20 (1/1)

Музей закрывался в шесть — Слава пришел к главному входу минут за пять до закрытия. Мирон уже курил у двери вместе с охранником, тем самым дядей Юрой, который ничего не заподозрил, когда они ебались в толчке. Белые рубашечки на гипс не налезали, поэтому жидок оделся в черный свитер, который походил на строгую форму работников музея только благодаря своему уебанству. Ручку повесил на перевязь. В комплекте с опять цветущей рожей выглядел он колоритно — достойное дополнение к их унылой деревне и чучелам кротов на первом этаже музея. Мирон его не замечал — разговаривал о чем-то с дядь Юрой, живо жестикулируя рукой с сигаретой. Выглядел он ничего так, живенько. ?Хорош пиздеть?, — послал ему Слава, подождав минуты две. Жидок, не прерывая своего монолога, полудостал из кармана мобилу, прочитал сообщение, нахмурился, а потом комично заоглядывался по сторонам. Наконец-то заметил его — выражение лица сменилось с удивленного на растерянное, затем — на осторожно-радостное. Он развернулся к Славе лицом, затушил окурок о край мусорного ведра у входа.— Че как? — поздоровался Слава, подходя ближе и пожимая руку сперва ему, потом дядь Юре. — Готов? Потопали. Извините, неприлично опаздываем к другу на день рождения. Юбилей. Жидок, стоит отдать ему должное, не протупил — не начал корчить непонятливое ебло и переспрашивать: ?Че? К какому другу?? Даже сам свернул к парковке на углу здания — правда, как оказалось, к своему мопедику, а не в поисках уединения посреди центра города.— Ты че, охуел, ты сюда на мопеде своем приехал? — возмутился Слава. Мирон одарил его фирменным взглядом из-под изогнутой брови. Слава терпеть не мог, когда он это делал. — У тебя рука сломана, але, — он постучал ему пальцем по гипсу, чтобы не настучать по голове. — И че? Мне одной достаточно, чтобы вести.— Писюн дрочить тебе одной достаточно, тут руль горизонтальный, две ручки, случайно, думаешь, придумали? — Че ты мандишь? Тебе не похуй?Слава заткнулся и проглотил ответку.— К тебе можно? — спросил он вместо этого.— Чтобы?.. Нет, все дома.— Блять, — выругался себе под нос Слава. — У меня тоже у матери выходной, — он подцепил носком кроссовка отстающий шмат бетона, поелозил в песке под ним, думая. Мирон колупал заусенцы на пальцах подвешенной руки, напряженно наблюдая за ним. Слава взял его за здоровую руку и опустил ее вниз, подальше от и так кровящих пальцев. — Садись и поехали. — Куда?— Увидишь. После короткой ссоры на тему того, может ли Слава сесть за руль без прав, а Мирон — с гипсом на одной руке, и монолога последнего о том, как он ебал в рот его мнение, жид потерпел поражение. Слава удовлетворенно уселся впереди и вытянул руку за ключами.— Нахуя я тебя научил водить? — риторически вздохнул Мирон, усаживаясь сзади. — Ты породил чудовище, — согласился Слава. Ехать было недолго. Впрочем, ехать долго в N было просто некуда, поэтому добрались за пять минут. Твердый гипс на руке Мирона вжимался Славе в бок, но держался он вроде бы крепко. Остановились перед главным входом Второй среднеобразовательной школы города N, Слава дал Мирону спешиться первым и тоже слез с мопеда.— Ты издеваешься? — ровно поинтересовался Мирон, рассматривая фасад с огрызками от лопнувших шариков по периметру козырька, сохранившимися после первого сентября.Слава усмехнулся.— Потопали давай. Сейчас поймешь. Они взошли на крыльцо, Слава постучал в дверь, затем в окно рядом, привлекая внимание сторожа внутри. Тот наконец-то услышал, заворочался, зашаркал ко входу, что-то неразборчиво ворча. — Батя физрука, — поделился Слава с Мироном по секрету. — Лет восемьдесят ему уже, никак не помрет, директрисе жалко его увольнять. А, Анатолий Владимирович! Здрасьте! А мы в студию!— А сегодня что, среда? — удивился тот себе под нос, пропуская их внутрь под натиском Славиного энтузиазма.— Не, не, мы не по расписанию. Товарища прослушать необходимо, техника нужна. Мы на часик, не больше, не будем вас сегодня сильно беспокоить.