Часть вторая. Глава 19 (1/1)

Дежурный полицейский изменился в лице, увидев удостоверение агента ФБР.Что-то залепетав по-французски, он выбежал из помещения и вернулся уже в сопровождении комиссара.Комиссар Жане Клодар был человеком с суровым лицом и умными пронизывающими глазами, на вид Кларисса дала ему пятьдесят лет.— Это старое дело, — сказал он, отвечая на вопрос Старлинг и пыхтя сигаретой с тяжелым синеватым дымом.— У меня есть четкие инструкции разобраться в этом деле досконально. Вам должно было прийти письмо по факсу, — ответила Кларисса весьма недружелюбно и настойчиво. Ей уже успела надоесть невероятная нерасторопность французов в делах. Впрочем, она понимала нежелание полицейских идти ей навстречу. Вдруг приезжает федералка и поднимает старое никому ненужное дело.— Мы получили его, — устало ответил комиссар Клодар, глядя на Клариссу, как на дуру, мол, простите, у нас помимо вашей дури забот невпроворот. — Лейтенант Фико поможет вам.Фико был похож на типичного француза: высокий стройный с небольшими усами и веселым взглядом. Он провел Клариссу в архив, то и дело бросая на неё пылкие взгляды. Кларисса пару раз улыбнулась лейтенанту, но скорее из вежливости. — Вот оно, — сказал он, широко улыбаясь и протягивая Клариссе покрытую пылью папку. — Дело студента медицинской академии Ганнибала Лектера.Кларисса посмотрела на стройный ряд французских букв.— О, — взволнованно залепетал лейтенант. — Мадам нужен переводчик.— Не мадам, а мадмуазель, — поправила его Старлинг, — и потом, запрос в ваше ведомство пришел ещё неделю назад, почему вы не сделали перевода?— О, простите, — лукаво улыбнувшись, извинился Фико.По его взгляду Кларисса поняла, что, видимо, никто и не брался за запрос ведомства. Вопрос о мадам, скорее всего, был направлен на то, чтобы узнать, не замужем ли она. Что ж, в стране, где все только и говорят что о любви, наверное, бесполезно заниматься чем-либо другим. Клариссе это было не понятно. Привыкшая везде и всюду осаживать мужчин, чтобы они не воспринимали её, как объект для сексуальных желаний, она испытывала дискомфорт от того, что к ней так явно пристают и ещё не понимают, почему она злится. Впрочем, лейтенант был весьма симпатичным, и Кларисса где-то в глубине души даже бы позволила себе маленькую интрижку. Но для нее прежде всего существовал долг, и лишь потом все остальное.— Месье Фико, у меня очень мало времени, — сказала она с ледяным выражением лица в своей излюбленной строгой манере, которая прежде всегда хорошо работала с надоедливыми поклонниками. Однако француз Фико на то и был французом, что не посчитал интонацию агента ФБР достаточно угрожающей, чтобы перестать предпринимать попытки флирта.— Мадмуазель агент, я с удовольствием прочту вам все, что написано в деле. Но прежде позвольте пригласить вас на чашечку кофе.Кларисса возвела глаза к небу. Надо было сразу предположить, что дело кончится только так и не иначе. Они сидели в кафе с симпатичным лейтенантом, который вместо стихов или комплиментов читал вслух малоприятные подробности дела Лектера. — И за этим суд постановил, что в весьма громком деле Лектера слишком много белых пятен. Знаете, — вдруг сказал Фико, — тогда мало симпатизировали бывшим нацистам и мародерам. Их вина была гораздо тяжелее вины Лектера. Суд предпочел быть к нему снисходительным. К тому же заступничество студенческого коммунистического общества и лично декана медицинской академии только прибавляли симпатии к Лектеру. Я думаю, что в некотором роде его считали даже героем, так что нет ничего странного, что его отпустили на свободу…Кларисса слушала очень внимательно. Фико говорил вдохновенно, с тактом, видимо, стараясь произвести самое выгодное впечатление. Когда он закончил, то сиял улыбкой как начищенный пятак.— Хм, квартира, — задумчиво произнесла Кларисса. — А что стало с квартирой Лектеров?Этот вопрос видимо ввел в ступор молодого человека.— Я не знаю, — печально ответил он, но тут же собрался, — но я узнаю, не переживайте, мадмуазель.