19 (1/1)

Следующим вечером спонтанно позвали собраться школьной пацанской компанией — из Москвы приехал погостить один из их одноклассников, пригласил к себе, почему бы не пойти? Пили, жарили во дворе шашлыки — Слава был не дурак на халяву пожрать и выпить. С одноклассником он никогда слишком тесно не общался, но что поделать, одна улица, одна школа, к тому же, сплотила вражда с лицеистами.Ваня, разумеется, тоже был. В ВК он ему так и не ответил, но в начале вечера указал взглядом — потом. Потом так потом. Тем не менее, Слава нет-нет да и ловил на себе его взгляды — когда тот не пялился в свой телефон. Он укорил себя — ну как можно было не заметить-то?! Пусть не про Евстигнеева, но хотя бы то, что Ваня кем-то увлечен? Хуевый из него друг.Потом настало, когда все хорошенько упились и разбрелись по дому и двору, разбиваясь на компании. Слава заметил Ваню в конце сада, у забора. Светло курил, уже привычно клацаясь в мобиле.— Угостишь? — попросил он. Все свои он выкурил вчера за вечер, после того, как Мирон свалил к себе — возможности перепихнуться не наблюдалось, мама, как назло, весь день сидела дома, а ебаться с ней в доме даже он посчитал слишком уж рисковым. Ваня молча протянул ему свою пачку. Слава закурил и откинулся на забор рядом с ним. Помолчали.— И долго ты собирался молчать? — поинтересовался Слава.— А ты? — отбрил Ваня.— Не, ты стрелки не переводи. Я эту замечательную новость о вас узнал вчера, а ты сколько знал? Ты наши ставки не сравнивай.— То есть если бы ты знал о нас, ты бы рассказал о жидке своем?Слава поиграл желваками.— Потопали отсюда, здесь не место для этого разговора.— Так я и знал, — покачал головой Ваня, раскусив его попытку уйти от вопроса.Они распрощались с пацанами, хотя могли уйти и по-английски. День выдался теплым, солнечным, но к ночи похолодало — Слава кутался в рубашку и думал о том, как Мирону удалось вчера ночью не отморозить себе почки на том надгробии. — К тебе можно?— Не, батя дома.— У меня тоже, — вздохнул Ваня. — Опять бухает, сволочь. Слава сочувственно сжал губы — помочь Ване он не мог.— Давай вон там сядем.Они вошли внутрь убого-урбанистически оформленной советской остановки. Внутри немного подванивало ссаниной, но зато стены закрывали их от ветра и чужих любопытных ушей. — Проговорился таки Мироша? — риторически спросил Ваня, выбивая им еще по сигарете. — Эх. А Ваня доказывал мне, что он — могила.Слава хохотнул над удачным выбором слова, вспомнив, где именно нашел жидка прошлой ночью. — Он пытался молчать, — заступился он за него и опять засмеялся. Какой-то замкнутый квадрат из пидорасов и того, кто про кого знает, блять. — Он отказался рассказывать детали.— Очень надеюсь, что хоть их он не знает, — Ваня раздраженно выдохнул в сторону дым, глядя в никуда. — У них там такая дружба, что я бы не удивился, если бы узнал, что они друг друга пялят, — заметил он вполголоса. — Не, это вряд ли.— Да я знаю. Это я к слову. Он типа советовался с Мирошей твоим чуть ли не о том, как мне хуй держать. Ну, типа, у него же опыт и все дела.— А у Евстигнеева нету опыта? — осторожно спросил Слава. — Не. Он до меня ни с кем — ты понял.— А ты?— Та же история, — Ваня смущенно кашлянул. Слава потер пальцем бровь. Он не мог припомнить, когда еще их с Ваней разговоры казались ему более неловкими.— Как вас вообще угораздило? Ты же раньше вроде не...— Нет, — согласился Ваня. — И он тоже, — он помолчал. — Это все жид твой, — решил он наконец-то.— Это с хуя ли? — возмутился Слава. — Подумай сам. Он знал, что Мироша, э-э-э, гей, так? — Допустим.— Эта знание хранилось у него несколько лет на подкорке. Может, он и не задумывался об этом особо, но всегда так или иначе помнил. И нет-нет да и подумывал, может, даже бессознательно: а что если и я попробую немного члена? Мысль материальна, и вот он уже втюхался в меня, — он опять заговорил потише. — Втюхался, — повторил Слава.— Ну да, — вдруг смутился Ваня. — А ты, получается, втюхался в него в ответ?