обида ; кихен, хосок (1/1)
Градусник невозмутимо оповещает о +35 и свой любимый цветок, стоящий на подоконнике и которому почти было придумано имя, Кихен находит мертвым под лучами безжалостно палящего солнца. Верхушки листочков крошатся на кончиках пальцев, а бутоны приобретают совсем нездоровый по меркам растений цвет. Чуть позже он обнаружит, что фотоаппарат не заряжен и нужно будет ждать еще пару часов; оттого у Кихена день с самого утра как-то не заладился. Июль раздражает, как жвачка, прилипнувшая к новым кедам. Кихен жару ненавидит и как может прячется от нее в компании самодельного лимонада и старого вентилятора, обклеенного наклейками из-под дешевых конфет?— проделки Чангюна. Минхек каждый день зовет на набережную, присылая дразнящие фото закатов, говорит, что у Кихена получилось бы еще красивее, и тогда он почти соглашается. —?Я обязательно приду, если соберется вся наша компания, вот только кое-кого как всегда не хватает. Так прошел первый месяц. От влажности челка прилипает ко лбу, стоит только выйти из дома; дети бегут из круглосуточного магазина с пакетом, набитым мороженным, и Кихен с тоской перебирает пару монет в кармане, когда слышит трещание мотора у себя за спиной, и в груди что-то испугано екает. —?Выглядишь очень мило, ты знаешь? Кихен закатывает глаза и злится, складывая руки на груди и отворачиваясь от чужой беззаботной улыбки. На нем футболка Хосока, которая у него так давно, что он даже не помнит, как она у него оказалась?— в ней он настолько крохотный, что рукава достают до локтей, и воротник слегка обнажает ключицы. Сам Хосок все такой же, как в последнюю встречу, разве что немного отросли волосы. Тогда они гуляли все вместе, и Хосок предложил проехаться на мотоцикле до ближайшего магазина, чтобы купить газировки, и Кихен держался за него очень крепко, прижавшись щекой к спине, потому что было темно, а они ехали слишком быстро. Когда они прощались, он сказал?— ?завтра увидимся??— и смотрел на Кихена чуть дольше, чем на остальных. С тех пор прошел месяц. Кихен тихо бормочет, в надежде, что его не услышат: —?А я вот, например, уже забыл, как ты выглядишь, и лучше бы не вспоминал. И чуть не роняет фотоаппарат, когда к его руке слегка прикасаются, будто прося разрешения. И Кихен разрешает, глубоко вздыхая и глотая обиду. Мотоцикл Хосоку подарил его дедушка в первую неделю весны?— он подъехал к их любимому месту, где сидели ребята, счастливый, каким его давно не видели. Все поздравляли с приобретением, Минхек ходил кругами и трещал, как кузнечик, прося дать покататься, а Кихен не скрывал взволнованного и грузного взгляда?— такие штуки ему не нравились, и рычание мотора напоминало дикого страшного зверя. От счастливой улыбки Хосока что-то застучало в ушах, пришлось даже встряхнуть головой. —?Будь осторожен, пожалуйста. Меньше всего мотоцикл понравился Кихену, и, наверное, поэтому он ездил на нем больше всех. Хосок звал его с собой постоянно, то в магазин, то просто вдоль шоссе до таблички, перечеркивающей название города, и на каждом повороте Кихен пищал что-то нечленораздельное на ухо. Потом они сидели на мягкой траве, Кихен перечислял, сколько опасных насекомых в ней может быть, а Хосок не переставал бормотать, какой Кихен милый в его футболке. Эти вылазки он называл ?возможность прочистить голову??— в те дни он все дольше оставался дома и все меньше о чем-либо рассказывал. Кихен как-то сказал?— ?ты знаешь, что вероятность смерти на мотоцикле еще выше, чем на машине, а вероятность смерти на машине признана чуть ли не самой высокой??. Хосок ответил?— ?тогда почему ты всегда соглашаешься ехать со мной??, на что Кихен промолчал; это означало его поражение. —?Ребята будут ждать нас на набережной через пару часов, я сказал, что за тобой заеду. —?И как мило, что не предупредил об этом меня. —?Кихен,?— произносит Хосок одними губами и выдерживает паузу,?— Ты так сильно злишься? Кихен бесится еще больше, теребя полы футболки и смотря на асфальт под ногами, чтобы не сталкиваться с искренно расстроенным взглядом. Один раз у него получилось обижаться на Минхека в течение двух дней и игнорировать звонки Хенвона почти неделю; с Хосоком так не получалось никогда, и злиться на него было почти невозможно. —?Поехали, хочу тебе кое-что показать. Металлический звереныш ревет все так же пронзительно громко, как и в прошлый раз, и Кихен закрывает глаза, прижавшись к Хосоку сильнее. Горечь, вернувшаяся с новой силой, щиплет в глазах, как песок, вздымавшийся от колес. Место, куда они приехали, едва напоминает о набережной. —?Мы на окраине пляжа, сюда уже давно никто не приходит. Но здесь много всяких растений и вода совсем чистая?— я подумал, тебе понравится. Кихен осматривается, сжимая фотоаппарат в руках, и приоткрывает рот от восторга. Он никогда раньше не видел ивы над морем, и в лазурной, будто из мультиков, воде можно было разглядеть рыб, без страха подплывавших к берегу?— их чешуя переливалась, как радуга. Хосок садится на песок, опустив ноги в воду. Умиротворенное пение птиц нарушают только щелчки фотоаппарата. Кихен ходит медленно из стороны в сторону, зарываясь ногами в горячий песок, и улыбается своему вдохновению. Когда он пытался фотографировать раньше?