Кларисса уже думала, что её приезд во Францию был напрасным — все, что сейчас она узнала, она могла бы с легкостью получить и по почте. Но внутреннее чутье говорило ей, что следует увидеть своими глазами те места, где прошла юность будущего маньяка. Пока, правда, ничто не навело её на какие-то выводы. Франция была весьма милой страной, мало располагавшей к мыслям о каннибализме. Хотя это только лишний раз говорило о том, что мысли прежде всего зависят от самого человека, а не от места его пребывания. Пока Фико узнавал подробности, у Клариссы появилось свободное время. Клодар - таки предоставил ей копию дела Лектера на английском, и Кларисса теперь занималась тем, что подробно изучала его. Особый интерес вызвали у неё записи комиссара Поппиля, ведущего дело об убийстве мясника Момуна. Кларисса смотрела на фото изувеченного трупа (предположительного первой жертвы Лектра). Против юного графа тогда не нашлось достаточных улик, чтобы обвинить его в убийстве. Страшно было подумать, что эту жуткую расправу учинил подросток тринадцати лет. Искромсанное и обезглавленное тело мясника, лежащее на железном столе в морге, надолго запечатлелось в памяти Старлинг. Наверное, столь же сильное ощущение оставила лишь фотография, показанная ей Чилтоном в подвале психиатрички. К делу были приложены и материалы дела Момуна. Сам мясник был малопривлекательной личностью, но если взглянуть на него с точки зрения людей того времени, то Момун предстал просто человеком, который, как и многие другие, приспосабливался к реалиям войны. Да, он был вишистом, простым деревенским крепко сбитым парнем, который, как и все другие, боялся. То, что он попал в поле зрения чрезмерно нервного и страстно относящегося к любой косности юноши, было дело случая. По записям дела Момун и Лектер подрались на рынке. Причиной стычки было оскорбление. Момун нелестно высказался о тетушке Ганнибала. А ведь будь в голове Ганнибала все в порядке, он не обратил бы особого внимания на случившееся. Впрочем, в материалах дела было мало подробностей. Возможно, причиной дальнейшей смерти Момуна послужило какое-то большее его преступление. ?Вторым поводом для ареста и дачи показаний на детекторе лжи для Ганнибала Лектера послужило убийство на территории Литвы некого Дортлиха — майора советской милиции. Отрезанную голову майора нашли стоящей на пне в лесу в окрестностях замка Лектер. У головы отсутствовали щеки и язык, а между зубов был зажат солдатский медальон из нержавейки?. Против Лектера снова не нашлось доказательств его причастности, хотя мотив у юноши был прямой. Дортлих учавствовал в расправе над сестрой Лектера. Поппиль, входящий в комиссию по расследованию военных преступлений, попросил Ганнибала Лектера дать показания против литовских мародеров, которые захватили в плен его и его сестру зимой 1944 года.?Из показаний Ганнибала Лектера, данных на детекторе лжи.В 1942 году наша семья эвакуировалась в охотничий домик в лесу. Летом 1944 года я и моя сестра шести лет остались там вдвоём после авианалета, во время которого наши родители и прислуга погибли. Но уже осенью нас в качестве живых заложников захватили бежавшие с восточного фронта солдаты-мародеры во главе с Валдисом Грутасом. (Ниже был приведен список всех участников банды).Зима выдалась холодной, а съестные припасы в доме закончились. По всем фронтам проходило наступление красной армии, что для мародеров означало расстрел. Вся надежда у них оставалась на то, чтобы тихо отсидеться в домике. Но сидеть в холодном доме со сведенными от голода животами было невыносимо, поэтому мародеры съели мою сестру…Записано со слов Ганнибала Лектера?.?Поэтому мародеры съели мою сестру…?.