V (1/1)

Дни текли медленно и бесконечно. Уже на следующий день ко мне пришла полиция для очередного допроса. Как я и думал, я был первым в списке подозреваемых, но они не могли понять, почему я на следующий день пришел снова: то ли по глупости, то ли по непонятной им хитрости, то ли потому, что я действительно был невиновен. Самое забавное, что последний вариант они рассматривать даже не хотели. Наверное, потому, что пока я был единственным подозреваемым у них. А признай они, что я невиновен, пришлось бы сильно постараться, чтобы найти настоящего преступника. Но до результатов вскрытия мало что можно было сказать о моей причастности к смерти старушки, поэтому приходилось ждать и мне, и полиции.Розмари уже почти неделю не появлялась дома. Точнее, она приходила: убиралась, готовила, но всё это было в то время, когда я был у башмачника, и увидеть её я не мог. На площади вечером её тоже не было. Дни стали противными и серыми. С трудом мне удалось разузнать, что она пока поселилась у учителя. Тот хоть и был добрым человеком, но на меня смотрел косо. Сомневаюсь, что Розмари рассказала всё, скорее он просто догадывался, что во всем виноват я. А если бы он знал точно, то уже давно вцепился мне в глотку. И я даже не знаю, кто бы вышел победителем, жизнь слишком потеряла краски, чтобы сопротивляться.- Новичок! – усатый Пауль Пуаре вошёл в мастерскую, где я как раз доделывал один из последних заказов. – Зарплату надо, австриец? – тут меня называли либо новичком, либо австрийцем, так уж повелось, что из всего, что я рассказывал, хозяин запомнил лишь моё происхождение, я даже сомневаюсь, что он помнит моё имя, что уж говорить о причинах, по которым я здесь работаю.- Наверное, - я откладываю башмак в сторону и беру второй. Надо было набить стершиеся каблуки, хотя обувь была в таком состоянии, что проще было выкинуть. - Да, - хотя я бы не сказал, что мне не хватает денег. Сейчас, без Розмари, я ел лишь то, что она оставляла, а значит, и деньги тратить было не на что. Тем более теперь у меня были бриллианты, семь небольших, но очень дорогих камешков. Заложить или деть их куда-то ещё я пока боялся, сначала я хотел бы выяснить, кому они принадлежали. Почему госпожа Моро не спросила меня о пропаже бутылька, почему она не была похожа на человека, потерявшего колоссальную сумму денег в виде драгоценностей? После пропажи она наоборот выглядела спокойнее, чем обычно, и чем больше я над этим думаю, тем яснее понимаю, что, возможно, это вовсе и не её бриллианты. Но как докопаться до правды я пока не придумал.- Будешь тут слезы лить на заказы – уволю, новичок! – армейским тоном заявляет мне вдруг Пауль, отрывая от мыслей. Я удивленно смотрю на него, чем вызываю взрыв смеха. Этот грозный на вид мужчина останавливается, лишь когда начинает закашливаться: недавняя простуда и пристрастие к курению дают о себе знать. – Я вижу, что тебя что-то мучает уже который день. У меня нет желания и времени слушать твою историю, поэтому я поступлю по-другому, - Пауль кладет на стол небольшую пачку денег, мою зарплату. Хозяин считал себя гениальным бизнесменом, выдавая зарплату мне самыми мелкими купюрами. Монеты сейчас не пользуются большим спросом и практически вышли из обихода, к тому же, я слышал, что сейчас их стали чеканить из алюминия или чего-то подобного, отчего они теряют свой вес. В экономике я не силен, поэтому вряд ли для меня это что-то значит, а вот для страны – возможно. Пауль тоже был слаб в экономике и всё равно считал, что если зарплату выдавать банкнотами в пять франков, она станет больше, чем выдать столько же денег, но банкнотами в двадцать или десять франков. В общем, удивительный бизнесмен этот Пауль Пуаре. - Это твоя зарплата, и в довесок я даю тебе два выходных, - он закуривает трубку, недавно подаренную благодарным клиентом. С ней он чувствует себя очень важным человеком, признаться, он и выглядит таковым. Совсем капельку, правда. – Потом у нас два выходных по закону… В общем, в счет двойной работы пока я болел, тебе четыре дня на поправку настроения! – я получаю подзатыльник, и Пауль уходит, смеясь себе в усы. Видимо, он был чрезмерно доволен своей щедростью, но ей не был доволен я.Медленно шагая домой, я прохожу мимо яркой вывески магазина Пуаре, но теперь уже Поля Пуаре, того самого модельера. Сейчас у него выставлены последние модели, как раз для холодного сезона. Я вспоминаю, зачем нужны были деньги, зачем я устроился на работу. Да, ведь помимо того, что мы хотели с Розмари продолжить путешествие, мы же ещё думали купить ей пальто. Я помню, как она в первый раз увидела этот магазин. Помню её глаза, полные детского восторга от вида красивейших платьев и плащей (тогда ещё продавали старую коллекцию). Помню её радостный восторг, когда я предложил ей купить пальто. Помню её разочарованный вздох от цены, которую нам назвали в магазине. Помню её веселое и беззаботное ?Пошли в другой магазин, я видела почти такое же, но дешевле?. Помню я и тот магазин, где качество было хуже, но модель действительно была похожа, правда, выглядела более обычно и стоила она меньше раза в три. Наверное, продай я сейчас бриллианты, я бы мог купить ей самое дорогое пальто от Поля Пуаре, самое шикарное платье и ещё бы на украшения хватило. Я мотаю головой, отгоняя мысли, и спешу домой, где у двери меня уже ждет полицейский.- Что-то выяснили или ещё есть вопросы? – повседневным тоном спрашиваю я, уже готовый к тому, что меня сейчас опять поведут в отделение.