IV (1/1)

Это случилось через две недели. Две недели было дано нам на спокойную жизнь: Розмари всё так же следила за детьми, Пауль всё-таки взял меня на работу, и я всё так же заходил по вечерам к госпоже Моро, чтобы помочь ей по дому, но сегодня всё пошло не так размеренно.Пауль заболел, поэтому выдал мне в два раза больше работы и ходил хмурый и вялый, всё время поправляя и делая замечания. Ещё сегодня была плохая погода, поэтому дети на улицу не выходили, а значит, всё шло к тому, что мы останемся без ужина, разве что если Пауль сжалится и всё-таки выдаст мне небольшой аванс, будет какой-никакой, а ужин. Ближе к вечеру в лавку башмачника забежала Розмари. Сегодня она ходила лишь на уроки французского, поэтому смогла зайти ко мне до того, как я пошёл за ней. Пауль, немного повредничав, всё-таки отпустил меня, но денег не дал. С виноватым видом я вышел к Розмари, но она обрадовала меня тем, что со вчерашнего дня ещё что-то осталось, так что на небольшой ужин и завтрак нам должно было хватить. Согласившись и мысленно представив небольшую тарелочку со скелетом рыбки и парой горошин, я протираю только что вымытые руки и накидываю пиджак. Можно идти.Сегодня к госпоже Моро мы пришли вдвоём, отправлять Розмари домой одну не было смысла, но, как потом оказалось, брать с собой тоже. Медленно поднимаясь за Розмари по лестнице, я уже мысленно продумывал, что можно будет приготовить старушке и что из её вещей необходимо постирать, как меня оглушил крик. Я подбежал к квартире госпожи Моро и сначала увидел испуганную до смерти Розмари, а потом уже перевел взгляд туда, куда смотрела она. На полу лежала госпожа Моро.Охранник быстро прибежал на крик и попытался разбудить хозяйку. Я прижал Розмари к себе в надежде, что так она успокоится, и с жалостью смотрел на охранника. Госпожа Патриция Моро мертва, и тут ничего уже поделать нельзя. Я вывел Розмари из квартиры и наклонился ниже, заставляя посмотреть себе в глаза.- Успокойся, - я провожу рукой по её щекам, вытирая слезы, и снова заставляю смотреть на себя, отворачивая её лицо от квартиры Моро. - Успокойся, Розмари, - она меня не слышит. Она всё ещё в той комнате, всё ещё видит перед собой труп старушки. Я сильнее нажимаю пальцами, через боль возвращая Розмари. - Розмари… Рози! - С того времени, как я представлялся бароном в доме Марии, она всегда дергается и странно на меня смотрит, когда я её так называю, словно она возвращается в то время, поэтому я стараюсь не делать этого, хотя мне так нравилось больше. Она смотрит на меня испуганным взглядом и начинает что-то лепетать. Я снова прижимаю её к себе. - Тсс… Тихо, - я глажу её по голове. - Сначала успокойся.Охранник выходит из квартиры, вытирая лоб платком, я киваю и с немым вопросом смотрю на него. Он отрицательно кивает головой и не решается что-то сказать об увиденном, но всё-таки просит нас остаться до приезда полиции. Видимо, мы будем свидетелями или что-то в этом роде, но в любом случае, они будут допрашивать Розмари. Я чуть трясу её за плечо.- Пойдем присядем. Или лучше тут? – она не отвечает. Видимо, туда она больше не зайдет. Не сегодня точно и скорее всего не в ближайшее время. Я делаю несколько шагов назад, всё так же прижимая к себе трясущуюся девушку, и прислоняюсь к балкончику, чтобы сохранить равновесие.Полиция приехала совсем скоро, врача даже не вызывали. Подбежал и пухленький нотариус. Сейчас он уже не выглядел таким забавным как раньше, скорее наоборот, своим присутствием и важным видом он ставил точку в жизни госпожи Моро. После нескольких вопросов нас отпустили. Домой мы шли молча, я то и дело смотрел на Розмари. Её взгляд потихоньку менялся от испуганного к отрешенному, и это настораживало. За всю дорогу я так не решился сказать и слово Розмари, но вот у неё всё это время, оказывается, было, что мне сказать.