Глава 15. Книжный червь. (1/1)

Утром Микеле, еле-еле продрав глаза, проснулся за собственным столом, на котором и раньше-то особо не было свободного места от почти закончившихся тюбиков масла и акрила, кучи всякой дребедени в виде карандашей, кисточек и прочих художественных радостей безалаберного человека. Теперь же на поверхности стола лежала еще и обляпанная жирными пятнами нескольких кусочков пиццы драпировка. Потянув носом, Локонте, все так же не поднимая головы, ощутил, как его медленно, но неумолимо начинает подташнивать. Блеск! Это в двадцать лет твой организм готов к любому количеству алкоголя за ночь, а на утро может функционировать настолько, что у него даже получается дойти в университет и отсидеть там несколько пар без утери общей трудоспособности. Гуляй, пока молодой! Микеле никогда не противостоял своим друзьям, а зачастую и сам был коварным зачинщиком ночного буйства, которое шло по неизменной вековой традиции: танцуем ─ пьем ─ пьем ─ танцуем ─ бушуем ─ деремся ─ пьем ─ трахаемся ─ пьем ─ такси ─ деньги ─ ключи ─ кровать ─ подушка ─ сон. Похмелье обычно в эту вековую традицию не входило.По крайней мере, у Локонте. На остальных ему было всегда плевать. Сейчас же, в его преклонном, почти сорокалетнем возрасте, Микеланджело было не совсем хорошо: где-то в потаенных уголках тела что-то нервно урчало и булькало ─ возможно, это были последние крики печени или стенания оголодавшего за ночь желудка, жаждущего соблазнительно лежащую на столе пиццу. Итальянца откровенно мутило. Левая рука из-за длительного неудобного положения затекла до выбешивающей боли в локте, и когда мужчина попытался протереть глаза, он застонал от хрустнувших суставов. Вот и дернул же его черт проявить благородство и не ложиться спать рядом с месье Мотом! Впрочем, дело было не только в благородстве, но и в размерах дивана, где, при большом желании, конечно, можно было бы уместиться и вдвоем, но только в том случае, если кто-то будет сверху. В прямом смысле: диван преподавателя не раскладывался, поскольку куплен лицеем он был явно не для плотских утех, а даже если бы он и раскладывался ─ то только прямиком в один из шкафов, поскольку от дивана до противоположной стенки явно было меньше трех метров. Будь воля итальянца, он бы давно уже смонтировал систему выдвижных ящиков. Этакий кабинет-шкаф, похожий на малогабаритное жилье ─ зря, что ли, Локонте на архитектора учился?! Сделал бы несколько выдвигающихся полок, глядишь, на него бы и планшеты с завидной регулярностью из самых разных мест не падали.[1]В общем, Мик, несмотря на свое пьяное состояние вчера вечером и маленькую, ничего не значащую в мировых масштабах выходку, не мог себе позволить лечь ни рядом с французом, ни на него: после истории, рассказанной Флораном, это было бы, по меньшей мере, некрасиво. По большей ─ чрезвычайно, с учетом неожиданных приступов агрессии Мота, опасно для жизни восхитительных самовлюбленных итальянцев, искренне считавших, что миру совершенно не выгодно терять самое прекрасное, что у него есть. Так что Микеле, не дождавшись хоть какой-нибудь реакции на свои заданные в пустоту вопросы, просто столкнул Флорана из сидячего в лежачее положение ─ прямиком носом в спинку дивана. После мужчина не придумал ничего лучше, чем усесться за стол и, задумчиво глядя на собственное отражение в окне, вырубиться в почтительном отдалении от некоторых не совсем адекватных личностей. Последняя мысль Микеланджело перед сном была о Флоране, что, на самом деле, после произошедшего, не было чем-то удивительным. Впрочем, мысль эта была не о том, что Микеле сделал, осторожно, почти невесомо коснувшись вчера губ спящего, а о том, какие разговоры этому предшествовали. Итальянец, конечно, ожидал откровений, но откровений немного более простых и менее травмирующих психику ─ как Мота, так и его собственную: он бы и глазом не повел, а просто предложил бы еще выпить, если бы услышал историю о сложностях в отношениях с родителями или друзьями, рассказ о затяжной болезни, которую удалось победить, информацию о безденежье, на худой конец.Но что бы все и вот так сразу, да еще немножко, в одной жизни и со всей дури... Тут виски уже не помощник. И Мик был удивлен тому, как долго Флоран все вышеперечисленное в себе хранил. Маловероятно, что он кому-то об этом рассказывал по доброте своей душевной. А даже если и пытался, в чем художник очень сильно сомневался ─ вряд ли кто-то, как Локонте, смог разделить этот ужас с начала и до конца. Впрочем, Мик мог хотя бы себе признаться, и у него самого не раз и не два возникало острое желание остановить горькую исповедь опьяневшего преподавателя ─ это ведь было просто невозможно слушать при чрезвычайно живом воображении, которым с детства и по сей день итальянец обладал. Потом, уже окончательно проваливаясь в объятья сна, Микеле подумал о том, что наверняка Мот не рассказал ему все, а он сам ─ к собственному ужасу! ─ совершенно не горит желанием этого знать. Не хочет знать еще подробнее о том, что именно мужчина переживал в детском доме каждый божий день, не хочет даже слышать о том, что происходило у француза дома, не хочет думать о... Как же ее звали?.. Ма... Маэль? Нет, Маэль ─ это мужское имя... Маэва! Бедная, бедная маленькая девочка ─ итальянец не мог сказать, что бы он сам предпринял в такой ситуации, как бы себя повел, будучи в двенадцатилетнем возрасте... Нет, совершенно обо всем этом Локонте думать не хотелось!Ни вчера, ни, тем более, сегодня.Поддерживая ладонью то и дело стреляющую голову, чтобы, не дай бог, не познакомиться лбом с поверхностью стола, Микеланджело осторожно развернулся, чтобы посмотреть, как там поживают вышеупомянутые личности. Даже на такое легкое движение тело отозвалось просто выбешивающим головокружением. Голова болела настолько сильно, что казалось, будто изнутри несколько особо озлобленных мозгошмыгов дубасят по ней так ловко, словно молоточками ─ по наковальне. Немыслимыми усилиями приподняв свое мотающееся из стороны в сторону тело со стула, Локонте оперся руками о стенку, задев добрую часть своих начатых планшетов. Один из них намеревался было скользнуть вниз маслом вниз, словно бутерброд, но Мик героически поймал его и вернул на место. Это стоило мужчине последних сил, и следующие секунд пять он просто стоял, пытаясь тупо восстановить координацию своих движений.Еле доковыляв до двери кабинета, Локонте, вытащив антисептик из наружного кармана своей сумки, сделал вид, что умылся, и растер пальцами сухую кожу лица. На подушечках остались легкие следы макияжа, а глаза сразу неприятно защипало ─ вероятно, подводка или тени все-таки немного попали под веко. Щурясь от поганого ощущения песка в глазах, Микеле принялся растирать их сильнее прежнего, чем сделал себе только хуже. Теперь, куда бы итальянец ни бросил свой гордый взор, окружающее пространство расплывалось, становилось едва ли не пиксельным.