Том 1. Глава 1. Случайный герой (1/1)

Ясный небосвод возвышался над городом. Погода рисовала на лицах горожан весёлый румянец. Земля и деревья, крыши церквей, дворцов, домов, ларьков сверкали зимним серебром. Именно таким первый день зимы 2003 года запомнился Александре Самсоновой. Детство Сашки прошло в Блэкграде. Её малая родина не входила в тройку крупных городов Патринии, а скромной красотой и близко не стояла с великолепным Сант-Андриадом. Однако назвать Блэкград маленьким было бы несправедливо. Самсонова помнила из курса граждановедения: Блэкград был воздвигнут победоносным князем Андреем Тёмным, прозванным Чёрным Фениксом, как новая столица великой державы. Долгие годы правления Чёрного Феникса он являлся сердцем Патринии, но после гибели седовласого властелина всё изменилось. Пока прямые наследники, ослеплённые кровной враждой, выясняли, кто взойдёт на престол, корона перешла в руки династии Светлых. Верховная власть возвратилась в Сант-Андриад, а слава Блэкграда поблекла, как блекнет пламя свечи на фоне яркого света десятка лампочек хрустальной люстры. Саша жила на Берёзовской улице, в старой панельной пятиэтажке — таких в Бурьяново, лучшем из неблагополучных районов Блэкграда, было пруд пруди. Она выделялась обилием берёз, тремя ржавыми детскими площадками, второсортными магазинчиками, маленьким базаром и торговым центром ?Три курицы?. К последнему и торопилась Сашка. Она куталась в старенькую тёмно-синюю куртку со сломанной молнией, то и дело поправляла шапку-ушанку, что была велика и сползала на глаза. Александра быстро шагала с большой сумкой, перекинутой через плечо. Смотрела по сторонам и оглядывалась, как осторожный зверь, чтобы не превратиться из охотника в добычу. Сашка считала себя уже совсем большой: ровно месяц назад ей исполнилось двенадцать лет.В семье Саши было пять голодных ртов: она сама, сестра-двойняшка — Олеся, их младшие братья — Павлуша да Владик и спившаяся мать. Пытаясь найти горе-матери оправдание, старшие дети внушали себе, что та болеет. Александра и Леся взяли на себя заботу о младших и неспособной здраво мыслить мамаше. Сашка была единственной кормилицей. Ей приходилось после школы воровать: чаще всего она избирала целью маленький базар и торговый центр ?Три курицы?. Александра ловко освоила запретное мастерство, но младшей сестре, которая родилась на десять минут позже, строго-настрого запрещала брать чужое. Двухлетний Павлуша не говорил и не умел ходить. Владику же было полгода. Торговый центр был перед глазами, Сашке оставалось только перейти дорогу. Ещё в начальной школе она узнала о правилах дорожного движения и старалась не нарушать. Саша остановилась перед самой зеброй и принялась терпеливо ждать зелёный свет. У неё не было попутчиков, а с параллельной стороны пешеходного перехода столпились пять человек. Тучная женщина держала за руку маленького мальчика. Бородатый дедушка стоял недалеко от них и, опираясь на клюку, кряхтел себе под нос. Чуть позади старика застыл мужчина средних лет в грязной одежде строителя. Все они не вызвали у Александры никаких эмоций — безликая толпа. Только пятый — высокий парень, одетый в тёмный спортивный костюм с капюшоном, затянутым на голове, и расстегнутый серый пуховик — вызвал страшную неприязнь. Он стоял в стороне ото всех, сутулясь и будто бы пряча глаза. На светофоре загорелся знаменитый зелёный человечек. Саша осмотрелась и, убедившись, что все машины стоят, потопала вперёд. Она всё смотрела на того парня: он шёл навстречу, пялясь на свои кожаные шнурованные сапоги. — Мерзкий, до чего же мерзкий, — забормотала Сашка. Вдруг он словно ожил и, пронзая Александру взором бледно-голубых глаз, понёсся на неё как метеор. Саша не успела ни уклониться, ни вытащить канцелярский резак из кармана. Сильные руки незнакомца врезались в её плечи и толкнули девчонку назад. — Не стой как вкопаная! — успел он только закричать, как в него въехал бампер. — Парень!.. — Александра побледнела. Она не заметила, как парковку ?Трёх куриц? покинул белый джип и выехал на проезжую часть. Пока безобразные выцветшие колымаги стояли, этот благородный лебедь нагло развернулся и поехал вперёд, игнорируя светофор. Джип сбил бы Сашу, если бы тот парень не вмешался. Парень повалился на кузов машины. Вцепился в него, словно раненый тигр, оставляя царапины и кровавые следы. Джип не остановился: водитель резко поддал газу и, скинув, будто мусор, на дорогу, уехал.