Перемена 14: Катенька. (1/1)
Вот уже четвёртый день я слоняюсь по школьным коридорам будто приведение, а всё потому, что Лизка заболела. Мне так хотелось прийти к ней, захватить чего-нибудь вкусненького, поухаживать там, приласкать. А она мне в ответ: ?Нет, не смей! Заразишься?. Я просто-напросто изнываю от тоски и скуки! Как она не понимает? Ещё эти уроки, один нуднее другого, вон и Евгений чудит: все сорок пять минут то краснеет, то бледнеет. Мальчишки на него волком смотрят, девочки просто без настроения сидят. Вот не знаю, может быть, это у них так осенняя депрессия проявляется. Досиживаю до конца урока и спускаюсь в столовую. За стаканом чая в голову прокрадываются мысли о Лизе,и вот я сильнее грущу и расстраиваюсь. Не заметила, как быстро привыкла к ней вновь, с самого первого сентября мы столько времени вместе проводим. Недолго думая, я решила, что сразу же после школы навещу свою девочку: измерю ей температуру, послушаю дыхание, посмотрю горлышко. Она должна обрадоваться моему визиту. Улыбаюсь своим коварным планам и извращённой фантазии, и звенит звонок. *** Так случилось, что о вопросе своей сексуальности я задумалась только в десятом классе. Сколько себя помню, никогда не считала, будто бы у каждой девочки должен быть мальчик и наоборот. Знала, что каждой принцессе нужен принц. А почему принцем не может быть другая девочка? У меня такая была. Ещё в детском садике я играла в любовь с лучшей подружкой. И кто объяснит ребёнку, что это неправильно? Да и неправильно ли? С возрастом я стала чаще замечать любовные пары, среди которых не наблюдалось двух девушек или двух парней. Но от этого ?чувство неправильности? меня так и не посетило.*** Стою у лифта и в нетерпении очередной раз нажимаю кнопку вызова, хочется скорее залететь в комнату к подруге и накинуться с объятиями, но мне мешает преграда в девять этажей. Наконец, поднимаюсь к квартире, с силой жму на звонок и замираю. Слышу шум шагов за дверью, и предо мной предстаёт… Андрей?
– Ты почему дома так рано?! –взвизгиваю, налетая на него прямо с порога.– А где я должен быть? Гад первым делом вскинул брови, оглядев меня с головы до пят, а потом натянул свою фирменную самодовольную ухмылку. Я же, не растерявшись, отодвинула его со своего пути и смело шагнула в квартиру. В этот момент из комнаты вылетела довольно бодрая Лизка, но, завидев меня, резко затормозила и ахнула:– Катя? Ты что тут делаешь?– Хмм, интересное приветствие… Разве так встречают любимую... – я запнулась, – подругу?Только я скинула с плеч пальто, как на них легли тяжёлые горячие ладони, а над ухом прозвучал тихий голос:– Я очень рад твоему визиту. Хочешь чаю?Скидываю с себя наглые руки и подхожу к Лизе:– Я явилась больную навестить, а не с тобой чаи распивать.
Лизка опустила глаза в пол, всё это время она молчала. Недовольно вздохнув, я схватила подругу за руку и быстро утянула за собой в её спальню, дверь захлопнулась. И, как ни странно, моя девушка не кинулась мне на шею с поцелуями, она присела на кровать. Лицо её покрылось розоватыми болезненными пятнами, такая реакция у неё на волнение. Чего ж она молчит и волнуется, а? *** К десятому классу я поняла, что мне нравятся девушки. Но что за глупость бегать за каждой мимо проходящей юбкой? Мне нужна была одна, единственная, неповторимая, милая и нежная. Лиза и стала той самой. Несмотря на небольшой страх и сомнения в том, примет ли она меня, я решилась признаться в своих чувствах. Она приняла, она обрушила на меня в ответ целое море чувств, которые я принимала с наслаждением. Мне никогда не забыть трепет женского тела, который я почувствовала в первый раз близости. Это словно впервые попробовать счастье на вкус.Всё в моей жизни так быстро закружилось, завертелось, с приходом этих отношений, что, казалось, так будет всегда.*** Мы сидели на кровати: Лизка, потупив взгляд, я, откинувшись назад на руки и глядя в потолок.– Итак... Долго молчать будем? – выдерживаю паузу и продолжаю, – долго, значит. Что с твоим лицом? Почему выглядит так, будто тебя долго пытали, ты выдала мою тайну и теперь тебе стыдно… За что тебе стыдно?– Мне? – на секунду показалось, что она хочет обвинить в чём-то меня, но следом я заметила неподдельный испуг в её глазах.– Признавайся, – продолжала давить я на подругу, глаза которой покраснели и стали наполняться слезами.– Прости... Прости меня, пожалуйста…
Захлёбываясь собственными слезами, она утопила своё личико в широких ладонях и тихо зарыдала. Я не знала, что мне предстоит простить, но ничего хорошего ожидать не приходилось. Протянув руки к своей малышке, я обняла её и стала успокаивающе поглаживать по спине. Что бы ни произошло, она искренне раскаивалась в этом, а потому у меня и мысли не возникало обижаться или ссориться с Лизкой, самым дорогим мне человеком. В дверь постучал Андрей:– Чай готов, выползайте, мышки.*** Это была наша последняя встреча с Лизой. Я долго думала о том, не приснились ли мне эти две недели безмятежного счастья. Правда ли то, что другая девушка одаривала меня поцелуями и мягкими объятиями? Сон, конечно же, сон. Такого просто не могло быть. Нельзя признаваться человеку в любви, а потом исчезнуть из его жизни, сделав вид, что ты не держал в своих руках его сердце. Такое бывает лишь в кошмарах. В кошмарах, от которых спасает будильник по утрам. Пару лет после этого случая я не могла прийти в себя. Меня не покидало чувство, будто всё вокруг нереально. Конечно, сложно общаться с нереальными людьми, сложно им доверять и довериться. Что я смогу сделать лишь спустя многие годы после, но это совсем другая история.Тогда я сосредоточила всё своё внимание на поступлении в ВУЗ. Мимо меня прошли два весёлых учебных года, мимо проходили учителя, одноклассники, сменялись времена года, мне было совсем неинтересно, что происходит вокруг. Наверное, на тот период это было лучшим решением уйти от проблем и переживаний. Я была бы полной дурой, если бы позволила себе опустить руки и купаться в жалости к себе самой. Как там говорится? ?Что не убивает нас, то делает сильнее?, верно?