Шок - это по-нашему! (1/1)

Дальнейшие события до сих пор вспоминаются, как тяжелый сон. На следующий день Даниэль не навестил нас, хотя мы ждали. На столе стояла тарелка с бифштексом и картофелем. На ночь Флориан поставил ее в холодильник. Мы уже собирались лечь, как вдруг в окно постучали громко и нетерпеливо. Флориан впустил Даниэля. Боже, как же он выглядел в тот момент! Я никогда в жизни своей не видел столь безумного и отчаянного взгляда. Волосы мальчишки были всклочены, одежда в беспорядке, рукав синей фланелевой рубашки разодрался по шву. Он дрожал, и лицо у него было бледным и перекошенным то ли от страха, то ли от горя. —?Даниэль, что случилось? —?хором воскликнули мы. Мальчишка обвел нас диковатым взглядом. Губы его задвигались, но он не произнес ни слова. Я усадил его на кровать, Михаэлис поднес стакан с водой, но паренек отвел его руку. —?Дани, ну что ты, успокойся. Скажи, что случилось? —?мягко спросил я. Наконец-то прозвучал его голос. Тихий и дрожащий. Но… господи, что он сказал! —?Я папу убил. —?Что?! —?Я… не хотел. Я не знаю, как это случилось, не знаю… —?Даниэль, что ты несешь? —?прикрикнул Флориан. Парень испуганно уставился на него. —?Я не хотел! —?крикнул он. —?Тихо. Постарайся успокоиться и расскажи все. —?Успокоиться? Как?! Я же убил своего отца, ты понимаешь? Жутко было смотреть в эти безумные, черные, как бездна глаза. —?Но я не хотел! Я только хотел, чтобы он рассказал мне, где моя мама! А он… сказал, что она умерла! Сказал, что я надоел ему с этими вопросами и велел заткнуться… —?Дани, что дальше? Не молчи, черт тебя подери! —?Он меня оттолкнул и повернулся, чтобы уйти. Мы были на кухне… И… я схватил нож со стола и ударил его в спину. Он только охнул и упал. Лицом вниз. И кровь… сразу потекла, везде была кровь! —?Он поднял свои руки и с ужасом разглядывал их, хотя сейчас на них была только грязь. Ошеломленные, мы молча переглянулись. Все казалось нереальным, бредовым. Наш мальчик… наш смешной и глупый мальчик… Убил? Своего отца?! —?Даниэль, почему ты решил, что убил его? —?голос Флориана дрожал, хотя он и пытался выглядеть спокойным. —?Скорее всего, ты его просто ранил. Малыш, надо вызвать ?скорую помощь?… —?Он умер! —?мальчик разрыдался. Давясь слезами и заламывая руки, он сказал, что щупал пульс и звал отца… —?Он не дышал. И глаза у него были стеклянными, и не видели уже ничего. Мы спросили его о мачехе. Дома ее не было, она уехала к родне. В доме не было никого. —?Придурок, зачем ты сбежал? —?горько сказал Флориан. —?Ты только хуже сделал. Я вдруг тоже заплакал, просто представил себе, что теперь будет с мальчишкой. —?Раду, Михась, Флориан! Я не хочу в тюрьму! Пожалуйста, не сдавайте меня полиции,?— испуганно лепетал Даниэль, глядя нам в глаза. —?Выпей все-таки воды,?— сказал Флориан. Затем сел за стол и уткнулся лбом в сцепленные в замок пальцы. Напоив Даниэля, мы с Михаэлисом с надеждой смотрели на нашего взрослого соседа, ожидая от него мудрого решения. Притихший Дани жался ко мне и всхлипывал. —?Даниэль, тебя кто-нибудь видел? —?тихо спросил Михаэлис. Мальчик покачал головой. —?Флориан, может… —?Так, все. Его надо уложить спать. Завтра решим, что нам делать,?— твердо, но устало сказал Флориан. Мы с Михаэлисом отвели Дани в душевую, вымыли его и переодели в чистую одежду. Он с тупым и покорным видом позволял раздевать себя и тереть губкой. Мы заметили на его плече синяки?— отпечатки чьих-то пальцев. —?Дани, отец бил тебя? —?спросил я, указывая ему на эти следы. —?Нет, это мачеха. Папа никогда не бил меня,?— ответил он и снова заплакал. —?