— Получается, что да, — согласился Ваня, колупая нитку на трениках. Слава шмыгнул носом. Закурили еще по одной. — И как у вас все завязалось? Ваня пожал плечами. — Ну… Мы сперва начали зависать вместе. Он постоянно свадьбы снимает в кафе, покурили пару раз вместе, выпили. Оказалось, что он нормальный чувак. Ему нравится наша инста. Он говорит, что Мирон считает, что мы как лохи, а ему ниче так, зашло. — Э, это жидок ему сказал? — возмутился Слава.Ваня усмехнулся. — Да. Я тоже ему сказал, чтобы он нахуй шел, а он начал оправдываться, что как раз ему зашло. Оригинально, типа. Это, наверное, наш первый разговор был, мы благодаря этому и зацепились, думаю, — Ваня почесался, шмыгнул носом. — Ну, погуляли несколько раз, побазарили за жизнь. Ну да ты знаешь, я тебе рассказывал. А потом, ну, через какое-то время, он че-то начал о геях разговор, несколько раз заговаривал, как бы невзначай, я напрягся. Типа как я отношусь к ним, — Ваня бросил бычок под ноги, растоптал кроссовком, но новую закуривать не стал. Сложился к коленям, спрятал руки под мышки. — Потом уже понял, что он прощупывал почву. Затем он сказал, что ему было бы интересно попробовать с парнем, типа, не хочу ли я с ним. Это я уже потом узнал, что это ему жид твой посоветовал, чтобы он типа не в любви мне признавался, потому что это реально стремно, отпугнет меня, а вот так это обставить, — нихуя себе у них там драма, подумал Слава, но промолчал. — Я его послал. Пиздец стремно было. Это где-то в начале зимы было. Мы не разговаривали месяца два, он мне не писал, я ему тоже. Он мои фотки все лайкал, — Ваня усмехнулся и немного помолчал, глядя перед собой. — Но я эти два месяца постоянно думал об этом — и о тебе тоже. Я же… ну, я говорил. Я догадывался о тебе, ну и типа… ты вроде нормальный пацан, несмотря на все эти дела. Ну и типа действительно интересно стало, когда начал думать обо всем этом. Короче, клюнул. Думал, разок попробуем — и все. Решил так для себя — я же не пидор, да? Да и жалко, что мы вроде как поссорились из-за такой ерунды. Дай, думаю, попробуем и замнем, — Ваня опять замолчал, на этот раз надолго.— Попробовали? — подтолкнул его Слава. — Да, — тут же оживился он, словно уснул или только и ждал ответной реплики. — Раз попробовали, потом второй, пятый. Мне понравилось, ему тоже — меня это пиздец напугало. Ну, я же только с телками до него. Я сказал, что все, пора с этой пидорасней заканчивать, ну и где-то тогда он мне и рассказал о Мироше, что он типа гей, мол, если хочешь, можешь с ним поболтать. Болтать с ним я не стал, не знаю, нахуй, но мне реально как-то полегчало. Ну, знать, что вот есть ты, есть Мирон — вроде и нестрашно, да? Короче, встречаться начали, — он шмыгнул носом, потом вытер его рукой. — Охуеть, — подытожил Слава, силясь переварить услышанное. — И давно встречаетесь? — С восьмого марта.Слава откровенно заржал — Ваня тоже заулыбался, потом, заразившись, рассмеялся. — Бля, иди нахуй.— Ебаный стыд. Вот уж экзистиальная ирония. — Да. Как-то так, в общем. Помолчали. Затрещал и погас фонарь у остановки, мимо проехал дед на велосипеде. Ваня таки раскурил еще одну, дал еще одну Славе. Ему курить больше не хотелось, но за компанию почему бы и не покурить. — Мог рассказать мне, — пнул его ногой Слава. Ваня пнул в ответ.— Да как-то случая не представлялось. Да и — вдруг я ошибался по поводу тебя? Это сейчас это очевидно, а до того, как вы с Мироном закрутили… — Слава поморщился. — Стремно, короче. Но я рад, что все вот так обернулось. Он встал, прошелся, рассматривая свежие граффити на стене в свете зажигалки. Вдруг хохотнул.— Че там?— ?Саша пидор?. — Ебать, где? Подсвети. Ебать, нам нужна фотка на фоне этой стены. — Думаешь, возьмет в темноте? — Со вспышкой. Так даже пиздатее. Чем хуевее качество, тем лучше. Они поебались с телефоном — селфач получился слишком голимый даже по их стандартам, со стены остановки получился странный ракурс, с лавочки обрезало ноги, с земли тоже какое-то говно, но остановились на этой последней — они на кортанах, на стене позади них — черной краской большие неровные буквы ?ПИДАР?, ?Сашу? оставили вне засвеченного вспышкой кадра. Красота. Слава немедленно вбросил в инсту. Подписали: ?МЫ ПИДАРЫ?. Постмодерн, хули. Заодно и согрелись. — Ну че, можно уже спрашивать?