— Ну только если на часик, — согласился сторож, никак не препятствуя шарящему в ящике с ключами самозванцу. Слава достал нужный ключ, отвесил ему земной поклон и уверенно зашагал в глубину школы, но за углом остановился и подождал осторожно пробирающегося в темноте жидка. — Шею не сломай, — посоветовал он и взял его под здоровую руку, чтобы и вправду не ебнулся, паркет неровный-то.— Света здесь нет, что ли? — возмутился тот.— Ну, это ж не лицей, — пожал плечами Слава.Они спустились к подвальной двери — здесь он уже подсветил, геройство геройством, а он на этой лестнице и при дневном свете не один раз чуть голову не разбил, когда спускались курить в девятом классе. Мирон подержал ему телефон, пока он колупался ключом в замке — да что ж это такое с замками в последнее-то время, а? Не иначе как мир намекает, что ему суждено и дальше колупаться своим ключом в Мироновом замке. Наконец-то дверь отперлась, и Слава ощутил странное дежа-вю, пропуская Мирона вперед себя. Все-то они ебутся по подвалам и кладбищам, как какие-то крысы. — О, да здесь тоже убежище? — обрадовался Мирон.— Не, просто подвал. Раньше труды тут проходили, но потом трубу прорвало, все нахуй затопило. Отремонтировали только лет через десять, когда уже другая мастерская была. Вон там какие-то танцы-хуянцы проходят, а вот здесь у нас студия. Снимаем за бесценок.Слава пропустил Мирона в студию и запер дверь изнутри. Клаустрофобикам здесь понрвилось бы вряд ли — двенадцать квадратов красноватого полумрака с бетонными стенами и низким потолком — но студия обладала несколькими преимуществами, про которые Слава почему-то не подумал раньше: хорошей звукоизоляцией, запираемой дверью и продавленным красным диваном вдоль одной стены. Жидок осмотрелся, подошел к барабанной установке, побарабанил пальцами по том-тому, пару раз наступил на педаль бас-бочки. И почему всех дилетантов всегда так тянет к барабанам, подумал Слава, но вголос ничего не сказал. — А ты умеешь на них играть? — заинтересовался Мирон.— Не, я ритм не держу.— Поешь ты тоже так себе.— Пасиб.Они встретились взглядами — Мирон усмехался, поигрывая тарелками; они тихонько звенели под его рукой. Слава замер посреди студии, просто смотря на идиота. Гляделки затягивались, и через мгновение-другое Мирон медленно опустил руку; улыбка с его лица сползла.— Что? — спросил он, не выдержав первым.— Смари, какой диван, — кивнул Слава на чудовище у стены. Мирон послушно посмотрел, опять усмехнулся, сделал три шага по направлению к дивану и сел на него. Начал снимать с себя свитер — натянутый на гипс рукав никак не хотел стягиваться, жидок застрял в горловине и забарахтался, не в состоянии освободиться. Слава вздохнул и подошел помочь.— Блять, не дергайся, щас. Освобожденный из плена свитера Мирон выглядел сконфуженно. Слава помог ему от греха подальше расстегнуть пуговицу на джинсах, несколько раз дернул за штанины, стянул их с него. — Сюда точно никто не войдет? — с тревогой уточнил Мирон, поняв, что Слава настроился раздеть его до конца.— Я запер дверь.— А твои друзья? У них нет запасного ключа?— Только у Вани, но у него на сегодня другие планы, — Слава одарил жидка многозначительным взглядом — тот не мог не знать о том, что эти двое уехали сегодня с утра на несколько деньков в Питер. Отпускники, блять.Мирона такой ответ удовлетворил — он ощутимо расслабился и дал стянуть с себя трусы, после чего стал всячески мешать Славе раздеваться самому. Им нечасто доводилось обнажаться догола — все-таки всегда нужно быть начеку и готовым натянуть штаны обратно, чтобы драпать от случайных свидетелей. Славу возбуждало видеть Мирона раздетым — не только по очевидной причине, но и еще потому, что он сидел голой жопой на этом красном диване, можно сказать, в самом тылу врага. Мирону происходящее тоже нравилось, судя по медленно, но верно наливающейся эрекции. В полумраке студии татуировки на его коже казались размытыми пятнами, на лицо ложились острые тени. Слава взял его за лодыжки и уложил на диван, чтобы лечь на него сверху. — Нет, не сегодня, я не готовился, — возразил Мирон, елозя под Славой в попытке устроиться поудобнее. Слава тоже поерзал, вжимаясь в его пах своим хуем и чувствуя его член.