Спустя минуту, показавшуюся вечностью, зрение все-таки вернулось. Затем мужчина посмотрел на экран телефона, который, к удивлению, почти не разрядился за ночь, и едва не подпрыгнул на месте: половина десятого! У него же в десять начнется пара, а он даже вечером будильник не удосужился поставить! И как только он мог про это забыть ─ и про будильник, и про пару?! Вряд ли его детишки оценят происходящее. Точнее, его-то детишки как раз бы оценили и все бы прекрасно поняли. Ну, может, только бы поржали и подкололи бы пару раз на тему того, сколько именно он выпил. А вот седьмой класс с очень малой долей вероятности оценит, если на пару к ним заявится почти не стоящий на ногах преподаватель, от которого за километр так и несет недосыпанием и жутким перегаром. Не то чтобы Микеле сильно боялся директрисы, которой лицеисты вполне могли пожаловаться, но разговорчики о себе в таком ключе он, находясь на короткой ноге со студентами, все же категорически не приветствовал. ─ Вставай, Мот! ─ прикрикнул итальянец на ухо лежащему телу и затем, хватаясь за всю мебель, которую встречал на своем долгом пути из одного конца кабинета в другой, отправился шарить на столе в поисках теней, подводки и тональника. Может, хотя бы это создаст видимость закоренелого трезвенника и скроет следы вечерних поклонений Бахусу...На диване в ответ не слишком активно заворочались. Флоран, первой мыслью которого было тупо перевернуться на другой бок и, послав разбудившего его человека далеко и надолго, продолжить сладко и крепко спать дальше, еле-еле разлепил глаза и бессмысленно поглядел на спинку дивана, чувствуя, как возвращается в относительно адекватное состояние. Потянувшись до хруста где-то в пояснице и оказавшись на спине, Фло не смог подавить в себе стон и почувствовал, насколько сильно дрожат все его конечности. Мот пальцами провел по лицу, сначала взъерошив спутавшуюся челку, а затем царапнув ногтями лоб, нос и бороду, ощупывая собственное лицо так внимательно, словно впервые его ощущал.─ Проснулся, спящая бородатая красавица? ─ с легкой смешинкой протянул щурящийся Локонте, подводя глаза карандашом и замечая копошение на диване. При этом мужчина то и дело ойкал, попадая остро заточенным кончиком под веко ─ он не очень хорошо видел свое отражение. Света, падающего от окна, было явно недостаточно, а включить лампу Мику не позволяло ощущение того, что от этого действия он вполне может ослепнуть ─ итальянцу казалось, что уголок левого глаза уже и так покрылся сетью лопнувших капилляров, так что нечего к ним добавлять еще и жжение от яркого света. Лицо Микеланджело было уставшим, а глаза ─ и в самом деле сильно покрасневшими, словно он совсем не спал сегодняшнюю ночь. ─ Ты сегодня опять разговаривал... Не кричал ─ и на том спасибо, ─ продолжая подводить уголок глаза, сердечно поблагодарил мужчина француза. В более трезвом своем состоянии он бы обязательно сделал чинное подобие реверанса или еще что-то подобное, однако сейчас все, на что он был способен, так это на простой кивок головой в качестве благодарности. После этой фразы Мик положил карандаш на стол и занялся тенями. С куда как большим удовольствием он бы просто упал мордой лица прямо в палетку. В любом случае, это будет лучше, чем его помятая бледная физиономия сейчас.─ И... И что я говорил? ─ с легкой ноткой паники в голосе уточнил Мот, с усилием поворачиваясь на бок и кидая настороженный взгляд на Локонте.Внутри все не то, что болело ─ ломило так, будто Флорана тупым напильником наживую пилили: желудок делал сальто и, умоляя его покормить, бурчал как кит, суставы корежило, а голова готова была разорваться на несколько частей. Фло дал себе обещание, что больше никогда не притронется к спиртному ─ даже к травяным успокоительным с содержанием спирта! Слишком уж быстро алкоголь расширяет сосуды и круг людей, которым Флоран может наболтать кучу лишнего и личного...Несмотря на страдания, существенно отвлекающие все нервные окончания от зоны мозга, отвечающей за кратковременную память, Моту все же удалось вспомнить, что было вчера вечером. И, самое главное, Фло вспомнил, что именно он рассказал Микеле. А рассказал он Микеле все. Ну, или почти все ─ если бы не такое количество алкоголя и не приступ, то он бы и про Мервана дорассказал. Черт тебя дери! Неужели он все-таки открылся, неужели показал, где и насколько сильно болит? Но... Но возможность говорить откровенно ─ вчера это было именно то, в чем Флоран нуждался. Если бы Локонте не запер его, француза, в этом захламленном кабинете, то, вероятно, Флоран бы уже сидел в отделении полиции и писал бы чистосердечное признание в убийстве несовершеннолетнего. С красочным описанием обстоятельств смерти Мервана, особо отягчающих вину француза. В целом, Мот даже был готов сказать волшебное "спасибо" Микеланджело за то, что прошлый день не оказался последним днем свободы. У Фло не было стремления вызвать вчерашним рассказом жалость к себе или заставить итальянца сострадать ─ более того, он бы, скорее, сломал Микеланджело нос, если бы тот вдруг удумал ему сочувствовать. Но тот дальновидно и не жалел, и не сострадал, а лишь поддерживал, только вот Фло вновь не смог себя сдержать. А раз так... А раз так, видимо, французу придется не только "спасибо" сказать, но и снова извиняться за еще одну вспышку гнева, после которой Флоран почти ничего не помнит. По крайней мере, тот момент, когда тело отключилось, мозгу совершенно точно уловить не удалось.─ А ты совсем ничего не помнишь? ─ осторожно спросил Локонте, сразу же припоминая собственный не самый дальновидный поступок, совершенный вчера вечером. Мысленно умоляя все высшие силы смиловаться над ним, Микеле, слегка заволновавшись, закусил нижнюю губу изнутри.─ Нет, ─ поморщившись, прогундел Фло куда-то в обивку дивана.─ Ты уже под утро говорил что-то на английском и не слишком разборчиво, я ничего не смог понять, ─ с облегчением вздохнул Мик, припудривая подушечкой пальца верхнее веко: кисть он давно отбросил, считая, что ее предназначение ─ лишь лезть ворсинками в веко. ─ Черт, надо заказать новые... ─ протянул Микеле и соблаговолил, наконец, договорить: ─ К тому же, я сам был почти в отключке, не понимаю, как услышал... Так тебе опять что-то снилось? ─ Локонте прекрасно осознавал, что вновь ступает на максимально скользкую почву, и эта щекотливая тема вполне может вызвать у Мота новый приступ агрессии. Микеланджело просто понадеялся на то, что французу будет лень вставать и психовать. И мужчина не прогадал.─ Ничего мне не снилось, ─ пожал плечами Мот, насколько это было возможно в лежачем положении. Ему действительно не снилось сегодня ни-че-го, в кои-то веки, наконец! Это была самая долгая и продуктивная в плане сна ночь на памяти француза за последние несколько недель. Его просто отрубило в один миг, и если бы не Микеле, то Фло проспал бы еще часов десять с огромным удовольствием. ─ Просто мы с тобой поговорили вчера, вот и... Оу!.. ─ неожиданно хрип вырвался из горла француза. ─ У тебя же есть обезбол, Микеланджело? ─ жалобно спросил Флоран, хватаясь за голову, которую буквально прострелило болью, как только мужчина сделал слабенькую, неловкую попытку подняться. ─ И вода, умоляю...