— Тебе хуй запретишь, — проворчал Слава, шмыгая носом. Ваня почесал голову. — Ну так че там с жидком? Нашел таки вчера его? — Тип того. На кладбище уснул, у склепа, еблан. Представляешь? Пиздец, — не смог удержаться Слава. — Это как?— Ну он типа бухал со своими, потом пошел ?подумать? на кладбище и там отключился. Он пиздец нализался, едва стоял, — он в двух словах пересказал их с жидком приключения. Ваня в нужных местах ?у-у-укал? и смеялся, но потом очень не к месту спросил:— Так вас можно уже поздравить? — С чем? — прикинулся дурачком Слава.— Ну, они же разошлись с Дилярой? Теперь все официально? К чему вся эта хуйня была?— Моча ему в голову ударила, вот к чему. Ваня смотрел на него со странным выражением лица. — Дай-ка мне еще одну, — попросил Слава. — Мне Ваня говорил, что у вас там все сложно, но я думал, что он преувеличивает. — У нас все просто. Мы ебемся. — И ты побежал за ним ночью на кладбище и привез на его же мопеде к себе домой. Угу, — кивнул Ваня. — Угу, — согласился Слава. — Ты считаешь, что на мопедах ездят только пидоры, — напомнил Ваня.— Карты на стол: я пидор, — пожал плечами Слава.— Ты меня пьяного через три двора домой не провел, — не унимался Ваня.— Да еба-а-ать! Ты мне это всю жизнь припоминать будешь?!— Я мог замерзнуть насмерть!— Но не замерз же! Они немного попихались плечами — Слава, разумеется, выиграл. Нахуй преимущество роста, если им не пользоваться? — Нахуй его, — выдохнул он в конце концов и пнул стоящую под лавкой бутылку. Та со звоном покатилась по бетону. Ваня со знанием дела молчал — и его наконец прорвало. — Не знаю. Сука. Нихуя не понятно, — он закачал головой, как сумасшедший, шмыгнул носом, подтер его рукой. Холодно, сука. — Вот сейчас думаю о нем — и бесит, сука, пиздец. Хочется пойти и въебать за то, что он тупой такой. А стоит встретиться — и хочется трогать его, ну, просто, по-человечески. И просто смотреть. На рожу его смотреть, понимаешь? Не понимаешь, я сам не понимаю, блять. Увидел его фотки с шалавой этой — разозлился, как собака. ?Не лезь в мои отношения?, — перекривил он оттявкивания жидка. — Да я по хуй в твоих отношениях, блять! Обоссыш ты ебаный. Поехал в Питер и трахнулся с каким-то мужиком первым встречным, думал, щас тебя проучу, сука, втру тебе это в рожу. Трахался с ним, а мысли все об этом обмудке, блять. Хоть заправляй хуй обратно в штаны и уебывай посреди ебли. Вывалил все это на него — а самому так погано, будто ребенка обидел или там, блять, кошку пнул. Стыдно, понимаешь? А он че мне может предъявить? Нихуя. Ходит как в воду опущенный — мне бы радоваться, а я себе голову пеплом посыпаю. Погано так, что хоть вешайся. Он после этого и бросил ее. А мне снова, сука, жмет, опять не то! Казалось бы, ну подкрасили ему рожу, ну бывает, впервые, что ли? А смотрю на него — и опять стыдно. Это же я его подтолкнул? Нахуя было? Нахуя я влез в это? И такая злость берет на этих уродов — внутри все клокочет, — он прижал к груди ладонь, почти ощущая это клокотание. — Хочу пойти к ним и убить их нахуй, голыми руками порвать, блять, но как я это объясню пацанам? Одно дело, если бы я за тебя им рожи чистил, это еще куда ни шло, а он мне кто? Да я должен радоваться, что его хачики выебали, а я не могу. Не могу, понимаешь? Мне его жалко — как собачонку какую-нибудь. Знаешь это чувство? Когда похуй на людей, убивайте нахуй, давайте сюда калаш, помогу, а вот сбила машина кошечку там, и все внутри переворачивается и сжимается, слеза наворачивается. Птичку жалко, сука! — он нервно хохотнул. — Помнишь, когда он с фингалами ходил летом? Знаешь, кто их ему поставил? Я! Я, блять! Мы случайно столкнулись в гей-баре в Питере — я подумал, что он меня выследил, а он то же самое подумал обо мне — набросился на меня у выхода, понятно, что я ему навалял. Знаешь, что он мне потом сказал? Что подумал тогда, что где-то за углом остальные наши и мы его сейчас там убьем. И решил, что, раз и так и так подыхать, то надо хотя бы с честью, блять. Я об этом постоянно думаю, и меня в холодный пот бросает от мысли о том, что так действительно может случится. Что его действительно могут убить за это дерьмо. Сука! Да ни за что, по существу! А он же кретин, блять! Понимаешь? Дебила