Часть вторая. Ignis (1/1)

Глупости все это, что время лечит. Время не лечит - оно только глубже заталкивает боль под кожу, пряча ее за наносной уверенностью и покоем. Время не дает облегчения, но дарит иллюзию того, что все прошло.Но в моем случае время ничего не меняло.Прошло двенадцать дней с того злосчастного поцелуя в снежную новогоднюю ночь. Двенадцать дней - это ничто, песчинка на дне морском. Слишком мало. Я не знаю, сколько нужно времени, чтобы обрести покой. Год, два, три... если мне вообще суждено его обрести.Днем я худо-бедно справлялась с муками совести, но перед сном, когда самые плохие мысли лезут в голову, я была бессильна. Боль накатывались волнами, словно прибой, и с каждой такой волной усиливалась, подводя меня к той безумной сонной одури, когда границы реальности стираются и действительность искажается.Мама сказала, у меня грипп.Я чувствовала себя ведьмой, которую сжигают на костре за грехи перед Богом. Я пылала в этом исцеляющем огне, но через час тряслась в ознобе, и это тоже было моим наказанием. Предательница. Лживая. Он доверял тебе, он... да, он любил тебя, а что ты? Ты не сильно думала об этом, когда отвечала на поцелуи другого.По ночам, когда жар становился нестерпимым, я бредила. Я звала их, отчаянно, до охриплости выкрикивала их имена, и имя Олега обжигало мне губы: грешная. Предательница. Дрянь. Как ты смеешь звать его, когда бросила его, продала за чей-то поцелуй?Как хорошо, что мама так крепко спит.Я предала Олега, но не переставала звать его. Мама забрала телефон и запретила отвечать на звонки. Я была отрезана от мира, оставлена в своем безумии. По ночам Олег приходил ко мне, и я, захлебываясь плачем, бросалась к нему, падала на колени, обнимая за ноги в попытке удержать. Но он молча высвобождался и уходил прочь, в темноту.Пламя жгло меня все сильнее.Лихорадка завладевала разумом, а я звала Чешира. Сначала громко, исступленно, надеясь на спасение от жгучего пламени, потом тише, когда сорвала голос. Под конец я еле слышно шептала, не надеясь увидеть его.Он был костью, застрявшей поперек горла - не помрешь, но и жить спокойно не дает. Любая мысль о нем вызывала судорожное ощущение в животе, будто с каждым вдохом там расправляла крылья гигантская бабочка. Как будто она хотела вылететь из тела и скреблась внутри, не в силах этого сделать. Я хотела и не могла заставить себя перестать звать его, вспоминать его лицо, звук смеха, насмешливую улыбку. Это было выше моих сил - не думать о нем. Это было все равно, как пытаться контролировать дыхание.Чем больше я пыталась заставить себя не думать о нем, тем больше мыслей, связанных с Чеширом, приходило в мою голову.Пламя не ослабевало, оно жгло с прежней силой, и в краткий час просветления разума я слышала, как мама говорила с врачом. Видимо, все действительно было очень плохо.Совесть и боль сжигали меня, я забывала, как меня зовут и в чем я виновна, но отчетливо помнила, что неправа. Я ощущала тягучее чувство вины, которое так и норовило захлестнуть меня, утопить в себе, чтобы никогда не выбралась наверх.Нужно было бороться, думать, решать, но я только плыла по течению и сорванным хриплым голосом, как мантру, твердила их имена.И если имя Олега жгло меня виной и раскаянием, то имя Чешира невыносимой болью отдавалось где-то внутри. Хотелось выть, но сил у меня уже не было, и вместо этого я тихонько скулила, не понимая, почему еще не сошла с ума.Или сошла - мне бы хотелось сойти с ума, потеряться в блаженном безумии, лишь бы огонь прекратил сжигать мое тело. Инквизиция на моем суде попалась, видимо, жестокая - прошло столько времени, а я все еще горела...Пока однажды я не проснулась утром, не чувствуя боли. Лихорадка ушла. Я победила ее, но заплатила за это дорогую цену. Странно, но я помнила все до единого свои ночные кошмары и стоны, и как выкрикивала их имена в надежде, что кто-нибудь спасет меня.Совесть сжигала мою душу, но не смогла, вместо этого причинив столько боли и мучений, что мне хватило бы на пару лет. Я была закалена, я пережила самое первое раскаяние, которое обжигало не хуже раскаленного железа. Мне нечего было бояться после этого.Если бы я знала, как ошибалась.Ignis - свет, пламя