X (1/1)

Бесконечная лестница, череда ступеней, уводящая в пропасть. Я стою на краю бездны, вокруг — заснеженная низина, что простирается у подножия холмов, среди покрытых льдом синих озер и горных рек, — именно сюда, в поднебесную долину, показавшуюся мне однажды в призрачном видении, я спустился, ответив на неведомый зов, обращенный в никуда, лишь случайно мною подслушанный.— С вершины мира все выглядит иначе.Я обернулся — позади меня стоял высокий, плечистый русобородый мужчина с длинными волосами, развевавшимися на сильном ветру. Сильное лицо, тяжелый подбородок, прямой и уверенный взгляд темных глаз — и смертоносная, гибельная сила, исходящая от его пальцев, покрытых плотными черными перчатками.— Эарнил, — в том, что передо мной стоял местный властелин тьмы, не было никаких сомнений.Вождь неспешно подошел к краю обрыва и посмотрел вниз, в беспросветную белесую мглу, в которой скрывались уходящие вниз ступени, усыпанные серебристым, искрящимся снегом.— Путь был далек, но что эта лестница по сравнению с вечностью? — усмехнулся мужчина, вновь поворачиваясь ко мне. — Кто ты, чужак? Почему откликнулся на мой зов?Откликнулся… В его слова мне верилось слабо, но в том не было его вины — слишком часто в последнее время я терял контроль над стремительно сменяющими друг друга событиями, и теперь сам храм Драконов Времени представлялся мне живым, мыслящим существом, предпочитающим собственными руками вершить свою судьбу. Вот и сейчас я очутился здесь, только лишь ощутив, как чье-то сознание настойчиво пытается пробиться сквозь хрупкую Завесу. Тем временем, мой таинственный собеседник по-своему истолковал мое молчание:— Тебе, должно быть, я кажусь воплощением зла, алчущего и мятежного, как и многим другим в Средиземье, — понимающе кивнул он. — Так уж здесь принято. Но лишь с тобой, чужак, я могу говорить как равный с равным — ведь и тебе ведома Тьма, я прав?— У каждого своя правда, — уклончиво ответил я. — Обличьем Тьмы часто прикрываются иные, чуждые ей по своей природе силы.— Верно, — неожиданно легко согласился Эарнил и вдруг спросил: — Ты знаешь, где мы, чужак? Перед тобой — великая Тропа Соцветий, проложенная искусными руками Высокого к собственным чертогам, хранящим и по сей день наследие его мудрости. Лишь чистый сердцем и душою может ступить на нее, и вот я здесь, миновал все преграды и заслоны, познал бесконечность, так что слову моему ты можешь верить, как своему.Его слова оказались излишними — небесная лестница и сама открылась мне, стоило лишь коснуться ее заклятьем Познания. Несметное число образов показала она мне: видел я и таинственных ее заступников, авари, эльфов-отступников, отринувших волю своих создателей, и обессиленных хьервардских жрецов, припадающих жадно к ее ступеням, и многих других, кто намеревался посягнуть на святыни этого места, но потерпел неудачу. Над всеми ними мне привиделся седобородый старец, чье лицо мне никак не удавалось разглядеть из-за слепящего света, что лился из-за его спины.Вождь, тем временем, наклонился к земле и зачерпнул широкой, сплошь покрытой множеством шрамов и мозолей, ладонью горстку чистейшего снега. Сжал на миг сильные пальцы — и по его руке заструился тонкий ручеек воды, в которую превратились мерзлые крупицы, соприкоснувшись с горячей кожей.— Вот он, удел каждого смертного, — проронил он задумчиво, наблюдая за каплями, ниспадающими с его рук на землю и на лету обращающимися в лед. — Так и мы коротаем свой недолгий век, кто-то уходит из жизни с приходом чужой весны, кто-то — находит смерть от разрушительного пламени. Иные же шагают сквозь столетья, вечно юные, бессмертные, неувядающие… Изредка лишь одаривая нас, ничтожных перед их волей, нищенскими дарами, напоминая о том, кому следует быть благодарными за то, что мы по-прежнему влачим свое жалкое существование. Несправедливо.