Том 1. Глава 9. Серебряный крестик (1/1)

Аэропорт Блэквулф был одним из крупнейших в Патринии и единственным международным в городе; в Блэкграде был ещё один аэропорт, но оттуда осуществлялись только внутренние рейсы. Блэквулф располагался к северу-западу от центрального округа, в малонаселенной местности, где были леса, рощи и поля, но встречались редкие дачные участки. Над крышами тех частных домов нередко пролетали самолёты.Блэквулф принадлежал Оксане Петровне Могилевской — супруге барона Дымова. Могилевская была старше мужа на одиннадцать лет. Однако несмотря на то, что та прожила полвека, внешне ей нельзя было дать больше тридцати пяти. Первым владельцем Блэквулфа был Блэкградский Волк. Иван Николаевич умер от рака, но прежде чем князь проиграл болезни, он промучился около трёх лет. Никто не знал, что побудило больного князя принять в The Wolf Blood Оксану Петровну, которую тот презирал и ненавидел, и продать ей одно из своих детищ. Евгений Иванович увидел Блэквулф в пыльном окне зачуханного такси и с ухмылкой на лице припомнил, как старший брат озверел, узнав, что отец так бездумно распорядился его наследством. Евгений же тогда особо не удивился, ему почти ничего бы не досталось при любом раскладе. Однако младший сын Блэкградского Волка предпочёл бы, чтобы Блэквулф сгорел, чем достался кровной матери Фёдора. Евгений только два месяца назад услышал в программе ?Патринские Сенсации?, что Могилевская на самом деле была дочерью предпоследнего императора Патринии. В начале октября это известие стало главной темой обсуждения в СМИ. Предпоследний самодержец Патринии вошёл в историю как добрый и справедливый повелитель; он правил всего несколько лет, но успел многое сделать для процветания любимой страны. Он был отравлен и в тот же час ушёл в мир иной — в гибели государя обвинили его молодую жену, императрицу Ольгу. Мать Оксаны подвергли жестоким пыткам, её лишили глаз и заставили сознаться в страшном злодеянии. Ольгу приговорили к смерти, но слепая пленница пропала в день казни. Маленькую Оксану объявили незаконной и отдали на воспитание в семью бедняков. Своей красотой, хитростью и таинственной силой она добилась высот. Но лишь осенью 2003 года глава династии Светлых, сын последнего монарха и второй президент Патринии, признал в ней законную дочь покойного венценосного дяди. Оксане вернули титул великой княжны.Евгений прибыл в Блэквулф впритык и потому просто не мог ни припомнить и не проклясть в гневе владелицу аэропорта. Он покинул машину весь на нервах и поспешил к терминалу A. У княжича не было багажа — всё украли ?бурьяновские крысы?, когда обчистили джип; он чудом сберег в кармане брюк документы и билет на самолёт. Пока Евгений прохлаждался в салоне скорой помощи в компании Емельяновой, медсестры и подозрительной девушки, которую Арина Сергеевна назвала бездушным орудием, минуты казались часами. Он уже почти отчаялся успеть на рейс, но главе НМЦ позвонил Денисов. Евгений Иванович хотел подслушать их разговор. Емельянова щёлкнула пальцами: девушка на топчане, не вставая, положила Волкову на плечо тонкую, но небывало сильную ладонь в тёмной перчатке. Княжич ни то чтобы не смог привстать с кресла, он замер, испугавшись, что монстр Емельяновой переломает ему кости. Только когда Арина закончила недолгий разговор с Григорием, она позволила своей наёмнице отпустить Евгения, а ему перевести дух. — Спасибо за терпение, Евгений Иванович. Дальше мы управимся без вас, — объявила глава НМЦ со сладкой улыбкой. — Голубчик, покиньте машину. — Да что же это такое?! — у Волкова задергалась бровь. Он встал с места и грозно посмотрел на Арину, но та не изменилась в лице. — Я потерял столько времени! Всё было зря? Как мне теперь добраться до аэропорта? В этой дыре не принимают карту, наличных нет! Вы не можете меня здесь кинуть!Арина Сергеевна едва сдержала злой смех. Ей хотелось выставить Евгения за дверь и посмотреть, как тот покинет Бурьяново без гроша за душой. Но Емельянова не могла подвести Григория.— Не беспокойтесь, Волков. Жанна закажет вам такси до Блэквулфа, — произнесла она уже с холодным лицом.