─ Слабак! ─ рассмеялся Микеле, который, впрочем, и сам был не в кондиции благоразумного трезвенника. Таблетки мужчине были не нужны: за долгие годы периодических возлияний желудок и сам прекрасно вырабатывал все нужные ферменты, чтобы Микеланджело чувствовал себя после пьянки достаточно хорошо. Просто с каждым годом ферменты будто бы становились чуточку слабее, поэтому иногда Локонте все-таки посещали головные боли по утрам. Или, как сегодня утром, ощущения, что по нему проехался каток. Тут как повезет. ─ Подожди, ─ и только после того, как итальянец нанес последний, на его взгляд, завершающий образ штрих легкими блестками под нижнее веко, мужчина соблаговолил подойти к шкафу для того, чтобы потянуться за неприметной коробочкой, которая по законопорядочной документации числилась аптечным боксом. По факту же это был целый сборник для антипохмельного утра. Локонте же, как он сказал, довольно часто остается здесь. И, конечно же, писать, а не предаваться греху алкоголизма. А писать под алкоголь всегда для Микеле было намно-о-ого интереснее. Да и картины получались лучше. На пути мужчины неожиданно встали стул, угол дивана и самое незаметное, но от этого не менее коварное чудовище ─ маленький столик, на котором вчера и происходила виско-пиццерийная вакханалия. Все эти предметы были прокляты и посыпаны отборным матом на чистом итальянском, причем Мику явно хотелось бы сделать это громче, однако пересохшее горло не дало мужчине выразить всю свою боль. ─ Какого черта! ─ просипел Локонте. ─ Да отодвинься ты, ─ художник отпихнул от себя еще пару планшетов, мешающих ему пройти. ─ Господи... На, не вырони, ─ и мужчина протянул страдающему на диване французу палетку таблеток и какой-то небольшой пузырек, внутри которого что-то переливалось.─ Это что? ─ приподнявшись на локтях, кисло поинтересовался Фло, встряхивая колбочку.─ Привет из Кореи для алкашей вроде тебя, ─ послышался тихий бубнеж Микеланджело, вернувшегося обратно к столу. ─ И это я алкаш? ─ взвился было Флоран, однако стреляющий висок быстро успокоил мужчину. ─ Что это такое?... В состав входят вытяжки из зародышей риса и семян сои, порошок гуараны, ольхи, медовой травы, морской ламинарии, мед... ─ начал перечислять Мот, безуспешно пытаясь понять, что именно он держит в руках.─ Еще немного, и в состав будут входить ферменты озлобленного меня, ─ буркнул Мик, заталкивая аптечный бокс обратно на полку. ─ Встряхни несколько раз и пей, не трогай мне мозг. Мот осторожно присел на диване и закрыл глаза, искренне стараясь примириться со своим организмом. Однако организм не захотел так просто прощать мужчине то количество виски, которое было выпито вчера, и никак не выключал противную опцию "похмелье". Фло, держась одной рукой за подлокотник дивана, второй сделал несколько движений, взболтав содержимое пузырька, и открыл его. В нос сразу ударил какой-то хвойный приторный запах. Хотя это был не запах медицинского учреждения, но все равно он был несколько противен и заставлял с отвращением жмуриться.─ Ну-ну, не морщься, дорогуша, ─ искренне рассмеялся заведующий кафедрой, замазывая консилером свои темные круги под глазами и глядя на то, как исказилось после этих слов лицо Флорана. ─ Хорошо помогает, перебивает запах спирта и... И вообще, меньше пить будешь в следующий раз!─ Да если бы не ты, то я бы... ─ и, не зная, что сказать, француз махнул рукой, вкладывая в этот жест все слова, которые застряли в горле, поскольку мужчина сделал несколько небольших глотков подряд. На удивление, гель оказался на вкус не таким уж противным, как его запах. У Фло сразу же возникло ощущение, будто он раскусил сосновую шишку с какой-то горьковатой вкусовой добавкой. Похожий вкус был у соснового варенья, которое он покупал, когда несколько раз был на ярмарке ремесел, что частенько проводятся на площадях Парижа.─ Ты бы, конечно, да-а... ─ усмехнулся Мик, надув губы и многозначительно покивав головой. ─ Очень продуктивный диалог, Флоран, а главное ─ мы оба друг друга поняли. Конечно я дал тебе напиться, потому что в ином случае я бы тебя не разговорил, ─ резонно заметил итальянец, присаживаясь на диван и поглядывая на часы в телефоне. Время у них еще было, пусть немного, но было: к великой радости итальянца, некоторые лекции велись прямо у него на кафедре, чтобы, в случае чего, можно было показать детям что-то и на практике. Спасибо и на том, что хотя бы тащиться в другой корпус не надо. ─ Пиццу будешь, мой сладкий? ─ мило сюсюкая, Микеле предложил французу кусочек. Такую гримасу эмоций, которые выдало лицо Флорана, не сможет повторить ни один клоун, сколько бы он ни пытался. ─ Я бы на твоем месте поторопился: я чрезвычайно голоден, и пиццы тебе вообще может не достаться, ─ предупредил итальянец, взяв крайний кусок, что был самым большим из оставшихся. Флоран, судя по всему, все-таки осознал, что его желудок уже не просто урчит, а буквально страдает воплями кита, выброшенного где-то в пустыне Гоби, и, скрепя сердце, тоже взял кусочек. ─ Это все, конечно, хорошо, но... Только вот мы с тобой вчера не закончили, Мот, ─ неожиданно обронил Локонте сквозь чавканье. Настолько неожиданно, что Фло едва не поперхнулся.─ Что? ─ нахмурился Флоран. ─ Что тебе еще рассказать, Микеле? ─ отложив пиццу и сделав последний глоток геля, Мот облизал губы и завинтил крышечку, протягивая пузырек итальянцу. Тот, отставив предмет в сторону, все никак не сводил взгляда своих глаз с лица француза. ─ Я рассказал все, что мог. Знаешь, момент своего рождения я как-то немного позабыл, так что извини, ─ съязвил Фло, потирая виски. Или лекарство действительно начало помогать, или пицца дала новые жизненные силы, или это был попросту эффект плацебо, однако Флорану будто бы стало немного легче, и даже разговоры на не самые приятные для мужчины темы, не били по мозгам так сильно, как вчера.─ Не надо мне про момент рождения. Я говорю не об этом... Ты вчера недорассказал о Мерване, ─ будничным тоном произнес Микеле, будто они собирались разговаривать о том, какое именно масло в машину лучше заливать. Впрочем, с учетом любви итальянца к его маленькому "Пежо", разговоры о масле заинтересовали бы его очень и очень сильно. ─ После твоих истерических замашек у тебя, похоже, совершенно не осталось на это сил, ─ и мужчина двумя пальцами вытащил из нагрудного кармана помявшийся листочек-шпаргалку. Фло молча проследил за этим движением, пока что абсолютно не реагируя на него. ─ Ты показал мне это вчера, помнишь, да? Но не рассказал. А ведь это тоже очень важно.Флоран не сдержался и нервно сглотнул ─ как же ему все-таки не хотелось сейчас возвращаться к этой теме, черт побери! Его действительно пугала эта записка, хотя, на самом деле, Фло мало чего боялся: он слишком многое пережил, чтобы серьезно волноваться о чем-то. Однако враждебная неизвестность изматывает. Незнание порождает слишком много воображения. Так много, что одному этот груз нести становится тяжело.─ Флоран! ─ требовательно произнес Мик, видя, что Мот совершенно не собирается что-то ему объяснять. ─ Не заставляй меня снова доставать алкоголь! Во-первых, время почти десять, и у меня вот-вот начнется пара, ─ кисло добавил Локонте, который пока что так и не нашел в себе моральных сил ее провести, ─ а во-вторых, у меня вот этого вот добра больше нет, ─ кивнул мужчина головой на закрученный Флораном пузырек. ─ Ты последний выпил!─ Я же рассказал тебе, Локонте, ─ неожиданно резко Фло выхватил записку из рук Микеле и, развернув ее затрясшимися пальцами, ткнул исписанной частью итальянцу в нос: ─ Я понятия не имею, зачем он все это делает, но вчера на паре Мерван случайно выронил это из рукава и...─ Прямо на паре? Из рукава? Случайно? ─ уточнил Мик, издевательски приподнимая накрашенную черным карандашом бровь. ─ Случайно он мог бы выронить это в туалете, пока ширинку застегивал.─ Ладно, значит, не случайно, ─ был вынужден согласиться Фло. Аргумент был просто потрясающе железобетонный. ─ Просто мне показалось... В общем, я оставил его после занятий, но никаких ответов не добился: он рвался на твою пару и, огрызнувшись несколько раз, вышел. Да я его!.. ─ и Флоран, забывшись, потянул бумажку за разные уголки. Бумага, и так уже мятая и частично надорванная, опасно затрещала, и примерно в середине появился разрыв.