Преступление (1/1)

Прошлым летом, вдоволь накатавшись на новеньком Опеле старшего приятеля, Чарльз загорелся мечтой о своей машине. Его окрыляло чувство силы и власти, которое давало управление этой мощной и шумной громадой. Он мог болтать о моделях часами, сравнивая мельчайшие детали. Год не прошел зря – доктор Ксавьер сдался и пообещал подарить сыну авто к восемнадцатилетию, и теперь он считал месяцы.Эрик, как ни странно, всегда был готов слушать его мечтания вслух. Он даже привез из Сити цветной каталог новинок. Восторгу мальчика не было предела.- Скорость – до 100 километров в час! Скажи, мог ли кто-то еще 10 лет назад представить что-то подобное?- Mercedes или FIAT? – отозвался Эрик, легко приняв правила игры: нужно лишь изредка демонстрировать интерес к страстному монологу его нового приятеля.- К чему мне Мерседес? Шикарен и непрактичен, - юноша рассуждал так, будто действительно мог его себе позволить.- А этот – думаю, станет первой популярной моделью. Настоящий итальянский красавчик.Чарльз склонился над журналом и принялся читать вслух. ?…Отличается изяществом стальных шасси и оригинальным дизайном решетки радиатора?... … Ты должен взглянуть! Но какая разница, какая у него решетка?Эрик склонился над Чарльзом, пожалуй, слишком сильно. Настолько, чтобы едва коснуться губами его мягких волос. Вдохнуть их запах и опьянеть от него. Он приобнял парня за плечи просто потому, что не мог этого не сделать. Не мог удержаться от того, чтобы физически ощутить тепло его тонкого тела. Перед глазами внезапно пронеслись безумные картинки: он бросает юношу на кожаный диван. Заламывает его руки и зажимает рот ладонью, отрезая все пути к сопротивлению. Теперь он отлично знал, чего хотел. - Эрик, так Fiat 6 или Fiat Zero? Эрик, что бы ты сам предпочел? – голос прозвучал резче и громче, вырывая его из опасного транса.Эрик резко поднялся и начал ходить нервными шагами по комнате, в ужасе думая о том, что был на волоске от страшного преступления.…Этот случай сильно отрезвил Эрика. Как тупой удар по голове, который вытряс из нее весь романтический дурман.Что бы могло случиться, если бы он тогда не пришел в себя вовремя? Он живо представил испуганный крик мальчика, сбегающуюся на шум прислугу, ужас на лицах родных, собственные беспомощные объяснения… возможно, полицию. Весь его мир мог рухнуть, не говоря об образе добропорядочного джентльмена, который он с большим трудом выстраивал год за годом. Ему стало страшно от мысли о том, насколько легко потерять контроль над собственной жизнью, как близко, всегда близко, его поджидает знакомая черная бездна. И это он называл прекрасным увлечением, началом настоящей любви?Но что же это на самом деле?Похоть. Эрик впервые произнес это слово вслух. Он должен быть честным хотя бы с самим собой.Право, ему стоит держаться от привлекательных парней подальше. На всю следующую неделю он покинул усадьбу, буквально напросившись в поездку на фондовую биржу в Бирмингеме.Родные связали это с неожиданной размолвкой с мисс Алькотт и сильно расстроились.…После исчезновения Эрика Чарльз не находил себе места. Щебетание девушек стало его раздражать, а любимые кремовые десерты потеряли вкус. Ему казалось, что его исключили из азартной игры, которой он только-только по-настоящему увлекся. Он с разочарованием думал, что его фантазии об установившейся близости – опять всего лишь фантазии, и он обречен на пустые мечты, которые никогда не воплотятся в реальность. Конечно, у взрослого мужчины есть и более интересные дела, чем развлекать разговорами и спортивными играми назойливого мальчишку.Но… ведь он проводил с ним больше времени, чем со своей невестой! И, кажется, у них нашлось больше общих тем. К концу недели настроение Чарльза настолько испортилось, что даже новость о праздничном выезде на скачки его не порадовала. Сославшись на головную боль после вчерашней вечеринки, он остался на целый день дома, хотя обычно не переносил одиночества.Полдня он рассеянно бродил по комнатам, с тоской вспоминая, то как они познакомились в гостиной, то как листали каталог на диване, и Эрик не сводил с него своего опасного взгляда. Ему казалось, что вот сейчас он появится в дверях и подойдет к нему бесшумной упругой походкой борца.В конце концов, устав от безделья, Чарльз нашел себе приют в древней полутемной библиотеке, среди тяжелой мебели черного дерева и сотен немых книг. Он заметил том, брошенный здесь им же пару недель назад – ?Пир? Платона, который Эрик советовал ему прочесть, да только его утомлял древнегреческий. Он только сейчас, и с большим любопытством, обнаружил, что классический труд посвящен Эросу.?Если эти два обычая – любви к юношам и любви к мудрости и всяческой добродетели – свести к одному, то и получится, что угождать поклоннику – прекрасно. Иными словами, если поклонник считает нужным оказывать уступившему юноше любые, справедливые, по его мнению, услуги, а юноша в свою очередь считает справедливым ни в чем не отказывать человеку, который делает его мудрым и добрым, и если поклонник способен сделать юношу умнее и добродетельней, а юноша желает набраться образованности и мудрости, – если оба на этом сходятся, только тогда угождать поклоннику прекрасно, а во всех остальных случаях – нет?, - Чарльз погрузился в чтение, не замечая времени, и щеки его горели.…Эрик, возвращаясь в родовое гнездо, был уверен, что неделя механических расчетов и прагматичных сделок привела его в порядок. Он специально дождался воскресенья, зная, что в Лондоне будут знаменитые скачки, и вряд ли кто-то из обитателей дома захочет пропустить это развлечение. Ему нужно было побыть одному, чтобы обдумать дальнейшие действия. До окончания университетских каникул оставались всего полторы недели – пойти на нарушение неписаных правил и попросить доктора Леншерра увезти мальчика под каким-нибудь благовидным предлогом? Такой жест казался ему редкой трусостью. К тому же ему не хотелось этого делать. Чарльз в мгновение рассеял тоску, от которой его до конца не излечили ни работа, ни усердные тренировки. И Эрик знал, что она неизбежно вернется, как только за прекрасным юношей закроется дверь. Почему же не брать от жизни те крупицы счастья, которые она ему выдает с такой скупостью?Это не та всепоглощающая любовь, которую он питал к Даррему, под светом которой он был готов прожить всю жизнь. Но тем и лучше: хватит с него уайльдовских страстей. То, что ему нужно – лишь небольшое, вполне безопасное приключение.Он знает свою слабость, а, значит, не позволит ей собой командовать. Удачная поездка развеяла страхи с привкусом бездны, и вот он уже думал о встрече с Чарльзом с радостью, почти с нетерпением.Под эти приятные мысли он дошел до библиотеки. Любимая комната его отца, в которой Эрик любил скрываться от излишнего внимания. Вальяжно опустившись в большое кожаное кресло, он налил немного виски и закурил сигару, чего не позволял себе довольно давно.Он вздрогнул от удивления, когда заметил движение в дальнем углу зала, за широкими стеллажами.