— месяц назад?— ни одна фотография ему не понравилась, и он быстро ушел домой, обиженный на весь мир или конкретно?— на одного человека. Кихен фотографирует море, ветки деревьев, склонившиеся к ленивым волнам, рыб в хрустальной воде, Хосока, Хосока, Хосока, пока тот не успевает заметить. Думает?— ?это на случай, если он снова исчезнет??— разглядывает в объективе профиль, на который падает тень, и проглатывает комок в горле. Это место уже не выглядит таким красивым. —?Так, я все-таки хотел бы узнать, где ты бы… —?Давай не будем? Пожалуйста. Кихен подсаживается рядом, тоже снимая обувь, когда Хосок хватается за рукав и выглядит слишком напуганным, как если бы ему рассказали об автомобильной аварии, произошедшей, пока он не показывался никому не глаза. Или о любой другой аварии, или о том, что еще одну собаку отказались забирать из приюта, или о том, что Чжухон подхватил простуду. Хосок волнуется обо всем и всегда, и Кихен не редко думает о том, что его доброты слишком много для этого города и слишком много для самого Кихена, как когда он сказал ему по телефону, что останется дома из-за учебы, а Хосок тут же приехал, потому что?— ?ты сказал это слишком грустно?. Но сейчас что-то явно не так, и у Кихена на душе скребут кошки от незнания, потому что он тоже хотел бы приехать, тоже хотел бы помочь, потому что это не честно. Он сжимает руку Хосока, немного влажную от воды, и мысленно ругается на самого себя. —?Хорошо. Не будем. Кихен никогда не был слишком приставучим или любопытным?— это удел Минхека?— но вопросы колют язык, как иголки. Хотелось узнать, почему Хосок не выходил из дома так долго, почему никому ничего не рассказывал (почему не рассказывал Кихену, который звонил ему почти каждый день) и почему, черт возьми, он обо всех всегда заботится больше, чем о себе. Хотелось подскочить на колени прямо сейчас и схватить Хосока за ворот футболки, встряхнуть хорошенько, чтобы перестал молчать тогда, когда его хочется слушать, накричать всяких глупостей, а потом уткнуться лицом в эту же футболку и не отпускать. Ни обратно домой, где он спрячется еще на месяц, ни на мотоцикл, ни на сантиметр от себя?— и сидеть вот так целое лето. Молчание давит так сильно, что Кихен почти решается ударить Хосока в лицо?— он всегда говорит, что не любит болтать, но сейчас больше всего хочется именно этого. —?Помнишь, еще в старшей школе… —?начинает Кихен и тут же раскалывается улыбкой от того, как напрягаются хосоковы плечи и от того, какое смешное он строит лицо; в школе он был полным придурком, и ему хорошо об этом известно. —?Помнишь, еще в старшей школе, ты задолжал мне желание? За то, что я никому не сказал, когда застукал тебя за курением в туалете. Хосок вспоминает секунду и улыбается, слегка щуря глаза. —?Это было давно, ты носил смешные очки и был похож на Цыпленка Цыпу. —?И все-таки. —?И чего же ты хочешь? Кихен перебирает в голове вопросы, выбирая из них самый важный, и, сосредоточенно сведя брови, отворачивается к морю, когда Хосок проводит губами по его щеке; импульсивно и немного неловко, когда со щеки перемещается на губы и не упускает из внимания открытые футболкой ключицы. И в этот момент Кихен раскалывается окончательно. Потому что с Хосоком в эти игры играть бесполезно, и если он не хочет, чтобы Кихен о нем что-то узнал, он не узнает, даже если бы в старшей школе Хосок курил каждый день.
И тревогу, как тяжелую грузную гирю, Кихен старается спрятать подальше. Хосок целоваться не умеет от слова совсем, как и не умеет много других вещей, о которых можно подумать, глядя на него со стороны. Кихен помнит их выпускной?— Хосока жутко тошнило, когда они ушли гулять после рассвета по пустым улицам, он прятал лицо в воротнике пиджака, а Кихен очень громко смеялся. Хосок в оправдание сказал, что просто хотел выглядеть круто, чтобы ему?— Кихену?— понравиться; тогда они поцеловались впервые. Кихен говорит, пока чужие пальцы гуляют по его волосам: —?Знаешь, я лучше оставлю свое желание на будущее. И в отместку обливает Хосока водой, подскочив на ноги и тут же убежав, спасая фотоаппарат. Позволяет себе смеяться, когда его валят на землю и песок забивается в волосы, фотографирует чужую улыбку, пока ее не спрятали тени. —?Ребята нас уже заждались. Хосок спрашивает у Кихена, собирается ли тот уезжать, когда солнце прикасается к поверхности прохладной воды и их футболки успевают обсохнуть. Кихен говорит: —?Давай не будем? Пожалуйста,?— и лицо Хосока сейчас кажется ему подозрительно похожим на свое собственное. Кихен фотографирует Минхека, машущего им рукой, стоя по колено в воде, Чангюна, уснувшего рядом с Чжухоном, и напоминает себе о том, что как можно скорее надо сходить проявить фотографии. Он готов заплатить отдельно за каждый кадр с улыбкой Хосока и сохранить их во всех альбомах, какие сможет найти в своей захламлённой квартире, и пусть над ним все смеются. Кихен думает, как сильно будет по ним?— всем или конкретно по одному человеку?— скучать, а Хосок думает, что у него еще осталось невыполненное желание, а значит, Кихен никуда не денется.