Глава 10 (2/2)
Марко стоял, не шевелясь. Вжав голову в худые плечи, он хотел исчезнуть, спрятаться от самого себя. Руки тряслись, а глаза предательски наполнялись слезами. Мягкая ладонь опустилась ему на плечо, привлекая к себе. Тот послушно последовал за ней, не поднимая головы. На минуту он дал волю эмоциям, и в тот же миг рубашка Эцио намокла от соленой воды. Костлявые плечи изредка сотрясались, бритая голова безвольно упиралась в грудь вора. Марко по-детски всхлипывал, пряча от Эцио покрасневшие глаза.
- Волосы... - Хрипло произнёс вор, робко поднимая голову. - Они отрастут?Эцио отрицательно мотнул головой.
- Была угроза заражения, и лекарю пришлось наложить повязку с мышьяком.
Марко опустил взгляд и отстранился от Палача. В тот вечер он не произнёс больше ни слова.***
Робкий стук в дверь раздался в темном помещении.
- Входите, открыто, - послышалось из глубин комнаты. Дверь растворилась, и на пороге обозначился силуэт.
- Леонардо? - позвал вошедший.
Художник вышел откуда-то из-за угла, держа в руках пыльные банки, кисти и свернутый в узкую трубочку холст.
- Чем могу помочь?Увидев своего гостя, Леонардо с любопытством оглядел его доспехи, оружие, висящее на поясе и за спиной, голову, сокрытую под капюшоном и маской с металлическими вставками. Да, не каждый день к нему наведываются люди, вооруженные до зубов.
- Наверное, вы меня не помните, - первым прервал тишину Эцио, скромно улыбаясь. - Мы познакомились с вами на карнавале пару недель назад.
Лицо Леонардо почти мгновенно просияло и он радостно воскликнул:- Мсье де ла Бэр! Раз вас снова видеть. Чем обязан?- Я вам кое-что принёс, - медленно произнёс Эцио, оглядываясь по сторонам и шагая внутрь. Леонардо поспешил расчистить стол, заваленный различными чертежами и набросками.
- Чай, кофе?- Кофе с молоком, если можно.
Усевшись поудобнее с чашечкой кофе, художник наконец был готов выслушать гостя.
- Итак, дорогой друг, что вас привело ко мне?Эцио робко протянул длинный свёрток, перевязанный бечёвкой. Аккуратно развернув его, да Винчи ахнул.
-Madre Santa... Но... Откуда она у вас?- Я умею убеждать, - уклончиво ответил Аудиторе.
Леонардо горячо пожал руку ассасину. Повисла тишина. Изобретатель рассматривал портрет, осторожно проводя по нему пальцами, а Эцио сидел, не шевелясь. В голове у него вихрем кружились мысли. Он заплатил немыслимую сумму ради того, чтобы люди Лиса в Константинополе нашли эту картину и доставили обратно в Рим. И все ради человека, которого он видел раз в жизни. Вернее, это ему так казалось. Но не зря же он последовал голосу там, на террасе, не зря же воспоминания всколыхнули его разум и заставили сомневаться. Они оба долго хранили молчание.
- Леонардо, - начал Эцио, прочищая горло. Сейчас или никогда. - Тогда я вам так и не представился.Художник удивленно посмотрел на него, сворачивая холст.- Я вовсе не француз.Он встал и дрожащими руками он стянул с себя капюшон и маску, представая перед Леонардо в своем истинном обличии.- Мое имя Эцио. Эцио Аудиторе да Фиренце. Моя мать и отец Мария и Джованни Аудиторе. Я не погиб, - добавил он тихо, почти неслышно.
Вот она правда. Правда, которую он скрывал четыре года. Все это время она душила его, заставляла скрываться под маской безразличия к судьбе своей семьи. И вот сейчас он предстал перед судом, и судьей был он сам. Его отец попытался бы отшутиться, а мать лишь укоризненно посмотрела бы. Тогда он отчетливо представил их здесь, в этой мастерской странного художника в красном берете. Во взгляде Леонардо он видел его взгляд, а в движениях рук - ее движения. Неожиданно для самого себя здесь, рядом с едва знакомым человеком, он принял себя, свое имя и свой род. И их имена не будут забыты. Он посмотрел на друга своей матери и попытался выдавить из себя улыбку.
Словно оглушенный, Леонардо поднялся, с ног до головы осматривая Эцио. Он слегка коснулся нагрудника, взял его руку, на которой поблескивал металлический нарукавник со страшным секретом.- Но… Как же это?Он осторожно, словно от его прикосновений Эцио мог рассыпаться, дотронулся до подбородка, провел пальцем по шраму, пересекающему тонкие губы. Его глаза увлажнились. Отняв руку от лица, он крепко обнял Эцио.- Эцио, как же я счастлив… Как я счастлив.Леонардо плакал, а Эцио стоял и улыбался, разглядывая красный берет маленького художника. И все-таки, ему было смертельно приятно за тысячу миль от дома встретить человека, кто смог ему вернуть семью, пусть и в воспоминаниях.