Глава 2: В каждом из миров (1/1)

- Вот и всё, шинигами. Добро пожаловать в мою скромную лабораторию, - слегка растягивает слова, словно смакуя. И опять эта самодовольная издевательская полуулыбка. Створки двери бесшумно и плавно отъезжают в стороны, давая им пройти, после чего, спустя несколько мгновений, автоматически закрываются за спиной у Мацумото. Инстинктивно оглянувшись назад, она с удивлением замечает, что дверь очень тонкая и с этой стороны абсолютно прозрачная, так что коридор, ведущий в логово этого эспадовца, отлично просматривается, а ведь когда она стояла снаружи, казалось, что перед ней массивные створки, литые из непроницаемо чёрного металла. Затем она вновь переводит взгляд внутрь помещения, в которое вошла. Идеальная белизна стен, пола и потолка разительно контрастирует с блекло-серым цветом коридоров и залов, по которым они сюда шли. Само помещение сильно вытянуто, и испещрено дверьми – Мацумото насчитала в общей сложности семь дверей по боковым стенам и ещё две – в противоположном конце зала. Сам зал был бы пуст, если бы не несколько огромных стеклянных колб, расставленных без всякого видимого порядка в центральной части. Две были пусты, в нескольких булькала какая-то мутная жижа различных оттенков зеленого и болотного цветов, и ещё в одной… ещё в одной шевелился густой комок каких-то щупалец, конечностей, челюстей, усиков, рогов. На двух из конечностей, прижатых изнутри к стеклу колбы, были глаза, смотревшие прямо на неё. Мацумото непроизвольно сглотнула. Один из смотревших на неё глаз моргнул. Тошнота всё-таки подступила к горлу и она быстро перевела взгляд в сторону. ?Не позову. Чтобы ни случилось?- Прошу, - сказал розововолосый, указывая на ближайшую дверь справа. Следуя за ним, Мацумото прошла через целую анфиладу небольших залов и комнат, отделенных друг от друга прозрачными автоматическими деврями. Все эти помещения были гораздо меньше первого зала, но гораздо плотнее заставлены различными приборами, устройствами и колбами с образцами. Мацумото изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, особенно на колбы. Получалось с переменным успехом. Наконец, пройдя через очередные двери, она вновь оказалась в просторном помещении, стены, пол и на удивление высокий потолок которого снова были уныло-серого каменного цвета, как и коридоры снаружи, а не идеально белого, как в остальной лаборатории. Но самым удивительным было окно. Огромное – во всю стену – зарешеченное так, что через щель нельзя было бы просунуть и руку, окно, через которое открывался вид на бескрайное море песка под палящими лучами солнца. Вдалеке виднелись серые коробки каких-то зданий и сооружений. Мацумото, сама не зная почему, была поражена. Хотя, насколько ей было известно, она была первым шинигами (не считая предателей Айзена, Гина и Тоусена), попавшим в мир пустых, и о внутреннем устройстве этого мира в Обществе Душ не было известно ничего (кроме того очевидного факта, что оттуда приходят пустые), она совершенно не ожидала, что в этом месте может быть столько яркого солнечного света. В отличие от каморки, в которой её заперли сразу после пленения, в этом помещении было достаточно тепло, но в то же время – совершенно не жарко.- Это будет твой персональный отсек, - протягивает Заэль. После чего, положив ей руку на плечо, подводит Мацумото к одной из боковых стенок, справа от двери, где она видит намертво вбитый в стену крюк, к которому крепится длинная цепь из чёрного металла. Такого же, как металл её наручников. Цепь заканчивается шипастым ошейником. Всё сделано из того же металла. Одно неуловимое движение руки арранкара, скользнувшей по поверхности сковывающей её руки браслетов, как они с легким щелчком размыкаются и падают на каменный пол. Свободна. Эта первая мысль, этот импульс, приходит к Мацумото в первые мгновения бессознательно, инстинктивно. Лишь секунду спустя она мысленно горько усмехается самой себе. ?