Позволь помочь тебе (1/1)

Я ощущаю весь этот холод. Всю эту сырость, страх перед темнотой… Я снова слышу их голоса, они словно отзываются бесконечным эхом в ушах, отдавая тупой болью в виски и не позволяя успокоиться. Сердце бьётся как бешеное, я не могу восстановить дыхание, не могу прекратить нарастающую в груди панику. Животный страх… Животный, немой страх, который запомнился мне навсегда. Я всё ещё помню, как больно и одиноко мне было тогда. Насколько потерянным и беспомощным я чувствовал себя там. Подвал. Школьный двор. Собственный дом. Мой собственный разум. Я в ловушке, из которой никогда уже не выберусь. Вскочив на месте и судорожно дыша, чувствуя дрожь по всему телу и холодный пот, стекающий со лба, я вертел головой, пытаясь понять, где проснулся. Осознание того, что вокруг так темно из-за повязки пришло лишь спустя несколько секунд, а воспоминание о том, что я уснул в доме Яна, ещё позже. Очередной кошмар ощущался так правдоподобно, что во тьме и ушах мне всё ещё казались образы надзирателей и звуки ударов хлыстом. Ожог вновь горел, словно его только что оставили. Однако эти ощущения вскоре прошли, оставив лишь гадкий осадок, от которого по коже пробежала лёгкая дрожь.За окном монотонно стучал дождь. Через приоткрытое окно в комнату проникал запах сырых дорог и грязи. Из коридора послышались шаги, вслед за которыми последовал и скрип открывающейся двери.—?Доброе утро! —?донёсся до меня голос Яна, он звучал несколько отдалённо, словно приглушённый,?— ты…в порядке? —?вопрос сначала пролетел мимо ушей, но даже когда ещё не совсем проснувшиеся клетки мозга наконец уловили его, вновь собирая по частям, я ещё какое-то время молчал, пялясь тупо вперёд.1 (см.примечания)—?Да… —?наконец тихо выдавливаю из себя, слегка сжимая рукой одеяло,?— порядок… —?сгибаясь от боли в животе, ещё тише выдыхаю я, устремляя взгляд куда-то вниз, даже не зная, куда. Руки Сонбэ касаются меня, опуская обратно на подушку и придерживая за плечи, прижимая одну из рук к животу, пытаясь заглушить боль, но делая только хуже. Невольно поморщившись и возвращаясь в лежачее положение, чувствую, как тёплое одеяло вновь накрывает всё тело до плеч. Детектив отошёл в другую комнату, а вернулся уже принося за собой запах спирта. Небольшая металлическая ёмкость слегка стукнулась о поверхность тумбочки, о стенки неизвестного предмета с лёгким звоном ударились находящиеся внутри неё предметы. Напарник присел на край кровати, вытаскивая мою руку из-под одеяла и закатывая рукав, оголяя всё до локтевой и лучевой костей.2—?Вместо капельницы теперь будут переодические уколы с нужной дозой лекарства и питательных веществ, чтобы поддерживать твой организм в стабильном состоянии,?— вытирая спиртовой ваткой нужное место, неспеша говорил Ян, то ли отвлекая меня, то ли, всё же, и правда по делу,?— доктор сказал, что от этого боли могут усилиться, поэтому если что-то понадобится?— просто говори. Тебе лучше сейчас просто лежать и восстанавливать силы, у меня всё равно особо нет работы, кроме как присматривать за тобой,?— что-то вновь стукнулось о металлическую тонкую стенку неизвестной ёмкости,?— напряги руку?Послушно сжав пальцы оголённой руки, я почувствовал лёгкую тяжесть в ней, а от того приходилось напрягаться ещё сильнее. Конечность немного задрожала, но Ян прижал её к кровати, выдохнув слабое ?Всё, хватит?. То ли нотка разочарования, то ли даже некая грусть промелькнула в его голосе, но это заставило меня огорчиться в самом себе. Что со мной произошло? Всё, что я теперь могу, это беспомощно лежать, еле как ходить и чуть ли не каждые десять минут корчиться от боли и кашля. Немощный и бесполезный, я снова стал лишь всё той же обузой.3Шприц прижимается к руке, и тонкая игла не спеша проникает в кожу, медленно, но верно проникая всё дальше в вену. ? Лёгкая боль вскоре проходит, пока содержимое укола вводится внутрь организма, после чего игла всё так же аккуратно вытаскивается. Шприц откладывается, пока свежая дырка от шприца обрабатывается спиртовой ваткой и немного обматывается небольшим слоем бинтов.—?Чтобы тебе не приходилось держать,?— объяснил чрезмерную заботу о такой незначительной ранке Сонбэ, беря принесённые недавно вещи и унося их куда-то. Из комнаты, по направлению к которой ушёл детектив, послышалось какое-то лёгкое лязганье и шум воды. Шуршание пачек от таблеток, звук включения и выключения бойлера… И вновь его шаги. Глухой стук кружки о поверхность тумбочки, который сопроводил скрип кровати под весом напарника. Он приподнимает меня, усаживая и подкладывая несколько подушек под спину, позволяя расслабиться.