─ Оставь! ─ воскликнул Локонте, молниеносно отнимая записку у француза. ─ Ты думаешь, что ты вообще делаешь? Это твой вещдок, а ты...─ Какой вещдок? ─ спросил Мот, поначалу не поняв, о чем Микеле говорит.─ Ты идиот, нет? ─ нахмурился Мик и развел руками, едва не задев собеседника куском жирной пиццы. ─ Ясно же, что за тобой кто-то следит, Флоран. Эти камеры в твоей квартире, ─ принялся перечислять преподаватель, неосознанно понизив голос и приблизившись к Моту, ─ записка, Мерван со своими, ─ на последних словах Микеле неловко передернул плечами, словно не желая договаривать, ─ предложениями... Они хотят вывести тебя из себя. Или хотят, чтобы ты сам довел себя до ручки. И, скажу тебе, у них это неплохо получается. Когда человек разозлен или запуган, им проще манипулировать. А что? ─ дерзко спросил Мик, глядя на нахмурившегося в ответ француза. ─ Может, еще скажешь, что я не прав? Не прав?!─ Прав... ─ словно эхо отозвался Мот.─ Слушай... Они знают, где ты живешь, "мальчик из Аржантея", ─ итальянец провел ногтем по записи, ─ и вскоре к тебе наведаются, судя по содержанию записки... И что ты собираешься делать? Ты вообще хоть что-то собираешься делать?! ─ спросил Микеланджело второй раз, так и не дождавшись от Фло ответа. ─ И нет, избить ребенка это не выход из положения, ─ итальянец попытался предостеречь Флорана от явно читаемой в глазах того попытки убийства студента. ─ Не он за тобой следит, Мот, ты же это понимаешь?..─ Но зато он точно знает, кто следит, ─ резонно заметил Флоран, проводя ладонями по лицу, словно снимая с себя паутину. Жаль, что заботы с себя так же снять нельзя. ─ И помогает им по каким-то своим личным мотивам. Только я пока не могу понять, по каким именно: что такого я ему сделал?.. Но я это узнаю, ─ решительно произнес француз, застывая и стеклянными глазами глядя перед собой.─ Как? Еще раз его изобьешь? ─ издевательски похлопал в ладоши Микеле, заметив зависший взгляд. Похоже, прямо сейчас Мот представляет, как именно и насколько изощренно он будет выпытывать правду у Рима. ─ Изумительный план! ─ Если будет нужно, то еще раз изобью, ─ согласился Фло, переводя взгляд на собеседника и удивляясь самому себе: как просто он это сказал. Он готов без зазрения совести не то, что избить ─ просто прикончить эту гниду из его собственной группы. Он не такой, как те, кто приходил в детский дом в Торонто, о, нет-нет-нет: видимо, он гораздо хуже! Только вот Флоран защищает, черт побери, собственную жизнь! ─ Он мне ответит за то, что вчера предложил, и за то, что...─ Так, успокойся, у тебя еще виски в мозгах до конца не растворился, вот и несешь всякую чушь, ─ жестом остановил этот словесный водопад итальянец. ─ Еще один раз ─ и ты отправишься в тюрьму. Он просто снимет побои, и тебя посадят, ты это понимаешь? А там, ─ Локонте кинул почти доеденную горбушку пиццы на столик и сложил перед собой пальцы двух рук "решеточкой", ─ им тебя будет достать еще легче, чем здесь, на воле.─ Не снимет, ─ отрицательно и решительно покачал головой Флоран, ─ потому что...─ Потому что ты не оставишь его в живых, спрячешь труп, и вообще опознавать там уже будет нечего? ─ насмехаясь, поддел француза Микеле. ─ Как там говорится: нет тела ─ нет дела, так? Нет уж, Флоран, давай разберемся по-другому, ─ посерьезнев, сказал преподаватель и ненадолго замолк, над чем-то задумавшись.─ Предлагаешь мне просто сесть на задницу ровно дома и ждать, пока они придут? ─ или Микеле показалось, или в голосе Мота проскользнула толика страха. ─ Я не собираюсь!─ Хорошо, тогда тащи свою драгоценную задницу в полицию, ─ отстраненно, все еще думая о чем-то своем, предложил мужчина.─ Нет!!! ─ а вот теперь паника в голосе француза Мику точно не почудилась.─ Потому что?.. ─ начал Микеланджело, тоном предлагая Моту продолжить.─ Потому что они могут узнать обо всем. Об Аржантее, о Торонто... Я не хочу, Локонте! Мне достаточно плохо уже и из-за того, что я теперь такой в твоих глазах! ─ злобно прошипел Фло и продолжил, не дав Мику вставить и слова: ─ Я смогу разобраться в этом без них. Да и где вероятность того, что у этих уродов нет там связей?Флоран все-таки этого боится?.. Микеле честно не въезжал, почему? Впрочем, понять ему этого действительно не дано. Он просто не мог поставить себя на место Мота, который давно себя уверил, что рассказ о его прошлом ─ это что-то постыдное, это что-то, о чем не должен знать никто из его теперь уже новой жизни. Даже когда мужчина был ребенком, а новые родители пытались помочь ему психологически восстановиться после пережитого, он наотрез отказывался посещать психолога. Семейной паре француз тоже особо не рассказывал о том, что он пережил. В общих чертах ─ да, кусками ─ да, но не последовательно и подробно: на это у парня не было сил ─ он просто не хотел вспоминать ничего, ни-че-го! Флоран каждый раз уверял Тайлера и Лили, что с ним все в порядке, а психолог ему совершенно не нужен ─ он и сам прекрасно все в себе уже переработал, закрыв воспоминания во внутренней кладовке со всяким хламом, который был собран там с рождения. И если Тайлер, будучи мужчиной, имел мнение, сходное с "раз говорит, что все в порядке ─ значит, действительно все в порядке", то Лили, будучи мудрой женщиной и ─ теперь уже ─ матерью, на обман Фло никак, как бы мальчишка ни старался, не велась и раз за разом отправляла своего приемного сына к разномастным психологам, где парень просто молчал, не в силах сказать что-либо. Он боялся услышать в свой адрес злобу, презрение или, что еще хуже ─ насмешку, и даже осознание того факта, что за каждое такое посещение родители отдают немалую сумму, не помогало Флорану разжать зубы и нырнуть в себя глубже, в самую чернь, а не просто отмахиваться поверхностными ответами на вопросы специалиста.Теперь он относился к себе никак. Он ─ это просто он. Просто надо жить дальше. А для чего? Не знает. Надо же жить? Да, надо. Вот он и живет.И, словно в детстве, до сих пор Мот терпел это унижение внутри от самого себя. Микеланджело, черт побери, был прав, как бы ни было горько это признавать ─ Флоран сам себя мучает, не давая себе ни единого шанса на то, чтобы выбраться. Но Фло ничего не мог поделать ─ каждый раз француза терзали сомнения, страх того, что он все, абсолютно все, с самого начала своей жизни сделал неправильно, и, возможно, именно этим загубил себя и огромное количество людей: мать ─ когда позволил врачам вколоть ей лекарство, сестренку ─ когда не придумал сделать ничего лучше, чем отдаться вместо нее, парней-соседей по комнате ─ когда не помог, когда сбежал, бросив их умирать, Тайлера и Лили... Флоран уже никогда не узнает, какой выбор был бы правильным, и будет вынужден жить с осознанием собственной вины остаток своих дней.Кроме того, француз не обращался в полицию даже в детстве, когда его родители устраивали пьяные дебоши, плавно перетекающие в наркотические. Не обращался даже тогда, когда уже Лили и Тайлер пытались его на это уговорить ─ на их взгляд это было логичным действием, однако Фло раз за разом уверял их, что ничего из этой затеи не выйдет. Француз не имел к полиции доверия всю свою жизнь. Не обратится и сейчас.