Свободна??. Как будто она может быть свободна. Как будто она может что-то сделать. Она чувствует, что сломанный тем арранкаром занпакто ещё не восстановился, и что призвать его сейчас она не сможет, даже если захочет. А хоть бы даже и смогла. ?Октава Эспада?. Теперь, кроме этого названия, она чувствует ещё и фон реяцу. Арранкар не давит, не прессует её намеренно, изливая мощь в окружающее пространство, но остаточный фон всё равно вполне заметен. И оценку вполне можно сделать. Не так уж и много, кстати, как она и думала. Для капитана Готея-13. Меньше чем у капитана Хицугаи, например. И гораздо, гораздо больше, чем у любого из лейтенантов, даже чем у Ренджи или Шухея. Занпакто? Глупость это всё, глупость и дурость. Напрасные мечты наивной и слабой дурочки. Кидо? Мацумото отметает эту мысль сходу, даже не пытаясь пробовать. Глупость. Впрочем, похоже, что Заэль и не собирался искушать её дольше нескольких секунд. Быстрыми, хорошо отточенными движениями, он надевает ей на шею ошейник. Ощущение реяцу в окружающем пространстве пропадает так же быстро, как и появилось. Всё вернулось на круги своя, с той лишь разницей, что теперь она прикована к стене, хотя длина цепи и позволяет ей двигаться почти не скованно. Интересно, как далеко от стены она сможет отойти? Тем временем, по щелчку пальцев арранкара в противоположной стене открывается широкий проход, и в помещение с оглушающим ревом и гоготом вваливается толпа… можно было бы сказать ?толпа арранкаров? и это, наверняка, было бы правдой. Но Мацумото почему-то приходит в голову словосочетание ?толпа уродов?. Так точнее. Их было много, десятка два, пожалуй, и все они были одновременно похожи и не похожи друг на друга. Высокие, низкие, худые, толстые, двое так и вовсе – почти круглые. Несколько гигантов, возвышавшихся даже над розововолосым арранкаром. Кривоногие, горбатые, кривозубые, беззубые, лохматые, лысые. У всех – осколки масок на лицах. Все – омерзительны и уродливы в равной мере. И вся эта кодла обступила её и эспадовца плотным кольцом, продолжая реветь, рычать, урчать, гоготать, рыгать и похрюкивать. Мацумото отчетливо ощутила направленную на неё волну похоти, похоти от всего этого омерзительного стада. Тошнота вновь подкатила к горлу.- А ну замолкните все, - резкий гневный окрик Заэля. Тишина, прерываемая разве что плохо сдерживаемым сопением, наступила мгновенно. – Разденьте её, полностью. Мацумото не успела решить стоит ли ей удивляться такому развитию событий или нет, как мощные руки вцепились в её одежду и в мгновение ока сорвали с неё оба косодэ и хакама, порвав их на несколько частей и отбросив их в сторону. Спустя секунду с неё стянули и варадзи с таби, отшвырнув в ту же кучу рванья. Туда же полетела и цепочка, которую она всегда носила на шее. Она осталась перед толпой всех этих скотов абсолютно голой. В чем мать родила, как сказали бы живые люди на её месте.- Больше тебе это не понадобится, - сказал ей эспадовец, кивнув в сторону кучи её бывшей одежды, - мне ты будешь нужна именно в таком виде. - Молниеносное движение и тонкий красный лучик, сорвавшийся с его пальца, обращает все её вещи в ничто. На полу остается пятно копоти. Сэро.- Что касается вас, - он развернулся к толпе, - вы и сами знаете что делать, не мне вас учить, - в очередной раз ухмыльнулся, после чего, внезапно, стал серьезным в один миг, игривые нотки исчезли из голоса также моментально, - если повредите или испортите – отправлю на биораствор для основного образца, - и вот в этот момент тишина стала уже по-настоящему абсолютной. Исчезло не то что сопение, казалось, твари и вовсе перестали дышать. В этой почти звенящей тишине Заэль повернулся лицом к дверям, через которые они пришли сюда, мгновенно разъехавшимся при его приближении, и вышел из