—?Надо ещё выпить некоторые таблетки,?— поднося к моему рту свою немного влажную руку, сообщил он, словно маленькому ребенку. Открыв рот и проглотив лекарства, чувствую, как одна из широких ладоней коллеги придерживает мою голову, слегка наклоняя, в то время как другая рука подносит к губам кружку с водой. Выпив всё почти залпом от чувства некого обезвоживания, вновь опускаюсь на подушки, слегка прижимая руку к животу. Снова начинается с утра пораньше…—?Сильно…болит? —?подсаживаясь рядом, спросил детектив, прикладывая немного холодную от воды руку к моему животу, заставляя вздрогнуть,?— не волнуйся, я хочу как лучше,?— поднимая футболку и оголяя кожу, он на время задумался,?— ты не против?Бояться его не было смысла или желания, точно также не хотелось и противиться его действиям. Возможно, они правда мог сделать лучше… А если и не мог, то какая разница? С лёгким вздохом, я кивнул, почти сразу же чувствуя, как кожа в районе болящего места слегка намокла от прикосновения влажной руки. От лёгкого холода и непривычно мягких прикосновений по коже пробежал мимолётный ряд мурашек, однако моё лицо оставалось непоколебимо терпеливым и безразличным к действиям Сонбэ.Круговые движения, слегка надавливающие на живот, сначала казались несколько болезненными, но вскоре, кажется, стало и правда лучше. Боль от всех препаратов, да и ноющие шрамы и ожоги постепенно затихали, возможно, из-за того, что я был так сосредоточен на прикосновениях детектива. Это было странно, ощущалось, как впервые за несколько лет искренняя забота. Он молча продолжал импровизированный ?массаж?, подсаживаясь поближе и облокачиваясь о меня. Что уж точно стоило признать, так это тот факт, что напарник был явно…крупнее меня. Его туша, по сравнению с моей, казалась шире и выше, из-за чего рядом с Яном я невольно чувствовал себя… В разы меньше, чем обычно. Не сказать, что мне это нравилось, но спать на его плече точно было удобно, поэтому, уже полностью расслабившись и избавившись от остатков сна, я положил голову ему на плечо. Движения руки коллеги прекратились, послышалось шуршание наволочки подушки, что говорило о повороте головы Сонбэ. Его взгляд был устремлён на меня, но я не совсем понимал, какой он сейчас, так что просто поднял к нему голову в ответ.—?Что-то не так? —?задал я первый вопрос, который пришёл в голову, дабы развеять затянувшуюся тишину, повисшую между нами на секунду. Он помолчал ещё некоторое время, после чего опустил мою футболку, просто кладя руку в районе желудка, вновь загадочно вздыхая.—?Нет, просто… —?он снова на секунду замолчал, но в его голосе улавливались нотки некой неуверенности,?— ты выглядишь таким измученным… на тебя больно смотреть,?— не тая ни слова, он уколол меня прямо между рёбер, заставляя замолчать в ожидании продолжения монолога, каким бы болезненным он не был,?— ты так и не рассказал в подробностях, что произошло с тобой там, но… Всё было настолько плохо? Ты иногда так напугано или болезненно вскрикивал, скулил и стонал во сне, что я и сам невольно весь сжимался, слушая это. Я впервые вижу тебя таким за всё то время, что знаю тебя с самого начала этой миссии особого назначения… —?по больному месту. Видимо, в этот раз плен оставил большую травму, чем я предполагал. Уже собирался открыть рот, чтобы прекратить этот список всего того, что я хотел услышать от кого-либо меньше всего на свете, но он вновь набирает воздух в лёгкие, и я не смею перебить,?— я вызвался помочь тебе, но не только в смысле исцеления твоих ран и восстановления нормальной работы твоей пищеварительной системы. Посттравматический синдром тоже был одним из пунктов в списке того, от чего я должен помочь тебе избавиться. Так… я могу сделать это?—?Почему ты вообще спрашиваешь это у меня? Думаешь, если бы я знал, я не сделал бы этого сам? —?сам от себя того не ожидая, я грубо огрызнулся в ответ на все его аккуратные и неспешные подведения к этому вопросу. Это казалось до безобразия глупым и бесчувственным с моей стороны сейчас, но говорить о чём-то таком после всех его предыдущих слов казалось чем-то невыносимо сложным. Стена, которую я строил так долго между собой и окружающими, насколько близкими они бы не были для меня, ломалась на второй же день моего пребывания в этом доме. Раздражённо рыкнуть, встать с кровати и уйти собирать вещи?