Песок и звезды (1/1)

МемфисТретье тысячелетие до нашей эрыРа-Ил ушел на следующую ночь после беседы, забрав с собой дитя, которое, наконец-то, обрело для него смысл. Спустя двенадцать лет лугат вернулся. Ничего в нем не напоминало окровавленную фигуру, которую Птах видел в полутемном зале. Богатые одежды, свита и царский паланкин, вполне способный вместить двоих. На лице бывшего бога сияла улыбка, как и на лице его спутницы. Они принесли дары Анубису, после чего боги уединились и, судя по выражению лица Ра-Ила, он не собирался спрашивать у дочери, чем та будет заниматься и с кем разговаривать. Спустя три ночи лугат появился рядом с фундаментом новой пирамиды. То ли сам знал, где искать зодчего, то ли Анубис указал ему путь. Следом за Ра-Илом шел раб и нес несколько больших тубусов.Рабочие, трудившиеся на строительстве, поспешили избавить великих от своего присутствия. Лугат махнул рукой, раб почтительно опустил тубусы на один из походных столов, после чего тоже ушел, проявляя всю возможную почтительность, но не задерживаясь.Убедившись, что никто не услышит его слов, Ра-Ил слегка кивнул магу смерти и произнес. ?—?Приветствую, шакаленок. Я не успел спросить твое имя при нашей прошлой встрече.?—?Приветствую, бывший бог, я ношу имя Птах. Скажи, ты верен словам, что произнес стоя передо мной с кровью своего ребенка на руках? В голосе зодчего не было и тени злобы или угрозы, он явно видел девочку. ?—?Мое имя Ра-Ил, оно стало короче, чем раньше, но ни тогда, ни сейчас, я не относился к своим словам ветрено, Птах. —?Лугат чуть улыбнулся,?— Я не уверен, что ты сам понял, какое чудо совершил в ту ночь, но скажу, что из тебя выйдет хороший бог… Мужчина не отрываясь смотрел в бледную зелень глаз. ?— Из тебя выйдет отличный бог, шакаленок. Спросишь, почему я смеялся тогда??—?Из меня не получится бог Ра-Ил,?— ни плохой, ни хороший. Я проложу себе иные тропы. —?Птах улыбаясь, встретил взгляд гостя,?— Не спрошу, но с удовольствием послушаю историю новой семьи, и наконец, услышу её имя.?—?Вьесчи. Теперь я зову их так. По имени самого ушлого торговца, которого я видел за все сотни лет жизни, но никогда я не возьму это имя себе. Все вокруг будут считать этот клан моим. Я дам ему силу, равной которой нет в мире?— золото. —?Ра-Ил поморщился, и щека дернулась, словно от тика,?— Я возведу Вьесчи на пьедестал, но боюсь, они не станут для меня семьей. Не смогут, однако, я буду знать, что где-то изредка улыбается дерзкий птенец, угрожавший смертью самоубийце, и этим, спасший ему жизнь. Губы Ра-Ила сжались настолько, что превратились в белую линию, ярким росчерком на смуглом лице.?— Вьесчи… Птах будто бы пробовал слово на вкус. Внезапно, улыбка на его лице стала шире:—?Не рассказывай пока что асиман о силе клана?— хочу посмотреть, как быстро они поймут всю мощь новой семьи. Что до детей?— в их жилах течет твоя кровь, хочешь ты того или нет.?— О силе, которую нашел, я не сказал даже Анубису. Ты единственный, кто имеет право знать все. А Вьесчи… я буду заботиться о них, но то, что я любил навсегда похоронено на дне океана. Слова Ра-Ил цедил сквозь зубы, хотя все же заставил себя растянуть губы в улыбке. ?—?Я привез тебе подарок, Птах. Из тех, которые ты согласился бы принять.?— Я бы не отказался от твоих подарков, Ра-Ил, это было бы невежливо, но знать что где-то в мире есть старый самоубийца, который с пеной у рта втолковывает что-то птенцам, ради слова данного такому же молодому родичу, куда приятней. Жаль эта пена будет недолго, на это было бы забавно смотреть. Губы Пта разъехались в ехидной улыбке?—?Подарок принятый из вежливости был бы поступком бога. А пена… ее не было и не будет. —?Ра-Ил покачал головой. Было видно, что он немного расслабился,?