— Я тебе разве лезу в жопу? Ебать, только одно в башке.— Ну ты и кабан, блять. Сука, рука! Слава взял его за локоть над гипсом и завел руку от греха подальше Мирону за голову, открывая взгляду бледную внутреннюю сторону плеча и подмышку. Захотелось укусить за открытый бочок: он убедился, что случайно не заденет многострадальную руку, сел на пятки и именно это и сделал — Мирон дернулся, вжимаясь другой стороной в спинку дивана, хлопнул его согнутым коленом по плечу.— Ты совсем ебанутый?— Ну я же не за хуй.Он наклонился ниже и взял его член в рот, чтобы продемонстрировать наглядно. Хуй у Мирона горчил после долгого хранения в штанах, но Славе нравилось. Он погладил его большим пальцем по почти безволосой внутренней стороне ляжечки, обнял рукой под коленом, заглотил глубже. В полной тишине студии особенно отчетливо звучало чавканье его рта и глубокое дыхание Мирона. Жидок наблюдал, склонив голову к плечу, возлежа на продавленном диване в позе Розы из ?Титаника?. Слава выпустил член изо рта и ощутимо укусил его за мяско на бедре, удерживая, чтобы не вырвался. — Сука, — зашипел Мирон, дергая ногой в попытке освободиться. — М, не дрыгайся, — пробормотал ему в пах Слава, примериваясь. Прижался ртом к его бедру повыше следа от укуса и оставил там смачный засос. Мирон притих и прекратил вертеться — его член подергивался, выдавая его отношение к происходящему. Слава отклонился, чтобы поймать немного света и осмотреть свои труды. Укус краснел отпечатком его зубов, но для синяка нужно было стараться получше, зато засос точно превратится в фиолетовое пятно, удовлетворенно отметил он. Мирон откинул колено и приподнялся на одном локте, чтобы тоже посмотреть, неловко укладывая гипс рядом с собой.— Сфотографировать на память? — предложил Слава.— Вконец ебнулся? Свой хуй фотографируй.— Ну я тогда себе на память сфотографирую, — он потянулся вниз, к мобиле в кармане ветровки, но Мирон поймал его в капкан своих ног, поэтому пришлось быстро поменять курс — вперед и вниз. Мирон глухо выдохнул, принимая на себя его вес — его дыхание защекотало Славе губы, но он не вжался обратно в диван, как Слава надеялся. Вместо этого они замерли друг напротив друга, как кобры или изготовившиеся к драке коты, за исключением разве что того, что Слава больше не хотел с ним драться. Он малость повел носом, цепляя Миронов клюв, и нырнул ниже, все-таки вынуждая его опуститься лопатками на диван. Рот Мирона как всегда царапал пересохшей кожей; его знакомый запах, привычные очертания жилистого тела, то, как он ожидаемо толкнулся в его губы языком, как ритмично сжимались и разжимались мышцы его бедер и двигались его беспокойные ступни — Слава не находил во всем этом никаких сюрпризов, никаких неожиданностей или тайн. Он опять завел руку с гипсом Мирону за голову и оставил ладонь на его локте, чувствуя его пальцы у себя в волосах. Мирон тянул его на себя, и мало-помалу он опустился на него всем весом, больше не пытаясь балансировать на одном локте. Минуту или две они просто целовались, вжимаясь в тела друг друга членами — потом Славе немного наскучило, он отодвинулся и быстро присосался к шее жидка, оставляя на ней засос прежде, чем тот успел понять и поднять плечо, чтобы его оттеснить.— Блять, ну зачем? — возмутился Мирон уже вполне серьезно, закрывая шею ладонью.— Да че такого-то? — Слава наклонился и быстро поставил ему слабый засос на груди, вернулся к лицу и боднул носом синяк на скуле, мазнул ртом по губам. Мирон схватил его за волосы и не дал нырнуть обратно к своей груди. — Ты теперь свободный, как орел, — заявил он, не дергаясь, чтобы не оставить в его кулаке клок волос. Он как гопник какой-то бриться не собирался, спасибо большое. — Можно не бояться спалиться перед женой и детьми.