— вот чего сейчас так хотелось, но мне вспомнились слова сестры. Моё обещание и причина, по которой я выбрал грешную землю вместо прекрасной жизни после смерти. Измениться, да?Не отрывая головы от плеча Яна, я отвернулся от него, посмотрев куда-то вперёд. Его напряжение чувствовалось даже так, на ментальном уровне. А, может, просто несколько сдавленное дыхание в ожидании моего дальнейшего выговора говорило само за себя. Вспомнился момент, когда он просто лежал у койки, уткнувшись в моё одеяло и прося меня вернуться. Даже если он просто хотел вернуть должок, может, снять с себя груз вины… Почему бы не помочь ему в этом? Тяжело выдохнув, я помолчал ещё немного, после чего, наконец, сказал:—?Ты можешь полежать рядом со мной сегодня.—?Что?—?Ты спрашиваешь, как можешь помочь мне, и я отвечаю. Не знаю как, но, возможно, это поможет. Тем более, твой псевдо-массаж для живота помогает. Но, если ты не хочешь, я вполне могу… —?он не дал мне договорить, засмеявшись. Что ж, чего я точно не ожидал, так это такой реакции.—?Ты меня так напугал, а на самом деле просто хотел, чтобы тебя уложили спать и подержали за ручку во сне? —?с лёгкой издёвкой посмеялся он, явно портя все мои хорошие мысли о детективе,?— хочешь, я обниму тебя, как плюшевый медведь и ещё в лобик поцелую, а? —?продолжал смеяться Ян, ставя меня в крайне неловкое положение. Бедный напарник, хотел искупить вину, не знает, как поступить… Как же…—?Засранец, совсем совесть потерял?! Я к тебе со всей душой, а ты,?— дав ему лёгкий подзатыльник, я недовольно скрестил руки на груди, цокнув языком,?— помочь он хотел, ага, как же—?Ну не злись, я же не специально,?— всё ещё тихо посмеиваясь, он снова начал трепать мои волосы,?— плюшевый мишка к вашим услугам! —?задорно усмехнулся он, после чего внезапно напрыгивая на меня и обнимая,?— ты такой худой, что тебя всё равно что сучок от дерева обнимать. Как бы не сломать случайно…—?Ай, Придурок, больно же!------------------------------Шаг за шагом, его ноги аккуратно касаются пола, перешагивая и неспеша двигаясь по коридору туда-сюда. Смотреть на то, как он упорно старается не терять форму, просто лёжа в постели, так напрягаясь и тренируясь просто ходить со своими костылями, было одновременно забавно и больно. Так отчётливо сейчас читались его старания в эмоциях на лице, но так тяжело было осознавать, что несмотря на всё то, на что он был способен до ранений, так тяжело ему даётся что-то такое… Смешанные чувства. Ещё и отказался от какой-либо помощи, оставив меня без работы… Упёртый, как баран, и как с ним вообще медсёстры справлялись?—?Ладно, мистер ?Не мешай, я сам?, пора закругляться.—?Но ведь…—?И никаких ?но?, ты забыл, что тебе нужно как можно больше отдыхать? Не всё же сразу, так что давай, складывай костыли и пойдём в душ,?— подходя к нему и хватая под руку, оборвал я его попытку сопротивления необходимой заботе, забирая костыли и откладывая их в сторону,?— тем более, мне ещё писать отчёт твоему доктору. Как думаешь, что он со мной сделает, если узнает, что ты сегодня ?тренировался?, хм?—?Ладно, ладно, я тебя уже понял,?— недовольный, словно мальчишка, которого тащат с улицы домой, пробубнил Карасума, шагая за мной в ванную комнату. В этот раз мыть его было не так стыдно, хотя бы потому, что я начинал привыкать к виду его обнажённого тела. Тем более, что это обязательная процедура, и без неё никак, так что привыкать приходилось быстро. Его шрамы и ожоги всё ещё болели, и задевать их так не хотелось, но всё же приходилось, чтобы немного промыть. Он жмурился, слегка шипел, но терпел, продолжая сидеть на месте и не позволяя себе лишних эмоций. Такой строгий сам к себе, что мне иногда хотелось…врезать ему за эту глупую и ненужную сейчас дисциплину. Стыдно признаться, но иногда я специально делал ему больнее, пытаясь добиться наконец настоящего Карасуму, но его выдержку перебороть довольно сложно.Вытащив из кабинки уже чистого Тадаоми, я, как и вчера, усадил его на кровать, начиная сушить. С телом мы разобрались довольно быстро, и вскоре, перебинтовав его и одев, я взялся за фен, подключив его к ближайшей розетке и присаживаясь за его спину, начиная аккуратно сушить мягкие и приятные на ощупь волосы. Такие нежные локоны, высушив которые почти полностью, я не удержался, чтобы не поиграть с ними даже под недовольные возгласы Карасумы, то и дело пытающегося оттолкнуть мои руки от своих волос. Он долго противился, но вскоре, с тяжёлым вздохом, смирился со своей участью, скрестив руки на груди и облокотившись о меня, позволяя пожамкать локоны.