Глава первая (1/1)

И снова я ехал в Арденау, а Гера была вынуждена в то же время вернуться в Риапано. Я чувствовал досаду и знал, что она ничуть не более обрадована нашей разлукой. Однако долг в нашей жизни всегда будет сильнее, чем наши собственные желания.Ну, почти всегда.Перед отъездом она зашла в ?Фабьен Клеменз?. Вести были самые дурные, я давно не видел белую колдунью такой встревоженной.— Ди Травинно мёртв. Апоплексический удар, сердце не выдержало.— Это случается, — я вспомнил тучную фигуру кардинала.— Это Риапано, Людвиг. Там случается и не такое. Вопрос в том, кто займёт его место, как он будет относиться к Братству...Я надеялся, что мы хотя бы переночуем в городе, но она уехала дилижансом, отходившим в тот же день, даже не пообедав, едва успев поцеловать меня на прощание. А я направился в Арденау, чьи крыши и башни уже виднелись вдалеке.В прошлый раз обстоятельства не располагали к тому, чтобы сейчас я смотрел на этот город с ностальгией. Смерть Шуко, проблемы, которые доставило мне Пугало, — всё это тяжело легло на сердце, и даже обычная ностальгия по временам детства и юности не могла перебить неприятный, горький привкус.Я было дёрнулся, ища по обыкновению Проповедника у себя за плечом, но уже привычно замер, вспомнив, что старого пеликана больше нет. Душа, надоедавшая мне своим нытьём почти десять лет, наконец-то упокоилась, отправившись в давно заслуженный рай. Оказалось ли там и Пугало? Прощён ли был этот земной ангел, спасший весь наш мир?Ответ был от меня скрыт, я знал только то, что мне чертовски не хватало моих спутников. Жизнь стала, признаться, несколько скучнее без порой забавных, порой несколько устрашающих проделок одушевлённого и болтовни Проповедника. Тишина была непривычной, и оттого — давящей.Оживлённые улицы города несколько рассеяли мою хандру. Всё же здесь был когда-то мой дом; да, пожалуй, если и есть место, которое я сегодня могу назвать своим домом, то им был Арденау. И Свешрикинг, крепость, принадлежащая Братству.Она виднелась ещё издали, и я немного ускорил шаг, торопясь оказаться внутри. Несмотря ни на что, я в глубине души был рад оказаться здесь, увидеть стены, в которых провёл много лет, недолго пожить в знакомой обстановке. Наверняка внутри уже суетились не первый день и не первый месяц, половины магистров не окажется на местах, ученики волнуются, достанутся ли им кинжалы после гибели кузнеца... Но для любого стража Свешрикинг неизменно ассоциировалась с безопасностью, пусть это и не всегда соответствовало действительности.Удар колокола возвестил всем о том, что в крепость прибыл страж. Я отправился прямиком в Журчащий парк, в корпус, где располагалась моя старая комната. Стоило оставить вещи, а уже потом отправиться в библиотеку.Отец Март одолжил мне книгу Якова Тинда, в которой было изображено лицо тёмного кузнеца — лицо, некогда принадлежавшее императору Константину. Вряд ли было возможно вернуть её назад теперь, когда больше не у кого было спросить, откуда он её взял. Я почёл за лучшее присовокупить её к библиотеке Братства: возможно, там она кому-нибудь пригодится. Лет через двести: у стражей обычно слишком много работы и слишком мало времени для праздного интереса к истории.В комнате было по-прежнему пыльно, а кучи хлама, забытого Львёнком, и не думали исчезать. Впрочем, меня это ни в коей мере не заботило: даже заваленная и запылённая, комната вполне подходила для того, чтобы прожить в ней неделю. Право, в моей жизни было достаточно ночёвок в развалинах, сараях и вообще чистом поле, чтобы я привык считать роскошью любое жилище. Особенно то, которое, как ни крути, было мне домом.Я достал из сумки книгу, задумчиво провёл рукой по обложке. С отцом Мартом мы пережили много разных приключений, однажды даже побывали в аду, не говоря уж о контакте с прочими весьма неприятными сущностями, и мне было сложно поверить, что Пёс Господень мёртв, уничтожен Ивойей, как и значительная часть обладателей церковной магии. Те, кто имел непреклонную веру и достаточно чистую от грехов душу... они погибли, а куда менее достойные остались жить.