─ Повторю то же, что сказал и вчера: тебе не должно быть стыдно за то, что сделали с тобой. Я никак понять не могу, зачем ты себя винишь?! В моих глазах ты не стал выглядеть хуже, Мот, ─ попытался успокоить француза Локонте, поглядывая на часы. Времени до десяти оставалось все меньше и меньше, а сил на проведение пары не прибавлялось. Однако учебному плану не объяснишь, что некоторые занятия проводить совершенно не хочется. ─ Впрочем, в какой-то степени, ты рассуждаешь логично, ─ вынужден был согласиться Микеле, стараясь завершить разговор. Рассусоливать тему можно долго, однако у него на это нет ни сил, ни желания. ─ Связи и правда могут быть. Но я бы все-таки рассмотрел этот вариант: полиция ведь имеет гораздо больше возможностей...─ Быть купленной, ─ железным тоном закончил фразу Флоран, дав понять, что больше он к этой теме возвращаться не намерен.─ Я, вообще-то, имел ввиду несколько другое, но хорошо, ─ кивнул головой итальянец и поднял над собой обе руки, словно сдаваясь, ─ сделаем по-твоему. Поступим как идиоты, но зато по-твоему... Смотри, ─ Микеле, наконец, поднялся с дивана, поскольку время уже очень сильно поджимало: ─ У меня сегодня занятия до трех часов, вечерников сняли еще вчера утром. Я проведу пары, а потом мы можем поехать ко мне домой.И это над вот этими словами итальянец думал последние минуты?У Флорана начался неконтролируемый нервный тик.─ Ты снова не в восторге от моих предложений, судя по твоему лицу? ─ чуть приподняв бровь, уточнил Мик.Флоран опять ничего не ответил.─ Слушай, Мот. В моей квартире нет камер, ─ подметил Микеланджело, схватив Фло за запястья и с силой их сжав. ─ Они, ─ имея ввиду тех, кто ворвался в жизнь француза, продолжил мужчина, ─ не знают, где я живу. И даже если они придут к тебе в квартиру, то тебя они там не найдут. Пусть заберут оттуда все, что хотят: тебе же собственная жизнь дороже, чем мебель, я правильно говорю? Так ведь, Флоран?Мот молчал. Ему снова вспомнились слова Мервана про Локонте, про то, что его может как бы "случайно" сбить машина, про то, будет ли он, Фло, вспоминать итальянца добрым словом... Француз не мог рассказать об этом самому Микеланджело. Он просто не мог, у него язык не поворачивался. Теперь получалось, что если Фло будет рядом с Микеле ─ последнему грозит серьезная опасность. Однако если Мота не окажется поблизости, а с итальянцем что-то случится ─ Флоран ведь не успеет ему помочь! И как поступить?!Мужчина едва не взвыл! Что же ему теперь делать? Когда ты ответственен только за свою собственную жизнь ─ это одно: ты можешь ею спокойно распоряжаться. Но как только речь заходит о ком-то еще... Да твою же мать!!! Можно, черт возьми, просто сесть и не двигаться ни в одну из сторон? Что же будет меньшим из зол? Правильного выбора в данной ситуации не существовало. Каждый из путей будет иметь свои последствия. Хоть монетку кидай! И даже в этом случае Флоран вряд ли поймет, чего именно ему хочется больше: отдалиться от Микеле или, напротив, постоянно находиться с ним рядом. Мот не готов, не готов брать на свою и без того седую подкрашенную голову ответственность еще за одну жизнь.Слишком многих он подвел.─ Хорошо, ─ наконец, произнес Фло. Свой выбор он все-таки сделал, поскольку думать надо было чрезвычайно быстро: о Микеланджело все равно уже знают, и где вероятность того, что эти люди оставят итальянца в покое, даже если Мот прекратит с ним общение? Скорее, наоборот ─ с Миком может случиться что-то гораздо быстрее. А так Флоран будет рядом, сможет помочь, по мере своих сил, конечно же.─ Все невытравленные тараканы в твоей голове проголосовали "за"? ─ рассмеялся Локонте, поднимаясь, наконец, с дивана. ─ Долго же ты раздумывал...─ Один таракан воздержался от ответа, ─ Флоран тоже поднялся и оказался с Локонте нос к носу.─ Конечно, ─ согласно кивнул головой итальянец и выдал такую шутку, что мгновением спустя его собеседника буквально согнуло пополам от смеха: ─ Потому что у него похмелье еще не прошло.Флоран, неожиданно даже для себя, в голос рассмеялся. Чисто и искренне заржал до хрипа в груди. Ничего особого в этой шутке не было, но на Мота будто смешинка напала. Или, возможно, парочка тараканов, отвечающих за нужные отделы мозга, действительно не до конца успела протрезветь.─ Хватит угорать! ─ смотреть на смеющегося Фло без эмоций у Мика не получилось, и он сам рассмеялся вслед французу. ─ У меня сейчас тени съедут! ─ прохохотал Микеланджело сквозь икоту. ─ Я не успею накраситься снова! Флоран, да чтоб тебя! Прекрати! ─ схватившись за живот, итальянец согнулся пополам и начал кашлять от приступов несдерживаемого смеха.─ Ох, ладно-ладно... Откуда у тебя это? ─ вытирая одной рукой слезы, выступившие на глазах, неожиданно спросил Мот, приподнимая указательным пальцем другой руки легкий шелковый платок с инициалами, скользнувший на пол из кармана Локонте, не заметившего пропажу. ─ Красивый, ─ перестав угорать, Фло несколько раз вдохнул и выдохнул, восстанавливая дыхание. ─ Инициалы какие-то, ─ протянул мужчина, читая вышитые антиквой буквы и перебирая нежную ткань в руке. ─ Честно говоря, вообще не в курсе, ─ деланно поморщился итальянец, несколько раз выдыхая и успокаиваясь. И вот надо было Флорану опять все испортить: что за человек ─ ни себе поржать толком не дал, ни людям! ─ В карманах моего жилета можно, порой, отыскать целую вселенную со своей собственной жизнью. Наверное, закинул его когда-то и забыл... Отдай сюда, ─ жестом попросил Локонте вещь обратно.─ Да на, бери, нужен он мне больно, ─ не стал пререкаться Мот, внутренне удивившись такой резкости. Обычной платок, а итальянец повел себя так, словно он, Фло, позарился на самое сокровенное. ─ А это что такое? ─ уточнил Флоран, заметив несколько красных пятен рядом с инициалами.─ Масло, ─ не моргнув глазом, соврал Микеланджело. Что-то ему подсказывало, что Моту совсем не обязательно знать всю правду об этой находке. Ни о том, что этот платок вовсе не из вселенной кармана жилета, ни о том, что на самой ткани не масло, а кровь, ни о том, что Локонте слегка напуган и понятия не имеет, откуда вообще платок взялся. ─ Художественное. Не советую нюхать, ─ покачал головой итальянец и, наконец, резко отобрал платок у Фло и кинул его на полку рядом с вещами Мота. ─ Голова закружится, глюки будешь ловить еще час. У меня масло с выдержкой, как и виски, ─ рассмеялся Мик, стараясь увести собеседника от неудобной темы. ─ А, как ты помнишь, приветов из Кореи у меня не осталось. Давай, иди, я сейчас беру документы и закрываю кабинет, ─ усмехнулся итальянец, показывая ладонью на выход и кидая ключи от кабинета французу. ─ Мне к седьмому классу... Да и тебя детишки, наверное, уже заждались!─ Детишки, ─ вспомнил Фло поток девятого года обучения, у которого он должен был сегодня вести единственную лекцию на сегодняшний день, ─ сегодня уехали кататься по музеям и просвещаться. Думаю, что половина из них уже сидит в ближайшем к музею Орсе Макдональдсе. Так что у меня минус занятие, ─ пожал плечами Мот, собирая в охапку свои вещи, которые вчера положил на полку рядом с диваном. ─ Но ты знаешь... Сейчас я точно не уеду: я не выдержу дорогу, честное слово! ─ Локонте не выдержал и заржал на этих словах. Вслед за его харазительным смехом рассмеялся и Фло. ─ Впрочем, ладно, я все равно найду, чем себя занять, ─ и мужчина, озираясь по траектории в триста шестьдесят градусов, выискивая взглядом то, что чисто гипотетически может на него грохнуться и пробить череп, дошел до порога. ─ Локонте! ─ неожиданно позвал Фло, вставляя ключ в замок двери.─ Да? ─ раздалось из другого конца комнаты. Мужчина поспешно и довольно сосредоточенно для человека, которого все еще нещадно херачило похмелье, копошился на столе, выискивая журнал и методичку.