Глава 10. Находка. (1/1)

Надеюсь, вы меня не забыли.Утром Флоран проснулся с мыслью, что он жив. Просто, черт побери, жив. Да, давненько его не посещали такие кошмары: уже несколько суток кряду, и все одно и то же ─ прошлое, прошлое, прошлое... Обычно подобное снилось раз в месяц, редко, когда происходило это чаще, но последние пару дней ─ это просто какой-то ужас. Неуправляемый, неконтролируемый. Лежа на кровати, Фло чувствовал, как у него ноет что-то под ребрами. Ноет какое-то дерьмо внутри него, скрытое каркасом костей. Моту не хотелось даже думать об этом дерьме, но оно ежедневно о себе напоминало ─ мыслями о том, что он, Флоран, не человек, не кукла, даже не животное ─ самая обыкновенная вещь. За пятнадцать с хвостиком лет, прошедших с тех ужасных событий, Фло так и не смог до конца избавиться от ран внутри самого себя.Флоран сквозь легкую утреннюю полудрёму услышал скрип постели под собственным телом: пружины скрипели из-за него ─ разбитого, уничтоженного, опороченного и собранного с наступлением утра воедино вновь. Мот не открывал глаза ─ совершенно не хотелось. Мужчине было откровенно плохо. Он, еще находясь во власти легкого утреннего сна, быстро вспомнил, что ему снилось, и от одной только мысли, что пережили его братья, ему стало тяжело дышать. На глаза навернулись слезы, но Флоран решительно взял себя в руки. Это ведь ему сейчас не их жалко ─ это ему сейчас жалко себя. Он эгоист. Ему жалко не Леона, который наверняка задохнулся и упал куда-нибудь за кровать. Ему жалко не Томаса, который потерял сознание. Ему жалко не их. Ему жалко себя ─ мальчика, надышавшегося гарью, мальчика, выпавшего с верхнего этажа в грязь и отбившего свои легкие. Ему жалко себя ─ ребенка, который пережил все это.Даже несмотря на то, что это случилось много лет назад, ребенка Флорану все равно жалко. Ведь этот ребенок внутри него до сих пор, никуда он не делся.Через пару секунд Фло услышал тихое копошение где-то в глубине квартиры, и, открыв глаза, в испуге повернулся, увидев вошедшего из гостиной в комнату Микеланджело. На его голове вместо волос было какое-то блондинистое растрепанное гнездо, а на веках не было привычного боевого раскраса. Микеле выглядел бы очень по-домашнему, если бы не горящие какой-то непонятной злостью глаза ─ даже Фло, несмотря на полудрему и расплывчатую муть перед собой, заметил это. Локонте, пока еще ничего не объясняя, аккуратно присел на кровать и, кажется, спросил, как ему спалось. Флоран бездумно окинул мужчину взглядом и отвел свой взор на люстру, не желая отвечать. Как спалось ─ так, будто он, Мот, умер немного раньше времени, вот как, черт возьми, спалось! ─ Флоран, вставай, тебе нужно поесть, ─ проговорил Локонте, серьезно глядя на Мота и как-то зло прищурился. Флоран перевел равнодушный взгляд с потолка на итальянца, даже не пытаясь разглядеть его лицо ─ все равно перед глазами расплывались круги, мешаясь с треугольниками, квадратами и еще какими-то неизвестными геометрии фигурами. Француз еле-еле покачал головой, медленно сжимая пальцами простынь. Мужчина сделал попытку отвернуться, но был жестко остановлен рукой Микеле. ─ Флоран, надо! ─ непререкаемо повторил Микеланджело. ─ Какой уже там день пошел, как ты сидишь на кофе и чае? Нельзя же так... ─ Мик пытался говорить спокойно, но у него это очень слабо получалось ─ напряжение, которое не отпускало мужчину с ночи, не спало и с приходом утра. Микеле откровенно злился, и скрыть это у него не получалось.─ Нельзя... ─ согласился Фло, отмечая, что у него снова разболелась голова. Возможно, это действительно было из-за голода ─ Мот уже толком и не помнил, когда он последний раз ел нормально, так что предложение Микеланджело вообще ни разу не было лишено логики.─ Так поешь, Флоран? Давай, я помогу тебе подняться, ─ и Мик аккуратно просунул руку под лопатками Мота, желая помочь ему встать. ─ Убери от меня свои руки! ─ прошипел Фло, отодвигаясь в противоположную от итальянца сторону. ─ Не трогай меня, ─ с непередаваемым выражением лица приказал он и сам, без помощи Локонте, резко поднялся на постели, напрягая пресс. В голове закружилось еще сильнее, в глазах начало двоиться, и Флоран позволил себе зажмуриться для того, чтобы восстановить контроль над собственным телом. Контролируя свое дыхание, Мот один раз глубоко вдохнул, а затем, медленно выдохнув через нос четыре раза, открыл веки.Микеланджело, как Фло не надеялся, никуда не исчез, но теперь не сидел, а, вскочив, стоял возле кровати, скрестив руки на груди, и противно хмурился.─ Я вообще-то хотел тебе помочь, ─ Мику было очень обидно за то, что его сейчас оттолкнули с такой ненавистью: будто бы это не он половину ночи носился вокруг Мота, снижая ему температуру. Будто бы это не он, трясясь от перенапряжения, выслушивал полуночный горячечный бред. Будто бы это не он все это время был рядом. Да если бы не он, если бы не Микеланджело, которого Фло на дух не выносит, кто знает, как Флоран перенес бы эту ночь и перенес бы он ее вообще? ─ Микеле, перестань уже, ─ закипая, попросил француз, однако и сам понял, что необоснованно погорячился. ─ Ладно, извини меня, ─ заметив, что мина обиды не сходит с лица Локонте, Мот сквозь зубы сдавленно попросил прощения. ─ У меня просто голова разрывается...─ У меня тоже, Мот, у меня тоже, ─ с бессильной злостью глядя на хозяина квартиры, отозвался Мик. ─ Думаешь, я сегодня спал беспробудным сном праведника? Я всю ночь тебя слушал, всю ночь ты...─ Я не заставлял тебя оставаться здесь, ты был волен уйти!.. Не важно уже, ─ махнул рукой мужчина, ─ ведь эта ночь прошла, ─ натянув на себя маску безразличия, добавил Флоран и спустил ноги вниз, сразу хватаясь за спинку кровати для того, чтобы не съехать на пол. Он уже давным-давно научился справляться со своими кошмарами: ничего страшного ─ проснулся, умылся ледяной водой, протер лицо жестким полотенцем и поехал на работу. Какая разница, что там тебя во сне преследовало ─ пепелище, крутящаяся вертушка во дворе или собственная семья, если сейчас ты полностью в реальности? ─ Прошла... ─ повторил Локонте медленно, словно пробуя это слово на вкус. ─ Прошлась, ─ уточнил он, зло иронизируя, ─ по тебе.─ Я сейчас сам по тебе пройдусь, если ты мне на нервы будешь действовать! ─ психика Мота не выдерживала итальянца, играющегося с формами французских слов, в такой близости.─ Сначала встань с кровати, а потом посмотрим! Пройдется он!Фло, злясь на собеседника, попытался подняться назло ему, но в глазах что-то помутилось, и ноги, подкосившись, заставили их обладателя медленно опуститься обратно на постель.─ Сиди уже, ─ беззлобно махнул на француза рукой Микеланджело. Человеку плохо, что с него взять? ─ Ты что хотел сделать? Кроме того, что по мне пройтись, ─ уточнил Мик.─ Воды взять. В горле, ─ пояснил Фло, сглатывая, ─ как в пустыне.─ Я принесу, сиди, истеричка... Спустя несколько минут, когда Флоран выпил стакан воды, нашел в себе силы дойти до ванной, умыться, и, наконец, более или менее ощутить себя частью мира, Микеле пригласил его на кухню. На столе находились две тарелки с омлетом, заваренный настой из каких-то трав, которые очень вкусно пахли, и миска с маленькими продолговатыми сухариками из черного хлеба.─ Откуда здесь это все вообще? ─ Фло непонимающе поднял брови на Микеле, который жестом пригласил его к столу, ─ у меня же в холодильнике не...─ Вчера от тебя я поехал в гипермаркет и набрал продуктов себе, ─ махнул рукой Локонте. ─ Кто же знал, что я не попаду домой вчера вечером? Спустился в машину, взял кое-что из пакетов, пока ты спал, спящая бородатая красавица... Он не жареный, ─ подчеркнул Мик, глядя на то, как вмиг позеленевший Флоран с опаской смотрит на омлет. ─ Я на пару его готовил: тебя же выворачивало вчера, я понимаю ─ жареное тебе точно нельзя. Ну, и чего ты так на меня смотришь? ─ Мот все не торопился садиться за стол, потрясенно глядя на итальянца: как-то это не увязывалось в его сознании с образом бесящего всех и вся заведующего кафедрой рисунка. ─ Нет, ты мне ничего не должен, кроме искреннего "спасибо", и... И, да, из-за того, что у меня, как ты заметил в первую нашу встречу, нет жены, я знаю, что после тошноты, подобной твоей, нужно дня три не есть жареное, знаю, как сбить высокую температуру, и имею представление о том, какие лекарства от чего помогают. Кроме того, я не спалил тебе квартиру и даже помыл за собой посуду, в которой готовил.─ А еще ты чрезвычайно скромный, ─ добавил Фло, переводя взгляд с омлета на Мика и обратно. Затем француз усмехнулся и все же присел на стул, потирая болящие глаза. По ощущениям, в них выгрузили тонну песка и с полтонны стеклянной крошки.─ А куда же без скромности? ─ Локонте присел рядом и тоже занялся завтраком. Он очень хотел есть, но не притрагивался к тарелке, пока Мот не вышел из ванной, из-за чего омлет уже подостыл. ─ Флоран, ─ прожевав очередной кусочек, Микеле поднял голову на мужчину, не выдержав долгого минутного молчания, ─ объясни мне уже, что я сегодня наблюдал счастье видеть? Что такого случилось у тебя, что ты...─ Ничего, ─ оборвал Флоран итальянца на полуслове, вяло поддевая вилкой омлет. Может, если сделать вид, что он ест, это оградит его, Мота, от вопросов противного итальянца? ─ Не лезь ко мне, Микеле, это не твоего ума дело.─ Не моего ума? ─ задохнулся в возмущении Локонте, импульсивно бросив вилку в тарелку. Не сумел совладать с собой ─ даром, что итальянец. Прибор отскочил и упал на пол, противно звякнув. Флоран вздрогнул от резкого звука. ─ Не моего, да?! Не моего оно, возможно, было, пока я не увидел, как тебя ночью по кровати кидает, как мышцы твои судорогами сводит, как... А теперь!.. Ты ничего не понимаешь, а? Я бы мог тебе помочь, Фло!─ Даже не мечтай. Тебе самому психолог не помешает: детство-то еще в голове не отыграло.─ Нет уж, сам по психологам ходи! Мне-то, в отличие от тебя, это не нужно! ─ если и было чего сейчас в Микеланджело детского, так это по-детски сильная обида на то, что человек, рядом с которым он, Мик, провел сегодня всю ночь, не отходя от кровати в прямом смысле этого слова, совершенно ни во что его не ставит. Не считает нужным даже объясниться... Хотя, не настолько уж и детской обида эта была ─ любой бы после перенесенного потребовал объяснений. Черт возьми, Флоран вывел Локонте последней фразой из себя окончательно! ─ Знаешь, Мот? ─ наигранно-задумчиво проведя языком по зубам, начал Микеланджело после того, как поднял вилку и протер ее салфеткой. Его губа забавно задралась, придав мужчине какую-то детскую непосредственность. Фло попытался морально приготовиться к тому, что сейчас Локонте выскажет очередную "вумную" мысль. ─ Я, похоже, понял, отчего ты такой.─ Какой? ─ съязвил Флоран, приподняв правую бровь. Сил на перепалку не наблюдалось абсолютно, но, кажется, у мужчины просто не было выбора.