кусок! Слабоумие и отвага. Сегодня он своей Диляре распиздел, завтра пойдет и со сцены на площади споет. И его таки замочат. Из него же, блять, боец, как из меня… сука, не знаю, кто. И знаешь, кто в этом будет виноват? Я! Я, сука! Блять! Нахуя я к нему полез с этим?! Встречался бы себе со свой шлюхой, растил своих жидохачиков — да, уныленько, да, подвирая самому себе всю жизнь, но зато не оглядываясь через плечо. Знаешь, почему он встречался с ней? Что он мне напиздел? Что не хочет помереть в одиночестве, блять. Семью хочет. Я сперва думал, чепуха ебаная, пиздит — просто придумал какую-то ванильную хуйню, чтобы оправдать то, что он просто прикрывается ей — а теперь я понимаю, что это правда чистой, сука, воды! Понимаешь? Он по-настоящему так думает. Можешь себе представить?! Розовые очки, любовь до гроба, блять! Романтик ебаный. Пиздец, — он схватился руками за голову, растрепал себе волосы. — Говорит мне вчера: понимаю, что ты не хочешь ничего со мной, но с ней тоже больше не могу — и намеками мне в любви признается. А я — блять! Ну что мне с этим делать теперь, а?! Я же вроде именно этого и добивался! Тыкал его носом в то, что он лицемер. А он сделал именно то, что я ему говорил — не могу же я ему теперь сказать, чтобы он шел с ней мирился и обратно сходился? Потому что боюсь, что иначе все всплывет и его прикончат за это? Да мне даже на себя похуй, пусть бьют, уроды, не впервые — а на него не похуй! Понимаешь?! Я же себя не прощу, если с ним из-за меня что-то случится! Мне уже хуево, а мы даже не начали встречаться, — он запнулся и замолчал, переводя дыхание.— Ну у тебя и бомбит, дядь, — протянул Ваня после длинной паузы, во время которой стало слышно, как воют где-то во дворах собаки. Он крутил в руках мобильник, великодушно не глядя на Славу. — Что мне со всем этим делать? — обреченно спросил он, роняя голову на руки.Ваня дважды набрал в легкие воздух, чтобы ответить, но оба раза почему-то в последний момент замолчал, так ничего и не сказав. — Знаешь, как я понял, что ты неровно дышишь к Ромащеко? — в конце концов заговорил он. — Ты его постоянно хуями обкладывал, хотя мы с ним вообще не пересекались. Я давно заметил — ты всегда поносишь людей, которые для тебя что-то значат, чтобы никто не заподозрил, что они тебе симпатичны. Ну, то есть больше обычного поносишь. Сфокусировано, так сказать. Помнишь, до того, как мы начали дружить с Андрюхой, как вы с ним собачились? А потом вы подрались, и мы стали не разлей вода? Так вот, в последнее время ты начал хуесосить Мирона гораздо сфокусированнее, чем раньше. Делай с этой информацией, что хочешь, — его телефон в очередной раз мигнул оповещением — Ваня коротко взглянул на экран, показал его Славе: — Легок на помине — лайкнул наш снимок. Слава посмотрел на его дурацкий ник — Оксимирон, как рэпер какой-то второсортный, блять, из тех, которых он слушает. Открыл инсту на своей мобиле, написал жидку с личного акка: ?Ты че охуел пиздеть на нашу инсту она пиздатая а ты хуй?. Ваня не стал делать вид, будто не подглядывает — заглянул ему через плечо, как птеродактиль, довольно хмыкнул. Слава немного подзавис на уебищной фотке на мопеде, понял, что Ваня продолжает пялиться, и со вздохом заблокировал экран.— Так че мне делать-то, Светло?— Ты хочешь потом меня сделать виноватым в ваших пиздостраданиях? Иди нахуй, — Ваня почесал голову, шмыгнул носом. Слава тоже шмыгнул. Холодно, сука. — Тем более, ты же все равно все по-своему сделаешь. Но че-то делать нужно. Потому что ты вообще бешенный станешь. Телефон пискнул новым сообщением в инсте. Слава глянул на экран. ?Поговорил со Светло?? — спрашивал жидок. — Поговорил? — уточнил Слава, показав Ване экран.— Мы еще не закончили. Но давай на сегодня по хатам, а то я уже ног не чувствую.— Забились.Они поднялись с лавки, разминая ноги. Вышли из убежища уродливой остановки. Улица стояла тихая и темная, словно они находились за городом, а не в полукилометре от центра города. — Пойдешь сейчас к нему? — спросил Ваня после нескольких молчаливых минут.— Не, — покачал головой Слава, — пусть спит, блять. — Но вообще пойдешь.— Куда я от него денусь, — вздохнул он.