Кларисса несколько раз перечитала это предложение. Перед глазами живо встала чудовищная картина. Пара слов, черные буквы на белой беспристрастной бумаге. Сколько за ними стояло горя и человеческих смертей. Лектера было с одной стороны жаль. Видеть, как на твоих глазах съедают близкого человека — кошмар, который невозможно пережить. Но с другой стороны Кларисса тоже пережила личную потерю, трагедию, но почему-то она не пошла выискивать тех подонков, чтобы вогнать им пулю в лоб. Хотя, если ответить себе честно, не ждала ли она того, что случайно может встретить их, или, убивая очередного гада, не думала ли, не представляла ли их на том месте? Не мстила ли она Биллу за своё искалеченное детство? Однако Лектер не остановился после отмщения всем мародерам. Вошел во вкус убийства? Почему тогда его жертвы были совершенно разными людьми? По какому принципу он их выбирал? Хм, а по сути, первое его подозрение в убийстве — мясник Момун — месть ли это в классическом её понимании? Лектеру тогда было всего тринадцать лет. Блум всегда говорил что Лектер – социопат, ставящий себя выше других людей и от того считающий себя вправе наказывать неугодных, к каковым причислялись все грубые, невоспитанные люди. Однако под эту теорию не подходил ряд жертв доктора, в том числе студентка из Мэриленда и медсестра из Балтимора. Раздался телефонный звонок. Клариссе невольно пришлось оставить свои измышления, но прежде чем взять трубку, она в несколько взмахов сделала пометки в своём блокноте. Кларисса так делала всегда — это помогало ей не утратить нить рассуждений. Звонил Фико. Его бодрый голос сообщил Старлинг, что квартира Лектеров на площади Вогезов была продана ещё в 19** году. Последняя нить в этом городе была утеряна. Кларисса откинулась на подушки. Запрос в медицинскую академию тоже не дал результатов. Ей показали лишь рекомендательные письма Лектера для его поступления в Балтимор и ссылку на медицинский атлас, большей частью иллюстрированный Лектером. Образцовый студент, отличник, активист, коммунист. Как же теперь это все смотрелось смешно и нелепо. Кларисса посмотрела на дело ещё раз. Вдруг что-то осознав, она откинула все бумаги, оставив только фотографии. Маленький Лектер с родителями, Лектер в приюте, фото леди Мурасаки с мужем, фото Шато с запечатленной на его фоне большой резвящейся собакой, фото Лектера в форме студентов медицинской академии.Стоп. Кларисса вернулась к блокноту. Жирным текстом там было выделены слова ?Момун. Мотив?.Кларисса подняла трубку и набрала номер Фико, оставленный ей им самим, чтобы она могла воспользоваться его услугами когда угодно. Хм, иногда Клариссе нравилось, что она женщина. Правда, лейтенант был немного удивлен просьбой Старлинг, поднять все операции с недвижимостью Лектеров, а также провезти её до замка, бывшего владения Лектеров, но выполнил просьбу с удовольствием.— Новый владелец немного его перестроил. Раньше в северной части замка находился танк. Лектеры не стали его вытаскивать. Это привело бы к сильным повреждениям кладки, а на ремонт у них к тому времени не было средств. Как видите, новый хозяин решился это сделать, поэтому пришлось сильно перестроить эту часть. — Фико вынул из папки старые фото Шато и передал их Клариссе. В руках агента находилсась копия с фотографии из замка Лектер. На нём молодая японская девушка улыбалась, стоя в дверях замка, ещё не зная, какие превратности ей готовит судьба.— Скажите, Фико, а что послужило поводом для продажи замка?— Налог на наследство. Вот, я нашел это дело у нотариуса. В связи со смертью Роберта Лектера его несовершеннолетний племянник и его вдова, чье легальное нахождение во Франции стало под вопросом, были вынуждены продать замок в счет налога на имущество.— А из-за чего умер Роберт Лектер?— Сердечный приступ.— Ага, ровно в то время, как произошла стычка между Ганнибалом и Момуном. Как думаете, Фико, это совпадение?— Думаю, нет. — Значит, все же это месть.— Что вы имеете в виду?— Месть Ганнибала Лектера за смерть дяди и за оскорбление тети. — Возможно. Но доказательств вины Лектера никто так и не смог предоставить, тем более что у него оказалось алиби.— Да, голову Момуна поставили прямо на площади перед комиссариатом, в то время как Поппиль брал показания у Лектера. — Да.— А где в это время была мадам Лектер?— Слуги подтвердили, что мадам, находясь в трауре, не выходила из своей комнаты.— Однако и Поппиль выдвигает подозрения в преступном заговоре племянника и его тети. С тех пор он подробно интересовался жизнью молодого человека, и об этом у него сохранилось немало записей.— Да, все верно, но так же верно и то, что Поппиль ничего не смог доказать.