помещения. Двери закрылись. Ещё две или три секунды висела тишина. А потом толпа взорвалась диким утробным рёвом, гоготом и похотливым урчанием. И набросилась на неё. Десятки рук, сильных, грубых и мускулистых, схватили её, подняли и развернули лицом к полу, удерживая её на весу. Мгновение – и её ноги были широко разведены в стороны резким движением, и чей-то член тут же вбился в неё одним мощным рывком. Без смазки. На всю длину. Первый. Боль пронзила живот и промежность, и Мацумото не стала пытаться сдерживать громкий и резкий крик, рванувшийся из груди. Всё равно бы не смогла. Ещё через мгновение, правда, она пожалела об этом, потому что кто-то больно схватил её за волосы, задрал ей голову вверх, и, пользуясь тем, что её рот был все ещё приоткрыт от боли, загнал туда свой отросток, также на всю длину, достав Мацумото почти до горла, так, что она, не успев подготовиться, стала давиться и кашлять. Тварь это нисколько не смутило, и она, крепко зафиксировав голову Мацумото своими лапами, стала деловито и размашисто ебать её в рот, пока другой ублюдок яростно и остервенело долбился ей между ног. Рев, вопли, визги, ржание, улюлюканье, сопение, причмокивание, - весь издаваемый стадом уродливых ублюдков гвалт достиг, в это время, казалось, запредельной величины, оглушая её и заставляя голову раскалываться от боли. Чьи-то то ли руки, то ли лапы, схватили её за груди и стали то безжалостно и грубо сминать и сдавливать их, то, наоборот, с силой оттягивать их к полу. Все это заставляло очередные волны боли, хоть и не такой сильной, как боль в животе и влагалище, гулять по её телу. Кто-то хлестал и шлепал её по заднице, что – на фоне всего остального – она уже почти не ощущала как боль. Многочисленные прикосновения других, постоянно хлопающих и гладящих её по спине, животу, рукам и ногам, она и вовсе почти не чувствовала. Боль, а также удушье от пихаемого ей в рот члена, во время самого первого, самого грубого, жестокого и остервенелого натиска тварей полностью вышибли у неё все мысли из головы. Однако, постепенно Мацумото начало казаться, что движения насилующих её уродов уже не столь резки, грубы и энергичны, а боль хоть и не проходит, но становится вполне терпимой. То ли действительно твари, взяв сначала такой резкий старт, немного выдохлись, то ли это её тело привыкло к новым условиям и адаптировалось так, что пытка превратилось всего лишь в неудобство. Кроме того, она приспособилась дышать носом и вдыхать когда член твари почти выходил из её рта, что помогло ей избавиться от удушья. Что ж, кажется, она зря беспокоилась и вспоминала Маюри, пока что – несмотря на все заверения розововолосого выродка, её ?великолепное тело? использовалось самым что ни на есть ?варварским и примитивным образом?. Даже ещё хуже, чем она думала было поначалу. Он взял Мацумото не для себя, а для своих гребаных уродцев-прихлебателей, подложив под них, как какую-то подстилку. Сейчас, когда физические страдания, испытываемые ею, хотя и не исчезли полностью, но существенно уменьшились, на первый план выступили брезгливость, омерзение, стыд и унижение. У Мацумото было препоганейшее ощущение, что она спаривается с животными. Так, словно кто-то подложил её под свору бродячих руконгайских собак. Только хуже – собаки, по крайней мере, не трахали бы её в рот. Руконгай… когда-то давно её уже насиловали там. Очень, очень давно. Их было всего трое и это были всего лишь обычные шинигами, но тогда ей было хуже, чем сейчас. Намного хуже. Тогда она была девочкой, и это был её первый раз. А сейчас… сейчас, где-то глубоко внутри, она была совершенно спокойна. Ей было почти всё равно. Толпа уродцев арранкар насилует её? Что ж, пусть так. Видимо, такая у неё была судьба – быть изнасилованной, что в мире шинигами, что в мире пустых. Да хоть в каждом из миров, сколько бы их ни было. Какая разница? Как