─ Циничная противная язва, пренебрежительно относящаяся ко всему, что происходит вокруг него, ─ пояснил свои слова Мик. ─ Люблю таких людей, ─ словно секретничая, поделился Микеле едва ли не шепотом, ─ ведь с вами просто до ужаса интересно... Никогда не знаешь, что произойдет дальше. Так знаешь, почему?─ Итак?.. ─ повертел пальцами в воздухе Фло, цепляя на себя самое беспечное выражение лица, какое только мог. ─ Сделаю вид, что ты меня заинтересовал, Локонте, иначе мне от тебя, чувствую, не отвертеться. Почему же я такой, приоткрой мне завесу тайны? ─ и мужчина, подумав о том, что зря вообще поддержал разговор на эту тему, сделал еще несколько глотков чая. ─ Потому что ты разбит, Флоран.Микеле не увидел лица Мота, потому что тот закрылся от мужчины кружкой. Француз же, услышав подобное заявление, с усилием не подал вида того, насколько сильно его это задело. Внутри что-то тяжко екнуло, но Фло умело, как и все время до этого, сдержался: аккуратно поставив чашку на стол, он с профессионально наигранным оттенком недоумения посмотрел на Мика.─ И не надо строить тут из себя ничего не понимающую невинную овечку, Флоран. Не отрицай. То, что я сегодня видел, ─ жестко проговорил Микеланджело, с легким содроганием вспоминая проведенную в квартире француза ночь, ─ не ставит под сомнение то, что с тобой что-то случилось. Думаю, я действительно заслуживаю каких-то объяснений после того, как носился с тобой здесь словно...А ведь Локонте, как бы ни не хотелось это Флорану признавать, был прав. Он действительно разбит, и самое горькое в этой ситуации было то, что такие сны то и дело добивали его. Только соберешься, с усилием слепишься, как опять ─ удар! ─ и ты, задыхаясь от ощущения пепла в горле, вынужден снова винить себя в том, что не спас друзей из того пожара. Очередной ночной удар ─ и ты разбит, потому что в тебя вновь вколачивается очередной мужчина, тебе больно, но ты не смеешь кричать. Снова кошмар ─ и ты потом неделю склеиваешь свой разум, разломанный на мириады кусков криком твоей младшей сестренки, маленькой Маэвы, над которой навис ненавистный Жак...И Микеле, наверное, все-таки заслуживает правды. Но Моту до ожога души не хотелось ничего объяснять. "Детский дом" научил мужчину держать свои мысли при себе. Только в церкви ждут твоей исповеди, а в нормальном обществе, будь так добр, живи тихо и помалкивай в тряпочку. Впрочем, даже Божий дом никогда уже не дождется никаких откровений француза: пастор католической церкви, который для всех является воплощением Бога на земле, лишил его, Флорана, веры. В себя самого, в людей, в Бога. Фло никому об этом никогда не рассказывал ─ даже своим друзьям по комнате, ведь, обещая неминуемую кару Божью, ее подкрепили карой вполне себе земной ─ избили, и избили очень сильно, так, что даже от одной мысли о том, чтобы поделиться случившимся с кем-либо, становилось плохо.Когда-то, еще во время первой встречи с Микеле на вопрос мужчины, а не католик ли француз, Мот ответил Локонте, что в силу некоторых обстоятельств сменил свое решение. Именно эти обстоятельства и поспособствовали отказу Флорана от веры. Те, чья вера растоптана так бесцеремонно, больше никогда ее не обретут. Точка невозврата пройдена в тот миг, когда Фло понял, что Богу на него плевать до такой степени.[1]─ Флоран, вместо молчания об этом разуй глаза, черт возьми! ─ видя, что Фло завис и совершенно не хочет ничего объяснять, Микеле перешел в режим активного прессинга оппонента. Уж что-то, а это он умел и любил делать. ─ Загляни в свою голову: уверяю тебя, ты построен точно так же, как и я. Мы все слеплены из одного теста, но...─ Конечно, строение черепной коробки у всех точно одинаковое, ─ съязвил Мот, медленно, но неумолимо закипая.Спокойно. Спокойно. Спокойно.─ Ты прекрасно понимаешь, о чем я, ─ взвился Локонте. ─ Мы все сделаны по образу и подобию Его, ─ имея в виду Бога, горячо вещал Микеле, ─ только вот каждому Он намешал настолько индивидуальную пропорцию тараканов, что порой даже диву даешься. Так вот, загляни в свою голову и подставь руки ─ пусть вся эта живность к тебе сбежится, а ты ее потом прихлопнешь и одним скопом выбросишь. И жить легче станет, Фло!─ Меня сейчас твоим же омлетом прямо на тебя и вывернет, ─ предупредил Мот, деланно изображая тошноту. ─ Вместе с моими тараканами.─ Если твои тараканы из тебя выйдут хотя бы таким образом, то я буду безмерно счастлив! ─ фыркнул итальянец, поддевая ножом очередной кусочек.Фло не ответил и медленно продолжил есть, ощущая, как крошки сухарей режут горло изнутри. Пытаясь прожевать завтрак, Мот ел так долго, что у него даже спина заболела ─ от напряжения из-за прямой осанки, которую мужчина всегда держал за столом. Микеланджело уже успел и поесть, и чай допить, и посуду за собой помыть, а теперь сидел, наблюдая за французом, который старательно впихивал в себя кусок за куском. Видно было, что ему действительно тяжело глотать, но ничего ─ не смертельно, переживет.─ Так и будешь молчать, Мот? ─ спросил Микеле, когда Флоран все-таки доел завтрак. Француз не отреагировал даже кивком и, встав, положил тарелку в мойку, залив ее водой.─ Могу лишь сказать, что у тебя прескверный характер и слишком длинный острый язык. Также могу отметить, что ты действительно вкусно готовишь. Спасибо, ─ добавил откинувшийся на столешницу Фло, выдержав паузу. ─ Я переведу тебе деньги за продукты и за услуги повара.─ Да пошел ты!Флоран едва удержался от желания так же послать итальянца подальше из своей квартиры. Но мужчина вновь сдержал себя, стараясь больше не злиться: жить после омлета как-то стало немного веселее, да и Локонте ведь действительно помог ему. Может, он не настолько уж и плох, как Флорану показалось при первой встрече, а вся эта его похабность лишь нарочито-вызывающая манера, подкрепленная желанием казаться более жестким и безалаберным, чем он, Мик, есть на самом деле?..─ Извини меня за мое поведение, Микеле. Я совсем не выспался, ─ признался мужчина, потирая брови и глаза, которые ─ даже Микеланджело видел ─ ужасно покраснели и воспалились.─ Тошнит? Может, у тебя все еще есть температура? ─ меняя гнев на относительную милость, спросил Мик, приложив ладонь ко лбу собеседника и с удивлением отметив, что тот после подобных разговоров вообще позволил ему это сделать. ─ Может, все-таки, скорую?─ Посплю еще, и все пройдет, ─ открестился Фло. ─ Только ты не доставай меня расспросами больше, хорошо? ─ Флоран прошел в гостиную и, желая сесть на диван, позвал итальянца жестом за собой. ─ Я не хочу делать на всем этом акцентов, понял?.. Со мной ничего не случилось, Микеле, Это обыкновенное перенапряжение: вероятно, какие-то магнитные бури, плюс я уже вчера плохо себя чувствовал, ─ начал врать напропалую Мот, усевшись на подушку и скрестив ступни. ─ У меня уже такое бывало далеко не раз и не два, но я всегда с этим сам как-то разбирался...─ Разбирался? ─ перебил его мужчина, кинув быстрый взгляд на ноги собеседника: врет ведь, врет и не краснеет. А еще преподаватель философии называется ─ не сечет такую простую фишку с невербальными жестами. ─ Серьезно?.. Каким образом? Страдая вот так по ночам?Фло дико взглянул на Микеланджело, который теперь стоял напротив него и смотрел на мужчину сверху вниз. Его дернуло так, будто пронзило пулей навылет. Мик услышал, как Флоран громко сглотнул вставшую в горле слюну. Француз отвернул свою голову от Локонте и нахмурился.─ Какой же ты все-таки невыносимый, ─ отозвался мужчина наконец. ─ Ну попросил ведь... И как только твоя девушка тебя терпит?─ Уже не терпит, ─ сказал Микеле, вспоминая брошенную в лицо запонку. Пулей выбежав из комнаты в прихожую, мужчина достал из кармана предмет его с Кристиной разлуки и быстро вернулся обратно. Мот удивленно моргнул, не понимая, что это сейчас был за вихрь, но продолжил сидеть столбом, не желая даже знать, куда с такой скоростью рванул Локонте. ─ У тебя отстегнулась, наверное, пока ты в машине у меня сидел ─ не знаю, когда... Я не видел... А вот она увидела! Кинула мне в лицо вот это, ─ итальянец протянул Флорану его запонку, показав затем на свою скулу, где розовела царапина, ─ и бросила меня. Она считает, что бросила, ─ уточнил Мик. ─ Но на самом-то деле бросил ее я. Я, который "животное по натуре и воин света с джедайским сияющим членом наперевес", ─ пискляво-противным издевательским голосом спародировал свою бывшую Локонте, посмеиваясь. Но смех не был веселым. Скорее, он был раздраженным ─ Микеле явно не хотел об этом вспоминать.─ Спасибо, что вернул. А о девушке... Сочувствую, ─ пробормотал Фло, непонимающе вертя запонку в пальцах и глядя на присевшего рядом с ним Мика. ─ Ты, наверное, ее сильно любил?..─ Нет, ─ однозначно произнес Микеланджело сразу, не дав себе даже секунды на обдумывание. ─ Не любил. Трахался, Фло, только и всего. Если бы я ее любил, то не отпустил бы так просто. Я никогда не отпускаю нужных мне людей просто так и никогда не забываю то, что меня интересует. Расстался ─ да и дело с концом, ─ махнул рукой Локонте. ─ Живем один раз, поэтому делать нужно все, что пожелается, да и продолжать с ней встречаться ─ это явно не то, что мне хочется. Мозг мне и на работе могут выебать...─ Микеле, ─ осторожно спросил Флоран, потирая переносицу. Только что его, словно стрела насквозь, пронзила внезапная мысль: ─ Сегодня ведь не выходной?..─ Нет, с чего бы, ─ беспечно ответил Локонте, вольготно закидывая ногу на ногу.─ А... ─ ужас нарисовался на лице француза. ─ Пары?..─ Лично у меня сегодня, ─ посмеялся Микеланджело, ─ даже вечерников нет, так что я вполне себе свободно могу...─ А я?! Твою... ─ подскочил Фло, глядя на часы, стоявшие рядом с телевизором. Какой ужас! Начало третьей пары, а его, Флорана, нет даже близко к лицею! ─ Локонте, меня же уволят нахрен! ─ и мужчина рванулся в сторону спальни, к шкафу. ─ Хорош новый преподаватель: уволен через месяц работы за прогул! А я еще что-то Лавайе говорил!.. Сам-то!─ Это ты о той шлюшке, которая тебе вчера грудь свою за пропуски показала? ─ рассмеялся Микеланджело. ─ За пропуски в вузике пропуск преподу в трусики, ─ Мик, донельзя довольный собственной пошлятиной, зашелся в хрипе смеха. Затем, глядя на Фло, который поморщился от одного только воспоминания, Локонте примирительно поднял обе ладони перед собой. ─ Да успокойся ты, ─ попридержал итальянец Мота за руку. ─ У меня с директрисой, ─ состроил он хитрую мину, вспоминая приятные вечера тет-а-тет, ─ очень хорошие отношения. Вчера я написал ей о том, что ты болен, и она... Да Флоран, сядь ты уже, не маячь! ─ Микеланджело едва не вывихнул собственную руку и упал на диван лицом, едва не слетев с него на пол вслед за вскочившим мужчиной. ─ У тебя сегодня официальный отгул, сиди на заднице ровно.