Евгений негодовал, но был вынужден смириться. Медсестра покинула вместе с княжичем машину скорой помощи, остановила такси и заплатила хмурому старичку-шоферу. Жанна вернулась к начальнице, а Евгений, тихо пожелав Емельяновой и всей её команде провалиться, сел в грязный салон такси, где воняло перегаром. Таким образом он и оказался в Блэквулфе.Евгений Иванович встал в очередь на регистрацию. Почти все пассажиры бизнес-класса уже прошли эту процедуру и приятно проводили время в отдельном комфортабельном зале ожидания, пробовали изысканные закуски, налегали на напитки и читали свежую прессу. Перед Волковым была только одна пара, которая тоже явилась к регистрационной стойке незадолго до закрытия. Высокий парень сутулился и хромал, рядом с ним стояла низенькая девушка в положении. Молодые люди были прилично одеты, но Евгений сразу раскрыл в них простолюдинов. Он терпеть не мог всякий сброд и посчитал, что те обязаны его пропустить.Не дожидаясь, пока плебеи подойдут к стойке регистрации, княжич грубо толкнул беременную девушку и прошёл вперёд. Она чуть было не упала на напольное покрытие, но парень успел её придержать. — Мужик, тебе жить надоело? — гаркнул он, оставив девушку и нагнав Волкова, преградил ему путь. — Извинись перед Настей.— Уйди с дороги, — нервно произнёс Евгений Иванович, вцепившись парню в плечо. — Я не могу опоздать на рейс! Меня ждут жена и дети. — Попроси у девушки прощения! — невозмутимо продолжал парень, убрав от себя его холеную руку. — Не надо, Антон. Я в порядке, — взволнованно сказала Анастасия, догнав их. Сотрудница за регистрационной стойкой и охрана наблюдали за ними. Евгений посмотрел Антону в лицо и словно потерял дар речи. Антон напомнил ему бомжа, которого водитель Виктора сбил сегодня возле торгового центра. Он напомнил ему мертвеца, поднявшегося с земли, чтобы совершить свою страшную месть. — Да пошёл ты, — прошипел Антон, опалив Волкова таким взглядом, как раненый волк смотрит на врага. Он сплюнул и хотел вернуться к Насте, но девушку окружила охрана. — Анастасия Мартыновна Гущева? — строго сказал крепко сбитый мужчина тридцати четырёх лет — начальник охраны. У него были короткие тёмные волосы, чёрные глаза, мясистый нос; лицо старшего охранника было рябым со шрамом от ножа над левым глазом. — Вам придётся пройти с нами. — Я что-то сделала не так? — Настя испуганно посмотрела на вооружённых мужчин. — У тебя есть право хранить молчание, — добавил главный охранник. Один из его подчинённых достал наручники и надел Гущевой на запястья. Антон побледнел, но вскоре побагровел от злости. Евгений воспользовавшись моментом, поспешил к стойке регистрации. — Что вы творите?! Она не сделала ничего плохого! — яростно сказал Чернов начальнику охраны и вспомнил его — это был некий Белоусов, прежде работавший на барона Дымова. Антон сплюнул и поплёлся к ним. — Нам приказано её задержать, — пояснил Белоусов. — Не мешай работать. — Кто приказал? В чём провинилась Настя? — растерянно произнёс Антон.— Вам виднее, — холодно ответил Белоусов и дал распоряжение подчиненным. — Увести!Антон на мгновение увидел перед глазами темноту. Он догадался, что происходит: кто-то сдал их. О его планах, кроме Анастасии, знали лишь двое. Одноглазый, но тот скорее бы проглотил свой язык, чем стал бы стукачом. Мартын Гущев — старик ненавидел Чернова, но в уме не укладывалось, зачем тот погубил родную дочь. Если боссу стало всё известно, тот никого не пощадит. — Вам нужен я. Задержите меня, только прошу, отпустите Настю, — сказал Антон, но Белоусов проигнорировал его слова — вооружённые лица бесцеремонно повели Анастасию в сторону выхода.Чернов не знал, откуда в нём нашлось столько силы. Он с бешеным рёвом рванулся к врагам на перехват. Белоусов приказал стрелять на поражение. Раздались выстрелы, охрана перекрыла зал. Евгений Иванович укрылся вместе с сотрудницей за стойкой регистрации. В Антона попадали пули, они рвали ему плоть: из предплечья, плеча и бедра струилась кровь, но парень, будто не чувствовал боли. Он шёл напролом.