Часть 4 (1/1)

***—Послушай сюда, человек чести и благородный рыцарь,– грозно говорил Вихров, пытаясь застрелить Родионова взглядом,–мне твоё благородство даром не сдалось, ясно тебе? Не нужно мне помогать, не нужно мне помогать,–повысив голос почти до крика, уверял Влад. Крики от этих двоих после ночи, когда Мишу едва не задушили,слышать здесь не привыкли. Они всегда тише мыши сидели в своей камере или гуляли в чём-то на подобие садика на территории тюрьмы. Очень долго разговаривали и ещё дольше молчали, вместе садились за трапезу и, наболтавшись вдоволь перед сном, вместе отходили ко сну. Всё делали дружно и гармонично, к этой парочке весь отдел уже давно привык, считали ли они их настоящей парой, я точно сказать не могу, наверное, просто принимали за очень хороших и близких друзей и вроде как даже не ошибались. О чувствах больше не говорил никто, но ощущение недосказанности их гармонии не нарушало. А вот гармонию комнаты продолжали разрезать негодующие вопли Влада.—Я сказал, что мне не нужны твои дурацкие подвиги, Родионов! Караульные, как раз делавшие обход мимо их камеры, испуганно побежали к двери и стали дёргать за ручку. Звуки из комнаты становились громче, когда спасатели поняли,что дверь заперта изнутри. Неистовству их не было предела, один из охранников с тревогой прижал ухо к двери—Да прекрати! Я тебя сейчас ударю,–звучал серьёзно бархатный голос Вихрова.В панике оба сторожа начали со всей силы колотить дверь, защёлка которой, на удивление, издала характерный звук открытия мгновенно. Ничего не понимающие работники пулей ввалились в комнату и увидели следующую картину. Аккуратно разложенная на одеяле, которое в свою очередь на полу, монополия. Хлопающий глазами Миша и совершенно не смущённый происходящим Влад, который не обращая внимания на молодых людей, продолжал с пылом наезжать на Мишу—Возьми свои грязные деньги. Я попал на твою улицу, я плачу штраф. Не надо мне тут ничего прощать. Дай мне хоть разок сыграть по-честному...Последняя фраза, безусловно, растрогала всех в этой камере, которую ребята почти превратили в комнату, но видимо где-то в глубине души, ведь без выговора сокамерников оставлять явно не собирались.—Что здесь, чёрт возьми происходит? Объяснит мне кто-нибудь или нет?,– строго начал один из караульных, которой был выше второго и, по-видимому, главным и самым ответственным.—Монополия. А что, это теперь тоже статья?,–покоряя вершины собственной невозмутимости, ответил вопросом на вопрос Влад—Чаю?,– с надеждой и интонацией мальчишки, разбившего мамину любимую вазу,– так же поинтересовался Миша.Долговязый устало закатил глаза и, смягчившись, ответил—Нет, никто не запрещает вам играть. Спасибо ещё, что не в карты —Эх, на карты вы опоздали. Минут так на пять—Заткнись,Вихров,–огрызнулся Подкидыш—Так вот. Никто не запрещает вам играть, вы как-никак тоже люди. И поведение у вас примерное. Мало того ведёте себя хорошо, выполняете режим и так далее, так ещё и умудряетесь нам помогать то там, то здесь. Я знаю, цветы надо полить или с газоном поработать– Миша на помощь самым первым. А разгрузить что-то тяжёлое надо или народ усмирить, тут Влад тебе верный помощник, хоть ночью буди. И хвалим вас за это, того и гляди сроки сократят, и доверяем вам как себе несмотря на ваше прошлое, которое нас не касается. Однако, Санта Мария, зачем вы двери то запираете, а? Дьявол, мы за эти несколько секунд чуть с ума не сошли. А начальство прознает про то, что у вас к этому доступ есть и вообще не сносить нам головы!— Дааа?,–удивляясь наиграннее некуда, спросил Влад,– а если я, допустим, захочу с этим человеком любовь заняться, что тогда? Тоже заходи кто и когда хочешь?Миша стал таким красным, что Влад теперь и без светофора мог понять, что пора остановиться.—Влад шутит,–укоризненно смотря на Вихрова, разъяснил он,– мы всегда дверь запираем, у Вихрова бзик. Но больше такого не повторится, мы обещаем,–говорил Родионов, когда охранники уже почти ушли.—Если только не любовью,–не унимаясь, прокричал им вслед старший. За что получил от Миши крепкий подзатыльник, когда дверь за охраной закрылась.—Идиот.Миша начал бережно собирать игру обратно в коробку, потерявший настроение играть, тем более Влад был слишком близок к победе, поэтому, собственно, и не пожалел тогда денег на штраф. —Ну за что ты со мной так?,– ласнясь к плечу Миши спрашивал Влад.Миша резко встал и Вихров несильно стукнулся, не ожидая резких движений —Как? Ой, прости, пожалуйста, я нечаянно. Как так?