─ Отгул? ─ непонимающе переспросил застывший на месте Мот так, будто впервые в своей жизни услышал это слово. ─ Да, отгул. Если ты вдруг не знаешь, то это такая распрекрасная штука, когда можно спать до двенадцати, смотреть телевизор, жевать чипсы и наслаждаться жизнью, ─ усмехнулся Локонте. ─ Я все решил вчера, все окей! ─ и мужчина сложил пальцы в жест, который обычно показывают, когда все на подхвате. ─ Так хорошие отношения у нее, ─ имея ввиду директрису, проговорил Флоран, продумывая в голове план быстрого перемещения по городу к лицею, ─ с тобой, а не со мной, ─ грустно договорил он, вспомнив, что его машина осталась во дворе лицея, а поездка до работы на общественном транспорте убьет француза, который и так чувствовал себя нехорошо после "веселой" ночки, раньше, чем он вообще спустится в метро. ─ Надо ей позвонить, Мик, ─ итальянец в ответ на это уже ничего не сказал, а только, надув губы, вздохнул и, все так же лежа на диване, словно самый неповоротливый в мире тюлень, перевернулся с живота на спину. Микеланджело оставалось лишь посмеиваться над паникующим Мотом. Флоран взволнованно мерил шагами гостиную и пытался дозвониться до руководства. Он никогда не смел прогуливать: ни собственную учебу, ни практику, ни работу ─ слишком уж обязательным был Фло, просто до ужаса педантичным. ─ Да твою же мать, ─ выругался француз, в который раз уже отнимая трубку от уха для того, чтобы сбросить вызов. ─ Чтоб тебя!─ Может, занятия или встреча с кем-то назначена? На беззвучном стоит... ─ ненавязчиво предположил Мик, который уже съехал головой с дивана вниз и теперь нагло болтал ногами, положенными на спинку.─ Да нет, это у меня телефон фонит, ─ злился Мот. ─ Гребаная связь! Я за что деньги плачу?! Главное ─ на улице все в порядке, да даже в подъезде все хорошо, а дома!.. Постоянно сдыхает! Ух, сил моих нет! ─ Флоран отнял трубку от уха и заскрипел зубами от злости.─ Сквозь толщу бетона связь не проходит! Может, при строительстве...─ Чего? ─ не понял Фло, делая последнюю попытку дозвониться.─ Ну, бетон есть разных марок, и некоторые из них очень прочны, ─ пояснил Микеле. ─ Сигнал может не доходить, даже если ты под станцией сотовой связи жить будешь.─ Блеснул своим диплом архитектора? ─ кисло поддел Фло мужчину. ─ А теперь затухни, по-моему, вызов пошел...Шипеть в трубке перестало только тогда, когда Мот ушел к себе в спальню. Оттуда, Локонте слышал, донеслась быстрая сбивчивая речь. Но, видимо, в какой-то момент Флорана прервали и сказали, что все действительно в порядке, и он может спокойно себе болеть дальше: Микеле знал, что директриса лицея не любит повторять дважды, поэтому Фло быстро отключился. Однако из комнаты француз почему-то не выходил. Микеланджело подумалось, что Мот решил убрать постель: она с самого утра так и не была заправлена, а плед еще с ночи вообще валялся где-то на полу. Это итальянец за собой диван сложил ─ о же чудо, а не гость! Все так же вися вниз головой, Мик достал телефон и открыл первую попавшуюся игрульку, параллельно отвлеченно размышляя над тем, как бы заставить Флорана выговориться и все-таки рассказать о причинах таких снов и неврозов. Фло продолжал чем-то шуршаться в комнате, и Микеле ненадолго о нем забыл ─ тупая игрушка-убивалка времени на телефоне забавляла его.Мот же шуршал в комнате не просто так. Пока он разговаривал с директрисой, его телефон продолжал периодически фонить, поэтому мужчина и повторил свой вопрос дважды. После того, как он ушел в комнату, Мот прошелся от стенки до стенки: телефон артачился у шкафа и соизволил нормально работать только у окна под определенным углом. Может, Микеланджело и в самом деле прав: через толщу бетона волны не проходят, поэтому так связь себя и ведет?.. Фло было некомфортно даже после того, как он, услышав разрешение на отгул от начальства, положил трубку ─ будто что-то было не так. "Отличные ощущения после почти бессонной ночи", ─ Флоран не придал этому значения, прекрасно зная за своим организмом подобные казусы: из-за сильного недосыпа ему порой мерещилась всякая гадость, а все органы чувств становились невероятно восприимчивы к громким звукам и яркому свету. Мужчина хмыкнул и принялся заправлять постель, решив начать с валявшегося на полу пледа. Месяц его не доставал, и лишь вчера о нем вспомнил. Француз сложил его и открыл дверь шкафа, потянувшись на самую верхнюю полку. В голове вновь кольнуло, и Мот, не сдержавшись, схватился за виски ─ долбануло так сильно, что даже затошнило: сейчас точно все тараканы вместе с омлетом наружу вылезут, и неизвестно еще ─ через какое именно отверстие. Не удержав плед наверху, Флоран уронил его, больно ударившись о шкаф обеими руками, и, держа дрожащими пальцами виски, зажмурился. Впрочем, он почти сразу же открыл глаза, потому как с закрытыми веками мужчину тошнило еще сильнее. Матернувшись на собственный организм, Фло вновь поднял с пола плед.Что-то глухо стукнулось о пол.Какого черта?..Флорану стало совсем не по себе, если "не по себе" в принципе было применимо к его состоянию ─ в голосе, судя по ощущениям, что-то взорвалось. В глазах резко потускнело, а пол радостно покатился куда-то в сторону: Фло, подняв вещицу с пола, едва успел сесть на так и не заправленную им кровать. Камера. В его руках была маленькая черная камера. С полки грохнулась что ли?! И как он ее раньше не заметил? Впрочем, ничего удивительного ─ на ту полку он давненько не заглядывал, но... Мот ошарашено смотрел на то, что продолжал держать в руках. Голова перестала соображать совсем, однако в какой-то момент в мозгу словно екнуло, что эта маленькая сволочь и могла быть причиной неработающей связи в его квартире. Читал Фло где-то когда-то что-то про помехи и излучения, но мозг больше не желал соображать в этом направлении совершенно. Камера наблюдения.Сколько стоит?..Кто поставил?..Из гостиной раздался такой противный сейчас смех итальянца, продолжавшего беззаботно лежать на диване и играть в тупую игрушку, где нужно не допустить убийства сосиски [2].А в голове Флорана Мота что-то лопнуло. Третий раз за последнюю минуту.Сейчас он найдет в себе силы подняться и вмажет Локонте так, что тот еще не скоро вспомнит, как его зовут! На данный момент Флоран не мог чувствовать ничего, кроме ярости и дрожания кулаков. Мот глубоко дышал, силясь успокоиться ─ понимал, что терять самоконтроль ему ни к чему, и следует попытаться сдержать вспышку ненависти. Хотя бы до того момента, пока он не выйдет из комнаты.Фло сдержаться все-таки не смог. Камера глухо хрустнула под нажимом пальцев, и ее стеночки провалились внутрь.─ Флоран? ─ Мик, увидев силуэт хозяина квартиры, перевернулся, сел на диване, спустив ноги вниз, и перестал улыбаться, глядя на потемневшего Мота. Сейчас он был похож на настоящего душевнобольного. Даже сегодня ночью мужчина Микеле как-то немного больше нравился. ─ Кто-то умер? Лицей подорвали? Ты чего такой...─ Какой? ─ голос француза стал невероятно низким. Мужчину мутило.─ В зеркало на себя посмотри ─ спать еще дня три не будешь. Эй! ─ воскликнул итальянец, вскакивая с дивана на ноги, когда Флоран угрожающе стал надвигаться на него. Между ними было еще несколько шагов, однако Микеланджело уже кожей чувствовал флюиды злости, волнами исходящие от находящегося на грани истерики Мота. ─ Да что случилось-то?!─ Играешь со мной в ничего не понимающего, Локонте? ─ Фло еле-еле сдерживал себя от того, чтобы не разбить эту долбанную маленькую дрянь о голову мужчины. ─ Вот что случилось! ─ то бледнеющий, то краснеющий, Мот потряс находкой перед глазами Микеланджело. ─ Какого хрена она у меня в комнате, блять, делала?─ Видимо стояла, ─ непонимающе развел руками обвиняемый, во все глаза обалдело глядя то на француза, то на камеру. ─ Откуда ты ее достал-то? Прикольная, маленькая такая...─ Хватит выебываться! ─ выкрикнул Фло. Теперь мысль о том, чтобы разбить камеру о череп Локонте, казалось слишком мелкомасштабной. В голове закрутились мысли о колесовании, расстреле и линчевании в домашних условиях. Француза трясло от ярости так, что он даже раскачивался на месте. ─ Ты ее туда поставил?! Когда? Днем, когда квартиру "осматривал", вечером или вообще ночью ─ я не знаю... Ты, спрашиваю я тебя?─ Тихо-тихо, ─ отступая назад, прочь от дивана, Микеле даже немного запаниковал, не понимая, что вообще сейчас происходит. Локонте начал бояться, что Мот его попросту ударит. ─ Это не я! Ты сам-то ее не ставил, чтобы оградить квартиру от воров? ─ неуверенно предположил мужчина, продолжая осторожно, шаг за шагом, отходить назад. Все. Комната неожиданно кончилась. Стенка.─ Ты издеваешься? ─ от злости перед глазами Флорана заходили круги. ─ Ты издеваешься, Локонте, спрашиваю я тебя, мразь ты такая?! Я-то действительно готов был уже думать, что ты мне помочь решил, что ты... А ты... ─ в горле перехватило, и Мот заткнулся, пытаясь вдохнуть воздух. ─ Это ты издеваешься! ─ покрутил пальцем у виска Микеле. ─ Меня всегда забавляла домашняя коллекция, конечно, но... [3] ─ на этих словах Мот не сдержался и со всей дури стукнул рукой по стене, рядом с головой итальянца. Гипсокартонная стенка глухо ухнула пустотой внутри себя. ─ Да ты охренел, да?! Не делал я ничего! Больно-то мне надо за тобой следить! Сам превратил квартиру в Пентагон, а сейчас мне высказываешь, больной что ли? ─ Ты сам говорил, что живем один раз!.. ─ вырвалось у Фло. ─ Так же думал, когда камеру ставил, да?! Сам больной! Терять нечего?─ Голову! Голову потерять можно! ─ слова вырывались изо рта Локонте быстрее, чем орошали извилины головного мозга.─ Убирайся, ─ глаза Флорана сильно потемнели, стали почти черными, а под ними пролегли какие-то нездоровые, почти сиреневые тени. Рука, в которой француз продолжал держать уже разбитую небольшую черную камеру, сильно дрожала.─ Фло, ─ несмело повторил Мик, глядя на взбешенного преподавателя. Таким злым он мужчину еще ни разу не видел, даже тогда, когда они встретились впервые. ─ Да я же не в курсе вообще...─ Я сказал: пошел вон из моей квартиры! ─ очень членораздельно проговорил Мот, переходя на плохо сдерживаемый рык.─ Это не мое, ─ двигаясь боком, словно крабик, по стенке, покачал головой Микеланджело. Проигнорировать тяжелый взгляд Флорана, что делал мужчину чрезвычайно непривлекательным, было невероятно сложно, и итальянец почувствовал, как его тело дрожит помимо его собственной воли. Черт побери, ему даже стало немного страшно, и Мик уже готов был начать оправдываться за то, чего он не делал, и о чем даже не думал, лишь бы стереть с лица преподавателя философии это жуткое выражение.