Глава 31. ?Недоразумение? (1/1)

Когда Сяо Цзинъянь миновал ворота резиденции Се, навстречу ему вышел Се Би.— Ваше Высочество прибыли лично? — спросил он первым делом. — Пожалуйста, входите. Брат Су сейчас в Снежном павильоне.— Что, неужели господин Су знал, что я приду? — слегка удивившись, спросил принц Цзин.— О, не совсем так, — улыбнулся Се Би. — Брат Су недавно заходил повидаться и упомянул, что Его Высочество принц Цзин собирается взять на себя заботу о детях из Уединенного двора, чтобы они прошли подготовку и вступили в ряды личной стражи, поэтому скоро пришлет кого-нибудь забрать их. Я просто не ожидал, что Его Высочество придет сам.Принц Цзин выдохнул ?О?, а затем, ухватившись за сказанное Се Би, продолжил:— Мне интересны методы обучения искусству фехтования господина Су. В основном я зашел, чтобы посоветоваться с ним, но и детей между делом тоже заберу.— Всем известны военные заслуги Его Высочества принца Цзина. Само собой, вы бы заинтересовались теми боевыми приемами. Что же до меня, то я не был одарен подобным талантом, — говорил Се Би, одновременно показывая дорогу. Они подошли к воротам Снежного павильона и остановились, ожидая приглашения. Тут же появился Фэй Лю, одарив их, холодным, словно ледяные иглы, взглядом, отчего Се Би стало очень не по себе.— Входите! — сухо произнес юноша.Се Би выдавил улыбку, а затем сказал принцу Цзину:— Пока брат Су болен, ему необходим покой. Я не стану ему докучать. Ваше Высочество, пожалуйста, чувствуйте себя как дома.Принц Цзин с самого начала не хотел, чтобы его сопровождали, потому кивнул и вошел в маленький дворик. Мэй Чансу уже ожидал у лестницы. Кроме троих детей, выстроившихся в ряд позади него, больше не было ни единой души.— Ваше Высочество, — Мэй Чансу поклонился, и Тиншэн с остальными последовали его примеру.— Оставим церемонии, — сдержанно откликнулся принц Цзин. — Мой экипаж у ворот. Пусть дети подождут меня там.Услышав его слова, Мэй Чансу сразу понял, что принц Цзин хотел обсудить что-то наедине, и приказал Фэй Лю позвать слугу дома Се, чтобы увести Тиншэна и остальных, а сам тем временем пригласил принца Цзина внутрь и подал чай.— Княжну Нихуан едва не обесчестили сегодня, но, полагаю, вам об этом уже известно? — холодно спросил принц Цзин, оставшись стоять с заведенными за спину руками и будто бы не заметив приглашающего жеста Мэй Чансу.— Разве ее спасение не увенчалось успехом?— Если бы я явился хоть на минуту позже, княжну бы увели вглубь дворца, и тогда я бы уже не смог спасти ее, даже приложив все силы. Это вам известно? — принц Цзин шагнул вперед, голос его еще больше ожесточился.Мэй Чансу почувствовал, что принц Цзин испытывал какое-то скрытое негодование, едва тот вошел в Снежным павильон. Сначала он полагал, что это отголоски гнева, вызванного поступками благородной супруги Юэ и ее сына. Теперь же он осознал, что сам был тому причиной.— Дело было опасным, но закончилось ведь все хорошо. Почему Ваше Высочество так рассердился? — Мэй Чансу задумался, и вдруг побледнел. — Неужели княжна из-за этого унижения…— Вас в самом деле заботят чувства княжны? — принц Цзин недобро усмехнулся. — Заранее уберечь ее от возможной опасности — крохотная услуга, но она лишила бы благородную супругу Юэ и наследного принца шанса совершить преступление, и вы не были бы удовлетворены. Теперь результат идеален — я пришел на помощь, рискнув собственной жизнью, случившееся было насыщено тревогой, княжна бесконечно благодарна мне, потому если в будущем возникнет какой-нибудь конфликт, то семья Му из Юньнани, несомненно, поддержит меня. Вы же рассчитывали именно на это, не так ли?Сердце Мэй Чансу забилось с бешеной силой. Он медленно повернулся и долгое время спустя произнес:— Неужели Его Высочество убежден, что я намеренно утаил правду от княжны и позволил всему идти своим чередом, чтобы извлечь наибольшую выгоду из этого заговора?— Вы хотите сказать, что все было иначе? — принц Цзин впился в него пристальным взглядом. — Вы прекрасно знали, что все произойдет во дворце Чжаожэнь, и имели возможность предостеречь княжну заранее, так почему же вы ей не сказали? У вас было время предупредить ее остерегаться императрицы, но не хватило времени добавить ?