—Так, Миш, так. В ту проклятую ночь ты знал, что я стою за дверью и нарочно говорил громко. А поцеловал, чтобы попытаться успокоить, чтобы я тебя совсем живот не распорол, твоё счастье,что получилось. Ведь это я школьником в тебя влюбился, а не ты.Я всё знаю. Ты не любишь меня, Родионов, не любишь потому что так и не можешь отпустить мне грехи. И не надо сейчас о Господе. Ты пожалел пропащую душу на свою голову. Теперь тенью за тобой ходить буду, никому я тебя не отдам– совсем замучено сказал Влад, прислонив голову к прохладной стене и зажигая первую за этот месяц сигарету. Курил Влад редко, но делал это безумно красиво и лаконично. Мягко укусывал за кончик, затягивал, поднимая глаза к потолку, и медленно выпускал хаотичный поток дыма, выдыхая вместе с ним всю тяжесть собственных мыслей. Ложь. Какая же это ложь. Никакие сигареты не помогали и время на пару с ним. Совсем наоборот. Со временем он просто сильнее привязывался к Мише, светловолосый теперь из-за смытой до конца краски глубоко пустил корни в его , казалось бы, очерствевшее сердце. А от прошлого как ни старался, Вихров отдалиться не мог. Старые раны-рубцы только сильнее разрывались и кровоточили под напором этих самых корней. Владу час от часу не легче, но жить он будет. Ради Миши, теперь даже ради себя, Родионов смог самую малость доказать, что за жизнь он должен хвататься в первую очередь ради себя.—Пошли в сад,а? Здесь теперь дым, да и камеру проветрить надо бы,–встрепенувшись, предложил Михаил—Комнату. Я же просил называть её комнатой—Камеру,–понуро возразил Миша и направился к двери, но Влад схватил его за рукав и смотря глубоко-глубоко в глаза начал быстро его уверять— Мы выйдем отсюда, родной, обещаю. А когда выйдем, у нас будет своя комната. И кровать у нас будет одна. Большая и мягкая, чтобы лёжа в ней по вечерам, читать друг другу вслух. А если захочешь и по ролям, ты же любишь читать, я знаю. Я скуплю тебе весь книжный магазин, Миш, но не сразу,чтобы как свечереет накидывать друг на друга лёгкие пальтишки и прогуливаться до книжной лавки через морской берег,–судорожно говорил Влад, покрывая руку Миши сеточкой мелких влажных поцелуев—Всё, идём гулять,–легко вытянув руки из слабой хватки, и тянув теперь за руку его, заключил Миша—Опять жалеешь?,– печально усмехнулся Влад—Хочу свежего воздуха,–возразил Родионов.***Вор. Мелкий и крупный жулик. В общем человек весьма и весьма разносторонний, помнится, такой грех как смертоубийство на душу не брал. А потому приговор его пожизненным не был. За помощь питерской милиции, примерное поведение и помощь модели садовник–рабочая сила, был условно досрочно освобождён спустя всего три года и теперь, получив об этом официальное оповещение с верхушки, радостно нёсся к Владу сообщать добрые вести.—Влад, хороший мой, ну прекрати! Убери сейчас же эту дурацкую куклу и прекрати меня пугать! Вихров пропустил его слова мимо ушей.Он продолжал что-то неразборчиво бормотать и смотреть только в мёртвые глаза своей куклы, а по щекам его скатились две крупные капли. Вот это новости. Вихров плакал...—Вихров, чёрт тебя возьми, меня выпускают! Я свободен! И о тебе похлопочу родной, чтобы выпустили. Только веди себя хорошо, прошу. И всё в нас будет хорошо, будет так, как ты когда-то обещал. И книжки будут и любовь будет, всё будет.—Зачем ты это делаешь, Миш? ,–не своим голосом спрашивал Влад,–ты же нас не любишь.—Вас не люблю! Эту паршивую куклу я терпеть не могу.— А меня? Меня любишь? Нет. Знаю что нет,– Вихров перешёл на крик,– что мне сделать, чтоб ты меня полюбил,а? Что? Мне повеситься,наказать себя грехи, чтобы ты говорил обо мне хорошо, ведь о мёртвых или хорошо , или никак! Что? Я не могу изменить своё прошлое, понимаешь, не могу! — Зато можешь будущее,–спокойно и не отрицая ни одного слова Влада, проговорил Родионов,–Помоги себе...Перестань быть психом.—Ага, вот стану психологом и помогу себе,–огрызнулся Влад все ещё смотря куда-то в стену.—Ну захочешь –станешь,–с тяжёлым сердцем произнёс Миша свои последние слова. И просто взбесился от пустоты мосгазовских глаз, просто не выдержал. Молча встал и начал удаляться. Вот тогда Вихрова настиг настоящий ужас, его стала бить крупная дрожь. Он болезненно застонал и начал неистово кричать Родионову вслед —Я люблю тебя, слышишь? Люблю. Я выйду отсюда! И стану психологом. Сменю имя и придумаю прошлое,Я найду тебя Миш, найду,–последний крик утонул в боли,а охранники, борясь с неистовством пленника, потащили Влада обратно в камеру.