— Сегодня просто вечер воспоминаний, — вполголоса пробормотал я и поднялся. Всё же стоило успеть в библиотеку до закрытия, а башенные часы уже отбили пять вечера.Библиотекой заведовала Камилла — невысокая, полноватая и несколько многословная женщина. При взгляде на неё сложно было поверить, что она не добропорядочная альбаланская матрона, а бывшая монахиня-бенедиктинка. Несмотря на то, что занятия наукой в церкви оставались скорее мужским занятием, бывали и исключения, однако обвинение в ереси помогло ликвидировать один из подобных монастырей. Благодаря какой-то случайности Камилле удалось скрыться от преследования, и она нашла себе место библиотекаря в Братстве. Добродушная женщина всегда была готова помочь нерадивым студентам, но от входа я увидел не её, а совсем незнакомую девушку, уютно устроившуюся со стопкой книг прямо за библиотекарским столом и погружённую в чтение какого-то увесистого тома. Она даже не услышала моих шагов и не заметила, как я зашёл ей за плечо, с некоторым удивлением всматриваясь в сплошной латинский текст. Я знал язык церкви и науки достаточно, чтобы вполне сносно разбирать его в деловых бумагах, но то, что было написано в книге, было довольно сложно для прочтения: мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что это исторический текст, посвящённый временам внука Константина и рассказывающий об истории взаимодействия Братства с императором и его советниками, расположенными враждебно по отношению к стражам.— Необычно видеть стражей за подобным чтением, — произнёс я вслух.Девушка вскочила, едва не опрокинув стол, и отпрыгнула как ошпаренная кипятком, уронив книги. Я почувствовал укол стыда за то, что напугал её своей внезапной репликой, и попросил прощения.— Ничего страшного, — сухо и нервно ответила она, глядя в пол и всё ещё тяжело дыша, даже пытаясь исподволь увеличить расстояние между нами. Я бегло окинул её взглядом: высокая и тощая, с непримечательным лицом северянки — откуда-то из Шоссии или её окрестностей? — блекло-рыжеватыми волосами и веснушками, обсыпавшими щёки. Куда больше привлёк моё внимание кинжал стража на поясе: совсем небольшой, похожий скорее не на оружие, а на нож для бумаг с серебряной рукоятью.Это удивило меня. Если она выпустилась из школы — а на вид ей вряд ли можно было дать больше двадцати лет, — то сейчас у неё никак не могло быть возможности наслаждаться чтением. Она с кем-то из старших стражей должна была быть где-то на неспокойных дорогах континента, а не в спокойной библиотеке.— Мой имя Людвиг ван Нормайенн. Скажи, где я могу найти госпожу Камиллу?Девушка вскинула на меня испуганные глаза.— С-сейчас, я позову её, — с этими словами она скрылась за стеллажами с такой скоростью, словно пыталась сбежать от убавляющих плоть.Впрочем, Камилла показалась и сама. За те годы, которые я не видел её, в её причёске прибавилось седых волос, но ни степенности, ни добродушной улыбки она не утратила.— Вечер добрый, Людвиг. Ты нечастый гость в моих... владениях, — она со смешком обвела пухлой короткопалой ладонью бесконечные ряды книжных шкафов.— Думаю, тебе будет интересно пополнить свою коллекцию вот этой книгой. Человек, который передал мне её, погиб, так что я подумал, что тут она будет на своём месте.— Ну-ка... Редкое издание, — Камилла цепко ухватила у меня том Якова Тинда. — Конечно, вряд ли она понадобится кому-то, кроме Сирши, но пусть останется. Сейчас, запишу её в наш каталог.Она наклонилась над огромного формата пергаментным томом, лежавшим в углу на отдельной подставке, внося туда мелким убористым почерком название книги.— Девушка в твоей библиотеке... Чем я её так напугал? — я воспользовался случаем для того, чтобы прояснить странный случай.— Сирша? Не бери в голову, Людвиг, это не твоя вина. Она немного... странная с некоторых пор.— Что с ней произошло? — полюбопытствовал я.