— Не для них. Раз тебя это забавляет, приберегу это зрелище лично для Птаха. Для шакаленка умеющего смотреть без жалости и говорить без страха. И может быть… Ра-Ил осекся и замолчал. Озарение вспыхнуло, как молния. Он понял, что тянуло его сюда. Понял и онемел. Не было слов, чтобы сказать юному некроманту, птенцу старого, если не единственного друга, что сломанный бог ехал к семье. К единственному в мире существу, которое разбудило в Ра-Иле что-то кроме боли и воспоминаний. Бывший бог беспомощно уставился на бога несложившегося широко распахнутыми, удивленными глазами. В этот момент он меньше всего походил на старого самоубийцу. Не только внешне, но и взглядом став на время моложе Птаха.Ехидная улыбка все еще гуляла по лицу бывшего зодчего ?—?А это выражение лица поистине бесценно, но как и пена у рта, оно не подойдет почтенному купцу, так что придется и его беречь для подобных встреч с глазу на глаз… —?улыбка из ехидной перетекла в совершенно искреннюю,?— Рад видеть тебя по настоящему живым. Ра-Ил открыл рот и закрыл его. Потом просто опустился на песок и расхохотался. Клекота не было, лишь чуть хриплый смех. Он смеялся долго, но в итоге все же смог выдавить из себя. ?— Ты обыграл меня вчистую, и я впервые рад проиграть. Знать, что тебе искренне рады?— я забыл как это… —?он посмотрел на Птаха, слегка задумался и продолжил,?— Присядешь? Песок теплый. Посмеиваясь и улыбаясь, некромант сел возле Ра-Ила, с такого расстояния стали отчетливо видны морщины вокруг глаз и запястий мага, выдающие, что обратили его в тот период жизни, когда сила еще не покинула тело, но возраст уже оставил на нем свою печать.Ра-Ил смотрел на Птаха, как-будто впервые. Впрочем, так оно и было. Раньше он видел, только то, что сам же себе и придумал. Сейчас льстил себе, что прозрел и старался запомнить каждую деталь. Особенно улыбку, которая с веками станет редкой гостьей на лице кадаверциана. Анубис тоже раньше умел улыбаться искренне…Ра-Ил отвел взгляд, набрал в ладонь песка и задумчиво уставился на то, как он сыплется сквозь пальцы. ?—?Я бы сказал?— никогда не меняйся. Но это невозможно… То что я привез… там рисунки всех зданий, которые я смог вспомнить. Из меня плохой зодчий, да и художник не лучший, но ты поймешь. Ра-Ил снова поднял взгляд на Птаха. ?—?Хорошо, что это были не Фэриартос. Некромант положил руку на плечо Ра-Илу и крепко сжал пальцы. ?— Спасибо… Услышать это от тебя было действительно важно. Взгляд мага смерти скользнул по тубусам, и он с улыбкой добавил чуть тише: ?—?А ведь я давно хотел перебраться поближе к морю… Ра-Ил накрыл рукой ладонь Птаха. Жизнь за последние века, была адом, который еще не придумали. А теперь боль прошла. Бывшего бога окутали тепло и спокойствие. Впервые за долгое время расслаблялись мышцы, и очень важно было, чтобы рука на плече никуда не исчезла. Лугат хотел вдавить ее еще сильнее, но не стал. ?—?Рано или поздно он тебя отпустит,?— Ра-Ил повернул голову так, чтобы смотреть Птаху в глаза. Лица оказались так близко, что теперь и по лугату было видно?— обратили его отнюдь не в юные годы,?— А я подожду… это мне всегда хорошо удавалось.Улыбаясь Пта закрыл глаза и уперся лбом в лоб Ра-Ила: ?—?Не получится создать что-то стоящее со связанными руками. Я волен идти куда хочу и делать что угодно, с тех пор как выучил азы поведения в обществе кровных братьев.Птах нашел губы Ра-Ила своими, впился в них поцелуем и, мягко налегая на лугата, уложил того на теплый песок.Ра-Ил вцепился в Птаха, словно утопающий в обломок корабля. Киндрет не нуждались в плотской любви физически, а потому были свободны, либо использовать ее для своих целей, либо дарить по собственному же выбору. И сейчас Ра-Ил отдавал. Искренне, не жалея и не скрывая ничего, отдавал все нерастраченное за последние сотни лет. Остатками здравого смысла радуясь, что магии у него нет. Зодчий мог бы и расстроиться из-за разнесенной по камешку стройки…Когда все закончилось, песок был таким же теплым, а звезды невероятно яркими. ?—?А ведь я успел забыть, что помню их имена… Ра-Ил не понял вслух он это произнес, или только подумал.