─ Ага, а у меня, похоже, развились мощные галлюцинации, которые можно руками потрогать! Лжец! Убирайся ко всем чертям! ─ дальше Микеле уже плохо понимал, что именно кричит Флоран, потому что тот отшвырнул и так отходящего итальянца с такой силой, что мужчина немного отлетел по коридору и упал, приложившись виском о шкаф. Не смертельно, но ощутимо больно. Слова о том, как, куда именно и насколько изощренно и глубоко он, Микеланджело, может засунуть себе свою помощь и сострадание, потонули в звоне в ушах. Не дав себе разлеживаться, Микеланджело, шатаясь, поднялся с пола ─ сначала на колени, а затем на ноги окончательно ─ и со всей злостью, которая и так скопилась в нем после проведенной с Фло ночи, а теперь закипела снова, послал Флорана очень далеко, надолго и пешим маршрутом. Спустя секунду Микеле влепил французу такую сильную пощечину, что его собственную руку словно раскаленным железом обожгло. На щеке Мота появился большой красный отпечаток. Резко развернувшись, Локонте схватил свою одежду, надел ботинки, не застегивая их, и действительно ушел, ничего больше не объясняя. Мужчина напоследок от души захлопнул за собой дверь, надеясь, что на Флорана после этого рухнет потолок. ***Мот относительно пришел в себя только через десять минут, когда понял, что под ногами смачно хрустнула помытая Миком тарелка, которую он, Флоран, захотел поставить в шкаф. Глубоко вздохнув, мужчина присел, поднял две половинки и соединил их. Из серединки выпал небольшой кусочек стекла, и Фло, пошарив рукой по ламинату, наткнулся на него кончиками пальцев. Не порезавшись, даже несмотря на то, что его руки тряслись, француз выкинул тарелку в мусорку. Затем Флоран поднялся и, чувствуя какой-то страх в горле, прошел обратно в гостиную, взял с рабочего стола парогенератор, включил его и затянулся. Он уже давным-давно бросил покупать сигареты и теперь курил вейп с диким уровнем содержания никотина. Ему нравилось наблюдать за клубами пара и за колечками. Сейчас же колечки не получались совсем, потому что Мота потряхивало, и горло его дрожало из-за нервов: пар выходил толчками, и дважды Флоран, не совладав с дыханием, вобрал слишком много и закашлялся, пытаясь восстановиться. Потом мужчина еще раз затянулся и, выдыхая, понял, насколько же все сейчас плохо. Локонте ─ скотина последняя, а еще за причины нервных срывов выпрашивал, сволочь! Француз, все так же сажая батарейку вейпа, подошел к ноутбуку, включил его и вставил флеш-карту из разбитой камеры в адаптер. Затем, пока компьютер соображал, что к чему, Фло пробил логотип агрегата по интернету. Как оказалось, данная модель подразумевала, что записи могут транслироваться в какой-то архив и на адрес, видимо, личный ─ Флоран так и не понял до конца.─ Ну, посмотрим, чего ты там успела наснимать для своего итальянца, подруга, ─ обратившись к камере, прошипел Мот, затягиваясь все сильнее и сильнее. Вейп затрещал, и забывшийся Фло до боли во рту и выступивших на глазах слез обжег слизистую. Ноутбук гудел, прогружая информацию с носителя. Файл отчего-то весил довольно много и, как бы того ни хотелось Флорану, был неповрежденным, а это значит, что сейчас он увидит, во сколько именно Микеланджело установил эту сраную камеру на шкаф. Фло затянулся, да посильнее, и...Следующее, что Мот вспомнил, когда его приступ паники, наконец, все-таки дал ему, Флорану, возможность хотя бы вздохнуть, так это то, что вейп выпал из вновь затрясшихся рук, а сам он раскашлялся, да так, что на глазах выступили слезы.В левом нижнем углу видео была дата съемки. И этим днем были сутки перед тем, как Флоран провел свою первую пару в лицее.Это исключало даже саму возможность вины Микеле, который о существовании француза в то время даже не знал, однако Фло не мог об этом думать. Он вообще об итальянце забыл. Поставив видео на ускорение, мужчина, глядя на то, как эта маленькая глазастая падла транслировала запись даже по ночам, когда он, Мот, вертелся на кровати, охреневал все больше и больше. И понимал, что все больше и больше начинает паниковать. Молчаливым изваянием застыв у окна, Флоран почувствовал, как у него окончательно сдали нервы ─ он не мог больше даже бояться. Кто-то имеет открытый доступ в его квартиру ─ ведь эту автономную камеру нужно было периодически подзаряжать или менять батарею. Он не понимал, что происходит, и кто вообще мог это сделать, но ему нужно что-то решать, поэтому Мот принялся лихорадочно соображать. Мысль о том, чтобы обратиться в полицию, надолго в его голове не задержалась: ему не хотелось иметь никаких дел с этой продажной структурой ─ он давно уже понял, что правды там нет. Хотя, конечно, можно будет обратиться, если он, Фло, сам в этом быстро не разберется, но они ведь вполне могут как-нибудь докопаться до его прошлого, чего Флорану не хотелось совершенно, пока будут проводить расследования. Если будут их проводить. Внезапно его пронзило: если есть одна камера, значит, могут быть и другие! Он, надеясь, что это поможет, взял телефон и, вертясь вокруг себя, внимательно посмотрел на комнату через объектив, включив вспышку. Так и есть ─ на гардине появился засвет. Подставив стул к окну, Фло аккуратно потянулся вверх и пальцем поддел небольшую продолговатую камеру.Вот же сука.Не желая даже смотреть, что она там могла заснять и за какое время, Мот от души стукнул камерой по стенке и выбросил ее в мусорное ведро. Пройдя с телефоном по всей квартире, Флоран больше ничего подобного не обнаружил. Но это его совсем не обрадовало ─ он все равно уже был в заднице. Мужчина вновь сел на диван в гостиной и, потирая лоб дрожащей рукой, задумался: ну не выжил же он из ума, в конце-то концов ─ не мог он поставить камеры и забыть про них! Если это был не он сам и не Микеланджело Локонте, то кто это вообще может быть? Кто знает, где он живет? Кто, твою мать, имеет беспрепятственный доступ в его собственную квартиру? Флорану вдруг, неожиданно даже для него самого, подумалось о прошлом. Чисто теоретически, это ведь могли бы быть те люди, от которых он когда-то бежал. Или те, кто отвез его в Торонто. Вспомнился Жак, которого Фло первый и последний раз в жизни видел еще в Аржантее, хозяин борделя в Торонто ─ Мот очень надеялся, что он тоже сгорел в том пожаре, все люди, которые когда-либо заказывали Флорана. Он помнил почти всех их, хотя давно стоило выкинуть из памяти каждого, кто методично его рушил.Все это, конечно, имеет место быть, однако... Не поздновато ли для мести? Месть, конечно, хороша холодной, но все-таки она не должна быть заморожена годами? Да и как они могли его найти? Он ведь никому ничего не рассказывал, в сознательном возрасте нигде и словом не обмолвился о том, что пережил. Не называл имен, не намекал на события минувших дней... Никто, ни одна живая душа не знает и вряд ли когда-нибудь узнает о его прошлом. У Фло появились стремления, мечты. Он воспитал в себе личность ─ взамен той, которую загнобило с рождения, растоптало рабством в двенадцать и добило пожаром в шестнадцать. Он давно окреп, вырос и теперь с улыбкой смотрит на все проблемы, которые появляются в его жизни, потому что считает, что нет ничего страшнее, чем те шрамы в голове, которые беспощадно когда-то сдавливали всю его сущность.Однако сейчас проблема все-таки была, и она была серьезной. Если все так, как думается Флорану, то как они вообще умудрились его найти спустя столько лет? Как узнали, где он живет, кем работает, как достали ключи?!Вопросов было больше, гораздо больше, чем ответов на них. Фло понял, что ему нужно покурить. Срочно. Подняв с пола вейп, Мот крепко выругался про себя ─ крышка под баком из-за падения немного отошла в сторону. Надо будет отнести в ремонт, там подкрутят. Однако пока что ему это не мешает. Главное, что генератор работал так же хорошо, как и раньше. Флоран, дрожа, сел перед ноутбуком и, глядя на ускоренное воспроизведение, затянулся и выпустил клубы пара. Потом еще раз. И еще раз ─ пока голова не закружилась. Понимая, что он зря вспомнил о всех этих людях из прошлого, Фло, однако, уже не мог себя остановить: в голове возникали новые образы, воспоминания вновь терзали его и без того уставшее тело и бередили старые раны в разуме.Воспоминания о городе его, Флорана, греха ─ о Торонто ─ мерзким смрадом заполняли душу. Этот город полон беспричинного страха, всепоглощающей ненависти. Он так же мертв, как и серый безликий дождь, поливающий его улицы. Торонто ─ это отрава, яд: все, каждый закоулок, каждая улица, каждый проспект, было заполнено бессилием и невозможностью что-то изменить. Флоран Мот прекрасно помнил город собственного греха, ставшего ему и могилой......И, как бы то ни было странно, спасением. ***После того, что случилось, Флоран долго и бесцельно мотался по улицам, раздирая себя изнутри на части: он просто побежал, как трус, как последний предатель, побежал, сверкая пятками, и оставил всех своих братьев, свою семью ─ да, именно так парень и думал о своих соседях по комнате, хотя, естественно, никому из них ни разу об этом не говорил ─ там. Погибать! Он бросил слепого Леона, который точно бы не смог самостоятельно выбраться из горящего здания. Бросил немого Джино, который физически не мог позвать себе на помощь и наверняка надеялся на то, что Фло поможет ему. Бросил и остальных ─ Фила, Томаса...Мир оказался еще более безумным, чем Флорану думалось раньше, хотя безумнее уже просто некуда. Счастливый конец для каждого? Нет. Выживание потребовало от Фло слишком многого: крови и жертвы чужой жизнью во имя спасения своей собственной. Жизнь ─ игра, и Флоран научился в нее играть с самого рождения. Только вот почему после спасения из огня у него возникло ощущение, что именно сейчас он все-таки проиграл? Сгорел там же, вместе со всеми.Он не спас их так же, как не смог спасти и свою сестру несколько лет назад. Честно говоря, Фло даже не был уверен в том, что она находилась в этом же районе, в городе, в стране. Он вообще относительно нее ни во что больше не верил. Но она жива — ему больно было думать о том, что эти мрази могли убить ее еще в Аржантее, этого не могло произойти, только не с ней!.. Фло не желал быть откровенным с самим собой и просто-напросто боялся, не хотел смотреть правде в глаза: ведь, если подумать, маленькая девочка точно не смогла бы противостоять взрослым, которым для ее убийства и усилий-то серьезных прикладывать не нужно. Как не пыталось мироздание сломать Флорана за эти годы всевозможными мыслями о том, что его сестра мертва ─ так оно мальчика и не доломало: он все еще маленькой, самой крошечной частью своего сознания верил в то, что Маэва жива. Хотел верить. Думал, что верит. Но тогда отчего же он, Флоран, рванул оттуда, забыв о ней, спасая свою собственную шкуру? Почему не встал тогда с земли, не рванул к хозяину этого притона, почему не выбил тогда из него чертово признание, пока в этой суматохе никто не обратил бы на них внимание?.. Внутренний голос Фло постоянно напоминал своему обладателю о том, что было бы полным идиотством соваться в этом ужасе куда-либо в сторону хозяина борделя, который, скорее всего, и не знает ничего, вместо того, чтобы бежать со всех ног без оглядки на пепелище. Парню легче от этих мыслей вообще не становилось. Флорану было так чертовски плохо, что ему казалось, будто он буквально гниет изнутри: душа из-под самого корня гниет, гниют все воспоминания о прошлом, гниет все, что когда-то связывало Фло с самим собой. И источник этого гниения из себя ему никак не выдрать. Возможно, ему просто нужно было сгореть там, в этом огне, вместе с остальными?.. Стать еще одним порядковым номером, сухой цифрой, что исчисляет количество жертв, записанных в полицейском отчете?.. Об этом пожаре ведь наверняка будут говорить ─ может, напишут в газете или покажут по телевизору, где зрители, возможно, увидят нечеткое из-за пикселей изображение комнаты, в которой лежит пять обгорелых трупов ни в чем не повинных мальчишек и почему-то нет шестого. Нет Флорана, который так и остался там навсегда.