бы они там ни пыхтели и ни старались, но сделать ей они не могли ничего. Только её телу. Кроме того, на этот раз Мацумото сама была шинигами. Пусть её занпакто разбито, а сама она связана поглотителем реяцу – пусть так, сама её природа шинигами давала ей некоторые преимущества. Мацумото закрыла глаза и постаралась расслабиться. Последнее получилось плохо, лапающие, хватающие, поглаживающие и пошлепывающие всё её тело руки не очень-то этому способствовали, но не важно. И так сойдет. А дальше всё было просто. Она не здесь. Уэко Мундо, каменная темница, уродливые арранкары, вбивающиеся в её тело – всё это было где-то очень далеко от неё, словно в другом мире. Пусть её тело будет где угодно, и с ним будет что угодно, но сама она – здесь. Отчеты в отряде и шутливые перепалки с Хицугаей. Безудержные попойки с Шухеем, Иккаку и Ренджи. Глупые, бессмысленные, но веселые и беззаботные собрания женской ассоциации шинигами. Всё это здесь, вместе с ней. Где они, там и она, где она там и они. В этом мире не было ни пустых, ни арранкар, ни войны с Айзеном, ни мучительного и унизительного плена, ничего из этого. Ни грана боли или страданий. Это был её мир. В сущности своей, это был очень простой трюк, в котором не было ничего особенного. И помогал он не так что б очень сильно, но, всё-таки – помогал. Так могла бы сделать на её месте любая женщина, знающая, что такое вообще возможного. Тогда, давным-давно, в Руконгае, маленькая Мацумото не знала. Мацумото открыла глаза. Она стояла посреди парка, на узкой прогулочной дорожке, огибающей небольшой, тихий прудик. А вот так могли уже только шинигами. И то – не все. В сущности – лишь единицы из многих. Те, кто смогли узнать имя своего занпакто. Это не важно, что Хайнэко сейчас сломана. Ведь Хайнэко – это часть её самой. Она всегда будет с Мацумото, чтобы ни случилось. И этот мир – её внутренний мир – тоже всегда будет с ней. Они неразделимы. Конечно, Мацумото не владела техникой джинзен в её первоначальном, истинном смысле, необходимом для достижения банкая. Даже здесь она не могла бы полностью абстрагироваться, отключиться от того, что происходило ?снаружи?. Там. С её телом. Но, по крайней мере, чувственные ощущения из внешнего мира, кроме разве что самых сильных, были малы и незначительны. Она воспринимала происходящее с ней ?снаружи? как скучный и неинтересный фильм, постоянно прокручивающийся перед её мысленным взором. Не более того. Мацумото вздохнула полной грудью и посмотрела на небо. Пасмурно. Здесь, у пруда деревья стояли недвижно, но там, высоко наверху, ветер гнал по небу чересполосицу хмурых облаков. Так было всегда. Иногда ветер был, иногда нет, но всегда на небе были облака или тучи. Она ни разу не видела в этом месте ни единого солнечного лучика, с тех самых пор, как узнала имя своего занпакто. Но сегодня было кое-что другое, что она видела в первый раз. Осень. Желтые, красные, оранжевые листья медленно и печально падали, кружась, на прогулочную дорожку и на тихую водную гладь. Мацумото неторопливо побрела вперед по дорожке, огибая пруд. Кажется, она не была здесь давно. Сейчас ей было интересно – когда же именно наступила осень? Недавно, когда она попала в плен в Уэко Мундо, или несколькими месяцами ранее, когда Гин ушел? То есть окончательно ушел, поднявшись в кровоточащую тьмой прореху в небесах Сейрейтея, вслед за Айзеном. Завидев впереди скамью и сидящую на ней женскую фигуру, Мацумото окликнула её: - Хайнэко! Сестра! Худощавая молодая девушка с длинными светлыми волосами подняла голову и посмотрела на Мацумото. Лицо её озарила тень улыбки, она встала и направилась навстречу Мацумото. Хайнэко. Она выглядела слабой и болезненной. То есть, сегодня, она выглядела ещё более слабой и болезненной чем обычно. И всё же она была рада видеть Мацумото. Хайнэко заговорила о чем-то, но Мацумото не услышала ни