле.Я думаю о том, что Чунмён, наверное, сейчас ищет меня везде, где только возможно. Маме он точно не позвонит?— себе дороже. Я устало качаю головой. Когда моя жизнь успела превратиться вот в это? Почему я сижу в машине с парнем, который так жестоко избил на моих глазах человека? Почему не убегаю? Да потому, что не могу.Дурацкое приторное слово ?поздно? бьет меня по голове.Мы молчим непозволительно долго. Я даже успеваю в своей голове досчитать до трехсот пятидесяти восьми и успокоиться. Чанёль вдруг поворачивается и, недолго думая, перебирается ко мне, случайно касаясь холодными пальцами моих коленей.—?Иди сюда,?— он говорит тихо, но от его слов у меня по коже бегут мурашки. Стоит ему дотронуться до моей талии в попытке притянуть к себе, как я дергаюсь как от удара. Воспоминания об увиденном в клубе все еще имеют место быть. —?Джи. Я не сделаю тебе больно.Что-то в его взгляде и голосе когтистой лапой хватает мое сердце в тиски, и я позволяю ему обнять меня. Он шумно дышит мне в волосы.—?Твое платье выжимать можно, ты в курсе?—?Да,?— я прислонена к его сильной груди спиной и могу лишь гадать, какое у него выражение лица сейчас.—?И волосы тоже мокрые.—?Да.—?Сильно испугалась?—?Да,?— я отвечаю на автомате и нервно дергаюсь, когда понимаю, что призналась в моем страхе. Чанёль только крепче меня сжимает.—?Тише, колючка.Я не понимаю, что мы с ним делаем. Обнимаемся на заднем сиденье его машины, в то время как Ким Чунмён меня везде ищет? Смешно даже.—?Ты отвратительный, Чанёль. Отвратительный. У тебя ужасные методы успокаивания,?— говорю я.Накипело, наболело, устало прятаться. И мне даже не страшно, что я ему это сказала.—?Я знаю.—?Ты не собираешься объяснять мне, как с тобой связан Чунмён, да?—?Не сейчас.—?Тогда поехали домой,?— я вырываюсь из его объятий и боюсь смотреть ему в глаза. Если снова увижу то странное выражение, то не смогу ему сопротивляться.—?Давай посидим так еще чуть-чуть?—?Только без рук, ясно? —?я почти выкрикиваю эти слова.—?Как хочешь.Чанёль перебирается на переднее сиденье, и мне вмиг становится ужасно пусто без него. Но я убеждаю себя в том, что это правильно. А душу в это время разрывает от того, что Чанёль не прижимается больше ко мне.Противоречащая сама себе идиотка.~Мы с ним подъезжаем прямо к моему дому. Чанёль, кажется, бесстрашный. Я тут же выхожу из машины и собираюсь подойти к воротам (хорошо, что дождь кончился, я и так являю собой жалкое зрелище), когда Пак срывается вслед за мной, грубо разворачивая к себе.—?Стой.Он хватает подол моего платья и принимается его выжимать, при этом притягивая меня так близко, что я снова попадаю в капкан его очарования. Но с меня на сегодня и правда хватит Пак Чанёля.—?Прекрати. Я сама.Чанёль меня не слушает и упрямо выжимает ткань так, как в таком положении вообще возможно, а потом аккуратно разглаживает мое платье, словно невзначай касаясь пальцами бедра.—?А теперь иди, колючка.Я гневно сверкаю на него глазами, одергиваю платье, ловлю в его взгляде пляшущих на дне чертиков и, разозлившись, захожу в ворота. Дурацкая улыбка расползается по моим губам, пока я бреду к двери. Я совершенно точно ненормальная, потому что даже после увиденного бабочки в моем животе не перестают трепетать.—?Вы вернулись? —?