Раду, побудь с ним. А мы пойдем в комнату для занятий, обсудим все,?— велел Флориан. На этот раз я и не подумал спорить. Я не мог оставить бедного мальчишку, тем более, что он сам вцепился мне в руку. —?Ты же не уйдешь, Раду? Пожалуйста, не бросай меня! Флориан ободряюще кивнул мне, выключил верхний свет, оставив ночник, взял Михася за руку и вывел его из комнаты, беззвучно прикрыв дверь. —?Ляг со мной. Обними меня,?— умолял Дани. Я послушно улегся рядом и прижал его к себе. На душе кошки скреблись, и в носу щипало от просившихся наружу слез. Я не мог воспринимать его как убийцу. Дани недалекий и добрый мальчишка, с очень ранимой душой. Вчерашний разговор толкнул его на спонтанные действия, что-то перемкнуло в его нездоровых мозгах, и он схватился за нож, не понимая, что делает. А теперь трясется загнанным зверьком в моих руках и ждет от нас помощи. Черные глаза, не мигая, смотрели на меня. —?Поцелуй меня. Я коснулся сомкнутыми губами его губ. —?Нет, не так,?— захныкал он,?— Раду, поцелуй меня по-настоящему. Я должен был оттолкнуть его? Но он и так был в отчаянии, я не мог добавлять ему боли. Даниэль впился в мои губы, исступленно, жадно. Прижал языком к небу мой язык, и то засасывал его, то нежно гладил. Задохнувшись, оторвался от меня. Я видел его затуманенные прикрытые глаза, слушал рваное дыхание. Да, так лучше… Пусть он не вспоминает сейчас о том, что натворил. Он притянул меня ближе и больно вцепился зубами в ключицу. Я застонал, но заставил себя терпеть. —?Раду, больно, да? —?хрипло спросил он и тут же бросился зализывать укус. Его руки уже мяли мне кожу живота и груди, сильные пальцы защемляли соски. Мне становилось страшно, паренек вел себя как безумный. Отвратительным казалось то, что мое тело привычно отозвалось на Даниэля, хотя разум вопил о недопустимости происходящего. —?Теперь ты… Хочу, чтоб ты поцеловал меня в шею. Да-а, вот так, Раду, сладкий мой. Погладь меня… погладь меня там… Он насильно притянул мою руку к паху. Вспотевшие от жуткого волнения пальцы наткнулись на скользкую головку его члена, с перепугу показавшегося мне очень большим. —?Давай же, подрочи мне! —?требовал он. Почувствовав, что я противлюсь, он снова захныкал и уткнулся носом мне в шею. —?Пожалуйста, Раду. Миленький, ну пожалуйста. Опыт у меня был, естественно, только на собственном теле. Но Даниэль сам удобно пристроился к моей руке, и теперь самозабвенно толкался в нее, сопя и постанывая. Мне уже было почти все равно. Какое-то отупление нашло, все казалось нереальным. Горячее тело вжималось в меня, я чувствовал сокращение его мышц, сбивчивое биение сердца. В моих руках был истекающий смазкой чужой член. Даниэль постоянно выстанывал мое имя: Раду, Раду… Словно я смотрю порнофильм, и, нет, это не я на экране, это не может быть на самом деле! Округлые крепкие ягодицы прижаты к моему бедру… Я чувствую, как твердеют его яйца, все больше поджимаясь к моей ладони. По члену Дани словно проходит импульс, и все его тело сжимается. Я машинально нащупываю рукой полотенце, и успеваю подложить его в самый последний момент, когда член начинает судорожно сокращаться, выстреливая сперму. Даниэль жалобно всхлипывает и обмякает в моих объятьях. —?Раду,?— шепчет он. —?