─ Спасибо за то, что ты для меня сделал, ─ мягко улыбнулся Мот и, не веря самому себе, что действительно искренне благодарит мужчину, которого чуть больше месяца назад хотел буквально спустить по лестнице этажа кафедры вниз головой, открыл дверь ключом, уже торчащим в ней, и занес ногу над порогом.─ Я позвоню тебе в три, мой дорогой! ─ и Микеле, послав французу воздушный поцелуй, добавил: ─ Соскучишься раньше ─ пиши!После того, как Фло закрыл за собой дверь, в его голове возникла лишь одна мысль ─ может, он и правда благодарен Мику за оказанную поддержку, может, и готов, наконец, снова кому-то доверять, хотя бы самую малость, но за такое расхлябанное поведение ему хочется как минимум дать итальянцу мощный подзатыльник, а как максимум ─ уронить на Локонте рояль. ***Флоран сунулся в свою сумку, чтобы удостовериться в том, что он случайно ничего не оставил в этой клоаке ─ второй поход сюда за следующие двадцать четыре часа он морально попросту не выдержит. Попутно мужчина вытащил из маленького внутреннего кармана сумки небольшую книгу. Произведение было миниатюрным, однако увесистым, но, как говорится, размер ─ не главное, главное ─ умение пользоваться. В случае с книгой ─ воспринимать ее содержание, конечно же. Сейчас Фло перечитывал Фрейда ─ это было именно то, что ему нужно. Не в плане сексуального подтекста: Флоран будто бы неосознанно всякий раз пытался угадать подсознание и силы бессознательного у каждого, кого встретит. Мужчине было интересно, что ими движет, какие механизмы в их головах управляют эмоциями, да и как вообще эти люди с собой справляются. Для Фло приятным открытием когда-то стал тот факт, что психоанализ для него не являлся чем-то недоступным ─ мужчина почти всегда угадывал как то, что от него хотели скрыть, так и мотивы, по которым это действие совершалось. С Мерваном, впрочем, оказалось сложнее ─ хотя, как можно узнать итог, имея при этом такое количество неизвестных? Кроме того, Мот стремился постоянно отшлифовывать свое искусство красноречия и искусство легкого обмана, которые очень помогали французу по жизни. И только с Локонте это отчего-то сработало в обратную сторону ─ не он, Флоран, а Микеланджело с поражающей воображение легкостью раскусил внешнюю оболочку, под которой находится все то, что хотелось бы скрыть от окружающих. Флоран обнажился, рассказал почти всю свою жизнь, пусть и под влиянием виски, а про Микеле-то он до сих пор и не знает почти ничего, кроме всякой дребедени, рассказанной вчера по пьяни, и того, что ему философия в университете на третьем курсе не нравилась.Открыв книгу, Мот неспешным шагом направился по светлым коридорам лицея к библиотеке. У Фло прекрасно получалось совмещать приятное с полезным: одинаково легко давалось и поглощение произведения отца психоанализа, и перемещение собственного, не до конца протрезвевшего тела в пространстве по направлению к святая святых. Нужный отдел находился недалеко от его собственной аудитории, так что Флорану, скрепя сердце и волю, пришлось пересечь два корпуса, пару раз подняться на этаж выше и только затем мужчина оказался рядом с дверями библиотеки. Библиотека действительно была святыней для Фло. В детстве он читал очень мало ─ по слогам и далеко не детские книжки или условные Тобогганы, а этикетки на алкогольных напитках либо инструкции по применению лекарственных средств [2]. Любовь к нормальному чтению привили уже новые родители ─ Лили пару раз в месяц получала новые книги по почте, и Флоран, после того, как мама их прочитает, тоже брался за изучение произведений. Темы выписываемых книг были самыми разнообразными ─ от легких детективов, до мозгодробящих классических творений. По итогу в доме собралась небольшая, но серьезная и заслуживающая пристального внимания библиотека, под которую в итоге даже выделили отдельную комнату. Позже Тайлер и Флоран совместными усилиями установили там небольшой камин, а на деньги, которые Фло заработал, уже учась в институте, они купили глубокое мягкое кресло-качалку, которое стало последним штрихом, недостающим комнате для уюта. Именно в этом помещении, уставленном множеством стеллажей, в которых находятся самые разнообразные книги, Мот чувствовал себя комфортнее всего. Теперь для него чтение было что для настоящих родителей ─ выпивка. По крайней мере, чувство реальности наверняка заглушало так же.В помещении не было никого, кроме пары преподавателей, сидевших за яблочными ноутбуками в огороженной стеклянными шумозащитными ширмами зоне медиатеки, и, собственно, самой библиотекарши, скучающей на своем месте. Мужчина сухо кивнул ей и, пройдя зону выдачи книг, оказался в уютном маленьком лаундже, за который он и любил именно этот отдел библиотеки лицея. Три мягких диванчика радовали глаз, наличие кулера ─ то и дело пересыхающее после вечерних возлияний в компании итальянца горло, а растения, вьющимися лозами нависающие над головами гипотетических посетителей, создавали неповторимую атмосферу спокойствия и умиротворения. Фло, охнув от резкой смены положения, присел на один из диванов, который стоял сразу за стойкой выдачи книг, а потому оказался скрыт от взора библиотекарши, к которой он теперь находился спиной, и всех тех, кто входил в библиотеку. С наслаждением утонув в мягком сидении, Флоран поставил себе на телефоне таймер, чтобы вдруг не опоздать на пару, подключил аппарат к зарядке, торчащей из середины столика, и спустя пару минут погрузился в чтение.Можно было бы, конечно, почитать что-то более простое и элементарное, чем Фрейд, однако Мот считал, что книги должны жалить. Желательно так, чтобы место укуса еще долго чесалось и зудело, напоминая о себе. В чем вообще смысл той книги, которая не бьет по мозгам? Произведение должно быть поражающим, сравнимым в своем потрясении лишь с таким ошеломлением, как чья-то внезапная смерть. Именно тогда книга сможет разрубить мерзлое, загаженное тупыми сериалами и новостной лентой соцсетей озеро внутри человеческой души. Флоран в это искренне верил. ─ Добрый день! ─ вдруг раздалось над головой француза. Тот едва не подпрыгнул от неожиданности и, чуть не стукнувшись затылком о выступ стойки для выдачи, вцепился пальцами в книгу, до боли их сжав. ─ У вас есть "Посторонний" Камю? ─ голос был слишком знаком, и от этого осознания левый глаз француза задергался до ощутимой боли. Камю? Серьезно? Так этот мудак еще и ценит слог Альбера? Строит из себя такого рационального, холодного и до чертей дисциплинированного? Вчера, когда он судорожно заглатывал воздух, от всей этой напыщенности не осталось и следа! ─ Да, ─ не громким, но от этого не менее противным тоном человека, которого отвлекли от невероятно развивающего головной мозг созерцания новостной ленты соцсетей, стервозно проговорила Кристина, щелкнув несколько раз мышкой по экрану компьютера. ─ Секунду, ─ светловолосая девушка поднялась со своего кресла и, развернувшись, ушла в сторону стеллажей.