- У меня для вас две новости.- Да? – я удивленно смотрю на следователя по делу госпожи Моро. – Надеюсь, хорошие?- Вы сами решите, - этот человек отличался удивительной строгостью и сдержанностью, но стоило ему немного выпить, и это был уже задушевный парень, надо сказать. Но, увы, на работе он не пил, зато после неё мы уже дважды выпивали, поэтому можно сказать, что почти перешли на ты. Почти - потому что устав он всё-таки чтил и оставался со мной очень строг. - Экспертиза установила, что госпожу Моро отравили ртутью, – следователь поморщился и провел в воздухе тлеющей сигаретой. - И это откровенное дерьмо, потому что ртутью в средние века травили! Современные люди же, а ведут себя как звери!- Это не люди, - я провожу рукой в воздухе, отгоняя дым сигарет. У офицера они были больно крепкими, и запах был до жути противный. Даже не удивительно, что у него ни помощника, ни жены не было, такое вытерпи! – Так вы меня больше не подозреваете? – другой причины делиться подробностями я не видел просто.- Это вторая новость, - хмыкнул следователь, отводя сигарету в сторону. - Госпожу Моро убили ночью, скорее всего даже ближе к утру. Были бы пары ртути, вы бы были первым подозреваемым, Карл, они долго действуют. Но вот эта пресловутая ртуть была у неё в желудке, а ночью вы были тут, - он указал на дверь дома. - Мне хозяйка здешняя сказала. Да и посуда, из которой вы готовили, тоже проверена, – я как раз думал спросить, потому что всё-таки ужин готовил я, и, соответственно, позднее отравление не аргумент. - Так что у вас есть алиби, и тут у меня появляется вопрос.- Какой? – я с интересом смотрю на следователя. Можно сказать, две хороших новости он мне уже выдал, неужели есть и плохие? Ведь должны быть! Не может всё быть хорошо.- Не хочешь помочь следствию? – инспектор гасит сигарету и бросает бычок на тротуар. Не то, что бы я был особым блюстителем чистоты, но разве не должен защитник правопорядка не нарушать простейшие правила приличия? Люди такие лживые и противоречивые. Наверное, потому что они люди? – Эта старушенция у нас последний месяц была подозреваемой по делу о краже в её доме.- Палаццо, - поправляю я, как это любила делать госпожа Моро.- Да-да, - он усмехается, - говоришь, как она прямо. Там очень сложное дело… Ты как на счет выпить?- Если вы оплатите, - я пожимаю плечами и улыбаюсь. Помогать следствию мне не хотелось, последние несколько дней мне хотелось покончить с такой паршивой жизнью, но с новостями следователя начало хотеться что-то другое.В баре шумно и играет музыка. Сегодня не конец рабочей недели и сейчас ещё не совсем поздний вечер, поэтому шум тут на среднем уровне, да и есть пара свободных столиков. Один из них в самом углу бара, ближе к окну и дальше от оркестра, самое замечательное место для разговоров, и странно, что оно не занято. Зато, усевшись на стул, я понимаю почему – от окна жутко дуло, поэтому пришлось подложить сбоку шарф, и укутаться получше, сидеть под смычком виолончелиста вариант не лучше.- В общем, там у них в палаццо, - продолжил следователь, когда мы заказали и уже выпили по кружке пива, - у одной жены капитана пропало ожерелье дорогое, и стоимость не столько в ожерелье была, сколько в камешках, что на нём были… - я передернулся, но постарался скрыть свою тревогу. Следователь слишком был занят пересчетом денег, чтобы заметить это, слава богу. - Темная такая история: они там что-то не поделили, или поссорились, кажется, эта бабуська считала, что жена капитана шпионка, и клялась её проучить. Я не в курсе, дело не моё, но вот смерть этой самой старушки - сейчас моя головная боль. В её квартире мы нашли ожерелье, но без камней.- Стоп, - я не выдерживаю несвязного потока цитат из протоколов, следователя слишком быстро вело со спиртного. - Я не понимаю, чем должен помочь.- Ну… - он смотрит на меня щенячьим взглядом, будто действительно хотел пересказать всё, что у него есть по убийству и краже, а я, злыдень эдакий, прервал его. - Ты не видел никаких камешков у неё? Не замечал тайников? Или же не знаешь кого-нибудь, кто мог приходить к ней, кто как-то в этом замешан?- Ох, - я откидываюсь на спинку стула. Вот это поворот. Знаю я один тайник госпожи Моро, но, видимо, теперь это мой тайник, и вернуть его на место не получится никак. – Она любила прятать вещи в шкатулку свою и может быть где-то в спальне, я не ходил дальше зала, кухни и туалета. Ну а гости… Был один нотариус и всё.- Какой нотариус?- Я не знаю как его зовут, такой с пенсне на носу, маленький, толстенький, с розовыми щечками, - я в воздухе пытаюсь обрисовать силуэт и надуваю щеки, как у него. - Он ещё на пингвина был похож, вот!- Это булочник, - вдруг серьезно огорошивает меня следователь, после небольшого раздумья. - обычно он приносил ей еду.- Как? Он же ещё в последний день прибегал, когда мы труп нашли…- Молодец ты, Карл! – следователь вдруг повеселел. - Меня же не было тогда на месте преступления, и я даже не подумал, что тогда прибегал этот булочник! В отчетах ничего о нём написано не было, он же быстро ушел? – я киваю головой, при составлении протокола этот булочник-нотариус уже пропал, по крайней мере, я его не замечал. - Мы так надеялись, что это ты виновный, и даже не рассматривали другие варианты! – следователь замечает мой хмурый вид. – Ну, кроме тебя и охранника, конечно, - пытается он как-то сгладить свою откровенность и замолкает: понял, что сказал уже слишком много лишнего.