Настя вскрикнула и получила дубинкой по спине. Она упала, но охранники её подняли. Чернов накинулся на молодого охранника, который ударил Анастасию, выхватил у него дубинку, откинул её и забрал пистолет. Антон схватил обидчика Насти за шкирку и приставил к его виску пистолет. — Уроды, освободите Настю! Ей нельзя волноваться! — бешено закричал он. — Вы позволите ей пройти регистрацию и сесть на самолёт. Иначе я вышибу ему мозги! — Не делай этого, Антон... — взмолилась Гущева и горько заплакала.Антон будто оглох, он был как загнанный зверь. Швы порвались, старые раны открылись, а новые сильней ослабили его. Он понимал, что обречён, ему было себя не жалко. Антон только хотел спасти Настю и безгрешное дитя, которое любимая девушка носила под сердцем. Он просто не мог умереть, пока их жизни были в опасности. — Хорошо, — сказал Белоусов и велел подчинённым отпустить Анастасию. С Гущевой сняли железные браслеты. Настя побежала к Чернову: парень оставил охранника и, бросив оружие, опустился от бессилия на колени. — Настенька... Настя, прости меня, — шептал он пересохшими губами. — Всё будет хорошо. Я люблю тебя, Тоша, — сказала Настя, обнимая его и целуя губы. На её лице застыли слёзы, а в глазах Антона отразился страх — Белоусов подал знак подчинённым начать пальбу. Шесть пуль вошли девушке в спину, она поникла и замерла у парня на руках. Охрана прекратила стрелять. Зал оглушил отчаянный рев Чернова. Антон прижал к себе Настю и зарыдал. Над ним столпились охранники, они схватили Антона, отняли у него тело Насти и, скрутив парню руки, надели металлические браслеты. Подчинённые Белоусова подняли Чернова с окровавленных плит и увели. Евгений с ужасом смотрел на это. — Мы задержали опасных преступников! Сохраняйте спокойствие, — пояснил Белоусов. — Понимаю... Я ничего не видел, — ответил Волков. Он прошёл регистрацию и с тяжёлым сердцем поспешил на самолёт. Страшная картина продолжала стоять у него перед глазами.* * *Антона вывели через черный ход, его приволокли на закрытую парковку, где стоял раритетный лимузин-кадиллак, чёрный как прожженная смола. Водитель открыл дверцу, и охрана затолкнула Чернова в салон и бросила у ног босса — рослого господина, что по-барски устроился на удобных сиденьях кадиллака. Обычно аккуратные чёрные короткая стрижка и бакенбарды барона, начинавшиеся от виска, плавно переходившие в бороду и усы, выглядели небрежно. Его бледно-голубые глаза, судившие людей тигриным взором, пылали злобой. У Дмитрия Константиновича были тёмные брови, аристократические нос, губы и подбородок. Барон был похож на родоначальника семьи Дымовых, Клаудия Александровича. Как известно из истории Патринии, Клаудий Александрович подсыпал в чашу Чёрного Феникса яд, ослабивший того и почти лишивший зрения на время смертельной битвы на мечах со старшим сыном, что жаждал свергнуть отца. Затем помог отдалить от патринского трона обоих наследников Андрея Тёмного, а династии Светлых — на долгие века стать во главе государства.Антон лежал у кожаных сапог барона, безнадёжно рыдая и кусая губы, он повторял имя ?Настя?. Дмитрий Константинович пнул его в бок сапогом. — Возомнил себя всесильным, развлекаясь на мои деньги, Антоша? — грозно сказал Дымов, приподняв тростью подбородок Антона. — Чего тебе не хватало, мальчишка?Чернов страдал и от физической, и от духовной боли, он был сломлен, разбит. Он возненавидел босса, но ещё больше себя. Антон изредка бросал взгляд на руки Дымова. В них лежала изысканная трость с ?секретом?, которую тот величаво называл ?Елизаветой?; он с ней практически не расставался. Дмитрий Константинович мог похвастаться железным здоровьем, ?Елизавета? была символом почёта и власти и оружием его, ведь внутри скрывался острейший стилет. — Презренный пёс, поднимись! — приказал барон и, ударив Антона по раненому плечу серебряной рукоятью ?