— Да, — сказала Кларисса, глядя на великолепие замка. В очередной раз ей показалось, что она вмешивается туда, куда ей нельзя. В очередной раз испытала чувство неравенства. Его дом, его детство, её дом, её детство. Схожесть лишь в одном — приют у родных, приют в казенных стенах. Постояв перед замком и поняв, что и эти стены ничего больше не расскажут о своём бывшем жильце, Кларисса решила искать в другом месте. ?И теперь вам до сих пор снятся ягнята?.Да! Вспышка! Лектеру тоже должны были сниться плохие сны. Он ведь не раз говорил с ней об этом, а раз плохие сны, значит…— Фико, а ведь Лектеры должны были обращаться за квалифицированной медицинской помощью, я полагаю, Ганнибал был весьма трудным подростком. К тому же, у нас есть сведения, что он страдал немотой.Фико откланялся, и Кларисса снова осталась одна наедине с делом и своими мыслями. — Лектер, ты же наверняка искал способы, чтобы избавиться от ночных кошмаров? Твои дядя и тетя, они наверняка любили тебя, иначе ты бы не кинулся защищать тетю от дурного слова, кинутого ей подвыпившим мясником? А раз они тебя любили, то старались помочь тебе... Фико несомненно вырос в глазах Клариссы, когда на следующий день нашел для неё архивные записи в клинике доктора Руфена, но не настолько, чтобы согласиться на свидание с ним. ?Пациент Лектер Ганнибал, 13 лет. Обращение с жалобой на немоту, потерю сна, ночные кошмары. Вывод после обследования и беседы с пациентом: поствоенная психологическая травма. Вдавленных в череп повреждений не выявлено, множественные шрамы на теле и голове имеют поверхностный характер, повреждений голосового аппарата не выявлено. Диагноз: психосоматическое расстройство. Рекомендованы покой, отвлеченные занятия и домашняя дружелюбная обстановка?. Дружелюбная обстановка, домашний уют…Фико даже нашел документы о приёме Лектера в школу, которую тот закончил блестяще, и записи школьного врача, где указано, что при приёме в школу у Лектера было выявлено нарушение вербальной коммуникации. Однако в аттестате в графе риторика было указано отлично. Вряд ли бы немой человек смог получить хоть какие-то баллы по такому предмету. Тетушка Ганнибала, урожденная Сикибу из рода японских самураев. Могла ли быть у неё родовая катана, которой и было совершено первое преступление Ганнибала Лектера? Показания о вскрытии трупа мясника говорят о том, что его тело было изуродовано острым металлическим предметом, предположительно длинным ножом, а на срезе шеи чувствовался запах гвоздичного масла. Поппиль намекает на то, что леди Мурасаки могла быть в сговоре с племянником, а само преступление совершено с помощью катаны, которая имелась в квартире Лектеров. Во всяком случае, то, что Ганнибал каждый раз избегал наказания, было всего лишь нелепым стечением обстоятельств. Слишком громкими были его дела, слишком мало было доказательство его вины, слишком много симпатизирующих ему людей. А ведь не будь суд столь снисходительным к молодому человеку, может быть и не случилось бы никогда серийного маньяка Ганнибала Лектера. Лейтенант Фико провожал Клариссу в аэропорт. В его взгляде читалась грусть и надежда. — Позвоните, если будете проездом в нашем городе, не теряйте моего номера.— Конечно, — врет Кларисса, забирая из рук симпатичного лейтенанта свои вещи и визитку. Последняя надежда — долгий полет в Японию, быть может ни за чем, а быть может за главным ответом. Мертвецы могут сказать многое, главное уметь их услышать. Но Клариссе по-прежнему не хватало ни широты взглядов, ни умения слышать тайный шёпот с пожелтевших страниц, которым её учил Ганнибал Лектер. Ей пока ещё все так же требовался ответ из живых уст. И кто сможет ответить больше, чем женщина, воспитавшая в своём доме монстра. Леди Лектер, урожденная Мурасаки ни с кем не выходила на связь. Найти её адрес было величайшим и последним чудом лейтенанта Фико, за который он получил её счастливый взгляд и крепкое рукопожатие, которое ввергло его в некоторый ступор. В затылке неприятно покалывало. Утомленная и вымотанная Кларисса провалилась в тяжелый сон.