Парень совершенно не знал город и не понимал, где он находится. Вокруг постоянно были какие-то хозяйственные постройки, а вдалеке он угадывал огни большого города, отражающиеся в воде озера Онтарио, из чего сделал вывод, что все это время их держали в каком-то промышленном районе или в дранном районе гетто, максимально удаленном от зоны нормального города. Идти Фло было, без преувеличения, некуда, и даже просто по улицам сейчас передвигаться было невероятно опасно. В итоге Флоран больше половины недели мыкался по каким-то переулкам, пару раз прошел вдоль какой-то трассы, пугливо прячась за посадками, и не видел абсолютно никакого выхода из сложившейся ситуации. Мальчик был настолько слаб, что даже думать не смел о попытке найти хотя бы церковь ─ плевать ему уже на то, что с ним сделал тот католический священник: как дом Божий мальчик это место уже не воспринимал и, если выкарабкается, не воспримет никогда. Нужно было ему туда для того, чтобы получить кров и еду. Однако на обозримой местности Фло не увидел ни единого шпиля, а сил для того, чтобы рыскать по улицам, у него нет, да и вообще сил нет ни на что ─ он же просто на месте падает! Вот уже четвертый день Фло душил дикий кашель и заложенный нос ─ похоже, что после пожара он все-таки подхватил серьезное воспаление. Кроме того, у него сильно болело горло. Сил совершенно не было еще и потому, что ночью Флорану никак не удавалось нормально уснуть из-за дикого испуга и дрожи: весной в Торонто слишком холодно ночами, да и от того, что мальчику приходилось спать буквально на голой земле, все его тело болело, словно после проехавшегося по нему танка. Мальчик, естественно, не знал, что именно чувствует человек, по которому проезжает такая огромная бронированная машина, но ему казалось, что ощущения очень даже похожие.Еще ему приходилось каждый вечер прятаться, и как можно лучше: от пьяных в стельку опасных придурков, которые шлялись по ночам, от полицейских с жесткими дубинками, которые могли избить его, обыкновенного бродяжку, коими, впрочем, наверняка пестрил этот ужасный город. Да и, в конце концов, от возможных преследователей, которые ─ Фло знал! ─ ринутся его искать, если не раньше, то позже. Несмотря на свою ситуацию, Флоран смотрел на вещи довольно трезво и осознавал, что эти люди видят в нем реальную угрозу ─ он ведь может прийти в любой полицейский участок, находящийся поблизости, и выложить все, как на духу, о том, что именно пришлось ему пережить за последние годы, а также буквально указать пальцем на то место, где его держали, и на людей, которые методично рушили его тело и разум. Да, он может, только вот кто в этом прокуренном участке прислушается к грязному иностранному оборванцу с улицы, собственными губами признавшемуся в том, что его трахали четыре года кряду и почти сломали?И Фло понимал, что никогда туда не сунется. Бесполезно. Не послушают. Выгонят или изобьют. В этом был весь Торонто ─ большой город с не менее большим количеством коррумпированных жестоких людей, и слабо верится, что когда-нибудь здесь что-то изменится… Но и это не самое страшное ─ больше всего Флоран боялся, что его вернут обратно в этот гадюшник ─ он не обманывался верой в правосудие и прекрасно знал, что каждый бордель кто-то крышует. И где же вероятность того, что после своего признания Фло будет в безопасности? А когда его вернут, от него не останется вообще ничего: Флорана изобьют до такого состояния, что он так и сдохнет на месте, и это как минимум. О максимуме думать Фло не хотелось совершенно ─ слишком уж много там было извращенцев всех мастей, которые предпочитали групповой секс: обычно на растерзание этим подонкам хозяином отдавались либо ?новенькие?, либо совсем уж провинившиеся несчастные. Лучше сдохнуть, чем пережить это снова. Флорану, в свое время, когда его только привезли в Торонто, так же ?повезло? оказаться в числе этих бедняг. Это ?посвящение? на, как минимум, десятом круге Ада разбило многих, и Флоран сам не понял, что именно помогло ему тогда выдержать подобную экзекуцию. Конец, в любом случае, будет один и тот же: что так, что этак ─ Фло подохнет прямо там, под телами этих мразей.Долгих четыре дня спал Флоран где и как попало ─ главное, чтобы было безопасно. Француз своими перебежками дошел до какого-то райончика, небольшого, с частными участками, однако кое-где виднелись и четырехэтажные дома. Ел мальчик очень мало, а иногда день проходил без еды совсем: денег у него не было совершенно, да и взяться им было неоткуда, и вскоре, буквально на третьи сутки, он совершенно перестал считать зазорным отбирать окостенелый хлеб у голубей. С одной стороны хлеб обычно был подернут зеленоватой плесенью, но зато другая его половина почти всегда была относительно чистой. Нос все равно был сильно заложен, так что Фло даже не чувствовал запаха этой гребаной гнили ─ у Флорана было стойкое ощущение, что дышать нормально он не будет уже никогда. Мальчик попытался оторвать небольшой заплесневелый кусок, но у него совсем не было сил из-за нескольких почти бессонных ночей и болезни. Горло ужасно драло, а жесткий хлеб, который вскоре все-таки поддался трясущимся пальцам, еще сильнее раздражал больную слизистую крошками. Фло поперхнулся, однако нужно было бы радоваться и этому: в живот уже слишком давно ничего не падало, там и от желудка-то, наверное, мало что осталось. Кое-как съев пару кусочков этого ужасного хлеба, Флоран, еле переставляя ноги, шаркая ботинками по мокрому асфальту, снова пошел... Куда? Не знал и он сам. Просто пошел дальше, потому что нельзя было оставаться на месте, пусть и сил у тебя вовсе нет. Губы ссохлись, и Фло, даже если бы и захотел, не смог бы произнести ни слова молитвы для Богоматери, ни слов ненависти в сторону тех, кто довел его до такого. Кажется, именно тогда он повторно проклял все, что связано с верой и божествами. Он же совершенно не виноват в том, что оказался здесь! Неужели именно это было нужно им, всемогущим?! Силы его покидали с каждым шагом, да все стремительнее и стремительнее: темнело, а Флорану вновь было нужно найти безопасное место для ночлега ─ ему прекрасно подошел бы заброшенный дом или забытое людьми и Богом место в каком-нибудь загородном парке, будь там хоть трижды холодно ─ и передохнуть, поспать, хоть несколько часов. Главное ─ поспать, просто нужно поспать...Фло шел, шел, шел ─ теперь уже по какой-то улице, сплошь застроенной частными домами, в которых горели окна, и ему было так тяжело ощущать, что там, внутри, сидят счастливые семьи, в которых все, как полагается ─ дети, родители и какая-нибудь милая кошечка или щенок. А вот он никому не нужен. Он действительно никому не нужен. От слабости Флорану хотелось потерять сознание, но ледяной дождь, начавшийся, по ощущениям, лет сто назад, а на деле ─ минут пять, своими острыми каплями не давал ему утонуть в темноте. И когда эта холодная влажная пелена совсем накрыла его разум, он почувствовал, что умирает ─ он попросту перестал ощущать боль и усталость и быстро осел, почти рухнул животом на ледяной асфальт, очень больно стукнувшись обо что-то головой. Теперь Фло просто лежал на мокрой земле, чувствуя щекой холод и мелкие камешки, которые больно впивались в кожу. Что ему в этот момент всякие мифические понятия о вере или любви, правде или надежде? До этого никому нет дела, как и до него: он же не нужен никому, никому не нужен, никому, кроме себя самого. Да и себе не нужен ─ зачем уже? Он не хотел возвращаться в свою жизнь, где его износили, как драное пальто, все, кому не лень, все, кому не было брезгливо прикасаться к его исковерканному телу.Сквозь дымку тихой пустоты, что окутывала его голову, Флорану думалось о том, как ему хотелось бы постучаться кому-нибудь в дверь, попросить, чтобы выслушали и пожалели ─ он же так мало этого слышал в своей жизни. Точнее, не слышал совсем. Если бы в его жизни было много любви и заботы, то откуда бы было вообще взяться "детскому дому" и методичному насилию? Хотелось рассказать хоть кому-нибудь о том, что ему пришлось пережить, поведать о том, как ему плохо, лечь на колени к этому человеку, взять его за руку, ощутить тепло и заботу, которые Флоран ни разу не видел в этой жизни, и поспать. Просто ощутить себя в безопасности. Он устал. Шестнадцатилетний парень устал от жизни, в которой ему с самого рождения, а последние четыре года, которые он находился в Торонто ─ в особенности, приходилось выбирать между плохим и самым худшим. Флоран невыносимо устал цепляться за тщетные, едва теплящиеся надежды в духе "а что, если?..", и поэтому в душе уже почти ничего не осталось, кроме страха и злости на свое прошлое, настоящее и эфемерное будущее.─ Эй, ты в порядке? ─ неожиданно раздалось над головой Фло. В ушах противно зашумело и загудело, поэтому мальчик расслышал обращение к себе лишь тогда, когда его окликнули еще раз. ─ Господи... Эй! Ты слышишь меня?!─ Ч-что? ─ Флоран с трудом открыл глаза, чувствуя щекой капли, которые отскакивали от асфальта. Рядом с его лицом лежал камешек и от его острых скошенных краев капли то и дело больно рикошетили Флорану прямо в дрожащие от нервов веки. Фло надрывно раскашлялся, чувствуя боль в легких.─ Эй, вставай! Ты плохо выглядишь. Боже мой, у тебя же кровь на лице... Ты сильно ударился? ─ взволнованно спросила женщина, присев рядом и протянув руку для того, чтобы помочь незнакомому мальчику подняться. Фло совсем не отреагировал, так и продолжая лежать на животе. ─ Я могу тебе помочь? Почему ты не встаешь? Ты что-то повредил, эй? ─ Я… Я… ─ заикаясь, Флоран не мог и слова выговорить из-за слабости. ─ Вы-ы…─ Как ты себя чувствуешь? ─ повторили вновь, но внезапно голос осекся.─ Что там? ─ громкий властный баритон донесся до ушей француза. ─ Лили, ты чего там застряла? Быстро сядь обратно в машину, ты простудишься! ─ Флорану, словно сквозь подушку, послышался звук открывающейся двери автомобиля.