— Год назад она вместе с одногодками отмечала то, что они стали старшими в школе. Выпуск был не за горами. Все крепко перебрали, возвращались домой абы как и не заметили, как Сирша исчезла. Потом все долго пытались выяснить у неё, что произошло, но добились немногого: какие-то мерзавцы попытались её изнасиловать, но кто-то или что-то помешало им. Очень... эффектно, надо сказать. Кровь залила весь переулок, сама Сирша, тоже вся в крови, сидела на ступеньках и только плакала и дрожала. Никто ничего толком не знал, ни местные, ни охрана в посольстве Фирвальдена — оно было почти совсем рядом, буквально за углом. Дело как-то замяли, но Сирша с тех пор, как ты видел, немного странная. Боится мужчин, часто плачет, её мучают кошмары, и разве что силой её можно завести в какой-нибудь тёмный подвал. Обучение она продолжить не смогла, хотя кинжал ей почему-то всё же решили выдать, кажется, это решил сам кузнец, а не мы. Настоящего стража из неё не вышло и вряд ли уже выйдет, магистры решили определить её в библиотеку. Тут ей и вправду нравится: она любит книги и успокаивается рядом с ними. Будет мне смена, — Камилла тепло улыбнулась.— Печальная история... — протянул я после небольшой паузы. — Никого в итоге не нашли? Опасно оставлять в городе существо со сколько угодно благими намерениями, способное разорвать в клочья несколько человек.— Никаких следов магии, если ты об этом. Знаки Сирша вряд ли могла использовать: у неё не было знакомых светлых душ, и в окрестностях их тоже не нашлось. Саму её не раз пытались расспрашивать, но только вконец измучили бедную девочку.Сирша, услышав, видимо, что разговор идёт о ней, робко высунулась из-за угла, но тут же спряталась обратно, уловив мой взгляд.— Спасибо, Камилла. Не буду вызывать у твоей подопечной лишнюю тревогу.— Оставь, Людвиг. Заходи ещё, если захочешь. Хотя ты никогда не отличался тягой к книжному знанию. Всё предпочитал узнавать на собственном опыте... иногда — очень зря, если ты хочешь знать моё мнение, — она обеспокоенно покачала головой.— Эта моя дурная привычка не раз служила добрую службу и мне, и многим людям вокруг меня.— Я знаю. И всё же береги себя.— Постараюсь, — я улыбнулся на прощание и махнул рукой, уже отворачиваясь и чувствуя, что в спину мне устремлены два взгляда: доброжелательный и облегчённый.***Спал я почти мёртвым сном, чувствуя себя в безопасности. Среди ночи раздался какой-то шум, почти разбудивший меня, но я не придал ему значения. Возможно, мне это приснилось?Проснулся я довольно ранним утром, но под дверью уже лежала записка. Павел в свойственной ему суховатой манере приглашал меня явиться на совет. Они с Николет так и не определились со старшинством, и оставалось только надеяться, что она поддерживает это решение. Пригласить меня на должность магистра.Возможно, мне стоило бы отказаться. Были дела и поважнее, чем игры во власть, интриги, мелкая грызня. Я мог бы постараться найти Альберта, который остался без наставницы после смерти Мириам, хотя вряд ли это мне удалось бы в объятой мором Ветеции. Последний раз, когда я пытался хоть что-то о нём узнать, ответом мне было молчание со всех сторон.Я мог бы отправиться на юг, благо там для стража нашлось бы достаточно работы. Наконец, прямо сейчас вместо того, чтобы отправиться на совет Братства, я мог бы попытаться встретиться с Эриком. Мальчишку наверняка загрузили дополнительными занятиями с ног до головы, но должно же у него хоть иногда находиться свободное время?Но я всё же собирался на совет, сам не особенно зная, соглашусь ли я принять кольцо магистра, сомневаясь до последнего. Настроение было довольно мерзким, и оно никак не улучшилось от того, что совсем недалеко от корпуса я столкнулся с заплаканной Камиллой.— Что случилось?Она не сразу справилась с собой, продолжая всхлипывать, но наконец смогла выдавить из себя:— Сирша... Она водилась с тёмной душой, говорят, это она спасла её тогда. Они встречались на пустыре, кто-то их обнаружил. Будет суд... Людвиг, ты же можешь походатайствовать за неё? Она чудесная девочка, светлая голова, просто она запуталась...