Она шла по коридору, смутно напоминающем подвалы дома Билла и психиатрички. Сам слабо освещенный коридор был пуст и в нём были слышны даже малейшие шорохи. Кларисса различала звуки мягкого голоса: то подсмеивание, то уговоры. Металлическое позвякивание: так шумят хирургические приборы, опускаемые в металлическую ванночку. Этот звук Кларисса слышала часто и ни с чем его не могла перепутать. Коридор кончался одной единственной комнатой, где к ней спиной сидел мужчина в белом халате. За ним она увидела мертвое тело. В руке мужчины блеснул скальпель. — Кларисса, мы с вами так чудно беседовали все эти годы, пожалуй, на память о вас, я съем ваш чудный острый на словцо язычок. Миг, рот открыт. Белые зубы разомкнуты, и острый нож аккуратно вырезает серовато-синюшную плоть. Кларисса в ужасе шарахнулась от комнаты. На разделочном столе лежало её тело. Нет. Это не с ней. Это не она. Старлинг закричала. Было очень больно, но крика не последовало. Язык лежал в руке хирурга, который улыбался такими знакомыми губами Лектера. — Что, Кларисса? Вы не находите это забавным. Не можете кричать, а когда вообще могли?Кларисса резко подскочила во сне, в ушах гвалтом стоял крик ягнят. Попросив у стюардессы виски, она попыталась привести в порядок мысли и расслабиться. Инстинкт говорил, нет, просто кричал держаться от Ганнибала Лектера как можно дальше. Этот взгляд из сна или может быть из глубин памяти, словно само древнее зло глядело на вас через застывшие глаза, внимательно изучало. Что вы для него? Пылинка. Забавная, на что-то претендующая пылинка. Древнее зло знает все пороки человека. Древнее зло может легко уничтожить вас, просто так, от скуки. Как так случилось, что столь опасное и древнее смогло очутиться в теле человека? Или оно всегда есть в нас от рождения? Ведь все мы совершаем дурные поступки, воспитываем, любовно выращиваем в себе монстра. И тогда мы ли в себе хозяева, или, как говорили старушки в Западной Вирджинии, "бес попутал"? Кларисса задавалась подобными мыслями уже не первый год. Знать, что бюро выдало ей волчий билет, было страшно. Ловить неуловимое. А ведь та его фраза: "Я не буду вас искать" — это ведь не просто выказывание уважения, но и предупреждение. Лектеру не преграда никакие системы защиты. Если он захочет он придет и возьмет, но тут он сделал как бы реверанс. Вот именно к Вам, Кларисса, я не пойду. То есть, само зло признало её достойной жить…?Я не буду вас искать, знаю, вы не можете обещать мне подобного…? — Кларисса попыталась вспомнить фразу дословно. ?Я не буду вас искать… Мир с вами прекраснее?. ?Я не буду вас искать? — это как ?Я не буду специально искать встречи с вами?. Искать в том смысле, чтобы убить, преследовать. ?Мир с вами прекраснее? — очарован или не заинтересован в убийстве? И все же скорее очарован. Однако эту фразу можно перекрутить и так: ?Я не буду искать, но вот если вы будете, что не исключено, ибо вы подневольны, то тогда я приму меры, несмотря на весь ваш шарм и обаяние?. Хм, забавные расклады. Интересно, он знает о том, что она ищет его? Все же его гордыня не стерпела бы такого факта, как открытая ловля. Стало быть, он бы, несомненно, дал о себе знать, если бы почувствовал, что границы его свободы вновь нарушены. Письмо, странная посылка, что угодно с его стороны. Он слишком в себе уверен и не стал бы вести бой исподтишка. Но с другой стороны — у неё вся мощь ФБР, у него только его интеллект. Он не станет играть в ущерб для себя. Жаль, что для него всё игра, причем со смертельным исходом.И как же ей поймать этого дьявола? Как поймал дьявола Уилл? Расчёт, чистая случайность или необыкновенная везучесть и выживаемость агента Грэма? Хотя, Грэм всегда ходил по краю. В отделе психоанализа на кафедре Блума Кларисса прочитала немало интересных работ, посвященных агенту Грэму. Они едва ли были тоньше исследований личности Лектера. Уилл Грэм действовал алогично и спонтанно, интуитивно и всегда в нужный момент. Возможно, именно такое, не просчитанное поведение и вызвало сбой в стройной игре Лектера. Да, дьявол — это тот сплошной обман. Он не пестрит перед тобою рогами и копытами, он весьма мил, вежлив и даже улыбчив. Ты только знаешь о его делах, страшных, как истошный крик человека, у которого оторвало руку. Миг — и ты в игре дьявола. И ты так и будешь в этой игре, до конца своих дней. Что ж, теперь он сделает из неё или очередную куклу для игры, или обед в лучших традициях высокой кухни. Хотя, с другой стороны, он не растерзал её тогда, в зале мемфисского суда, хотя мог отправить домой с жуткими мыслями, всю искусанную ядовитыми смертельными словами. В чем-то она его слабость. ?