и супруги Юэ??Едва Мэй Чансу заметил угрозу во взгляде принца Цзина, как его мысли рассеялись. Сказать по правде, он и подумать не мог, что принц Цзин поймет его превратно. Суждения человека поистине глубоки и неисповедимы. Никогда нельзя утверждать, что кто-то полностью постиг чужой разум. Сплетни и слухи способны разрушить даже сокровенную близость между отцом и сыном.Рассеянное, безразличное выражение лица Мэй Чансу заставило пламя гнева внутри принца Цзина вспыхнуть с новой силой. Повисшее молчание тотчас же подтвердило его обвинения. Вспомнив княжну Нихуан, лежащую на ступенях с лицом, полным боли и стыда, он не смог сдержать бушующие внутри эмоции. Принц Цзин не удержался, схватив Мэй Чансу за ворот, и рванул его на себя, крепко стиснув плечо. Ледяную кожу стоящего пред ним мужчины едва не обожгло яростным порывистым дыханием.— Слушай сюда, Су Чжэ, — процедил сквозь крепко сжатые зубы Сяо Цзинъянь. — Я знаю, что вы, стратеги, не гнушаетесь действовать бесстыдно и лицемерно. Я также знаю, что даже самые могущественные не могут устоять против ваших украдкой выпущенных стрел. Но раз уж ты выбрал своим господином меня, предупреждаю: тебе стоит знать мои пределы. Княжна Нихуан не из тех, кто упивается властью и грызется за богатство. Она командует стотысячным войском на южных границах; она взяла на себя воинское обязательство защищать страну. Именно кровь, пролитая ею на поле битвы, позволяет вам наслаждаться великолепием столицы и строить друг другу козни! Как может кто-то вроде тебя, мечтающий лишь о силе и власти, понять мужество солдата и сигнальные костры поля брани? Я запрещаю тебе использовать людей вроде нее в качестве шахматных фигур и распоряжаться их жизнями по собственному усмотрению. Если ты не знаешь даже, как уважать ветеранов, что проливали свою кровь на поле боя, то я, Сяо Цзинъянь, никогда не буду вести с тобой дел! Понял меня?Волна жара поднялась в груди Мэй Чансу, и мимолетная горькая улыбка скользнула по губам. Не знает, каково быть солдатом? Не знает, что такое поле боя? Возможно, его сердце и кровь сковало льдом в ту суровую зиму двенадцать лет назад, но разве могло замерзнуть то, что выжжено на его костях?Но в ту минуту он не успел ни задуматься над этим, ни ответить на поставленный вопрос — в блуждающем взоре Мэй Чансу неожиданно появилось разъяренное лицо Фэй Лю. Ладонь рассекла холодный воздух, словно коса бога смерти, и нацелилась точно в шею принца Цзина.— Стой! — строго крикнул Мэй Чансу в попытке остановить Фэй Лю. Вместе с тем он изо всех сил оттолкнул принца Цзина в сторону и принял весь удар на себя.Фэй Лю, обуреваемый жаждой убийства, уже атаковал, как вдруг заметил, что ветер от его ладони коснулся Су-гэгэ. Осознав, что тот не сможет пережить этот удар, он тотчас перепугался и немедленно отозвал всю свою силу, перехватив правую руку левой. Однако даже с расстояния нескольких чи холод его атаки все-таки задел бок принца Цзина и плечо Мэй Чансу.Принц Цзин постоянно тренировал выносливость, его мышцы и кости были крепкими, словно железо, так что эта маленькая частичка ослабленной ледяной Ци никак ему не навредила. Но Мэй Чансу будто бы пронзило насквозь ливнем ледяных игл. Во рту появился сладковатый привкус свежей крови, однако он упрямо сглотнул.— Су-гэгэ! — громко воскликнул Фэй Лю.Мэй Чансу стерпел боль в груди, собрался с духом и сурово отчитал юношу, все еще загораживая принца Цзина собой:— Ты забыл все, о чем я тебе говорил? Неужели ты позабыл, что обещал мне никогда, никогда не обижать этого человека, не трогать ни единого волоска на его голове?— Но он... — лицо Фэй Лю застыло, а широко раскрытые глаза наполнились детской обидой.— Не спорь! — резко одернул его Мэй Чансу. — Нельзя значит нельзя! Быстро извинись перед Его Высочеством принцем Цзином!Фэй Лю задрожал всем телом. Он плотно сжал губы, прекрасное лицо напряглось до предела, и он упрямо отвернулся.Принц Цзин не испытывал ни малейшей неприязни к Фэй Лю и вмешался, нахмурив брови:— Не нужно принуждать его.