я слышу мамин голос еще в прихожей и понимаю, что Чунмён еще не пришел. Так ему и надо, идиоту. Я закатываю глаза и, приняв самый что ни на есть разнесчастный вид, прохожу в гостиную. Мои родители и родители Чунмёна ахают, завидев меня, мокрую и с покрасневшими глазами.—?Мы поссорились,?— вру так непринужденно и просто, при этом умудряясь казаться грустной. —?С вашего позволения.Я торопливо скрываюсь на лестнице, ведущей ко второму этажу. Сейчас я приму душ и лягу спать. И ни за что не стану включать мобильный. И даже думать о Чанёле не буду.Сегодняшний лимит исчерпан с лихвой.~Десятичасовой сон и спокойное утро (мама, оказывается, сегодня рано ушла, и слава богу) позволяют мне отдохнуть и переварить все, что вчера случилось. Я принимаю наскоро душ, одеваюсь и спускаюсь. Решаю сегодня выпить крепкий кофе. Папа провожает меня удивленным взглядом.—?Сильно повздорили вчера?—?Мгм,?— мычу в ответ, ясно показывая, что не намерена сейчас это с ним обсуждать.Отец улавливает мое настроение и замолкает. Пока вода в чайнике закипает, я раздумываю над сложившейся ситуацией. Итак, что мы имеем? Чунмён тот еще ублюдок, который нечестно играет и у которого есть тайны от меня; Чанёль участвует в боях без правил и безумно страшен на ринге. А я… А что я? Я, как дура, тянусь к опасному огню. И мы с вами знаем, что я говорю не о Чунмёне.Я пью кофе медленными глотками, боясь обжечься, и удивленно понимаю, что мне плевать, что скажет мама. У нее на уме свести меня с Кимом. Вот только она ни черта не знает о том, с кем водится ее якобы примерная дочь. Как и не знает то, в каком аду я вчера побывала и что привел меня туда именно Чунмён, который ей, кажется, очень нравится.Интересно получается.Я вспоминаю сообщение, которое пришло мне в ту минуту, когда я врала родителям, что поссорилась с Чунмёном.22:54Я едва сдерживаюсь от того, чтобы войти в твой дом и рассказать твоей матери, куда этот подонок тебя привел. Ты знаешь, почему я этого не сделаю.Я знаю. Конечно, знаю. Чанёль не хочет, чтобы мне потом от матери влетело. И это вызывает у меня легкую улыбку.Мы с отцом подъезжаем к университету. Он заботливо протягивает мне зонтик, который я всегда забываю в его машине.—?Ты не обязана дружить с Чунмёном, если не хочешь.Я киваю отцу, беру зонт и закрываю дверь машины. Конечно, не обязана. Остается вдолбить это в мамину голову. И в чунмёновскую тоже. Отец отъезжает, я машу ему с улыбкой, а затем иду к ступенькам. И тут меня перехватывает чья-то рука.—?Ву Джи? —?спрашивает невысокий парень.—?Да, это я.—?Просили передать,?— он протягивает мне огромный букет красных роз и, не дождавшись моего вопроса или хотя бы согласия принять, убегает.Я недоуменно стою секунду-другую, а потом усмехаюсь. Ким Чунмён, ты так и не понял, что я ненавижу розы, и забыл, что я люблю подсолнухи. Дурак. Я безжалостно запихиваю роскошный букет в ближайший мусорный бак. Пусть подавится своими цветами.—?А вот это правильно,?— я вздрагиваю, слыша голос Чанёля у самого уха. Он, оказывается, бесшумно подошел ко мне сзади.—?Ты что тут делаешь? —?я замечаю в его взгляде злость. И мне становится слегка не по себе. Незнание напрягает. До поры до времени, разумеется.Чанёль буравит меня взглядом, и я могу лишь догадываться о том, что привело его сюда. Явно что-то важное. Что-то, что разозлило его. Он крепко стискивает руки в кулаки в карманах своих джинсов. А потом задает вопрос, который разъедает его изнутри.—?Почему ты не сказала мне, что Чунмён?— твоя первая любовь?