Мир с вами прекраснее?.И все же очарован. Сумеет ли она использовать этот факт. Хотя... факт ли?С подобными кошмарами и размышлениями Старлинг жила уже второй месяц. Вместо обращения к психологу, она глотала пару таблеток и принимала страшно горячий душ. Жаль, теперь в самолете нельзя было этого сделать. От кипятка, струящегося по телу, ей становилось легче, словно внутри она замерзла насмерть, и теперь ей требовалось заимствовать тепло у воды.Замерзла насмерть. Мда. Скорее насмерть напугана. Поймать Лектера - что взять раскаленный железный прут голыми руками, что мухе бороться с жабой. Страшно. А выбора нет. Но с другой стороны Лектер, что Лектер? Всего лишь человек. Демонизировать его — это все равно, что признаться себе самой, что она не может ничего в этом мире. Да —сложно, да — трудно, да — за спиной предатели, да — некоторые люди ведут какие-то путанные двойные или даже тройные игры, она не станет от этого меньше. Она не перестанет быть агентом Клариссой Старлинг из семьи честных и смелых Старлингов. Она не сдастся, пока не высчитает, пока не поймает или не приведет следствие к поимке Ганнибала Лектера, а дальше не её забота, пусть хоть печень ему вырезают, чтобы достать так им важную и нужную информацию, ей все равно. Или нет? Что для неё Лектер? Он знает все о мире человеческой психики. Он мог бы помочь ей заглянуть в себя гораздо глубже. Ей хотелось этого, но вместе с тем она боялась этого. Искушение на грани сумасшествия. Нет, уж лучше застрелить его при аресте, если выдастся возможность. Цена его знаний слишком высока. Но вот вопрос, сможет ли она выстрелить? Сила признаёт только другую силу, причем если встречаются две силы с одинаковым зарядом плюс или минус, то они сольются, усиливая друг друга, а если встретятся противоположенные, то они будут бороться до тех пор, пока одна из сил не поглотит другую. Таков закон. А что сильнее, силы зла или силы добра? Верно ли, что одинаковы, но почему кажется, что зло всегда сильнее? Нет. Оно не сильнее, просто зудит в голове активнее, заманивает качественнее, красочнее. Добро в этом плане инертно. Но добро ни с чем не спутаешь, и не захочешь менять его на суррогат. Как не захочешь менять тепло материнской любви на грелку. Кларисса, наверное, отдала бы все на свете, чтобы хоть на мгновение вернуть себе те мимолетные ощущения, какие она запомнила из раннего детства, детства, где жила её мама. Большая добрая мама, которая рисовала в белом альбоме, пахнущем сургучом, и давала смотреть из своих рук красивые книжки с картинками. Всякий раз, когда Кларисса глядела на сборник репродукций, ей мерещилось, что где-то рядом находилась безликая, но родная и любящая, теплая и добрая мама. Клариссе было три года, когда её не стало. Сначала папа заменил маму, а потом и папу, и маму заменила грелка в приюте. Позже горячий душ, ещё позже Арделия, Джек Кроуфорд и поведенческий отдел. Мда, семья досталась не очень, все шесть лет Кларисса чувствовала себя в ней словно изгой, и с каждым годом это чувство только росло. Джек — самое большое и больное разочарование, глупый самообман. Шесть лет она страдала, что он словно здесь рядом, а не поделишься с ним наболевшим, не прижмешься к груди, когда холодно. А Джон Бригем, к чьей теплой груди она прижималась? Она играла с ним роль нормальной девочки. Он хотел видеть её нормальной, но нормальной она никогда не была. Она не могла ему лгать вечно, она не могла лгать себе. Она разучилась дарить тепло и любовь, она сама остро нуждалась в любви, нуждалась в привязанности к кому-либо. ФБР — это братство, но в этом ратном братстве она была женщиной, которая тщательно выдавала себя за мужчину, которая хотела, чтобы её принимали за мужчину. Не внешне, по внутреннему отношению