Для Флорана это был поистине неплохой момент. Он абсолютно не знал, что именно заставляет его сделать это ─ паника, которую он безуспешно пытался отрицать, ненависть, поглощающая сознание, или страх за гребаного Локонте, что не покидал его со вчерашнего дня... Мужчина отложил книгу на диван, рядом с собой, и специально, как можно сильнее, стукнул носком ботинка по передней части стола ─ столик пошатнулся и этим извлек противный звук. Не то что бы Фло хотелось портить имущество лицея ─ французу просто хотелось немного, совсем чуть-чуть поиграть. Так же, как играют и с ним самим. Мерван непонимающе повернул голову на шум, доносящийся из-за стойки и нависших над ней вьющихся зеленых лоз, и заинтересованно нахмурился. Кинув взгляд на шкафы, где беловолосая голова Кристины еще даже не начинала маячить, лицеист, оставив свой кожаный портфель прямо на стеллаже для выдачи, сделал несколько шагов в сторону диванов и остановился, непонимающе созерцая пустое пространство перед собой. Флоран, сидевший в тени сразу справа от студента, вне зоны его видения, резко поднялся и навис над Римом словно коршун, жаждущий крови. От коршуна в Моте, конечно, было совсем немного, зато жажда крови прямо-таки раскаленной лавой плескалась в его карих глазах.─ Доброе утро, ─ мило проворковал француз. ─ Как Ваши дела? Его собеседник дернулся от неожиданности и явно растерялся. Парень точно не ожидал встретить здесь своего преподавателя. После того, что произошло вчера, Мервану не следовало бы и в лицее появляться ─ не только из-за возможной встречи со своим куратором, хотя его пары сегодня не должно было быть, но и потому, что отметка здоровья студента явно опустилась ниже и потерялась где-то в зоне низких температур. Однако посещение лицея от Рима требовалось вне зависимости от состояния, поэтому у парня не получилось откреститься. Про ушибы он, впрочем, не рассказал никому: ни своему соседу по комнате, ни медсестре студенческого кампуса. Только вот при вдохе-выдохе у парня болело что-то внутри: между ребрами словно ломило. Мерв, осмотрев себя утром на наличие синяков, увидел огромную гематому прямо под грудью. Черт, теперь, когда он будет переодеваться, ему придется прятаться от соседа. Об этой стычке никто не должен знать, иначе ничего не получится! Парень сам себе диагностировал легкий ушиб безо всякой дряни типа перелома ребер ─ иначе он бы уже давно от боли загнулся! ─ и со спокойной, или почти спокойной душой побрел в нужный корпус. Между парами было окно, и Мерван решил, что хочет на досуге, в свободное от занятий время, почитать что-то новое ─ что-то про вседозволенность, про абсурд существования реальности, фатализм... Как звучит-то! Новостная лента порой рекомендовала неплохие темы для саморазвития. Обычно такие темы не занимают мозги молодых людей возраста Мерва, но Рим явно был не из таких. И в его голову не пришло ничего, кроме "Постороннего". А так как отдел художественных произведений, равно как и отдел технической или деловой литературы должен был существовать автономно, то Мервану пришлось ради этой книги идти в другой корпус, в художественный отдел библиотеки.К несчастью для него, Флоран Мот тоже пришел почитать художественную литературу.Ну, или почти художественную.В общем, Рим явно не ожидал этой встречи. И было очевидно, что пока не мог просчитать ни действия Мота, ни свое собственное дальнейшее поведение. Момент стал чрезвычайно опасным ─ оба смотрели друг на друга не отрывая взгляда, оба чувствовали одинаковую эмоцию ─ ярость, самую чистую, самую искреннюю эмоцию во всем мире, самую масштабную и грациозную в своей власти над сознанием людей. ─ Мерван, по студенческому этикету с преподавателем следует здороваться, ─ по-отечески пожурил лицеиста Мот, с удовольствием используя канцелярит. Безукоризненная надменность и благородная осанка часто выручают. Выручат и теперь, если Мервану вдруг думается, что Флоран переживает за то, что случилось вчера. Да, он переживает, но показывать свое состояние этому сопливому канадскому щенку?! Да ни за что!─ Доброе утро, ─ еле буркнул Рим себе под нос, неосознанно сжимаясь в комок.─ Я не ожидал Вас здесь увидеть, ─ искренне произнес Фло.─ К чему такое удивление? ─ фривольно опершись локтем на небольшую фигурную подставку, висящую на стене, спросил студент, потихоньку начиная наглеть. Мерван понимал, что ему не следует показывать страх. Если преподаватель поймет, что он, Рим, испугался, то ничего не получится! Ничего! Так они и стояли друг напротив друга: оба испуганные происходящим, но стремящиеся доказать, что все в порядке, ничего страшного не произошло. Нельзя показывать ни боль, ни панику ─ ведь тогда ты будешь казаться слабее. И они оба это понимали.─ Кого же Вы тогда ждали?─ Ваше тело... ─ процедил Мот сквозь зубы.─ Ну, вот мое тело и пришло. Правда, на своих двоих, но, надеюсь, Вас этот факт не сильно расстраивает? ─ оскалился студент.─ Вы же поймете, если я скажу неправду, Мерван, ─ ласково сказал француз и резко сделал большой шаг к парню, оказавшись теперь от него буквально на расстоянии ладони. ─ Не бойтесь, ─ мило улыбнулся Флоран, ─ я не собираюсь читать Вам мораль или решать с директором вопрос, касательного Вашего поведения вчера. Хотя следовало бы, ─ отметил Фло. ─ Мне удобнее считать, что Вы вчера надышались растворителя и начали просто ловить... ─ Меня абсолютно не интересует, как Вам удобнее думать, месье Мот, ─ слишком резко для человека, желающего создать впечатление смелой и плюющей на мнение остальных персоны, проговорил Мерван в ответ.Флоран, широко открыв глаза, уставился на Рима и, не моргая, жутковато усмехнулся. Наглость Мервана поражала Фло до глубины души. Впрочем, было видно, что студент явно боится француза, хотя и старается этого не показать. Взгляд преподавателя стал чрезвычайно тяжелым, пронизывающим, проникающим под кожу словно внутривенная инъекция тяжелого наркотика.Парень все-таки не выдержал ─ вздрогнул и неосознанно сжался, хотя и попытался скрыть свой страх, правда, безуспешно.─ Не нужно рыпаться, ─ прошипел Мот и схватил лицеиста за рубашку одной рукой, а второй начал шарить в своем кармане. Мерван, увидев это, уже не скрывая своей паники, попытался вырваться из железной хватки преподавателя. Он бы не удивился, если бы Флоран вытащил из кармана кастет или даже пушку: Рим бы и сам так же отреагировал, если бы до него вдруг кто-то начал доебываться. ─ Грызите гранит науки, а не глотку своему ближнему, если уж очень все-таки хочется что-нибудь грызть, ─ склонившись над Римом, шепотом предупредил Мот. У француза не было разрешения на ношение огнестрельного оружия. А так бы хотелось. Причем сразу пулемет, а не просто револьвер с резиновыми пулями. ─ Это были Вы? ─ вытащив шелковый платок из кармана, Флоран сунул его под нос студенту.Эту вещь Фло заграбастал совершенно случайно: когда не глядя забирал собственный скарб из кабинета Микеланджело. И только достав в библиотеке телефон, чтобы поставить его на подзарядку, мужчина понял, что в его кармане лежит что-то чужеродное. Ненадолго отложив книгу, Мот повертел ткань в руках, любознательно потрогал вышитые буквы и обратил пристальное внимание на капли "художественного масла", о котором ему так "искренне" втирал Микеле. Издалека, на первый взгляд, капли действительно казались засохшим маслом, но уже вблизи мужчина понял, что это кровь: для красной краски пятно было слишком темным, да и пахло оно специфически ─ металлом, а вовсе не химией. Флоран, на свой страх и риск подумал о том, что этот чертов кусок ткани не просто так оказался у Микеле ─ сразу возникли мысли об угрозах Мервана. А если бы этот платок Фло увидел немного раньше, до момента вечернего разговора по душам с выразившим сострадание итальянцем, до момента, когда Рим начал открыто угрожать еще и Мику, то Мот наверняка бы подумал, что Локонте и эти преследующие его, Флорана, люди действуют заодно ─ с чего бы тогда художнику врать о масле прямо в глаза? И только спустя пару секунд до француза доперло: Микеланджело просто не захотел добавлять мужчине лишних страхов. Он попытался оградить Фло хотя бы от этого, чтобы тот мог сосредоточиться только на одной мысли ─ как в сложившейся ситуации поступить наилучшим образом? Было ли это действие логичным? Едва ли. Было ли это глупостью? Конечно! Только полный идиот может скрыть подобную информацию, которая может стоить жизни ему самому. ─ Нет. Это был ты, ─ выплюнул Мерван Флорану в ответ.