- Карл.- Да? – я как раз снимал пиджак и разглаживал его, перед тем, как повесить на стул. Розмари не смотрела на меня, она опустила взгляд на какой-то предмет у неё в руках. Я присмотрелся, но кроме стеклянного блеска ничего разобрать не мог.- Карл… - она крутила предмет в руках так нервно и неосторожно, что я смог его узнать. Бутылек. По-видимому, с лекарством, таблетками или порошком. А что же такого случилось, чтобы так нервничать? И откуда она его вообще взяла? – Помнишь, тогда, после того, как ты вернулся в дом сестренки Марии, ты сказал, что изменился, - я настороженно смотрю на Розмари. Такие разговоры ни к чему хорошему обычно не ведут. - А потом ты мне сказал, что больше никогда не причинишь другим вреда и не будешь ничего замышлять… - она открыла ладошки, показывая бутылек, и теперь я понял, почему он мне столь знаком. Тогда я убрал его под матрас и забыл напрочь.- Как ты…- Почему, Карл?!Бутылек со звоном полетел вниз, но не разбился – стекло было слишком толстым, чтобы разбиться от слабого удара. Я не знал, что и ответить. Точнее, я знал, что сейчас творится у неё в голове, и понимал - мои оправдания будут лишь ложью в её глазах.- Я не травил её, правда.- Тогда что это, Карл? Ты думал отравить меня? Или же кого-то ещё?!- Рози, - я вижу, что её истерику уже не унять, но всё-таки наивно верю и надеюсь на понимание. Да, я дурак, но Розмари же умела понимать. Раньше, по крайней мере. Я подхожу ближе к ней и кладу руки ей на плечи. - Я не нарушал своих обещаний, правда. Я никого не травил и даже не думал. Поверь мне, пожалуйста.- Я уже верила тебе! – она вырывается и делает резкий шаг назад. - И уже была обманута.Я молча смотрю, как она вылетает из квартиры, и в тишине эхом по коридору отдается стук каблучков по лестнице. Верно. Кто я такой, чтобы требовать доверия. Удивительная штука - доверие. Раз потеряешь, и его уже не вернуть. А если и вернешь каким-то чудесным образом, то вторую осечку уже не простят. Я поднимаю бутылек с пола и кручу его в руках. Он ведь точь-в-точь похож на тот, что я дал Розмари в одну из ночей в доме Марии. В ту ночь она поверила всем моим историям. В ту ночь она ради меня готова была убить человека, который так много для неё сделал. А кто я после этого? Кто я для неё, чтобы требовать чего-то? Я горько усмехаюсь и взъерошиваю себе волосы на затылке. И на что я должен был рассчитывать, в самом деле? Я падаю на кровать и поднимаю над собой пресловутый бутылек. Старуха умерла, полиция, скорее всего, заподозрит меня, потому что я единственный, кто был у неё в последние несколько дней, если верить охраннику. Может, врачи и установят, что это сердечный приступ, но навряд ли. Это так же маловероятно, как и то, что Розмари простит меня. Я слишком много её обманывал, слишком долго играл с её чувствами тогда, чтобы она простила мне это случайное совпадение сейчас. У меня нет родственников, нет друзей и нет денег. А что мне терять, действительно? Последнее, что у меня было, так это Розмари, а теперь и её нет. Ещё немного я смотрю на бутылек и всё-таки решаюсь. Я же думал проверить, что там. Облизнув палец, осторожно запускаю внутрь и натыкаюсь на что-то твердое. Странно, там же был порошок. Я кладу палец в рот. Сахар? Неужели мои самые глупые мысли были верными? Я высыпаю небольшую горсть себе на ладонь и с изумлением смотрю на порошок и блестящие в нем камни.- Бриллианты?