─ Да подожди ты, ─ отмахнулась женщина от голоса и, сидя на корточках, продолжила, обращаясь к молодому парню, который лежал на асфальте у ее ног. ─ Ну вставай! Ты упал около моей машины, погнул бампер. Как ты вообще так умудрился?.. Я как раз в это время хотела сдать назад, в зеркале никого не было ─ и тут ты, буквально из ниоткуда! ─ договорив, женщина вновь потянула Флорана за плечо, чтобы поднять его, но испугалась того, что Фло со стоном дернулся в противоположную сторону. ─ Бог мой, ты что-то себе сломал?! Он... Тайлер! У него же кровь на ногах! Неужели это из-за меня, Господи?!.Засохшая на штанах кровь, что появилась после того, как Фло разбил окно, спасаясь из пожара, совсем размылась из-за воды, поэтому Лили и перепугалась. В этот момент Флоран, наконец, увидел лицо женщины отчетливо. Настолько отчетливо, насколько ему позволял это сделать дождь. Перед ним была невысокая дама в светлом, слишком легком для такой погоды пальто, которое уже полностью потемнело от льющейся с неба воды. У нее были черные густые волосы и бледное, почти мраморное лицо. Глаза незнакомки были добрыми, хотя черты лица, в целом, даже могли заставить насторожиться: слишком уж острые, угловатые.Флоран поджал губы и, с трудом подняв голову от асфальта, осмотрелся. Увидел немного. Серая машина. Женщина и мужчина, только что подошедший к ним с зонтиком. Все понятно: он, Фло, не видел, куда идет, и на него накатила слабость, что и неудивительно вовсе ─ после перенесенного-то... Эти люди ─ вероятно, муж и жена ─ собирались куда-то отъехать по своим делам, но женщина не увидела в зеркало худую фигуру француза, который уже осел на землю, и врезалась в него задним бампером, окончательно этим мальчика опрокинув. Все это пронеслось у Флорана в голове быстрее, чем расчет на раз-два. Но, хотя мозг работал прекрасно, сил на то, чтобы подняться, у парня не было совершенно.─ Ты можешь встать? ─ Лили потянула парня за куртку на себя снова, и Фло, упершись ладонями в противный мокрый асфальт, перевалился на спину, уже почти не чувствуя, насколько сильно он замерз. Немощь не позволяла ему подняться, но Флоран сделал еще одну поистине героическую попытку, которая, наконец, увенчалась успехом. Подтянув колени к себе, француз, уже совершенно не ощущая холода, остался сидеть на земле, подогнув ноги под себя, в то время как пара, нависшая над несчастным, непонимающе наблюдала за ним из-под зонтика."Лучше бы додавила, ─ подумалось Фло, ─ чем так сейчас здесь оставят..."─ Пойдем, ─ вдруг властно произнес мужчина. Флоран испугался и задрожал сильнее прежнего: подобный тон он не любил ─ в "детском доме" за этим всегда следовало такое жестокое избиение, что потом сутки невозможно было подняться с кровати, ведь болело все и внутри, и снаружи. ─ Вставай, сейчас же. Заходи в дом.─ В дом? ─ непонимающе пробормотал Фло. Ему показалось, что он ослышался: просто подсознание выдало желаемое за действительное. В легких вновь противно закололо. ─ К вам? ─ Ты что, не понимаешь английский? ─ вспылил было мужчина, но его спутница постаралась быстро его успокоить, взяв за руку. Не очень-то у нее это вышло ─ Тайлер продолжал сурово смотреть на мальчика.─ Я француз... ─ тихо начал Флоран, непроизвольно съеживаясь от испуга, ─ но я отлично понимаю английский, господин...─ Быстро зайди внутрь, ─ по-французски прикрикнул мужчина на парня вновь. ─ Сними, ─ минуту спустя, мужчина дернул Флорана за рукав его куртки. Грязная, насквозь мокрая, она противно хлюпнула. Тайлер брезгливо прищурился и положил одежду на пол. Все правильно: ей не место рядом с чистым и красивым. Как и Флорану. ─ Гостевая ванная справа по коридору, ─ жестко добавил хозяин дома. ─ Полотенце, и халат ─ темный, махровый ─ возьмешь в шкафу прямо за дверью. Третья полка. Тапочки на самой нижней полке.─ Благодарю, ─ хрипло и тихо пробормотал Фло. Так слабо, что мальчик сам удивился ─ наверное, громко он умел только стонать. ─ Пойдем, я помогу тебе, ─ без тени брезгливости, которая так и сквозила в Тайлере, Лили, до этого молчавшая, подтолкнула мальчика вперед и зашла с ним в гостевую ванную для того, чтобы достать ему вещи. Фло продолжал стоять на пороге, не решаясь сделать шаг вперед. И шаг назад он сделать тоже не решался, потому что позади него были улица, холод и страх. ─ С-слушай, ─ неловко произнесла хозяйка дома, подходя к нему, ─ твой испуг был такой силы, что... ─ и Лили осторожно развернула ничего не понимающего Фло лицом к зеркалу. Тот замер. Глубоко вдохнул, еле-еле удержавшись за умывальник, и почувствовал дрожание в горле. Женщина придержала мальчика за плечи, чтобы он не осел на пол окончательно.─ Эй, тише, тише, ─ произнесла она, стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал уверенно и спокойно. ─ Ты знаешь, есть такие краски, которые... Зато, ─ заметив, как Флоран побледнел, Лили пробормотала: ─ Зато ты жив и здоров, не так ли?..─ Да, ─ еле-еле выговорил Фло, не оседая на пол окончательно только потому, что держался за что-то ─ а вот за что именно, он сам не понимал. ─ Да...─ Вот халат, вот тапочки, ─ Лили кивнула и отошла к двери. ─ Все в порядке? ─ взволнованно уточнила она.─ Да, ─ тихо ответил Флоран, разворачиваясь от зеркала к женщине.─ Тогда я пойду. Выйдешь, поверни направо, там у нас столовая, думаю, тебе нужно поесть, ─ Лили обеспокоенно окинула взглядом парня и осторожно закрыла за собой дверь.Фло вновь повернулся к умывальнику и взглянул на себя. В зеркале отразилось худое, осунувшееся лицо со светлыми, будто выбеленными прядками, что так четко выделялись на фоне природных черных волос парня. Лили подумала, что это случилось из-за испуга во время столкновения, но Флоран-то знал, что его седина появилась раньше ─ в тот момент, когда он увидел чернеющую кожу Рика. В тот момент, когда после падения легкие отказались работать. В тот момент, когда он, отбежав порядочное расстояние по каким-то проселочным дорогам, понял, что все его братья сгорели в том внезапном пожаре.Ему всего шестнадцать, а он...Седой.Фло всхлипнул. Этого он не ожидал.Вытерев простуженный нос, Флоран, больше не глядя на себя в зеркало, дошел до двери и судорожно трясущимися пальцами закрыл замок с обратной стороны. Парень снова шмыгнул забившимся носом и, включив воду, едва не застонал от блаженства ─ это ли сейчас не счастье? Совсем немного побыть в теплом доме, принять душ с горячей водой, а не с той, едва теплой, в "детском доме", а если ему еще и поесть удастся... О том, что будет дальше, думать не хотелось, ведь Флорану было так хорошо сейчас, когда вода, обволакивая его уставшие мышцы, смывала с кожи грязь, вонь гари и оставшуюся прилипшую к коленям, бедрам и предплечьям кровь. Фло помылся очень быстро ─ так его приучили в "детском доме"─ сложил конвертом свою грязную одежду на полу, потому что боялся запачкать что-то, и, надев на себя теплый махровый халат и подрагивая от прохлады, вышел из ванной комнаты. Повертев головой, мальчик заметил женщину в конце коридора, которая поманила его жестом. И Флоран, шаркая тапочками, которые были ему совсем не по размеру, пугливо подошел к ней.Он оказался на пороге довольно просторной столовой. Лили показала парню на стол, где стояли нарезанные хлеб, сыр, кусочки ветчины и горячий дымящийся чай. У Фло окончательно, прямо до тошноты, повело желудок ─ он ведь, по сути, не ел уже несколько дней, но парень все продолжал неуверенно топтаться на входе около арки.─ Чего ты? ─ непонимающе спросила женщина, глядя на испуганное лицо Флорана.─ Это все для меня? ─ дрожащей ладонью мальчик неуверенно указал на стол.─ Это тебе, конечно же, ─ согласно кивнула Лили, заметив, как сильно трясется рука Фло. Взяв француза за ладонь, она произнесла: ─ Ты выглядишь уставшим, поэтому сначала поешь и выпей чай для того, чтобы согреться. Когда ты закончишь, проходи в гостиную. Мы с мужем не будем тебя смущать: потом поговорим. Хозяйка дома вышла из столовой, давая Флорану возможность поесть одному. Маленький француз же, теперь совершенно не смущенный обществом этих людей, буквально набросился на еду, забыв о правилах приличия ─ да какие там правила, если есть хочется так, что желудок узлом завязывается и едва ли не к позвонкам прилипает?! Фло казалось, что он в жизни не ел ничего, что было бы вкуснее этой ветчины и сыра. А чай ─ чай был таким ободряюще горячим, что Флоран почти сразу же почувствовал какой-никакой, а прилив сил. Быстро завершив свою маленькую трапезу, парнишка помыл за собой небольшие тарелочки, собрал все крошки со стола и расправил немного съехавшую из-за него скатерть.На самом деле, Флоран, конечно же, совершенно не был готов к разговору с Тайлером и Лили. Он боялся их. Однако избежать этого было нельзя ─ он серьезно перед ними в долгу: они пустили его, незнакомца, в свой дом, накормили... Однако Фло все равно было невероятно страшно ─ мальчик чувствовал робость и нарастающую панику. Тихо прокравшись по коридору, француз, склонив голову, прошел к дивану ─ как назло он находился на другой стороне комнаты. Пересекая гостиную, Флоран кожей чувствовал, как за ним наблюдают: это ощущение ни с чем нельзя спутать ─ слишком знакомый оценочно-примерочный взгляд. В "детском доме" по-другому на тебя и не смотрели.Мальчик неловко присел на краешек кожаного дивана, положил перед собой руки и, выпрямив спину, опустил свой взгляд в пол. Так учили. Так правильно. Ты послушный, Флоран. Мокрые пряди сбились и неприятно щекотали лоб, однако Фло не смел двинуться даже для того, чтобы поправить волосы. С ним не начинали заговаривать, и Флорану пришлось поднять голову и посмотреть перед собой. В глазах то и дело мутнело.Тайлер сидел на кресле почти напротив него, закинув ногу на ногу, и держал в руках раскрытую газету. Однако мужчина ее не читал ─ он просто смотрел поверх нее на Фло, но все-таки не стремился начать разговаривать с ним. Лили в комнате не было, но Флоран, спустя секунду, услышал ее быстрые шаги с лестницы и вот женщина присела рядом с французом на диван.Нельзя было сказать, что эти люди божественно красивы. У них была обычная внешность, а у мужчины — даже немного отталкивающая: из-за густой черной бороды, суровых голубых глаз и общей грузности. Но если внимательно всмотреться в эти лица, то они обретали какой-то новый вид, становились по-своему симпатичными. Однако все окружающее казалось мальчику таким иллюзорным, что он всерьез подумал о том, что это сон. Что он сейчас проснется и окажется на теплотрассе, где ночевал прошлой ночью. Поэтому, чтобы сосредоточиться на реальности, Фло немного вытащил ноги из тапочек и коснулся пятками прохладного паркета. Стремясь занять как можно меньше места, Флоран свел колени, чувствуя, как по мышцам то и дело проходится судорога, и как они отказывают из-за этого.