— Она не ребёнок, — чересчур резко оборвал я её. Я ещё помнил Стенена и то, как он приручил окулла. — Она знала, чем это грозит.На деле было совершенно непонятно, какое решение вынесут магистры. Одно дело — ручной окулл, убийство стража, попытка убийства ещё одного, лишний кинжал... Всё это тянуло на то, чтобы Стенен распростился с жизнью, но что сделают с Сиршей, было неясно.— Я посмотрю, что можно сделать, и сделаю, если это будет в моих силах, — сказал я Камилле просто для того, чтобы её успокоить, но она едва не бросилась ко мне с объятиями и рассыпалась в благодарностях так, что у меня зазвенело в ушах. Похоже, она и вправду привязалась к этой девушке.Впрочем, у меня оставалось мало времени до начала заседания совета. Я торопился, почти бежал, но всё же успел вовремя. Пришлось сдать кинжал, но это было в порядке вещей. Меня не стали задерживать, как бывало обычно, и проводили в зал.— Ван Нормайенн, какая встреча, — разнёсся с одного из кресел, по обычаю находившихся в тени, голос Павла. — Боюсь, тебе придётся обождать.— У совета появилось срочное дело, не требующее отлагательств, — извиняющимся тоном добавила Луиза, которая некогда решила проблему с нашим отношением к истории тёмного кузнеца. Было неожиданно слышать подобный тон от магистра, но она, видимо, старалась заранее наладить отношения с будущим соседом в совете. — Можешь остаться, если пожелаешь, мы проведём голосование, как только разрешим... один вопрос.Я кивнул, находя себе место на пороге. Места для посетителей располагались за дверью, я бы мог выйти и расположиться с большим комфортом, но любопытство и обещание, данное Камилле, заставили меня остаться здесь и смириться с холодным порогом в качестве сиденья.— Введите её, — приказала Николет.У Сирши было заплаканное лицо, глаза опухли. Кажется, слёзы так и катились у неё из глаз, но она крепко сжимала губы, чтобы не всхлипывать. Стражник попытался было её подтолкнуть, но она отдёрнулась от его прикосновения, как будто это была змея или крыса, а не человеческая ладонь; впрочем, тот не стал настаивать, потому что она и без того послушно вошла в круг, обрамлённый со всех сторон креслами магистров.— Надеюсь, ты достаточно успокоилась, чтобы с тобой можно было говорить. Я имею в виду, как со взрослым человеком, а не с капризным ребёнком, — голос Николет звучал холодно, и Сирша съёжилась, опустив глаза. — Что ты можешь сказать в своё оправдание?— Он спас меня. Тогда, когда на меня... напали, — с усилием, дрожащим голосом выдавила она, обводя глазами скрытые в полумраке фигуры. — Он всех их убил, хотя мог остаться в стороне.— Разумеется, тёмные души способны убивать людей. А стражи способны убивать тёмные души. Ты не улавливаешь некоторой... закономерности? — в голосе Николет слышалась насмешка, которую она даже не пыталась скрыть.Сирша тут же вскинулась.— Вы предлагаете мне убить того, кто меня спас, когда этого не сделал никто из людей?! — запальчиво вскрикнула она. — Где были другие стражи, где вообще были живые люди, где... когда пятеро пытались затащить меня в тёмный подвал?!Она обхватила свою шею скрюченными пальцами, как будто её что-то душило. Глаза у Сирши были дикие.— Успокойся, — Николет говорила с брезгливой жалостью. — Успокойся, или я прикажу увести тебя и запереть, как поступают с сумасшедшими.Сирша молчала, но по-прежнему задыхалась.— Оставь её, Николет, — этот молодой и чуть насмешливый голос был мне незнаком. — Она не в себе, уже давно. Нам всем интересно было бы увидеть душу.— Он прав, — Павел нарушил молчание. — Это не окулл, это что-то новенькое.Как-то Проповедник спросил, действительно ли мы держим тёмные души в клетках, чтобы ученики могли тренироваться. Тогда я ответил, что клетками это можно было назвать с некоторой натяжкой, но, впрочем, фигуры и вправду напоминали сетчатую сферу, внутри которой находилось... существо.