Фло, ощущая волны подступающей агрессии, даже не поменялся в лице. Он просто почувствовал, как сначала его щеки будто опалило, а затем ─ сразу же охладило. Все произошло буквально в одну секунду: вряд ли Мерв что-либо успел бы заметить, даже если бы он внимательно следил за лицом преподавателя. Но Рим не следил ─ не до этого ему было. Сейчас парень, пытаясь показать, насколько ему плевать на происходящее, настырно и нагло смотрел Моту прямо в глаза.Француз беззвучно выдохнул, мысленно умоляя себя не прибить этого гаденыша прямо здесь, и начал говорить уже более спокойно:─ Нехорошо бросаться такими заявлениями, Мерван. Как бы Вам не пришлось за них ответить, ─ прошептал мужчина, неосознанно перенося вес на левую ногу и напрягая ее, словно для прыжка. Пальцы, сминающие рубашку студента, Фло так и не разжал.─ Ох, неужели я тебя этим обидел? ─ сделав самое участливое в мире выражение лица, уточнил Мерв, ─ "Вас", ─ откорректировал предложение лицеиста Фло и отпустил ткань воротника Рима. ─ Обидеть может равный, а Вы мне не ровня. Мозгов маловато, ─ пояснил мужчина.─ Это был ты, потому что ты сам его втянул во все это. Если бы не ты... Если бы он только знал, ─ Мерван по-хамски улыбнулся, издеваясь и пытаясь вывести мужчину из себя, ─ если бы он только знал, во что ты его втянул, оказавшись рядом. Ты не сможешь себя перед ним оправдать, если его вдруг...─ Никто никого никуда не втягивал. Наши сугубо деловые отношения заканчиваются там, где находится выход из лицея. Плохо разбираетесь в отношениях между людьми, Мерван Рим, ─ ухмыльнувшись, Флоран сделал вид, что ему абсолютно плевать на то, что может произойти с итальянцем. Возможно, такое безразличие убережет Микеланджело... А, быть может, и нет, но попробовать, все-таки, стоит. ─ Поумничать решили?─ То, что я тебе сказал, кажется тебе слишком умным?─ Слишком недальновидным, ─ пропуская мимо ушей очередной переход на "ты", Флоран выдохнул еще раз, пытаясь себя успокоить. ─ Неужели Вам нравится им прислуживать? ─ процедил Мот прямо в ухо Риму, наклоняясь к тому непозволительно близко. ─ Я не прислуживаю, я не шавка! ─ фыркнув, ответил Мерван. ─ Ага, так Вы по личной инициативе им помогаете?! Как еще назвать то, что Вы делаете? ─ задал Флоран вопрос, однако ответа так и не дождался. Лицо парня неожиданно вытянулось в испуге: Фло стал темнее грозовой тучи и теперь выглядел весьма зловеще. Честно говоря, лицеист уже подумывал о том, чтобы либо сделать ноги из библиотеки ─ и черт с ним, с этим Камю! ─ или подать голос, чтобы на него хоть кто-то обратил внимание. Рим, глядя на преподавателя, постарался наскрести внутри хотя бы немного смелости, однако ее хватило лишь на попытку оттолкнуть нависшего над ним Флорана от себя. ─ Что вам вообще от меня надо? ─ и Мерв снова промолчал. ─ Ты так и будешь продолжать по "личной инициативе", ─ передразнил француз парня, переходя на "ты", ─ портить мне жизнь?─ Еще немного, а дальше ─ уже не я, ─ нагло усмехнулся студент. Наглость выглядела до того напускной, что Флоран даже не выдержал и рассмеялся.─ Шавка ты. Маленькая шавка, которая может только лаять, но никогда не укусит, ─ жестко констатировал факт француз. ─ И какие у вас намерения? ─ в который раз за последнюю минуту повисло молчание. ─ Хорошо. Тогда... Может, повторим вчерашнее? ─ ласково предложил Флоран.─ Здесь есть камеры, ты не посмеешь... ─ запальчиво начал было Мерван. ─ Убить бы тебя, да себя жалко! ─ что же, при камерах Фло, быть может, и не посмел бы. Только вот вновь закипевшую злость так просто не получится остановить. ─ Знаешь, если бы я всем мстил именно таким способом, то я бы давно стерся до кровавых мозолей.─ Тебя уже стерли, ─ если до этого момента Рим был уверен, что преподаватель не позволит себе поднять на него руку при камерах, то сейчас он сам последними своими словами все испортил.Флоран так и не понял до конца, в каком именно смысле Мерван использовал последнее предложение. Ненависть застряла в горле и схватила его обжигающим спазмом. Сердце застучало под все двести, и от этого по телу волнами разошлись какие-то разряды, больно пронзающие каждую клетку. Холодная испарина волной покрыла спину. Мота будто накрыло с двух сторон одновременно ─ справа ледяной стеной ненависти, а слева ─ непроглядным дымом страха.Тебя. Уже. Стерли. Грязно, дико, пошло звучит. Да как он смеет?!Так хочется крикнуть, чтобы понять, что ты еще живой, чтобы услышать хоть какой-то ответ. Почему Фло вновь, пусть на мгновение, но почувствовал себя маленьким, худым, голодным парнишкой, лежащим на той грязной теплотрассе где-то в пригороде Торонто? Почему крик не вырывается из горла истошным воплем ненависти, а лишь оседает где-то в голове жалким скулежом побитого щенка? Прошло столько лет, а то, что "заботливо" взлелеяли биологические родители, никуда не ушло. Оно просто перетекло в какую-то паразитическую форму существования и теперь изощренно, небольшими порциями выпивало все силы. Понемногу, чтобы Флоран не умер сразу, а источник питания не пропал. Из-за этого внутреннего паразита француз ненавидел себя просто так, по какой-то ужасной, необъяснимой инерции. ─ Ненавижу... ─ с хрипом вырвалось у Мота.Схватив замешкавшегося Рима в охапку, Фло еле-еле сдержал себя от того, чтобы не швырнуть его головой об стол. Но собрав в себе остатки самообладания, Мот лишь рванул на мальчишке воротник. Затрещала ткань.─ Что значит "М-М"? ─ прорычал Флоран и, продолжая удерживать Мервана, вновь вынул платок с инициалами. Затем мужчина, трясясь от едва сдерживаемой ярости, ткнул шелковую ткань прямо парню в нос. ─ Кто этот человек?! Отвечай сейчас же! ─ шепотом процедил француз на ухо студенту.─ "М-М"? Мange d’la merde, Mothe! [3] ─ тем же озлобленным тоном прошипел Рим, у которого, судя по всему, опция "страх за собственную жизнь" была отключена давно и надолго.Все, после такого Фло уже не выдержал и, не помня себя от ярости, сжал трясущимися пальцами рубашку Мервана. Плевать ему на все предупреждения и уговоры Локонте, на камеры, которые снимают каждое его движение, на людей, присутствующих здесь, на свою работу, на свою жизнь... Выслушать это от грязного канадского щенка и не сорваться, простить ему эти слова?!Да ни за что!─ Ваш Камю, ─ неожиданно раздался голос Кристины откуда-то слева. ─ Всего два экземпляра, последний лежал так далеко, что пришлось даже... ─ и девушка, обогнув стеллаж для выдачи книг, оказалась в лаундже, прямо перед студентом и преподавателем философии. ─ Что здесь происходит? ─ открывшаяся перед глазами библиотекарши сцена шокировала Крис, и она испуганно потянулась рукой к телефону. Флоран Мот, загнанным зверем глядя то на Мервана, с губ которого все еще не сошла презрительная усмешка, то на девушку, которая непонимающе переводила свой взгляд с лица Фло на его рукава с поблескивающими запонками, медленно отпустил рубашку студента и сделал шаг назад, пряча платок в карман.Это точно конец!