Извечная завистливая борьба между людским родом и Перворожденными… Я, право, надеялся на что-либо большее, однако что-то в голосе Эарнила заставило меня прислушаться к его словам, я подспудно чувствовал, будто рассуждения его откроют мне нечто важное, ту истину, которую я знал и сам, но не хотел себе в этом признаться.— А затем могучие покровители, бессмертные наши защитники, увенчивают себя высокой короной и начинают править нами, и делают это так естественно, будто весь род людской был создан богами с одной лишь целью — служить им и поклоняться их неземной красоте, — продолжал именуемый Королем-без-Королевства, поднимаясь на ноги и вновь устремляя свой взгляд в манящую бездну.— Таков давний порядок, — пожал плечами я, — рожденные первыми, дети старшей крови всегда отличались могуществом и особой властью над сущим.— Порядок, — печально усмехнулся Вождь, — кто поставил их над нами? Неужто сам Творец спустился с небес и указал на них, как на властелинов мира?— Каждый сам — творец своей судьбы, — менторским тоном ответил Эарнилу я, обдумав произнесенные им слова. — Никому не дано получить больше, чем тот способен вынести. Не было бы их, пришли бы другие.— Теперь мой замысел кажется не таким уж и мятежным? — обернулся ко мне прошедший Тропу Соцветий.Я лишь тяжело вздохнул. Мятежный… О многих смутах я мог бы поведать ему: и о свержении Богов Древних Молодыми, о роковой битве, окропившей бескрайнее поле багряной кровью не знающих страха воителей; и о неистовых штурмах несметных воинств под предводительством одного Истинного Мага, павшего под бешеным натиском божественных сил; о руинах возлюбленного моего творения, Ночной Империи, о моем собственном поражении, случившемся лишь потому, что я посягнул на невозможное...Но чем были лучше тех, о ком столь горячо говорил Король-без-Королевства, Молодые Боги, правившие в Хьерварде и многих других мирах? Они чинили Дни Гнева, расправы над невинными женщинами и детьми в тех местах, где, как им казалось, их чтили недостаточно глубоко, побаиваясь того, что когда-нибудь родится такой смельчак, который и против них поднимет бывших верных последователей. Но кто дал им право судить? В свое время они не знающими пощады захватчиками вторглись в Митгард, схлестнулись на Боргильдовом поле с древними властителями сих земель, усилиями которых привольные нивы делились с пахарями щедрым урожаем, изумрудные леса не скупились на дичь, а бездонные глубины морей награждали терпеливых рыбаков богатым уловом. Могущественные братья и сестры, которых прославляют почти все и вся за их бесконечную мудрость, милосердие и прочие благости, лишили жизни и посмертия всех доблестных воинов, сражавшихся за свою честь. Преданные их слуги не ведали жалости: лишь Отец Дружин, Отец отважных богов и прекрасных богинь, уцелел в той кровопролитной битве, пережив страшнейшее из наказаний и получить в дар свободу с тем, чтобы быть преданным забвению на долгие века. Куда же тогда подевалось хваленое их милосердие? Самодержцы, новые Владыки Упорядоченного сами поставили себя над всеми прочими, доказав, что во всех мирах правит одна лишь сила, благодаря которой они и заняли свой царственный престол.— Твоя мысль ясна, Вождь, не могу сказать, что я сам далек от твоих идеалов. Но, как ты и сам верно подметил, я — всего лишь чужак в этом мире, — развел руками я, по-прежнему не понимая, почему этот непростой человек решил объясниться перед пришлецом, который, к слову, не пытался ему помешать, равно как и помочь.— Ты один вышел мне навстречу из Дома Высокого, и пускай мне неизвестно, зачем, но клянусь Великой Лестницей, когда-нибудь мы оба поймем, почему нам суждено было встретиться здесь, в этом скрытом ото всех месте, — убежденно ответил Эарнил, шагая мне навстречу.— Так-то ты держишь слово, вайвиссен, — раздался вдруг за моей спиной хорошо знакомый звучный женский голос. Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть, как из раскрывшихся в холодном воздухе Врат выступает исполненная царственного величия Мать Вельде. Ее ледяные глаза полыхнули нескрываемым гневом, когда она увидела, кто еще стоит вместе со мной на краю бездны, однако я видел, каких трудов далось ей столь особенное заклинание — вместе с истекающей из треснувшей Завесы силой Драконов уходило и ее собственное могущество.— Вот как ты решил отплатить за знание, которое я пожелала открыть тебе, чародей, — разъяренно прошипела владычица храма, поравнявшись со мной. — Муками Нифльхеля клялся, что не причинишь вреда моей обители, забыл?— Слова я не нарушил, Вельде, — резко перебил ее пространную речь я. — Как видишь, в дела твои и твоего гостя я не вмешивался, как и обещал.— Гости, — зло рассмеялась жрица, — одни лишь беды ты с собой принес, вайвиссен, ты и твоя ведьма!Тут молвил свое слово и Вождь Эарнил:— Приветствую тебя, владычица восточных гор, дозволь…— Не дозволяю! — взбешенно прорычала волшебница. — Я знаю, кто ты, и мой ответ — нет! Тебе не пройти к Дому Высокого, не испить его вековечной мудрости.— Тогда я вынужден буду взять то, за чем пришел, силой, хозяйка, не перед тобой отступаться Королю-без-Королевства! — посулился Вождь именем Эарнил, не сводя с женщины немигающего взгляда. Тонкие пальцы одной его руки стали медленно стягивать перчатку с другой.— Уходи с миром, наглец, и запомни тот день, когда милостью Вельде покинул Дом Высокого целым и невредимым, — непреклонно заявила жрица. — Жизнь твоя мне ни к чему, меня мало заботит, что станется с миром, который ты пожелал подчинить себе. — Ты не оставляешь мне выбора, — тяжело вздохнув, ответил ей незваный гость, изготавливаясь к бою.Неожиданно на землю опустилась безбрежная, глухая тишина. Раздался гулкий, протяжный звон исполинского колокола, пропевшего свою последнюю песнь. Мать Вельде резко обернулась к возвышающемуся среди горных вершин шпилю храма — и в ужасе рухнула на колени в искрящийся от сияния сотворенного ею портала снег. Представший ее глазам образ видел и я — радужные магические потоки, овивавшие достигающее облаков навершие обители, неистово заплясали в призрачном свете, исходившем от эфемерных песочных часов, повисших в раскрывшихся небесах над храмом. Мириады крылатых драконов потрясающей красоты купались в Эфире, наблюдая за замедляющимся падением песчинок в нижний сосуд, пока последняя крупица не коснулась дна часов. В следующий миг на меня звездчатыми осколками обрушился неохватный океан мощи всего этого мира, и если б не мое наказание, то ничто не смогло бы встать у меня на пути, мои возможности казались мне тогда воистину безграничными. Завеса пала.Стареющая на глазах жрица с величайшим усилием поднялась на ноги — и хоть сил у нее значительно поубавилось, огонь, полыхающий в ее глазах с лихвой окупал объявшую ее слабость.— Не позволю! — выкрикнула обезумевшая владычица храма и шагнула в портал, по-прежнему пылающий за ее спиной, в надежде силами всех своих дочерей поддержать остатки временного купола. Я же устремился бесплотным духом в обитель, чтобы узнать, что повлекло за собой столь грозные последствия, хотя ответ мне уже был известен.Покои целительницы, в которых я оставил ведьму, прежде чем отправиться на зов Короля-без-Королевства, теперь источали мертвящие эманации смерти. Окровавленное и бездыханное тело Лависы лежало на постели, ее широко раскрытые синие глаза безжизненно смотрели в покрытый тонкой паутиной потолок кельи, а задыхающаяся от душераздирающих рыданий Эовен сидела на полу, убаюкивая на руках крошечное дитя, захлебывавшееся оглушительным криком. Рядом с ней лежала длинная прядь русых волос.Медлить было нельзя: я мгновенно сплел заклятие Взгляда в прошлое, и перед моим мысленным взором стремительно замелькали происходившие здесь недавно события.