Я никогда не был искушён в теории. Моей задачей было уничтожать тёмные души, а не вписывать их в каталоги. Разумеется, я был знаком с их распространёнными видами и способами борьбы с ними, но всякий раз, почти каждый год появлялось что-то новенькое. И не слишком приятное. Я поёжился, вспомнив сначала душу мора из Солезино, а потом — жертв тёмного кинжала. Когда-то мир не ведал подобных созданий, теперь же ряды тех, кто не хотел отправляться в заслуженное ими пекло, пополнили новые разновидности. Если различные комбинации грехов и вправду влияют на то, что за тёмная душа выйдет из мёртвого тела после смерти, то стоит только изумляться тому, на что же способна человеческая фантазия, когда дело доходит до нарушения заповедей и причинения неприятностей ближнему своему.Сквозь полупрозрачную пелену фигур я мог заметить, что душа мало чем отличается от человека: никаких двух голов, третьей руки и прочих неприятных сюрпризов на первый взгляд мне обнаружить не удалось. Возможно, в темноте это существо можно было бы даже принять за человека — при дневном свете этому бы помешал тёмно-серый цвет всей его фигуры, — но тут душа обернулась, и я заметил, как полыхнули красные глаза.Сирша дёрнулась навстречу клетке. Молодой страж, который поддерживал фигуры и направлял заточённую в них душу, попытался остановить её, но она оттолкнула его руку и прижалась к прутьям клетки.— Осторожно! — против воли вскрикнул кто-то из магистров, но девушка явно доверяла тому, кто был заключён в клетке, больше, чем кому бы то ни было.— Тебе больно? — вполголоса, сипло спросила она у души.— Не бойся, — голос оказался скрежещущим и хриплым, но его вполне было можно принять за человеческий при должном желании обмануться. — Клетка немного жжётся...Он не договорил — Сирша немедленно вцепилась пальцами в сверкающее плетение фигур. Раздался грохот и вспышка, девушка тут же оказалась на полу, но мгновенно поднялась на ноги.— Если ты не перестанешь пытаться разрушить клетку, то мы откроем её и уничтожим его, — судя по тому, как часто Николет говорила от лица всего совета, именно ей досталось негласное лидерство после смерти Ирвина. — Отойди, девочка.Сирша остановилась в нерешительности.— Вы не уничтожите его. Вам интересен новый тип души, — ответила она без особой уверенности в голосе.— Если ты не перестанешь делать глупости, то наше любопытство отойдёт на второй план.— Оставь, Сирша, прошу тебя, — мне ещё никогда не доводилось слышать подобных интонаций — мягких, почти отеческих — от тёмных душ. — Я поговорю с ними сам.— Они убьют тебя... — происходившее напоминало какой-то то бред. Мне доводилось общаться с разумными тёмными, не хватаясь за кинжал в тот же миг, но в том, что страж, пусть и совсем юная, игнорировала весь совет магистров, принимая утешение от тёмной души...Вероятно, лучше мне было даже не думать о просьбе Камиллы.— Пожалуйста. Я прошу тебя, Сирша, успокойся, — девушка снова прижимала ладонь к клетке, и душа подняла собственную руку, больше напоминавшую сгусток серого тумана, чтобы прикоснуться сквозь ?прутья? фигуры. Полупрозрачные линии заискрили, явственно причиняя боль душе, тот едва слышно зашипел, но не убрал ладонь, пытаясь коснуться бледных пальцев собственными, дымными.На несколько мгновений мне показалась, что одна из вспышек сделала руку души чуть светлее, но я знал, что подобного действия фигура оказывать не должна.Наконец Сирша отошла, неловко вытирая лицо тыльной стороной ладони.— Можешь сесть рядом со мной, — тихо предложил я, отодвигаясь на расстояние, достаточное для того, чтобы она не чувствовала опасности, но девушка только помотала головой.Тем временем Николет поднялась со своего места. Я следил за её невысокой, энергичной фигурой, магистр неторопливо подошла к клетке и пристально рассматривала её обитателя, особо обратив внимание на посветлевшую руку.— Это любопытно... — тихо пробормотала она, но громче, чем, вероятно, хотела. Пальцы Николет потянулись к кинжалу, вероятно, для того, чтобы начертить фигуру распознавания, но тут же отдёрнулись: даже если бы в зале не существовало запрета на обнажённое оружие, клетка исказила бы действие фигуры.— Предлагаю заняться душой позднее. Алина, Габриэл, в ближайшие дни озаботьтесь этим. Унесите, нам нужно закончить это дело и перейти, наконец, к насущным проблемам.