—?Тебе… Приятно? —?заметив, каким расслабленным стало его дыхание,пока агент, кажется, начинал засыпать, немного удивился я, продолжая. В ответ на это парень хотел было подскочить и оборвать любую возможность для меня продолжать этот странный ?массаж? волос, но я удержал по за плечи, роняя в итоге на себя, услышав тихое ворчание.—?Нет. —?отрезал Тадаоми несколько раздражённо, явно придумывая какую-нибудь отговорку,?— просто устал,?— объяснился Карасума, на что получил лишь мой усталый и немного неодобрительный вздох.—?Прекрати уже врать и говори на чистоту, нам жить вместе весь период твоего восстановления, а это надолго,?— откровенно осёк я его, даже понимая, что это всё же не самые приятные слова для агента,?— если нравится?— так и скажи, в этом нет ничего постыдного,?— это упрямство и странное стремление скрыть всё ото всех начинало раздражать хотя бы своей нелепостью и неуместностью, да и узнать агента мне всё же хотелось поближе. В ответ на мои слова тот лишь выдохнул, делая лицо попроще, и расслабляясь, позволяя трогать свои волосы.—?Как хочешь,?— кратко бросил он, но в голосе всё же считалась непреодолимая усталость. Лечение и правда его выматывало, а потому, укрыв его одеялом, я позволил Карасуме расслабиться полностью, и тот вскоре начал отключаться явно проваливаясь в сон. Недолгие сопротивления своему же организму закончились для Тадаоми мирным сопением, слушая которое, я ещё некоторое время смотрел на умиротворённое избитое лицо агента, после чего, оттащив его на подушки, вышел из комнаты за бинтами и обрабатывающими средствами, а также и за вечерним уколом для больного.Собирая медикаменты, прислушиваясь при этом к звукам в комнате, я надеялся лишь на то, что хотя бы сегодня Тадаоми будет спать спокойно. Своё обещание поспать рядом с ним я намеревался выполнить… Так или иначе, ничего страшного или постыдного в этом не было. С этими мыслями, взяв всё нужное для последней на сегодня процедуры, я вернулся к Карасуме, который уже нервно сжимал одеяло, хмурясь во сне. Вздохнув, взял побольше подушек и подложил под спину агента, пока тот продолжал крепко спать. Его измотанный вид заставлял делать всё максимально аккуратно, но контролировать силу и не перетягивать иногда слишком сильно было не так-то просто, я всё же не мед-брат, а детектив…Рваные края глубоких ран, плоть в которых всё ещё не восстановилась, оставив эдакие ?ямки? на лице Тадаоми, передёргивали, словно заставляя ощущать всю боль, что испытал агент на себе. Хотя, не факт, что она была достаточно сильной, чтобы сравниться с настоящей. Будто в подтверждение моим словам, Карасума несколько поморщился от боли, сжимая руками живот. К счастью, с повязками на тот момент я уже закончил, и теперь вновь оставались лишь глаза. Сходив и выключив в комнате свет, я вернулся к кровати, снимая с глаз агента повязку и приоткрывая их. Сетчатка всё ещё была в, мягко говоря, не самом лучшем состоянии, поэтому, быстро закапав капли, пока Тадаоми вновь не начал вертеться, я перевязал глаза уже свежими бинтами, после чего, опустив подушки пониже, вновь включил свет. Сев на край матраса, взялся за кисть агента, притянув его руку к себе и слегка надавливая большим пальцем, заставляя вены проявиться чуть лучше. Игла шприца с лекарством внутри протыкает кожу и входит в вену напарника. Не спеша введя всё содержимое в организм Тадаоми, я аккуратно вытаскиваю шприц, после чего снова делаю лёгкую перевязку.—?Вот так… —?немного подержав руку агента, с облегчением выдохнул я, после чего, убрав все принадлежности на место и выключив по всей квартире свет, вернулся к Карасуме, залезая под одеяло. Скрип матраса сопроводил его неминуемое прогибание под моим весом. Пожалуй, я был немного крупноват для того, чтобы спать на этой кровати вдвоём с кем-то, но Тадаоми, во сне уткнувшийся носом мне в грудь, кажется, был доволен такой стенкой, защищающей его от падения с кровати. Несколько тревожное дыхание постепенно сменялось на равномерное. Под размеренный ритм сердца Карасумы, накрыв его посильнее одеялом, я прикрыл глаза, проваливаясь в сон.