со многими ребятами она успела завести крепкую, настоящую мужскую дружбу. Это ощущение братства грело её вечно мерзнущую душу. Джон Бригем перешел запретную грань дружбы, и судьбе угодно было умертвить Джона. Иногда Кларисса думала, что смерть Бригема она восприняла даже не просто легко, а с облегчением. Ведь теперь не надо было думать, что он живет и страдает. А этот французский лейтенант? Да, её лицо кажется милым и беззащитным, кажется, что с ней можно легко флиртовать и говорить о пустяках. Но не в этой жизни. Все обычное и человеческое причиняет Клариссе боль. Доктор Лектер знал, как избавиться от неё, знал. Но скажет ли вам человек, который более всего любит видеть боль в других людях, как снять её оковы? ***Терпкий чай, разлитый по изящным чашкам, тихая старая женщина с необыкновенным взглядом и плавными движениями. Весь её вид, покрытый печалью. Кларисса с удивлением смотрела на новый, только что открывшийся ей мир. В углу небольшой комнаты, где курились благовония, стояли старинные японские доспехи, перед которыми на резной деревянной подставке покоились мечи. Кларисса окинула их внимательным взглядом. — Вы уехали из Франции после того инцидента на корабле?— Да.— Почему вы оставили племянника?— Потому что в нем умерло все человеческое. Остался только лишь зверь. Он не способен на чувства или сострадание. Он может теперь только лишь забавляться от скуки. — Неужели в нём ничего не осталось от человека?— Иногда я думаю, что и не было.— Но вы же прожили с ним под одной крышей много лет?— Мы с мужем забрали к себе племянника, но под личиной мальчика скрывался монстр. Мальчик же замерз в снегах литовского леса. Я пыталась отогреть его сердце. Но оно оказалось мертво. Агент Старлинг, вы гоняетесь за призраком, за духом, ищущим смерти. Я до сих пор молюсь за него, хоть и не верю в то, что что-то сможет вернуть его к жизни. Я попрошу вас только об одном, если встретитесь с ним лицом к лицу, просто убейте его. Он человек, лишенный души, испытывающий одни лишь страдания в этом мире. Он давно умер. То, что существует, всего лишь оболочка, мертвец, забавляющий себя играми в смерть. — Тогда, тогда почему вы не устранили его раньше, когда была возможность?Леди Мурасаки молча поджала губы. Её малочитаемое азиатское лицо хранило спокойствие, но словно воздух в комнате почернел.— Да, я виновата в том, что монстр не был вовремя остановлен. Но и вы, взгляните на себя. Есть ли внутри вас зверь, монстр или вы врете себе? Я, как и он, потеряла всё в один миг. Посмотрите, там, рядом с доспехами лежит обгоревший черный прут. Это всё, что осталось от моего дома в Хиросиме. Всё, что осталось от братьев, сестер, отца и матери. У Старлинг встал комок в горле. — Племянник был единственным, что было у меня в этом мире. Я не отказываюсь от того, что сделала. Можете так и записать. Да, это я солгала полиции. Да, это я подложила голову Момуна на площадь, чтобы у Ганнибала было алиби. Эта голова — страшное подношение. Это его признание в любви. Он тогда не мог любить по-другому. Простила ли я его тогда за эту любовь? Да. Сожалею ли я о той любви? Каждый день. Всем людям, что находятся рядом с ним, он дарует лишь страшные мучения. Бойтесь его любви, потому что она слепа, потому что она не от души.Леди умолкла.Кларисса извинилась за неожиданный визит, откланялась и вышла из этого странного и чувственного дома, наполненного печалью и умиротворением. Леди подтвердила причастность Лектера к убийствам во Франции. Дело можно было ещё восстановить, но обвинять в пособничестве эту женщину у Клариссы не хватило бы духу. Леди Мурасаки давно похоронила Ганнибала и теперь только лишь оплакивала его. Клариссе отчего-то стало невыносимо душно в её доме. Сердце противно заныло, словно сопротивляясь увиденному и услышанному. Хотя... сама она не так ли упорно оплакивала смерть своего отца? Нет, тихо сидеть у камина, горюя о том, что было — это не для неё.?Просто убейте его?.Возможно, это её миссия в этом мире. Её судьба — убивать, в то время когда она всегда хотела спасать и защищать. Злой рок. Кларисса ненавидела себя, свою службу, но это был её выбор.