Елизаветы? с фамильным гербом Дымовых, на котором был изображён белый тигр, принудил приподняться и встать на колени. — Ты слишком много знаешь, я не могу тебя отпустить живым. — Так убей! Убей меня наконец, — процедил Чернов, сжимая зубы. Образ Дымова расплывался перед его глазами. — Они погубили Настю... расстреляли... Мы просто хотели жить… вдали от зла. Настенька и наш ребёнок… — Я достал бы вас из-под земли! — Дмитрий Константинович вознёс трость над его головой и хотел замахнуться, но заметил на шее Антона серебряный крестик и остановился. Он опустил ?Елизавету?. — Много лет назад я был таким же безрассудным, как ты. Чуть было не нашёл смерть в трущобах Страшиловска, но мне помог мальчишка. Сегодня я верну ему долг. Антон едва держался, силы покинули его. У него закатились глаза — Чернов рухнул на пол. Его кровь запачкала салон лимузина и сапоги барона. — Тоша, — нервно произнёс Дмитрий Константинович, видя, что тот замер без сознания в луже собственной крови. — Паршивец, испачкал салон... Открой глаза, я с тобой не закончил!Барон встал с места и нагнулся к нему. Он освободил Чернова от наручников и, перевернув его на спину, обнаружил, что на парне нет живого места. Дымов велел водителю принести аптечку, а сам попытался остановить кровотечение и привести Антона в чувство. Безрезультатно — он только перемазал руки и дорогой костюм в крови. Дмитрий Константинович нервно достал телефон, и из кармана его тёмного пиджака выпала смятая бумажка — открытка, которую он подарил дочери на пятнадцатилетие. Дымов был женат на женщине мечты, они прожили в браке много счастливых лет. Возможно, он был единственным мужчиной, на которого не действовали чары прекрасных глаз Оксаны Петровны. Пусть для остального мира она была холодной искусительницей, Дмитрий сумел разглядеть её внутренний мир: недобрый и неидеальный, своеобразный, загадочный, и его полюбил. С Могилевской ему никогда не приходилось скучать. Она была единственной женщиной, которая над ним доминировала, и ему нравилось ей подчиняться. У супругов не было общих отпрысков. Могилевская была плодовитой, как кошка, но на дух не переносила детей. Кроме старшего сына, которого Оксана родила в юности и продала Блэкградскому Волку, она позволила увидеть белый свет только рыженькой кудряшке Лизе. У Дымова же в студенческие годы был внебрачный сын, которого он никогда не видел, но слышал, что мальчик погиб. Если бы сын Дмитрия Константиновича был жив, то он был бы ровесником Антона. Отрадой барона была Лиза, которую тот любил как дочь. Однако жена не смогла долго терпеть Лизу в доме. Как только Лизе стукнуло тринадцать, Оксана вынудила мужа отправить дочку на учёбу в престижную частную школу в Сант-Андриаде, что была круглосуточной. Дмитрий Константинович не смог пойти против воли жены, но навещал Елизавету каждый месяц, а по праздникам забирал и покупал дочке всё, что она только могла пожелать. Дмитрий обещал дочке, что заберет её из школы в этот заветный день и устроит вечеринку в лучшем аквапарке столицы. У Лизы не было друзей, не считая Бориса Чернова, которому барон платил за то, что тот защищал его дочь. Дымов приехал из Блэкграда к Лизе, передал дочке открытку и подарок в красивой коробке, но исполнить обещанное не успел. Его покой нарушил звонок из Блэкграда: с ним связался Мартын. Дымов не ожидал такой подлянки от Антона. Он не мог допустить, чтобы тот покинул Патринию. Дмитрий Константинович жаждал поквитаться с ним лично: предатель должен был погибнуть от его руки. Ради расправы над Беззаконным барон оставил дочь без главного подарка. Лиза его не простила, она порвала открытку, смяла и засунула в карман пиджака.Дмитрий вернулся на личном самолете в Блэкград. Беззаконный много лет был его верным псом, но предавший раз обязательно пойдёт на это снова. Барон связался с Белоусовым и велел брать беглецов живыми. Охрана должна была схватить девчонку, не поднимая шума, и привести к нему, тогда Антон пришёл бы сам. Всё пошло не по плану: Белоусов сообщил, что Чернов с сообщницей оказали вооружённое сопротивление, и Гущева бросилась под пули. Дымов ещё раз взглянул на неподвижного Антона и на старый серебряный крестик, висевший на цепочке у того на груди. Барон вытащил телефон и, в спешке отыскав в контактах Емельянову, позвонил ей.