звука. Только беззвучно двигающиеся губы, как в немом кино. Сломана. Поняв, по лицу Мацумото, что случилось, Хайнэко осеклась на полуслове, улыбка погасла. Они молча подошли друг к другу, обнялись и, взявшись за руки, прошли немного вперед, до следующей скамьи. Сели, всё ещё держась за руки, затем Хайнэко положила голову ей на плечи. Мацумото вздохнула:- Что ж, кажется, на этот раз мы с тобой крупно попали, подруга. В такой заднице нам ещё быть не доводилось, - Хайнэко чуть сжала её руку и согласно кивнула. Мацумото дернула головой и слегка поморщилась – там, снаружи, тварь трахавшая её в рот, о существовании которой Мацумото удалось почти забыть, кончила, наполнив её рот отвратительной горьковато-соленой спермой. Не успев вовремя среагировать, ей пришлось проглотить часть, остальное она тут же выплюнула на пол, едва только жалкий уродец вытащил свои причиндалы у неё изо рта. Перевести дыхание ей так и не удалось – другой монстр, посильнее и покрупнее, тут же отпихнул тварь в сторону, и поднес свой член к полуоткрытому рту Мацумото. Можно было бы закрыть рот и отвернуться в сторону, можно было укусить. Но в текущей ситуации всё это было бессмысленно. В первом случае ублюдок всё равно получил бы в итоге что хотел, во втором… она не хотела рисковать и злить их. Она должна была выжить. Поэтому она, не сопротивляясь новому насильнику, сама открыла рот пошире. На урода, ебавшего между ног, она и вовсе перестала обращать внимание. Она даже не знала тот ли это, который был первым, или уже следующий. Какая разница? Мацумото вновь сосредоточилась на себе и своем мире, где она сидела с Хайнеко на берегу тихого осеннего пруда.- Давай попробуем подождать тут немного, сестра? Сколько б их ни было, но должно же когда-нибудь и им надоесть, либо они просто устанут. Как думаешь? – безмолвная Хайнэко вновь сжала ей руку, приободряя. Так они и сидели вместе, молча, держась за руки и наблюдая за осенним листопадом, деля друг с другом свою беду, и находя утешение и силу друг в друге, пока снаружи свара миньонов Заэля развлекалась с её телом как могла. Мацумото изо всех сил старалась не обращать внимания на то ?кино?, которое крутилось перед её мысленным взором. Благо, её вмешательства в происходящее почти не требовалось, те немногие движения, которые совершало её тело, делались на автомате. Так, в какой-то момент тварям надоело ебать её только в рот и между ног, и они перевернули Мацумото, нашпилив её анусом на член какой-то твари, разлегшейся на полу. Это вызвало острую волну боли, которая заставила Мацумото вскрикнуть даже во внутреннем мире. Однако, как и любая другая, это боль довольно быстро утихла, снизившись до того уровня, где Мацумото уже могла её игнорировать. После того, как они насадили её задницей на чей-то хер, два других ублюдка тут же пристроились к другим её отверстиям и продолжили своё дело. С того момента её ебали только по трое сразу, постоянно кончая ей то в рот, то в задницу, то в пизду. Так как теперь она была переведена в вертикальное положение, а не висела на чьих-то руках лицом вниз, сплевывать стало труднее и многое приходилось глотать. Потом им и этого показалось мало – ещё по две твари стали пристраиваться сбоку, и дрочить свои члены с помощью её рук, направляя их. Она проходила через подобное впервые в жизни и всё же, находя убежище в ином месте внутри себя и в иных мыслях, она старалась не придавать хоть сколько-нибудь существенного значения тому, что происходило с её телом. Пустяк. Беспокойство вызывали только гиганты с фаллосами, толщиной – и длинной – в руку самой Мацумото. Такого она не выдержала бы, даже спрятавшись внутри. А скорее всего – вообще никак не выдержала бы и всем её планам тут, если можно так сказать, пришел бы конец. Опасения её, к счастью, не подтвердились и эти монстры только дрочили на неё, стоя поодаль, заливая, правда, её