Сирша подалась вперёд, с немым отчаянием глядя вслед клетке, которую уносил страж. Душа точно так же безотрывно смотрела на неё до тех пор, пока клетка не скрылась за поворотом.— Теперь о тебе, Сирша Мак-Брайд, — Николетт тяжело опустилась на кресло и скрылась в тени, как и остальные магистры. Повисло молчание.— Казнить тебя было бы, возможно, проще всего, но ты не использовала свою душу для убийств, по крайней мере нарочно. Те люди... в общем, мы не берём их в расчёт.— Как это любезно с вашей стороны, — процедила девушка.— Помолчи! У тебя было время высказаться в свою защиту, однако ты только и смогла, что устроить отвратительную сцену. У тебя больше нет права говорить, вместо этого я предлагаю высказаться остальным.— Я согласен с тем, что казнь — самый простой и эффективный вариант, — в голосе Павла слышалось пренебрежение. — Оставлять в живых сумасшедшую девчонку, владеющую навыками стража... кто поручится, что она не найдёт ещё одну душу или не попытается использовать знаки против людей?— Всегда можно отобрать кинжал и запереть её где-нибудь в отдалённых корпусах, — раздался мягкий голос Луизы.— А что потом? Держать её там до самой смерти?— Почему нет?— Лучше убейте меня! — Сирша нарушила запрет на молчание, но в этот раз ей не стали делать внушение.— В этом я с ней согласен. Милосерднее будет прикончить её, а не держать полвека взаперти.— Но она не совершила достаточно тяжкого преступления для того, чтобы лишиться жизни, — возразила Николет бывшему (а возможно, и нынешнему) сопернику за власть. — Изоляция будет лучшим вариантом. Вряд ли у нас есть другая возможность постоянно держать её под надзором. Даже не соверши она всего этого — недоучки опасны. Обычно они просто погибают, но раз уж она осталась жива, пусть живёт под замком, пока не навредила и себе, и другим.Сирша вжалась в стену.— Мне хотя бы позволят брать книги из библиотеки? — дрожащим голосом спросила она.— И выпустить тебя наружу? — насмешливо отозвалась Николет. — Ты ещё спроси, не дозволено ли будет тебе вести долгие светские беседы с твоей душой. Лучше просто отдай кинжал.Девушка дрожащей рукой потянулась к оружию.— Не делай глупостей!— А если сделаю — что тогда? Убьёте меня? — выкрикнула она дрожащим голосом.Дела принимали очень скверный оборот.— Ван Нормайенн, что ты сидишь? Она ближе всех к тебе, — Павел поднялся со своего места.Сирша повернула голову. В глазах у неё было такое отчаяние, что я отвёл взгляд.— Подождите! Если бы нашёлся человек, который бы согласился за ней присмотреть, это, мне кажется, было бы лучшим вариантом, — я не сразу понял, что слышу свой голос, но, в общем-то, не сильно этому удивился.?Они едва успели забыть историю с Хартвигом, и вот я снова иду поперёк их решения?.Павел словно прочёл мои мысли:— Неужели тебе настолько не хочется носить кольцо магистра, что ты готов стать нянькой при сумасшедшей? — усмехнулся он.— Это исключено, — отрезала Николет.— Ну почему же? — Павел вышел на свет. — Это то, чего ты хотела, Николет. Девчонка будет под присмотром. Ван Нормайенн, конечно, далеко не самый дисциплинированный из братства, но он хороший страж, даже по-своему... ответственный. И любит возиться с убогими, — магистр, словно опасаясь меня перехвалить, предпочёл закончить на ироничной ноте.— Предлагаю проголосовать.— Ну, всем известно, за кого бы отдала голос Гертруда, — усмехнулся Павел. — И в этот раз я с ней согласен. Это будет... интересно.— Ещё полчаса назад ты хотел провести ван Нормайнна в совет, а сейчас нарочно портишь ему репутацию?— Напротив. Если он справится с тем, чтобы сделать из девчонки что-то приличное, то он лишний раз докажет, что достоин места в совете.— Хватит разговоров. Кто за то, чтобы позволить Людвигу ван Нормайенну взять в ученицы Сиршу Мак-Брайд?Раздавались голоса, но я не прислушивался, кто именно говорит ?да? или ?нет?. Я думал о том, зачем я согласился взвалить на себя эту обязанность, ведь я мог стать наставником Альберта, если бы смог разыскать бывшего ученика Мириам, я обещал Эрику, что он станет моим учеником...