Что-то в лице Мирона поменялось. Слава вздохнул. Мотнул головой, пытаясь стряхнуть его хватку, но Мирон держал крепко. Он наклонился все равно, наплевав на то, как натянулись волосы, ткнулся ему обратно в шею, но на этот раз не укусил и не засосал кожу, а просто прикоснулся губами, целуя — и почувствовал, как ладонь Мирона сползает ему на затылок. Мирон сглотнул, кадык дернулся вниз и вернулся обратно — Слава поцеловал и его тоже, заставил его закинуть голову и притронулся к коже под подбородком, где Мирон пропустил несколько волосин, когда брился.— Я больше не буду ездить в Питер, — пообещал он ему в подбородок, чтобы не видеть лица. — Почему? — спросил Мирон после длинной паузы.Слава ткнулся губами ему в шею, прячась от его взгляда. Рука Мирона на его затылке на мгновение замерла, но почти сразу же возобновила свое движение, перебирая его позвонки, словно кошачья лапка, гипс лег на спину тяжелым свитком, колени сжали бока теплым полукругом. Слава медленно выдохнул, потом вдохнул его запах.— По кочану. Хочешь от меня длинного романтичного монолога? — съязвил он по привычке, сердясь непонятно на что. На себя, на Мирона. — Если не нравится, могу прям щас купить билет на завтра. Он попытался отстраниться, но жидок сжал свои клешни и не выпустил его. Оно и к лучшему, подумал Слава, потому что меньше всего ему сейчас хотелось ехать в Питер искать себе ебырей ему назло. — Не надо, — быстро ответил Мирон. Они встретились взглядами — Миронов бродил по его лицу, словно что-то в нем ища. Слава закрыл глаза и медленно выдохнул. Все-таки выпутался из его хватки и сел рядом — эрекция медленно спадала. Та же ситуация наблюдалась и у Мирона. Он тоже сел, привалившись к нему голым плечом. — Тебе обязательно нужно все обговорить, да? Обоссанный гуманитарий.— А тебе удобно жить одними намеками. — Вот давай не будем, а? У меня очень маленький лимит на вот это вот все, — он продемонстрировал пальцами свой лимит на вот это вот все. — Хорошо, — согласился Мирон, посмотрев на его пальцы. Слава сразу понял, что сейчас что-то будет — по одной интонации, с которой он это произнес, еще до того, как он опять открыл рот. — Я буду лаконичен. Я тебя люблю. И я хочу быть только с тобой, — он хотел добавить еще что-то, но в последний момент передумал и уставился на Славу своими рыбьими глазами, поигрывая желваками. Слава мучительно молчал. — Официально, — не выдержал жидок секунд через пять. — А не так, как ты пытаешься все обставить. Я хочу четко понимать, что между нами. Просто скажи мне, что это для тебя значит. Ты не будешь ездить в Питер, — он сглотнул. — Хорошо. Почему? Потому что тебе просто удобно иметь меня под боком? Или потому что… — он затих.Слава закатил глаза и покачал головой.— Ты думаешь, я бы стал перед тобой отчитываться, если бы мне было ?просто удобно иметь тебя под боком?? Стал бы нянчиться с тобой, если бы мне было поебать? Искать тебя по всему городу ночью? Помогать тебе, блять, поссать, когда ты нахуй угашенный? Рэп твой вонючий слушать. Думаешь, мне не похуй было бы, что ты гоняешь на своем обоссанном велосипеде с одной рабочей конечностью? ?Официально?! Да, я хочу быть с тобой! Разве это и так не ясно? Все эти слюнявые нежности, ты думаешь, я в сортирах с каждым мужиком так голублюсь, как с тобой? Ты че, не видишь, как я на тебя смотрю? Не льсти себе, я бы на тебя вообще не смотрел, уебыш, блять, если бы я не… — он неловко оборвал себя. Лимит исчерпан, ебать. Мирон перевел взгляд на стену перед собой и кивнул, переваривая. Руки механически дергали кожу у ногтей. — Да блять, — прошептал Слава, шлепнул его по ладоням, наклонился и поцеловал, заваливая обратно на диван.Господи, ну разве не уебан?