Женщина, продолжая сидеть рядом с Флораном, спокойно улыбнулась и, протянув руку, погладила Фло по все еще мокрым волосам, которые из-за воды начали виться.─ Как тебя зовут? ─ спросила она. Лили была полной противоположностью мужчины, который то и дело кидал на Фло суровый взгляд, и рядом с ней Флорану становилось так спокойно, как не было спокойно еще никогда ранее. Мальчику было страшно ощущать это умиротворение. Он не смел обманываться этим ложным спокойствием, зная, что совершенно никому нельзя верить. Где вероятность того, что эти люди не те, кто захочет вернуть его обратно? Где вероятность того, что сейчас из темной арки, ведущей к лестнице на второй этаж, не выйдет какой-нибудь Жак, как тогда, в детстве?─ Зачем Вам мое имя? ─ тихо пробормотал Флоран, чувствуя, как его веки непроизвольно дергаются. Парень сквозь противную садящую резь в груди ощущал, как у него болит лоб, так, что хотелось сжать голову тисками, чтобы это хоть как-то отвлекло. В горле резало, но Фло не позволял себе раскашляться ─ нельзя лишний раз раздражать этих людей.Он послушный мальчик. Он помнит, чем однажды закончился приступ кашля для Филиппа. Клиенты тогда выбирали их в общем зале, и неловкое тихое покашливание обернулось для соседа Фло тремя днями в "одиночке" ─ так называли эту комнату подростки между собой. Ты вещь. А неодушевленные предметы не кашляют.─ Что значит ?зачем?? ─ не поняла Лили, удивленно вскинув свои черные красивые брови. Голос ее стал жестче. ─ К взрослым людям такие же взрослые люди всегда обращаются по имени, согласен?─ Ко мне взрослые по имени не обращались… ─ ответил Фло, вспоминая, как именно к нему обращались. И что именно после этого делали.─ В таком случае, как же тебя тогда называли? — женщина теперь уже непонимающе смотрела на парня, словно не знала, как себя вести дальше.─ Не по имени… Шл... ─ француз запнулся. ─ Шлю... ─ Фло, так и не договорив ни с первого, ни со второго раза, закрыл глаза и повторил это в пустоту в третий раз, теперь сказав слово полностью, внешне без каких-либо эмоций вообще, будто принимая это как само собой разумеющееся. Потом парень, не выдержав, отвел от Лили взгляд: женщина смотрела на него с непередаваемым ужасом. ─ По-всякому называли… Много слов существует для таких, как я…─ Для таких, как ты? Это родители тебя так называли? ─ непонимающе покачала головой женщина, всплеснув руками. — У тебя что, нет паспорта? ─ Не родители. А паспорта... Паспорта не было. Я без дома с одиннадцати... Нет, с двенадцати лет. С двенадцати же паспорт не выдают. Вроде бы...─ Без дома? Почему? Как так вышло, что…Губы Флорана исказила болезненная полуулыбка. Ему было тяжело об этом говорить. Очень тяжело ─ он даже не думал, что это будет настолько трудно. Фло понимал, что эти люди не виноваты в том, что он вынес, но говорить об этом ─ нет, ну пожалуйста, не заставляйте, ведь это так больно.─ Не хочешь говорить? ─ уточнила Лили, глядя попеременно то на француза, то на мужа, прося у последнего хоть какой-нибудь поддержки. Тайлер сидел, покачивая ногой и продолжая держать газету в руках. В его глазах не было не единой нотки сочувствия к ребенку. ─ Я не настаиваю. В таком случае, скажи, как тебя называли друзья? У тебя же есть друзья? Могу ли я тебя тоже так называть?─ Б-были... ─ воспоминания о произошедшем были еще слишком свежи для того, чтобы Фло мог спокойно рассказать что-либо, поэтому Флоран заткнул рот рукой и всхлипнул, не контролируя себя. ─ Говори, ─ строго велел Тайлер, окончательно решив взять ситуацию в свои руки. Ему надоел этот цирк. Еще истерики тут не хватало! ─ Говори сейчас же. ─ Что говорить? ─ силой заставив все же себя успокоиться, понуро уточнил парень, глядя исподлобья на взрослых. Его тело очень сильно дрожало от едва сдерживаемых стонов. Сильно разболелась голова.─ Как зовут?─ Флоран. Фло, ─ исправился мальчик.─ Сколько лет?─ Я не помню... Пятнадцать... Нет, ─ вновь исправил сам себя француз, ─ шестнадцать. ─ Что значит это твое "не помню"? ─ не понял мужчина, складывая руки в замок и сводя их перед собой. Раздвинув ноги, он подался вперед и уперся локтями в боковушки кресла. ─ Ты не помнишь, когда твой день Рождения?─ Не помню, ─ отрицательно покачал головой мальчик. Его день Рождения и дома-то не праздновали, а за последние четыре года даже саму память из головы об этом выбили. Криком. Болью. Страхом. С раннего детства его лишили даже простого внимания в этот день. Какие уж там игрушки, мультики и вкусный торт, испеченный доброй мамой? Ха-ха, хи-хи: клоуны, разноцветные шарики и подарки, перевязанные большими бантами... Доступны такие прелести только элите ─ детям, которые даже не осознают, что они элита. Они элита хотя бы потому, что им не приходилось жить так, как Флорану. Не приходилось отдаваться каждому, кто зашел в его комнату.─ Откуда ты? У тебя страшный французский акцент, ─ пояснил мужчина свой вопрос, безжалостно продолжая. Лили пока что не встревала в диалог мужа и этого непонятного странного мальчика. ─ Английский ведь не твой родной язык, не так ли? ─ скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Тайлер.─ Не родной, ─ согласился Флоран, несколько раз мелко кивнув. ─ Я француз. Родился в Аржантее, но...─ И как же такого молодого парня, как ты, занесло в Торонто? ─ не дали ему договорить. ─ Далеко... Очень далеко. Убежал из дома, подальше от родительского контроля? ─ недобро, даже как-то издевательски усмехнулся мужчина.─ Я не убежал... Я... ─ губы Фло скривились, и мальчику понадобилось некоторое время на то, чтобы совладать с собой. Лили, видя, насколько тяжело парню дается разговор, сжала его руки, словно в поддержку. ─ Меня увезли. Не по моей воле, ─ Фло, склонив голову, вновь посмотрел в пол и не смог выдавить из себя эти слова, не смог рассказать все, как есть. Не смог. Он боялся ─ Флоран все еще не был уверен в том, что всему происходящему можно доверять до конца: телят, идущих на убой, ведь тоже холят и лелеют. До момента, пока их голова не катится по земле. ─ Кто увез? ─ неосторожно задала вопрос Лили, не зная, какую боль она причиняет этим вопросом их новому знакомому. ─ Родители?─ П-простите меня, господин Тайлер, госпожа Лили, я… Я все никак не решаюсь спросить, ─ голос Флорана дернулся и окончательно сел. На вопрос женщины он так и не ответил. — Зачем вы помогли мне? ─ задал он самый главный для себя вопрос, который мучил его разум.Мужчина поднял свой задумчивый взгляд от пола и недоуменно посмотрел на мальчишку. Подобное поведение удивило даже его, хотя казалось бы...─ Что значит "зачем"? Считаешь, ─ нахмурил он брови, ─ что мы не можем сделать ничего бескорыстно?─ Считаю, что… ─ мгновенно кивнул головой Фло и тут же пристыжено спрятал взгляд. Ему стало страшно из-за своей дерзости. ─ Н-никто…никогда, ─ захлебнулся в волнении Флоран и договорил уже сквозь трясучку подступающей истерики, ─ ничего просто так ни для кого не сделает…─ Ты попал под колеса нашей машины. Думаешь, мы бы оставили тебя на улице под таким дождем? ─ спросила Лили, кивая головой в сторону окна, за которым лило так, будто в небе кто-то проделал дырку. ─ Не оставили бы, однако... Флоран, мы должны позвонить в соответствующие органы, ─ Тайлер задумчиво почесал левую бровь и пояснил: ─ Органы опеки, которые помогут тебе вернуться к твоей семье. Ты сбежал от родителей и бродяжничаешь, я ведь правильно понял? ─ спросил мужчина, не обращая внимания на то, насколько убийственным стал взгляд его жены после этого вопроса. ─ Очевидно, что остаться здесь ты не можешь, ─ Тайлер сказал это жестко, даже не глядя на свою жену, которая продолжала держать Фло за руки. ─ Я буду разговаривать с тобой как со взрослым, мне ничего не остается. Где твои родители, Флоран? Как мне можно дозвониться до них? Фло замер и уставился на супругов. ─ Некому звонить. Мама умерла, а…─ От чего? — жестко перебил мальчишку мужчина, заинтересованно приподнявшись в кресле.─ Тайлер! Прекрати! ─ взвилась Лили, глядя на то, как побелели костяшки француза. ─ Это не твоего ума дело!─ Если он хочет, чтобы мы ему помогли, то он будет откровенен, — сказал, как отрезал мужчина. ─ Так от чего она умерла, Флоран? ─ повторил хозяин дома свой вопрос.─ Наверное, от передозировки, ─ пожал плечами Фло, найдя в себе силы посмотреть в глаза Тайлеру. ─ Мне тогда мало лет было, я и не помню толком ничего. А отец… Тоже, наверное, умер. Я не знаю, как… Где… ─ мальчик сделал паузу для того, чтобы взять себя в руки. Тайлер ждал: не торопил, не перебивал. ─ Меня не родители привезли, господин Тайлер... Еще во Франции père [папа]... Он продал нас с Маэ-эв… ─ Фло не выдержал и хлюпнул носом, уткнувшись в ладони. Его губы задрожали, и он уже почти не мог с этим справляться. Надо же, а ему-то казалось, что он очерствел настолько, что уже без эмоций может вспоминать это событие. ─ С младшей сестрой… ─ исправился он. ─ Я потерял сестру: я не знаю, что с ней, где она. Жива или... Звонить некому, потому что у меня никого нет, ─ Фло теперь пытался говорить спокойно, стараясь не показывать то, как его полосует изнутри от таких воспоминаний. Он не стремился этими словами давить на жалость, и даже больше: он был удивлен, что его до сих пор не вышвырнули отсюда, а продолжают слушать, причем невероятно заинтересованно. ─ После того, что со мной произошло, наверное, мне только в детском доме и место, куда-то подальше от нормальных… ─ вновь прикусил губы Флоран, ─ но вы такие… Я так вам благодарен, господин Тайлер, госпожа Лили, правда! Вы так добры ко мне... Я уверен, что вы отличные люди, ─ последние слова Флоран договаривал уже сквозь сдавленные рыдания, жалея, что ему не так повезло с родителями, как сыну или дочери этой милосердной к нему пары. ─ Вашим детям очень повезло жить в такой семье, ─ тихо, на выдохе прошептал Фло.─ Ты сказал, что после того, что с тобой случилось, тебе самое место в детском доме... ─ после слов про детей Лили стала очень серьезной. ─ Что с тобой произошло, Флоран? Возможно, мы могли бы тебе помочь. Если ты расскажешь. Ты же понимаешь, что ребенок почти ничего не может сделать? А ребенок с гражданством другой страны ─ тем более. Если не сможем помочь мы, то поможет специальная организация и...Фло затравленно посмотрел сначала на женщину, затем на мужчину, которые так неожиданно появились в его жизни, и ему подумалось, что даже они ему не помогут: у него и гражданства-то нет. Нет у него никаких документов ─ он еще одна цифра, он еще одна сухая строка в отчете, только и всего.Взрослые выжидали. Флорану, быть может, и хотелось бы рассказать все то, что с ним случилось, только вот сил у юноши на это совсем не было. Как мог, он, превозмогая тошноту, не в самых ярких красках рассказал о своей жизни. Умолчал о многом, очень о многом, но слова о насилии все равно были сказаны. После этого Фло пристыжено замолчал и опустил голову в испуге, зажмурив глаза для того, чтобы слезы перестали капать. Чего он испугался больше всего, не мог бы объяснить и он сам: того, что сейчас его выставят за дверь, или того, что именно сейчас было самое время для появления второго Жака.