ГЛАВА 2. Большой конверт и прощальный подарок (1/1)

Что оставят губы?Всё, что на прощание скажешь мне ты.Всё, что было с нами,В сердце на замок я закрою сейчас.Только не грусти, вспоминая нас…Денис Майданов ?Что оставит ветер??Прошло десять дней. От Земцова не было ни слуху, ни духу. Лиза сильно похудела, лицо осунулось, глаза стали безжизненными. Каждый день она покорно выполняла необходимые действия только ради дочери.Проснуться. Одеться. Отвезти Валери в школу. Выдержать день на работе. Забрать дочь из школы. Накормить ужином. Провести очередную бессонную ночь.– Мама, папа с братиками не вернутся, да?– Я не знаю, малыш, я не знаю, – повторяла Лиза, потеряв уже всякую надежду.Слёз больше не было, однако по ночам хотелось выть. На работе она с остервенением вгрызалась в цифры, буквы, медицинские карты и отчёты для Облздрава. Коллеги старались не трогать начмеда по пустякам. Неофициально и негласно было решено, что теперь Савина будет решать некоторые вопросы: встречаться с родственниками, давать отпор полиции, составлять графики проведения плановых операций.Добротин, к которому Марина обратилась больше недели назад, молчал, то ли не найдя никакой информации, то ли не желая искать её. Савина каждый день напоминала ему о своей просьбе, но он постоянно отговаривался большим количеством работы.Вита Игоревна предприняла ещё одну попытку поговорить с Лизой, но, вновь получив отпор, решила больше не лезть на рожон, молча переживая и в свойственной только ей манере сея панику среди врачей. Дыбенко ежедневно по сотне раз, как заведённый, набирал номер Земцова, но слышал лишь гудки и осточертевший за десять дней голос автоответчика. Любавин по своим каналам тоже пытался искать пропавшего коллегу, но это оказалось сложно, так как нельзя было, чтобы дядя узнал о случившемся, а потому поиски двигались чересчур медленно. Катя Реброва ненавязчиво следила за тем, чтобы начмед не забывала обедать. Каждый старался помочь, как мог.*** Лиза распахнула подъездную дверь и впустила дочку. Валери запрыгала по ступенькам.– Котёнок, подожди минутку, я достану почту. Квитанцию должны были принести, – безжизненным голосом попросила женщина.Девочка остановилась на третьей ступеньке и обернулась к матери. Блондинка долго ковыряла ключом в замке. Наконец дверка открылась, выпуская фонтан рекламных листовок, две белых квитанции и большой конверт, сложенный пополам. Лиза собрала с пола разноцветные бумажки и бросила их в стоящую рядом коробку, отряхнула квитанции, а потом развернула конверт. Сердце ухнуло вниз, дыхание перехватило.– Мамочка, что такое? – Валери подбежала к ней и заглянула в глаза.Лиза тряхнула головой:– Ничего, всё в порядке, малыш. Идём домой, – она протянула дочке руку и начала подниматься.В коридоре женщина не стала дожидаться, пока дочь разденется, нервно скинула туфли, присела на корточки и вкрадчиво произнесла:– Валери, – девочка внимательно посмотрела на Лизу. Когда мама обращалась к ней таким тоном, это означало, что сейчас она скажет что-то важное. – Мне нужно кое-что сделать. Это очень важно, поэтому поиграй пока в своей комнате, а в спальню не ходи, ладно?Девочка серьёзно кивнула и продолжила расшнуровывать ботинки. Земцова резко поднялась и, не обращая внимания на головокружение, быстро скрылась в комнате. Плотно прикрыв дверь, она прислонилась к ней спиной и снова посмотрела на конверт. На нём не было обратного адреса, только имя отправителя: ?Земцов П.И.?.Сердце бешено забилось в груди. Это была первая весточка за всё время, и она не знала, чего ждать. Трясущимися руками Лиза вскрыла конверт и вытряхнула на кровать его содержимое: два больших печатных листа и ещё один, тетрадный, сложенный вчетверо. Земцова отложила последний на потом и взяла в руки два других.Первый был свидетельством о расторжении их с Платоном брака, а второй… Лиза зажала ладонью рот, чтобы не закричать. Второй лист был её добровольным согласием на то, что после развода Павел Платонович Земцов останется с отцом, что она отказывается от встреч с сыном и что не имеет никаких претензий к истцу. ?Этого не может быть, – пронеслось в голове. – Я не писала такого?.Она схватила тетрадный листок, развернула его и принялась читать:?Здравствуйте, Елизавета Юрьевна!?Это был его почерк. Лиза хорошо знала эти прыгающие буквы, написанные левой рукой, складывающиеся в неровные слова.?