Глава 2. Меня зовут Флоран. (1/1)

Флорана до хруста в спине, до больного стона в груди выгибает на горячей постели. Чужие руки требовательно скользят по телу, больно сжимают живот и ребра — наверное, потом там останутся синяки. Вновь, и сходить они будут долго. Чужое тело раз за разом вбивает его в матрас, но Флорану за это не стыдно, уже нет — в голове сплошной туман, и Фло совсем не понимает, что происходит вокруг него и с ним самим. Да и, впрочем, ему все равно. Не зря он выпил перед этой близостью три рюмки коньяка. Понимает, что так будет легче.Фло чудесен: вот он, смотрит на мужчину откуда-то снизу своими карими глазами, но он не знает, как красиво он выглядит, Флоран не знает, насколько хорошо его партнеру, он не знает… Не знает и не ощущает. Добровольно не хочет. Уже полтора года ничего Фло не чувствует: никаких надежд, никаких мечтаний. Его предел — вот эта небольшая квартира в одном из не самых прекрасных районов Торонто, из которой он не выходит в одиночку на улицу. По правде говоря, в этом районе в одиночку действительно лучше на улицу не выходить. Себе дороже выйдет.Отражение двух тел бесновалось в замызганной зеркальной поверхности дверей шкафа. Фло был красив, Флоран действительно был потрясающим: подтянутый, смуглый, черноволосый, с прекрасными карими глазами и пронзительным взглядом. И все это было бы даже, наверное, в какой-то степени, романтично, если бы Фло не пришлось обреченно выдыхать под мужчиной, подмахивая бедрами. О, эти постанывания и влажные стоны, что режут мозг наживую напильником, словно работающий под ухом двигатель самолета! У Флорана то и дело перебивает дыхание, и ему кажется, будто что-то разбивается внутри и выбивает собой остатки воздуха из его легких.— Пожалуйста! — не выдержав, все-таки сорвался Фло. — Полегче, пожалуйста! — и звучит это так грязно, будто он обдолбанная монашка, дорвавшаяся, наконец, до члена. Но Флорану и в самом деле больно: он уже кусает свои губы, что и без того кровят, начинает елозить и брыкаться, не владея собой, желает выбраться из-под чужого тела, сползти с кровати от боли, но чужие руки держат его крепко, и сопротивление бесполезно. Флоран это понимает, но ему от этого не легче.— Я уже почти кончил, успокойся, сейчас же! — зарычали на француза, перехватив его бедра руками еще крепче.— Господи… — Фло заикнулся от страха, подавился воздухом и тупо уставился в одну точку, не смея больше противиться. Зачем, если ему после этого будет только хуже? Осталось чуть-чуть потерпеть, еще немного, и это все закончится. Хотя бы ненадолго. Сейчас, после нескольких сиплых стонов, после нескольких резких рывков, после нескольких новых красных царапин на боках, это все прекратится...Так и произошло. Наконец. Флоран и не чаял, что переживет эту экзекуцию. Мужчина, который втрахивал его в кровать, кончает и откидывается на простыни рядом со сжавшимся и дрожащим от только что пережитого Флораном. В этой комнате удовольствие было привилегией лишь для одного из них.— Можно я закурю? — спросил Фло, успокоившись, выровняв дыхание и вытершись простыней.— Курить после секса пошло, ты же в курсе, да? — усмехнулись с постели. Флоран проигнорировал вопрос, не стал отвечать, а просто продолжил вопросительно смотреть на лежащего рядом с ним человека. — Впрочем, это неважно, мне все равно… Кури, только не здесь, — поморщился мужчина, лежащий на кровати и осматривающий плотоядным взглядом совершенно не стеснявшегося своей наготы Флорана, который уже сидел рядом, свесив ноги на холодный пол. — Отойди к окну.— Знаю, — француз поднялся и, покачиваясь, надел нижнее белье. Затем схватил помятую пачку со стола, на котором валялся ремень от его брюк. Спасибо, господи, что хоть в этот раз обошлось без подобных девайсов. — Нужно? — кратко предложил Фло. Говорить после всего перенесенного ему не хотелось. Абсолютно.— Нет, — последовал краткий ответ. — Я не курю. Тебе тоже не советую. Но, — увидев, что француз достает сигарету из пачки, добавил: — Ты ведь меня не послушаешь, не так ли?