— Парнишка! — Сашка со всех ног подбежала к бедолаге. Остальные очевидцы происшествия сделали вид, будто ничего не видали. Только маленький мальчик заплакал и крепче прижался к матери. — Живой! — закричала Саша, осмотрев пострадавшего. Ей было и радостно, и страшно. Он был весь в ушибах и ссадинах, сломал несколько рёбер, и как на грех при падении ударился головой. Он лежал без сознания. — Он живой! Люди! Кто-нибудь! Помогите! Никто не отозвался на Сашкины крики, не вызвал ни скорую, ни полицию. Она заметила красный свет светофора и то, как на дороге возобновилось движение. Всем было наплевать. — Да что же вы такие безразличные! — заворчала Саша и поднатужилась, пытаясь вытащить раненого с проезжей части. — Держись, парнишка! Не умирай, хорошо?Спина словно раскалывалась, а от боли в руках и ногах ей хотелось взвыть. Саше сигналили проезжающие мимо машины, но она не думала уходить. Как бы ни было опасно и трудно — он попал в беду из-за неё — теперь она не могла его бросить. Сашка не понимала, откуда в ней нашлось столько упорства. Ей удалось приволочить раненого парня на тротуар. Она упала рядом с ним на мягкий и холодный снег. Саша не думала, что может заболеть. Она вдыхала воздух ртом как лошадь и, выдыхая облака пара, не сводила с раненого глаз. Капюшон давным-давно спал с головы незнакомца, позволяя девочке приглядеться к его лицу и причёске. Короткие волосы, что были цвета пшеницы, светлые брови и ресницы, курносый нос, губы и подбородок — всё запачкалось кровью. Он открыл глаза — на пару мгновений их взгляды столкнулись. Саша покраснела от стыда, поднялась на колени и виновато опустила голову. Парень не сказал ни слова; он стиснул зубы и поднялся с земли. — На тебя больно смотреть… — негромко произнесла Саша, осмелившись поднять глаза. Она заметила серебряный крестик, висевший у парня на шее. — Прости… Тебе нужно в больницу!— Не вини себя, — отозвался парень, собрав губы в улыбку, невзирая на мучительную боль. — Я в порядке. — Ты весь в крови… — Сашка встала с колен. — Бывай, — он махнул рукой — девочка заметила наколку — мрачный крест на его указательном пальце.— Как же так? Кто ты? — Саше стало обидно. — Я — Александра, вот. Хоть имя назови!— Ни к чему, — сказал он уже без всякого намёка на вежливость и жестоко заключил. — Мы больше не увидимся. Прощай. Саша промолчала. Она печально смотрела, как случайный герой, что так и остался для неё незнакомцем, уходил. Он еле ковылял, как хромой бездомный пёс, и стонал от боли, оставляя за собой кровавый след. Сашка не отправилась за ним: вспомнила о голодной родне. Она в последний раз взглянула на ещё видневшийся вдалеке образ поникшего незнакомца, сплюнула и пошла своей дорогой.* * *Белый джип с поцарапанным и заляпанным пятнами крови кузовом застрял в дневной пробке всё в том же злосчастном районе. Благородной машине гудели и трещали. Её бранили, желали заглохнуть, разбиться, сгореть! Опрятный водитель средних лет не отвлекался от дороги, а двое пассажиров не смотрели в окна. Им хватало личных проблем.На белоснежную спинку задних сидений, обтянутых натуральной кожей, облокотился хмурый мужчина лет тридцати, одетый поверх белой водолазки и мрачных брюк в расстегнутую дублёнку. Он был высокий, жилистый, с янтарной шевелюрой средней длины, собранной в хвост; выделялся гордым прямым носом, небольшой ухоженной бородкой и лисьим взором алмазно-зелёных глаз, отражавших часть его сущности, что никогда не касалась семьи.Евгений Иванович Волков был прямым потомком Чёрного Феникса, но унаследовал лишь малую долю родового состояния. По законам Патринии он — младший сын — не получил княжеского титула. Звание досталось его прославленному брату Олегу. После безвременной кончины всеми любимого князя Волкова всё перешло к тринадцатилетнему сорванцу. Затаенная в сердце обида на несправедливость и напряжённые взаимоотношения со старшим братом не помешали Евгению с теплотой относиться к единственному племяннику. Он всегда баловал сына Олега Ивановича, а в последнее время готов был потакать всем его шалостям.Евгений с двадцати лет проживал за границей, избрав в качестве причала Любляну — город, полюбившийся им с женой во время свадебного путешествия. На родину он возвращался нечасто. Бесценный семейный очаг, его дело, друзья, знакомые — вся основная жизнь теперь была в Словении.Минувшим летом семью князя Волкова настигла череда несчастий. Евгений узнал об авиакатастрофе, которую чудом пережили Олег Иванович и его супруга, и был вынужден приехать в Блэкград. В апреле на свет появился долгожданный сын, и он очень хотел активно заботиться о малыше. К тому же для Евгения всегда было пыткой расставаться с любимыми женой и дочуркой надолго. Новое покушение на старшего брата и невестку уже в больнице, вынудило Евгения задержаться на похоронную церемонию. Затем он принял решение остаться в Патринии ещё немного, чтобы поддержать осиротевшего мальчика. В итоге из-за постоянных просьб юного лорда Евгений Иванович больше трёх месяцев не видел драгоценных лиц. Он начал опасаться, что девятилетняя Надя отвыкнет от него, а восьмимесячный богатырь Ванюша при встрече не узнает.