Не ищите меня и не вздумайте обращаться в полицию. У моего сына теперь новая мать. Мы с Людой воспитаем его как родного в любви и достатке. Я знаю, что, вероятно, причинил Вам некоторые неудобства, но по-другому было нельзя. Забудьте обо мне и о Паше.P.S. С мальчиком всё хорошо, он жив и здоров?.Последняя строчка была написана несколько иначе, словно бы испугано. Буквы сильнее прыгали, разобрать слова было сложнее.Помимо воли вырвался громкий всхлип. Лиза, испугавшись, схватила подушку и вцепилась в неё зубами. ?Небольшие неудобства? Да я чуть с ума не сошла! Как я могу забыть о сыне? Тебя-то я вычеркну, но Паша, мой маленький Пашенька… Как же ты мог? Я ведь верила тебя, любила тебя…? – проносились, подобно урагану, в голове мысли. Она сильнее сжала подушку и завыла, как раненый зверь, забыв, что в соседней комнате играет её дочь. Завыла громко, протяжно и жалобно. Боль выворачивала душу наизнанку, а затем ржавыми лезвиями равнодушных слов из письма резала некогда живую плоть. Всепоглощающий огонь окутал её со всех сторон, сжигая дотла, и даже поток слёз не мог затушить его.Валери впервые не послушала маму и, привлечённая странными звуками, тихонько заглянула в спальню, стараясь не выдать своего присутствия. Детское сердечко быстро-быстро забилось от страха. Мама сжимала зубами подушку и завывала, раскачиваясь взад-вперёд. Неожиданно она обмякла и сползла с кровати. Стало очень тихо. Девочка распахнула дверь и бросилась к Лизе.– Мама! Мамочка… Мамуля, – ворковала Валери, теребя Земцову за плечо, но безжизненное тело лишь окончательно сползло на пол, неестественно выгнувшись, а подушка соскользнула с бёдер, обнажая перепачканные кровью бежевые брюки.Девочка бросилась к телефону и набрала 03.– Здравствуйте, – ответил мягкий женский голос. – Я Вас слушаю.– Здравствуйте, – залепетала Валери. – Моей маме плохо, она не просыпается, а ещё у неё кровь на штанах. Пусть доктор быстрее приедет, – взмолилась малышка.– Как тебя зовут?– Валери.– Лерочка, – девушка неправильно расслышала имя. – Ты знаешь свой домашний адрес?– Угу. Улица Лантана, дом 10, квартира 17. Только пусть доктор скажет пароль, а то я его не пущу домой, – попросила девочка.– Конечно, – ответил удивлённый смышленой малышкой голос, – говори пароль.– ?Валери, твою французскую куклу зовут Джо?.– Хорошо. Жди и не волнуйся, с мамой всё будет хорошо. К тебе приедет лучший доктор.– Спасибо, – прошептала девочка и положила телефон на стол.*** – Бригада 2611, на выезд, – разнеслось по подстанции. Бригада, состоящая из врача, фельдшера и водителя, собралась и вышла из комнаты отдыха. Когда они проходили мимо диспетчера, девушка остановила их:– Там девчонка маленькая скорую вызвала, судя по голосу лет пять-шесть. Вот тут пароль, – диспетчер улыбнулась и высунула в окошко руку. – Скажешь в домофон, а то она вас не пустит.Врач кивнул и направился к машине, крепко сжав бумажку в кулаке.*** – Надо ехать в больницу, – сказал доктор, обращаясь к Валери. – Нужны документы. Ты знаешь, где их взять?Девочка встала на стул, выдвинула верхний ящик комода и достала толстую папку.– Вот тут всё, только я не знаю, что нужно, – сообщила она, протягивая документы врачу.– Паспорт и медицинский полис, – с улыбкой ответил Кирилл Сергеевич.– Ой, а паспорта там нет, мама его всегда в сумке носит, – Валери убежала в коридор и вернулась с чёрной женской сумочкой. – Вот тут.– Отлично, – похвалил Севыхин, доставая из папки полис и отдавая его девочке. – Держи. И сумочку не забудь.Валери наблюдала, как маму переложили на носилки и понесли к выходу. Она заметила на полу смятый листочек, подняла его, положила в карман и поспешила за врачами.*** – Не переживай, моя хорошая, с мамой всё будет хорошо, – добродушно улыбнулась ей пожилая фельдшерица. – Меня зовут тётя Паша. Давай дружить? – она протянула девочке руку.Валери опасливо протянула свою ладонь в ответ и, почувствовав тепло пухлых пальцев, уже доверительно произнесла:– А у меня был братик Паша, – и погрустнела.– Почему был? – удивилась Павла Максимовна.– Потом папа забрал его и Артёма и уехал.– Где же они теперь?– Я не знаю, – вздохнула Валери и заплакала, прижавшись к тёплому боку тёти Паши.