Проповедник бы сказал на этот счёт что-то вроде того, что я слишком добр, но в его отсутствии обошлось без замечаний.— Большинство голосов на твоей стороне, Людвиг ван Нормайенн, — несколько недовольно объявила Николет. — Забирай её, найди ей комнату — словом, она твоя ученица.Сирша подняла голову. Вопреки тому, что я только что избавил её от смерти или пожизненного заточения, в её глазах не было ни радости, ни даже просто довольства. Только усталость и ещё что-то, что я не стал выяснять.— Пойдём, — только и сказал я.***Прошедший день нельзя было назвать лёгким, хотя в нём не было никакой охоты на душ или догонялок с нечистью. Откровенно говоря, даже эти занятия иногда казались мне невинными по сравнению с беседой с советом магистров.— Завтра ранним утром мы уедем.— Из меня не получится стража, — тихо сказала она, смотря в пол.— Я не могу сидеть с тобой в Арденау вечно. Придётся тебе попытаться. Я поговорил с Иоганном, до того, как тебе пришлось... оставить занятия, ты была далеко не худшей ученицей, — я пытался её приободрить, но ни она, ни я не верили в мои слова.— Иди к себе в комнату. Тебе нужно выспаться, — наконец сказал я, особенно не скрывая, что устал. Она кивнула и закрыла за собой дверь; наверное, мне стоило запереть её снаружи, но я махнул рукой: зачем запирать человека, который боится выйти за пределы крепости?Мои слова относились и ко мне: следовало выспаться, хотя сон пришёл не сразу. Я пытался понять, что двигало мной, когда я брал на себя ответственность за поступки Сирши и за то, чтобы она смогла стать стражем — разве не это предполагает обучение? — и не мог найти ничего, кроме жалости.Уже засыпая, я вспомнил о том, что обычно мои проявления добрых чувств не заканчивались ничем хорошим.Проснувшись от стука в дверь, я несколько мгновений сидел на кровати, пытаясь понять, что меня разбудило. На улице стояла непроглядная ночь и тишина, ничто не намекало на то, что произошло что-то, требующее пробуждения.На пороге стояла Сирша, полностью одетая и, кажется, даже с дорожным мешком.— Мы отправляемся утром, — напомнил я ей, с трудом подавив зевок.Девушку это не смутило.— Боюсь, что придётся уехать раньше, — просто сказала она и чуть отступила, давая мне обзор.Увидев, кто стоял за её плечом, я крепко выругался.— Как ты смогла открыть клетку?— Я всё-таки что-то умею, — она нахмурилась. — Вы же не собираетесь создавать её снова?— Чёрт возьми, ты не понимаешь, что магистры снимут голову с тебя, а может, и с меня?! — я был зол, не выспался, и меня совершенно не радовала перспектива лихорадочно соображать, как исправить ситуацию.— Я знаю, — удивительно кротко кивнула она. — Но вы же не станете создавать клетку?— Ты сошла с ума.— Я знаю, — терпеливо, как ребёнку, повторила Сирша. — Но я не могла его оставить.— Он опасен!— Я не собираюсь никого убивать, — раздался тусклый голос души. — Если, конечно, кто-то не захочет причинить вред Сирше.Я с трудом удержался от того, чтобы обхватить голову руками и спрятать лицо.— Разберёмся позже. Ты готова к путешествию? У тебя есть лошадь?— Да, — она подавила робкую улыбку, увидев, что я не собираюсь прямо сейчас доставать кинжал и устраивать драку.— Спускайтесь к конюшне. И осторожнее! Почти все, кто здесь обитает, могут вас заметить, и тогда ко мне вряд ли прислушаются. Я буду там через несколько минут.Сирша уже бежала по коридору к лестнице, душа неотступно следовала за ней, коротко обернувшись и бросив на меня внимательный взгляд красных глаз. Я только поморщился.Мне было не привыкать собираться в спешке.Полчаса спустя копыта лошадей уже стучали по мостовой.— Куда мы сейчас? — спросила Сирша вполголоса.— Думаю, южный Прогансу подойдёт. Нам нужно подождать, пока гнев магистров хоть немного утихнет.?И пока они подберут достойное наказание для всех нас. Что-то мне подсказывает, что Солезино по сравнению с ним будет детской сказкой?.Расположение духа у меня было самое мрачное.