— Нет, — лицо Мэй Чансу напоминало студеную воду. — Он должен помнить об этом. Фэй Лю, ты собираешься извиняться или нет?Фэй Лю редко получал от Мэй Чансу столь резкие и строгие выговоры. Его лицо раскраснелось, дыхание сбилось, грудь тяжело вздымалась, а зубы были стиснуты так сильно, что на щеках заиграли желваки. Если бы его с детства не приучали скрывать свои эмоции, то он, конечно, расплакался бы.Мэй Чансу вздохнул, сердце его смягчилось. Медленно подойдя к Фэй Лю, он обхватил его лицо руками, нежно потер и тихо сказал:— Не стискивай зубы, а то голова заболит…Фэй Лю поджал губы и бросился в объятия Мэй Чансу, крепко стиснув его талию обеими руками.— Ладно, ладно... — пробормотал Мэй Чансу. — Фэй Лю будет слушаться Су-гэгэ?— …Будет…— Тогда извинись перед Его Высочеством.Фэй Лю на мгновение задумался, склонив голову, потом поднял глаза и буркнул, свирепо уставившись на принца Цзина:— Сначала он!Принц Цзин в замешательстве приподнял брови, но Мэй Чансу уже понял, что юноша имел в виду.— Не говори ерунды. Зачем Его Высочеству извиняться перед тобой?— Перед тобой!— И передо мной не нужно…— Он ударил тебя!— Он не бил меня, — Мэй Чансу беспомощно потер плечо. — Он просто немного рассердился и придвинулся ко мне поближе, пока говорил.— Он извинится! — настаивал Фэй Лю.— Я не буду извиняться, — вдруг заговорил принц Цзин, не дав Мэй Чансу возразить. Сяо Цзинъянь очень серьезно посмотрел на Фэй Лю. Он не пытался обмануть юношу, пользуясь его умственной неполноценностью, а торжественно продолжил: — Все, что я только что сказал, было произнесено мной от всего сердца, я не лгал и не кривил душой, и потому не буду извиняться. Но, Су Чжэ, я также не буду просить этого младшего брата извиняться передо мной. Он всего лишь исполнял свой долг защитника и не сделал ничего дурного. Однако я считаю, что вам следует принести свои извинения княжне Нихуан.Мэй Чансу взглянул на него, глубоко задумался на мгновение и спросил:— Княжна Нихуан тоже думает, что я намеренно обманул ее?— На самом деле, нет, она убеждена в том, что вас прервали, прежде чем вы смогли договорить… — удивленно ответил Сяо Цзинъянь.— Тогда какой теперь смысл извиняться и пугать ее понапрасну? — равнодушно рассудил Мэй Чансу. — Княжна и так уже достаточно натерпелась в столице. Неужели вы хотите добавить ей горя?Не подумавший об этом Принц Цзин ошеломленно замер.— Я хорошо запомню слова Вашего Высочества и впредь буду осторожен, — продолжил Мэй Чансу — Но у меня тоже есть, что сообщить Вашему Высочеству. Вы не можете полностью отказаться от хитростей. Нельзя справиться с людьми вроде принца Юя и наследного принца, полагаясь лишь на свою горячую кровь. Иногда мы обязаны быть жестокими, безжалостными и беспощадными. Одна ошибка обречет нас на гибель. Не может быть, чтобы вы не понимали этого, верно?Брови Сяо Цзинъяня сошлись к переносице, но, тем не менее, он осознавал истину, скрывающуюся в этих словах, и потому ощутил, как грудь наполнилась неописуемым отвращением и ненавистью.Мэй Чансу, внимательно наблюдая за меняющимся выражением его лица, продолжил холодным, непоколебимым тоном:— Ваше Высочество порой будет испытывать неудобства, но вам придется это выдержать. Я знаю о ваших пределах и не преступлю их. Но у меня тоже есть свои способы и пути ведения дел. Боюсь, Вашему Высочеству придется понемногу к ним привыкать. Мы разделяем общую цель, так неужели это настолько много — просить пожертвовать некоторыми личными чувствами ради нее?Принц Цзин поднял голову, глубоко вздохнул, на мгновение смежил веки, затем медленно открыл глаза и устремил сияющий взгляд на Мэй Чансу.— Так вот каков ваш истинный образ мышления. Я понимаю и в свою очередь поделюсь с вами правдой: к наследному принцу и принцу Юю я более не питаю ни малейшего следа братской привязанности. Мне все равно, какие методы вы пустите в ход против них и их приспешников.— Ваше Высочество действительно прямолинеен, раз осмелился позволить мне услышать эти слова.