Раду. Затем тело его цепенеет. Он сильно и резко вздрагивает. Потом еще раз. И вот он уже растекается рядом подтаявшим маслом и дышит ровно и глубоко. Честное слово, мне казалось, я вылезу из кровати поседевшим. Осторожно, боясь потревожить, я отодвинулся от мальчишки, и, прихватив испачканное полотенце, стек на пол. Руки и ноги мои дрожали. На полусогнутых я добрался до душевой, где постирал полотенце и принял прохладный душ. Стало немного легче, но когда я вошел к друзьям в комнату для занятий, меня все еще потряхивало. Ключами от этой комнаты заведовал Флориан. Пользовались ей редко, и там ничего не было, кроме письменного стола со стулом и узкого диванчика. На этом диване и сидели сейчас Михаэлис и Флориан, тесно прижавшись друг к другу бедрами. Оба были серьезны и предельно сосредоточены. —?Раду, на тебе лица нет,?— сказал Михась. —?Он заснул? —?спросил Флориан. —?Да. Кое-как. Вы что-нибудь решили? Флориан со вздохом покачал головой. —?Понимаешь, наши мнения разошлись,?— ответил Михась. —?Мне кажется, что в полиции лучше всего сказать, что Даниэль вечер и ночь провел у нас. Никто же не видел, как он убивал. С образом-то жизни его папаши все спишется на пьяные разборки с собутыльниками. —?Ты с ума сошел! —?горько усмехнулся Флориан. —?Ничего подобного… —?Нет, он прав,?— сказал я. — Ты же знаешь Даниэля. Он не сможет врать, сам во всем признается — раньше, чем его спросят. Михась фыркнул. —?Ну и пусть признается! Кто ему поверит, с его справкой-то? Пришел пацан домой, а там отец валяется с ножом в спине?— он от шока и возомнил себя убийцей. А мы лица незаинтересованные… —?Михась, Михась, ты сам себя послушай! —?закатив глаза, воскликнул Флориан. —?Мы скажем одно, он?— другое. А потом найдется какая-нибудь соседка, которая что-то видела и слышала… И что нам будет за лжесвидетельство? И потом… Ты хоть обратил внимание, что на его одежде и руках нет крови? И что это значит? Да скорей всего, что он отмылся и переоделся дома. И что, думаешь, в таком состоянии догадался припрятать испачканные вещи? Да они наверняка валяются где-нибудь в квартире, максимум в мусорном баке рядом с домом, и их сразу же найдут! —?А что, если пойти туда… —?Ох, перестань уже! —?досадливо сказал я. —?Флориан, а ты что предлагаешь? Староста пожал плечами. —?Ничего сверхъестественного. В полиции сказать, что Дани прибежал к нам сам не свой, и мы не смогли от него ничего добиться. Упирать на то, что он действовал в состоянии аффекта, и потом еще долго был не в себе. Меня охватило чувство безнадежности. Я понял, что при любом раскладе Дани мы потеряем. Он либо убийца, либо безумец. В одном случае его ждет колония, в другом?— психиатрическая больница. Защитить его некому. Я и сам не подозревал до этого, как он стал дорог мне. Даже Флориан успел к нему привязаться. —?Давайте заставим его,?— не унимался Михаэлис,?— заставим его сказать, что отец напал на него! И он защищался. —?Отец спиной нападал, что ли? —?Да какая разница! Все можно продумать. Раду, ну что ты молчишь? Между прочим, это ради тебя он сюда каждый день бегал! Но я не знал, что сказать. Отчаянно искал выход, и не находил его. —?Дождемся, когда он проснется, и еще раз хорошенько расспросим его. Возможно, мы не знаем каких-то деталей, которые в корне изменят подход к делу,?— сказал Флориан. —?Мы потеряем время! —?горячился Михась. Но я был согласен с Флорианом. —?Он в шоке сейчас, винит во всем себя. А я не верю, чтобы мальчишка вот так, на пустом месте сорвался. Наверняка его отец не самый примерный гражданин в городе. —?Давайте спать, ребятки,?— сказал Флориан. —?Ну, хотя бы попробуем уснуть. На цыпочках мы вернулись в комнату. Но Даниэль спал мертвым сном, и лицо его во сне было как у ангела. Я прилег на самый краешек кровати и обнял его рукой. Михась выключил свет, но в темноте я еще долго слышал, как друзья беспокойно ворочаются в своих кроватях. Что до меня, я толком и не понял, получилось ли у меня заснуть.