*** – Вадим Родионович, там по скорой женщину везут с кровотечением, говорят, что что-то серьёзное. Дочка её сказала врачам, что в последнее время мама была странная, поэтому они предполагают ещё и нервный срыв, – выпалила Олеся, заглянув в ординаторскую.– Иду, – Любавин поставил на стол чашку с чаем и вышел вслед за медсестрой.Когда они оказались в холле, санитары уже перекладывали женщину с носилок на каталку. Позади них стояла старенькая фельдшерица и держала за руку девочку.– Дядя Вадим, – кинулась малышка к Любавину.?Чёрт?, – подумал мужчина и принялся набирать чей-то номер, опускаясь на корточки и прижимая к себе плачущую Валери. Спустя несколько минут, когда ему ответили, он торопливо произнёс:– Вита Игоревна, это Любавин. У нас тут ЧП. Привезли Елизавету Юрьевну с кровотечением, с ней дочь. Приезжайте, пожалуйста.Он нажал отбой и обратился к девочке:– Я пойду лечить маму, а ты иди с Олесей, – он кивнул на медсестру, – она побудет с тобой, пока тётя Вита не приедет, хорошо?Валери кивнула.– Умница, – он поцеловал её в макушку и встал.*** – Что же случилось, солнышко? – ласково спросила Вита.– Мама сильно плакала и делала вот так, – девочка тихонько завыла, изображая звук и покачиваясь взад-вперёд, – а потом упала и не хотела просыпаться. На полу лежал вот этот листочек, – Валери достала из кармана смятое письмо и отдала Полупановой.Вита начала читать. С каждой строчкой её лицо всё сильнее вытягивалось от удивления: как же он мог?***Она открыла глаза. Нестерпимо жгло горло, хотелось пить.– Как Вы себя чувствуете? – над ней склонился Дыбенко.– Пить хочется, – прошелестела она, – и живот болит.Мужчина налил в стакан немного воды, помог ей приподняться и напоил.– Почему я здесь? Что случилось? Я ничего не помню, помню только, что письмо пришло от… – она замолчала, в один миг вспомнив всё: большой белый конверт, равнодушные слова, предательство и возникшую вслед за ним боль.– Вас привезла ?Скорая?. С кровотечением, – начал рассказывать Андрей. – Мы его остановили. К счастью, вовремя, и беременность удалось сохранить.– Беременность? – переспросила Лиза, не веря своим ушам.– 8-9 недель. Вы разве не знали?Она слабо покачала головой из стороны в сторону, потом хмыкнула и проговорила:– Прощальный подарок, – по щеке покатилась слеза.Дыбенко, как и все сотрудники больницы, уже знавший о предательстве Земцова, промолчал, понимая, что слова здесь неуместны. Он смотрел на некогда сильную и красивую женщину, за несколько дней превратившуюся в подобие старой фарфоровой куклы. Она была такой же неживой, такой же бледной, такой же никому не нужной. Начмед плакала молча, без всхлипов и тяжёлых вздохов, по щекам просто бежали солёные ручейки, которые она не пыталась стереть руками.Дыбенко отошёл в сторону и сел на стул. Повисла некоторая неловкость: он никогда не видел, как Земцова Филатова плачет. Андрей деликатно уткнулся в медицинскую карту.Лиза со стоном перевернулась на бок и подтянула ноги к груди. Она опустила одну руку на живот и бережно погладила его. Вдруг Филатова вспомнила про Валери и торопливо села в постели, не обращая внимания на резь внизу живота:– Андрей, а где Валери?– Тише, лягте, пожалуйста, – подскочил к ней Дыбенко. – С ней всё хорошо, она у Виты Игоревны. Чёрт, – выругался он, увидев, что по простыне растекается тёмно-бордовое пятно.Мужчина высунулся за дверь и громко крикнул:– Готовьте операционную, у нас кровотечение. И каталку сюда! Живо!*** Как в поставленном на повтор фильме, Лиза снова открыла глаза, только теперь над ней склонилась Полупанова.– Ребёнок? – одними губами спросила она.– Любавин с Дыбенко – просто Боги, – воскликнула Вита, возведя глаза к потолку. – Сохранили, не волнуйся, сохранили.Филатова облегчённо выдохнула.– Лиз, поговори со мной, прошу тебя, – медсестра взяла её за руку. – Пожалуйста.– О чём тут говорить? Он ушёл, забрал детей и ушёл, – сквозь зубы выдавила она, борясь со слезами. – Я больше никогда не увижу Пашку, понимаешь? И Артёмки мне будет не хватать, – глаза стали мокрыми, сдавшись под натиском.– Я знаю, Валери мне письмо показала.– А она его читала? – забеспокоилась Лиза.– Нет-нет. Она сказала, что нельзя читать чужие письма, – Вита улыбнулась, помолчала немного, набираясь смелости, и спросила: – Что ты планируешь делать?– Не знаю, пока не знаю. Наверно, надо как-то жить. Ради Валери и ради него, – она коснулась живота.