Вот и сейчас Евгений не мог оторвать глаз от двенадцатой страницы уже давно прочитанной книги, где хранилась небольшая фотокарточка. На ней запечатлелось солнечное лето: счастливая молодая женщина заботливо держала светленького младенца на руках, рядом был он, не пряча искренней улыбки, да белокурая девчушка, взобравшаяся на отцовские плечи.— Скучаешь по ним? — заставил Евгения вздрогнуть и сомкнуть страницы старого переплёта невесёлый сиплый голос. — Плюнь и разотри. Ты их скоро увидишь, а я останусь один… — печально заключил мальчик с золотистыми волосами, удобно расположившийся рядом; крепкий и достаточно высокий для тринадцати лет. После смерти родителей юный Виктор Волков сменил излюбленную в детстве причёску на ?польку? и стал покидать родное поместье исключительно в строгих костюмах. Сейчас же под модной шубкой с леопардовым мехом на Вите был один из них — серый как его настроение. Виктор вспомнил, как ему сообщили, что его мать — Кристина Дмитриевна — была отключена от аппарата искусственной вентиляции лёгких, а отец — светлый князь найден мёртвым в палате. Витя уставил на дядю укоряющий взгляд малахитово-зелёных глаз. Он всё никак не мог смириться с неизбежностью расставания: этим вечером Евгений Иванович должен был улететь в Словению на неопределённый срок. Виктор до последнего надеялся, как и раньше, уговорить дядю отложить вылет в Любляну на пару недель, но с досадой осознал — на этот раз не прокатит. Он велел Евгению убираться с территории поместья The Wolf Blood — владений князя Волкова — на рассвете и дожидаться рейса в аэропорту. Витя не хотел с ним даже попрощаться, но в последние минуты перед отъездом догнал, когда тот уже был в салоне джипа. Забравшись к нему, Витя крепко обнял Евгения и спросил: ?Можно я куплю подарки для тёти Марины и кузенов??Евгению Ивановичу было не по себе расставаться с племянником в ссоре, к тому же его самолёт улетал поздно вечером. Он согласился поехать с Витей в Блэкград за покупками, а после собирался завести мальчугана в особняк и со спокойной душой отправиться в аэропорт. Юный князь приказал водителю везти их в торговый центр ?Три курицы?, известный некачественными товарами и относительно низкими ценами. Он не побоялся ради такого отправиться на границу районов для среднего класса и низших слоёв города. Больше часа Витя водил Евгения по скудным магазинчикам, делая вид, что старательно выбирает подарки его жене и детям. Виктор купил Марине Андреевне будильник, собранный в подпольной мастерской на скорую руку; для Нади раскраску из десяти листов и уже засохшие фломастеры, а Ваньке розовые ползунки с цветочками. Он передал купленое дяде и с ухмылкой сообщил: — Буду ждать фотографии с моими сувенирами. Особенно двоюродного братца в обновке! От его слов у мужчины задёргалась вена, но тот быстро сумел побороть гнев и, приняв целлофановые пакеты с ?дарами?, поблагодарил племянничка. Вернувшись с Витей в автомобиль, Евгений распорядился держать путь в семейный особняк Волковых. — Мы с тобой всё обсудили, Виктор, на сей раз… — не успел закончить мысль мужчина, как племянник его перебил:— Феникс! Я Феникс, понятно?!— Я не могу остаться, — нервно вымолвил Евгений, но взяв себя в руки, уже более мирным тоном продолжил: — В Патринии за тобой присмотрит Денисов. Будет навещать каждую неделю и следить, чтобы тебя никто не обижал.— Знаю, Григорий Андреевич надёжный человек. К тому же отец моей подруги Алиски, — безотрадно отозвался мальчик. — У него и без меня хватает хлопот. Он никогда не бросит все дела ради сына покойного друга. Я это понимаю… и шесть дней в неделю буду совсем одинок! — выкрикнул Витя, сжимая кулаки от злости и чувствуя, как краснеют глаза из-за слёз. — Ах, да, ещё охрана и слуги, которым нет дела до меня! Для них я только начальник, противный начальник! Ненавижу их всех!— А Могилевчук? Ей велено заботиться о тебе.— Дора? Она хуже всех на свете! Дочка самого дорогого мне человека… Её присутствие только лишний раз напоминает, что его уже больше года нет в живых… Мне было больно… Я не хотел её видеть… потом понял: она — моя вещь. Как стол, телевизор и прочее. Вещи служат нам, но не умеют любить, — заявил юный Волков. Он вытер слёзы с покрасневших щёк и подумал: ?Уезжай к Надьке и сопливому карапузу… Катись в свою Любляну, дядя! Мне никто не нужен!?