— Нет, не послушаю. Хорошо, не надо, так не надо, — и Флоран, так и не одевшись до конца, потому что не видел в этом смысла, подошел к окну, искренне желая из него выброситься. Останавливало только то, что со второго этажа вряд ли он убьется, а вот сломать себе что-нибудь и остаться на всю жизнь инвалидом — вполне сможет.Флоран курит в открытую форточку, и ему впервые за последний час приятно. Действительно приятно: ночной воздух нежно холодит разгоряченную потную кожу, а дым приятно горячит нутро. Снаружи, под окнами, Флоран видит площадь. Забитая такая, забытая всеми: на подобных грязных площадях раньше, во времена Средневековья, наверняка сжигали ведьм. Ведьмы кричали на потеху безумной толпе и быстро сгорали. Как и он сам. Плевать на ведьм. Главное — сейчас Флорану хорошо, ведь горячий дым оседает в легких. Но внутри все равно болит, так сильно, что и горечь не помогает. Болят не сердце или призрачная душа: разрывает поясницу. Впрочем, нет… Нет, нет, нет, нет, нет… Сегодня все не так плохо, Фло, ты же это понимаешь. Сегодня с тобой были нежнее, чем обычно это бывает… В отличие от всех остальных этот человек более добр, более спокоен и…более щедр.Флоран окончательно запутался за такими невеселыми мыслями и вздрогнул, когда его, наконец, окликнули.— Оденься, — что, неужели это забота? Чушь, не в их случае, право. Тем более странно слышать это от мужчины, лежащего на кровати и всего несколько минут назад царапавшего бедра Фло. Мужчина этот выглядел куда как более собранно и спокойно, чем француз. Безмятежно, как сверкающая лезвием гильотина — Флоран не обманывался и знал, что это краткое ощущение безопасности ложно. Он не может быть спокоен, он не может быть ни в чем уверен, даже если ему хочется верить в то, что этот человек кажется безобидным. Если бы он действительно не представлял угрозы, его бы здесь точно не было. — Я понял намек, — Флоран, пересилив себя, все же обернулся на голос и заторможенно улыбнулся уголком рта. — Докурю и уйду. Наверное, не очень приятно видеть меня после секса…таким? — Фло отвернулся к окну вновь и, договаривая, тормознул перед этим словом: не смог сначала правильно подобрать. Да так и не подобрал верное выражение. Он ощущал себя грязным, и грязь эта стала как минимум — одеждой, как максимум — второй его кожей. Иногда Флорану думалось, что эту грязь все-таки можно смыть, стоит лишь только долго тереть, тереть, тереть себя металлической мочалкой, используя вместо мыла собственную черную кровь, которая и стала черной из-за этой самой грязи. Окатить себя этим с ног до головы и тереть, тереть, тереть…Но мало вероятности, что Фло даже после этого станет чистым.— Мне приятно видеть тебя любым, и чем чаще, тем лучше, — ?успокоил? его мужчина, но договорить не успел. Дверь открылась и в комнату просунулась противная морда. За ней — остальные составляющие части тела хозяина борделя. Фло вздрогнул и неосознанно затянулся сильнее, не желая оборачиваться на звук открывшейся двери. Закашлялся. Он ненавидел человека, который заглянул к ним, если к нему вообще применимо это название. Он прекрасно знал, какие слова последуют за приходом хозяина — день за днем ничего не меняется. И мальчик ненавидел то, что ему приходилось делать после. — Продлевать будешь? — последовал ожидаемый вопрос.Фло глубоко, но тихо вздохнул, услышав ?да?. Хозяин борделя захлопнул за собой дверь и спустился — Флоран, чувствуя, как предательски щиплет глаза, слышал каждый шаг мужчины по скрипучей лестнице — вниз. Во рту появился запах металла и не совсем понятно, от чего: то ли Фло неосознанно прикусил себе язык в очередном неконтролируемом приступе паники, то ли это простой привкус сережки с металлической застежкой. У Флорана уже как два с лишним года проколот язык — это было желанием того же хозяина, посчитавшего, что нужно разнообразить внешний вид мальчиков борделя для некой экзотики. Наверное, он считает, что простой минет слишком скучен, даже если тебе его делает шестнадцатилетний парнишка, а вот если минет делает парнишка с сережкой на языке — это придает легкий огонек буйства. Хотя куда уж больше?Сейчас, пока Флоран докуривает сигарету, у него есть немного времени на то, чтобы немного пожалеть себя, а потом, спустя несколько минут, все начнется заново.