— Раз уж мы заодно, есть ли смысл что-то скрывать? Если вы в самом деле хотели бы мне навредить, то одного знания тайны Тиншэна хватило бы, чтобы связать мне руки. Вы коварный и жестокий стратег, но в то же время удивительно талантливы. Если бы рядом со мной не было вас, то какую силу я бы противопоставил наследному принцу и принцу Юю? Но среди жителей Великой Лян и при императорском дворе еще осталось несколько честных и порядочных подданных, которые не участвуют в борьбе за власть. Что до них...— Мне все равно придется их использовать, — равнодушно ответил Мэй Чансу. — Но по мере возможностей я не причиню им вреда.Принц Цзин пристально посмотрел на него и после длительного молчания медленно кивнул, отчеканив каждое слово:— Вижу, вы все запомнили верно.Мэй Чансу, слабо улыбнувшись, понял, что сегодняшний разговор можно считать законченным, отступил и склонился в поклоне. Принц Цзин, больше не тратя слов, развернулся и быстро зашагал прочь. Дойдя до ворот, он вдруг остановился и сказал, не оглядываясь:— Спасибо, что спасли Тиншэна.— Не стоит благодарности, — равнодушно ответил Мэй Чансу. — Надеюсь, Ваше Высочество не будет слишком баловать его из жалости к пережитым невзгодам, а пошлет на обучение в армию, чтобы он как можно раньше познал тяготы зрелости и не успел наполнить разум хитрыми планами, подобно мне.Фигура Сяо Цзинъяня будто бы застыла на мгновение, но в конце концов он молча вышел во двор.Яростный взгляд Фэй Лю преследовал его, словно гвоздь, вогнанный в спину. Даже после того, как тень мужчины исчезла, он продолжал смотреть в том направлении, не желая отворачиваться.— Фэй Лю, нельзя, — Мэй Чансу взял юношу за руку и насильно утащил во внутренние покои. — Су-гэгэ повторит еще раз: тебе нельзя причинять вред этому человеку, нельзя при любых обстоятельствах, понимаешь?— Понимаю…— Су-гэгэ очень расстроен тем, что произошло сегодня...— Он плохой! — в голосе Фэй Лю слышалась обида. — Он ударил тебя.— Он не бил меня. Я никогда, никогда не позволю ему ударить себя... — Мэй Чансу погладил Фэй Лю по голове. — Если бы он действительно ударил, Су-гэгэ бы разозлился. Посмотри на меня, разве я выгляжу сердитым?Фэй Лю внимательно осмотрел его и покачал головой.— На самом деле Су-гэгэ очень счастлив, — Мэй Чансу ущипнул юношу за щеку и улыбнулся. — Правда, очень счастлив.— Счастлив... — Фэй Лю с сомнением склонил голову набок.— Потому что он все-таки не изменился, — пока Мэй Чансу говорил, его глаза незаметно застило туманом. — Пусть он теперь неразговорчив и не любит улыбаться, пусть он уже не такой яркий и светлый, как раньше, хоть его сердцем овладели месть и ярость, однако в глубине души он все еще тот добродушный Сяо Цзинъянь, он все еще… тот близкий друг, который иногда обижал меня, а временами я обижал его.— Су-гэгэ…— Хм? Что такое?— Не плачь!— Хорошо, — Мэй Чансу вздохнул, улыбнулся и слегка провел пальцем по уголку глаза. — Я не плачу. В конце концов, мы очень счастливы.— Счастливы! — Фэй Лю тотчас забыл о своих прежних заботах и указал на улицу. — Солнце! Можно играть!— Ладно... пойдем поиграем.Мэй Чансу согласился поиграть, но на самом деле просто сидел на скамье под деревом, греясь под ленивыми лучами послеполуденного зимнего солнца. Фэй Лю прыгал по верхушкам деревьев, ловя солнечных зайчиков, и периодически возвращался к своему Су-гэгэ, чтобы тот промокнул его вспотевший лоб чистым платком.Внезапно, как будто время обратилось вспять, он вернулся к беззаботным дням своей юности. По грудь обнаженный, он укрощал лошадей на лугах, и желтая пыль высоко взлетала ввысь под копытами норовистых коней. Цзинъянь, стоя за оградой, бросил ему бурдюк с вином, он поймал его, хорошенько напился, запрокинув голову, что аж брызги попали ему на грудь. Отец с улыбкой вошел, потрепал его волосы и мягко обтер носовым платком…— Су-гэгэ...— окликнул его Фэй Лю, широко раскрыв ясные глаза.— Все в порядке, — мягко ответил Мэй Чансу. — Солнце слишком яркое, меня клонит в сон...— Тогда спи! — Фэй Лю вскочил и принес одеяло, накинув его на Мэй Чансу, а затем прижался к нему сбоку, устроив голову на коленях.Когда день подошел к концу, в Снежном павильоне вдруг стало необычайно тихо.Но для Мэй Чансу, которого уже затянуло в бурю лжи и обмана, такие мирные мгновения становились все реже и реже, короче и короче...