Однако взрослые молчали, а Жак не спускался по темной лестнице со второго этажа. Лили сидела, словно пронзенная насквозь последними словами Флорана, и, казалось, даже не дышала: она не думала, что ситуация окажется настолько ужасающей. Тайлер же, который за все то время, пока Фло рассказывал историю своей нелегкой жизни, не проронил ни слова, напряженно всматривался в лицо мальчика.─ Как же ты пережил все это? ─ тихо спросила у француза Лили, с ужасом глядя на застывшего парня. ─ Я, ─ заикаясь, произнес Флоран, ─ жить хочу, ─ нижняя губа француза несколько раз дернулась, и ему пришлось зажать ладонью рот, чтобы снова заглушить всхлипы.─ Все хотят. Все, Флоран, ─ мужчина довольно резко поднялся с кресла, отложил газету и оказался рядом с Фло. Тот дернулся, подняв голову ─ по коже, с ног до головы, пробежали мурашки, и француз уже почти приготовил себя к тому, что Тайлер сейчас выставит его за дверь. Погрелся, умылся: пора и честь знать!.. ─ Переночуешь в гостевой спальне. Утром, ─ сказал Тайлер, ставя этими словами точку на откровениях, ─ мы все вопросы решим утром, не под вечер... ─ мужчина посмотрел на мальчика, который потерял дар речи и лишь переводил свой взгляд с него на Лили, и отвел свой собственный, не понимая, что именно заставило его так сделать. Наверное, глаза Флорана, такие карие и большие, которые были невероятно тоскливыми и уставшими, словно этот мальчик уже давным-давно стал стариком. Тайлеру подумалось о том, какого, собственно, черта эта шлюха ночует у него дома? Впрочем, нет: такие не становятся шлюхами ─ такие сразу погибают. Однако этот мальчик почему-то выжил.До утра никто так и не сомкнул глаз: ни Тайлер, ни Лили, ни сам Фло. Пожалуй, это была самая кошмарная ночь в жизни мальчика. Флоран был конкретно болен. Заболел он еще в "детском доме", но в притоне этого не заметили, что неудивительно вовсе, а почти четыре дня, проведенные на улице, когда по городу гуляли жесткие ветры, окончательно добили его. Француз пытался не стонать, однако у него никак не получалось — легкие то и дело кололо, а из горла непроизвольно вырывался хрип. Какое-то время спустя мальчика начало лихорадить, и он, кутаясь в плед и одеяло, задрожал и принялся кашлять сильнее прежнего. Это был очень нехороший кашель — с мокротой и кровяными прожилками в ней. Фло то и дело заходился в приступах и совершенно не мог свободно вздохнуть. Его тело дрожало то от жара, то от холода, а кожа покрылась мурашками, несмотря на то, что в доме было тепло. Флоран чувствовал, что ему душно, и ему казалось, что если он не умрет от того, что задохнется, то его тело тупо откинется от перегрева.Тайлера в комнате не было: он даже смотреть не мог на ребенка и, по настоянию жены, пошел вызванивать скорую помощь. Лили присела рядом с мальчиком и, поправляя ему одеяло, заметила, что тот плачет. Он не всхлипывал, не шмыгал заложенным носом — просто из глаз текли слезы.— Флоран? — осторожно спросила она, стараясь не спровоцировать волну неконтролируемой истерики. — Ты?..Фло, немного повернув голову для того, чтобы лучше разглядеть женщину, тихо прошептал, не дав ей договорить:— Я умру?Прозвучало это настолько безэмоционально, что со стороны казалось, будто юноша уже смирился с этим фактом. Так, просто уточняет. Однако из-за болей внутри Флорану не удавалось контролировать свои лицо и тело: губы кривились и дрожали, а пальцы рук судорожно сжимали простыни, соскальзывая — Лили видела, как движется одеяло там, где Фло царапал ногтями кровать. Женщине мгновенно вспомнилось, как Флоран говорил, что ему ?жить хочется…?.— Нет. Выздоровеешь. Я тебе помогу, — стараясь не поддаваться панике, что хлестала ее изнутри, хозяйка дома успокаивала мальчика. — Мы с Тайлером оба тебе поможем, — наверное, когда приедет скорая, то помогать нужно будет не только больному, но и самой Лили.— Знаете, если я все-таки… — кое-как превозмогая кашель, сказал Фло, — умру, то Вы побудьте рядом со мной, хорошо? Я не буду слишком долго умирать… Я не заставлю Вас, госпожа Лили, — прерывисто пообещал Флоран, — так долго ждать, Вы так добры, спасибо Вам… Спаси… — слово прервалось из-за нового приступа кашля, и мальчик отхаркнул новый сгусток слизи и крови, не в силах больше сказать ни слова, и застонал. Женщина, еле-еле сдерживая слезы, дотронулась рукой до лба Фло. Так и есть: горячка. А от того и весь бред, только что сказанный Флораном.В доме пары не было никаких таблеток от простуды, а в аптечке оказались только таблетки обезболивающего для головы, успокоительные и какое-то снотворное. Фло так стонал и мучился, вертясь на кровати, прижимаясь к спинке и сквозь пелену боли пытаясь то скинуть с себя одеяло, то натянуть его вновь, что было решено дать ему снотворное, пока они дожидались врача. К этому моменту мальчик уже совсем не приходил в сознание: на вопросы не отвечал, закатившиеся глаза не открывал, только лишь бессвязно бредил, кого-то звал, то по-французски, то по-английски, и кашлял сквозь стоны. Тайлер, разжимая зубы больного ложкой, буквально чудом заставил Флорана проглотить таблетку, чтобы тот мог хотя бы немного успокоиться —ведь вид того, как металось по кровати тело ребенка, был невыносим даже для мужчины: Фло и так с самого первого момента их встречи выглядел худым и измученным, а сейчас вообще будто выцвел и стал таким тонким, что казалось, будто и не человек вовсе на кровати лежит.— Он выглядит таким несчастным… — проговорила Лили, сидя рядом с мальчиком и держа его бессильно повисшую руку в своей. Другой рукой женщина перебирала пряди волос Флорана. — Если бы я кровью плевался, я бы тоже был несчастен, — жестко произнес мужчина, скрестив руки на груди.— Я совершенно не это имею ввиду! — насупилась женщина. — Он несчастен, как ребенок, у которого так жестоко отобрали детство. Тайлер, ты же слышал его… Эту историю... Это ужасно! В нашем городе! А ведь про этот пожар нигде не писали, да и никто ничего не говорил. Как такое вообще возможно: это же дети, а им пришлось... — Лили махнула рукой и нахмурилась, не желая даже представлять то, что приходилось делать Фло. — И эти его слова… Так думает не каждый взрослый. Сам-то ты когда до этого осознания дошел? А ему так рано пришлось понять, что в этом мире ?никто, ничего и никому не?… — процитировала она Флорана. — А то, что ему пришлось вынести... Боже, это ужасно. Мы не можем теперь его оставить. Я не смогу, — уточнила женщина.— Он обычный бродяжка, Лили! — Тайлер нахмурился и подошел к окну для того, чтобы посмотреть, не подъехала ли машина скорой. — Думаю, достаточно того, что он находится в моем доме и сейчас лежит на кровати в моей гостевой спальне. Я могу купить лекарства или, если все очень плохо, оплатить его пребывание и лечение в клинике, если потребуется, но только ради тебя, Лили. Если тебе станет от этого легче, то я готов. Однако я не думаю, что я обязан усыновлять чужую кровь, — проговорил мужчина, отлично понимая, к чему именно клонит его жена. — С чего бы? Непонятно, откуда он. Непонятно, кто он. Совершенно ничего не ясно, я даже не уверен, что он доживет до завтрашнего утра. О чем мы вообще можем говорить, а? — Знаешь? — тихо предложила женщина. — Может, это и есть тот ребенок, которого нам с тобой и...Эти слова задели Тайлера. Очень сильно задели. В этой жизни было мало вещей, которые могли его зацепить так же сильно, как слова о детях. Да, Лили знала, куда и чем бить. Пара была бездетной, хотя женаты они были уже очень и очень давно, да и по клиникам разным оба наездились: и в Израиль, и в Китай, и в… Да куда только Тайлер и Лили не ездили — нигде им не помогли. Вариант взять ребенка из детского дома рассматривался всего один раз: Тайлер тогда жестко дал понять, что не собирается растить не своих детей. Больше тема не поднималась, однако сейчас… —Ты дашь ему все, что нужно, Тайлер, не оставляй его, — Лили взглянула на окно, увидев за шторами проблеск маячков. — Останься с ним, — женщина поднялась с постели и, потирая сонные глаза, отправилась в холл для того, чтобы открыть дверь.Хозяин дома остался в комнате один. Мужчина, скрестив руки на груди, смотрел на Флорана, которого уже больше не кидало по кровати. Мальчик вообще не двигался и лишь периодические спазмы на слабом вдохе говорили о том, что парень до сих пор жив.Спустя два с небольшим месяца шестнадцатилетний Фло, которого подкосила абсцедирующая пневмония, умер. Тринадцатого мая в Торонто родился Флоран Мот.Тайлер Мот, новый отец, используя для ускорения бумажной волокиты свои связи и определенные денежные эквиваленты, сделал юноше свидетельство о рождении, дал ему свою фамилию и второе имя. При выборе даты рождения для регистрации новых документов майский день был выбран не случайно. Тринадцатого мая в Канаде отмечают день Матери. А если бы не Лили, то на свете наверняка бы и не было никакого Флорана Мота...На день Рождения, который проходил в больничном крыле — спасибо, что уже не в пульмонологическом отделении! — не отошедший еще от лечения Фло получил первые в своей жизни подарки: черный розарий с тонким крестом от мамы, свидетельство о рождении от отца и второй шанс.Теперь он был не просто сухой цифрой, не просто черной строкой. Флоран сам не понимал, как он таким вырос: казалось бы, познавший всю глубину своего ничтожества, он должен был обломиться еще в двенадцать, когда очнулся в незнакомом Торонто. Как тот, кто жил настолько грязно и порочно, смог вырасти достаточно умным для того, чтобы осилить школьный курс, пусть на дому и немного специфический, но всего за пять лет? Как он вообще умудрился получить бакалавриат экономики в одном из технологических институтов Торонто и в тоже время заочно проучиться три года в коммерческой школе Парижа, специализирующейся на изучении менеджмента по созданию собственного бизнеса? Как у него получилось освоить еще один язык и закончить магистратуру, хоть и не по направлению основного образования и почти в двадцать восемь, но все-таки? Как тому, кому приходилось жить с болью о прошлом и с безразличием к будущему, удалось вновь научиться любить? На все эти вопросы у Флорана был лишь один ответ. Точнее, два: его новые родители, которые стали для мужчины самым дорогим подарком в его жизни.Пришла та самая, правильная жизнь. Жизнь, в которой не нужно бояться. Жизнь, в которой не нужно ни о чем жалеть. Жизнь, в которой у Флорана Мота было все ─ дом, забота и семья. Он стал человеком, действительно человеком, и теперь жил по-настоящему, стараясь не вспоминать о прошлом.Которое вновь о себе напомнило.