грудь, живот и лицо, потоками своей густой и горячей спермы, хлеставший из них как из брандспойта. Продолжался этот ад довольно долго. Подсчитать время она не могла, но Мацумото была уверенна, что каждая тварь спустила в неё или на неё – не по разу, и даже не по два. Но, в конце концов, натиск и силы этих треклятых уродов начали постепенно ослабевать. Конец всему положил раздавшийся громкий и тревожный сигнал, по которому в противоположной стене открылся широкий проем. Разочаровано воя, нехотя, но всё же довольно торопливо, все твари скрылись там, откуда пришли. Несмотря на их очевидный примитивизм, делающий их похожими больше на животных, чем на разумных существ, выдрессированы они были неплохо. Только после того, как проход захлопнулся за последней тварью, Мацумото попрощалась с воплощением своего занпакто во внутреннем мире, и, приготовившись и стиснув зубы, вышла ?наружу?. Голод, жажда, отвратительный привкус, пропитавший весь рот, и не менее отвратительный запах спермы этих тварей, забивавший нос, боль в каждой мышце истерзанного тела, особенно – в заднице и между ног, - всё это обрушилось на неё в единый миг. На секунду она даже усомнилась в том, было ли разумно с её стороны отсиживаться ?внутри?, так сильно отсекая восприятие происходящего ?снаружи?. Лишь чудом она не потеряла сознание в ту же секунду. Больше всего на свете хотелось выползти из лужи липкой густой спермы, в которой она валялась, будучи сама покрыта ею же почти что с ног до головы, но сил, чтобы пошевелить хотя бы рукой или ногой – не было. С трудом разлепив губы, она попыталась крикнуть, но вышел лишь измученный шепот:- Принесите поесть! Хотя бы воды… - о том, чтобы помыться, она уже не смела даже мечтать. Ответом была лишь тишина. ?Суки… какие же всё-таки суки, ненавижу? После этой мысли ей надоело поддерживать себя в сознании из последних сил, и она провалилась в темноту.* * * Просматривая графики, диаграммы и столбцы значений данных, полученных с зондов, внедренных в поглощающий реяцу ошейник, Заэльаппоро довольно улыбнулся. Женщина-шинигами была хороша. Даже очень хороша. Первая фаза прошла успешно. Больше всего он опасался, что к нему попадет какая-нибудь сексуально-озабоченная нимфоманка или шлюха, которая будет течь от любого хуя вставленного ей поглубже. Это полностью бы сорвало чистоту эксперимента на второй фазе. К счастью, этого не произошло. Все данные однозначно и неоспоримо свидетельствовали о том, что испытуемая не получила ни толики сексуального возбуждения или удовлетворения. Примечательным он нашел и тот факт, что испытуемая совершенно не пыталась сопротивляться. Она покорно и безучастно воспринимала всё то, что с ней делались, не пытаясь даже просить о пощаде, но – в то же время – удовольствия ей это не приносило. Что ж, Заэль по достоинству оценил выбранную ей стратегию поведения. Исходя из её положения, это было действительно умно, а безупречная реализация вывала в ней железную волю. Заэль ещё раз посмотрел на монитор, где прокручивалась повторная запись. Женщина выглядела так, словно ей абсолютно безразлично то, что с ней происходит. Как будто это вообще происходит не с ней, а с кем-то другим. Фракция тоже поработала хорошо. Заэль поймал себя на том, что немного залюбовался действом. Определенно, он возбудился бы, если бы только был способен испытывать сексуальное возбуждение. Впрочем, насладиться эстетически он мог и так. ?Красавица и чудовище?, так, кажется, называлась одна история у этих людишек. ?Красавица и много чудовищ? на его вкус звучало намного лучше. Да, определенно ему повезло с этой женщиной. Материал был подобран идеально. Повернувшись к другим мониторам, Заэльаппоро ещё раз внимательно изучил все характеристики основного образца. Всё было в норме. Всё готово. И образец и материал. Вторая фаза должна быть крайне интересной.