Глава 3. (1/1)

После того, как эпидемия сначала забрала жизни его близких, пройдясь по всем континетам своим вирусным серпом, а затем лишила привычного, размеренного существования, Лиам всерьез усомнился в существовании некой справедливой высшей силы, правящей этим миром. Но записка, которую написал ему Юэн, это явно осмысленное слово, на минуту заставило его поверить в то, что бог все же есть, и иногда творит чудеса. Немного успокоившись, Нисон стал одевать МакГрегора, как обычно тихого и покорного. Юэн не сопротивлялся, когда на него накинули куртку и повели в сырую весеннюю ночь, к Кримзон. Как и ожидал Лиам, она была на дежурстве.— Лаки заговорил! — с порога заявил он.— Но это... невозможно! — от души поперхнувшись кофе, прохрипела девушка — Его травмы не позволяют сохранить речь. — Вот, смотрите. Это он написал мне, когда я в очередной раз пытался отговорить его от самоубийства.Взяв в руки бумажку, Кримзон вторично поперхнулась. Откашлявшись, она оставила ее на столе, и подошла к МакГрегору. Девушка аккуратно осмотрела его голову, потом заглянула ему прямо в глаза и спросила:— Ну и почему ты сделал это только сейчас?! Почему молчал почти месяц?Лиам отдал ему свой блокнот, и Юэн, слегка высунув язык, принялся что-то в нем строчить. Примерно через полчаса он вручил его Кримзон и, забравшись на свой лежак, отвернулся лицом к стене.?Потому, что в этом не было смысла. Мне очень повезло с другом, ты права, но он не может ничем мне помочь. Никакие слова не изменят того, что я натворил. Все, что вы можете сделать — отпустить меня. Мне не место среди выживших, я не заслужил того, чтобы находиться на этой базе. Кримзон, ты когда-нибудь теряла родных? Если учесть твой возраст и эту проклятую пандемию, то, наверняка, теряла. Но ты еще слишком молода, чтобы терять детей, правда? Твое счастье, благодари за это судьбу, потому, что ничего страшнее не бывает. Ужаснее всего то, как я обошелся с ними — я их бросил. Бросил, и сбежал бухать в другую страну, решил, что раз есть деньги, то почему бы и да? Почему бы не плюнуть на всех и не пойти зализывать раны, раз уж жизнь складывается так неудачно? Почему бы не перестать смотреть новости, если они меня тревожат, почему бы не отмахнуться от них, как он назойливых мух? Почему бы не выключить телефон на два месяца? И пусть бывшая жена кусает локти, пусть страдает, пусть сама справляется с четырьмя дочерьми и грядущим Апокалипсисом. Пусть она заболеет, и, украв смартфон медсестры, пошлет мне сообщение с мольбой о помощи. Пусть мои родственники один за другим сойдут в могилу. Пусть моя младшая, крошка Анук, угаснет во сне, так тихо, что никто этого не заметит. Пусть старшая, Клара, погибнет в тщетной попытке защитить ее бездыханное тело от правительственных войск. Пусть храбрая Эстер, которую я любил больше жизни, заболеет и запрется в своей комнате с револьвером наперевес, чтобы не просто ждать мучительного конца, а иметь хоть какой-то выбор. Все это произошло по моей вине, Кримзон. Своей безответственностью и равнодушием я погубил мою семью, и когда я узнал об этом, мне хотелось вбежать в стену головой вперед, броситься с небоскреба, облить себя бензином и поджечь — что угодно, лишь бы эта боль прекратилась. Но я принял решение не делать этого сразу, сначала мне хотелось добраться домой. Сам не знаю как, я нашел мотоцикл и доехал на нем до Нью-Сити. Там есть причал с морскими яхтами, мне было об этом известно. Я надеялся взять одну из них и поплыть через Атлантику. Это тяжело, но возможно, а если бы у меня не вышло... Я все равно решил умереть. Разницы не было. Я оказался не единственным, кого интересовали корабли. Когда я добрался до причала, там хозяйничали какие-то ублюдки, сжигавшие все, что попадалось им под руку, с криками: ?Капитализм мертв, да здравствует анархия!?. Те синяки, что ты видела, оставили эти люди. Они же проломили мне череп. Не знаю, почему остался жив, наверно, они решили, что я умер и ушли. Когда я очнулся и смог передвигаться, то почти сразу же почувствовал, что со мной что-то не так. Как и многие, я иногда разговариваю сам с собой, если испуган или волнуюсь, но в тот день я смог лишь застонать. Осознав, что лишился речи, я сдался. Если я не могу даже спросить дорогу, то как доберусь до дома? И какой в том смысл, есть ли разница, где умирать? Подсобка казалась не самым плохим вариантом. Там было спокойно и тихо, а в кулере плескалась вода. Что еще нужно для того, чтобы мирно уйти? Остальное ты знаешь. Мой старый друг, Хьюстон, как вы его называете, чудом наткнулся на меня, когда исследовал магазин. Все эти дни он заботится обо мне, но это не стоит того. Я — монстр. Омерзительное чудовище, которое заслуживает только пулю в лоб и негашеную известь в могилу. Я вижу, что ты хочешь помочь мне, Кримзон, но, если у тебя нет машины времени, боюсь, это не в твоих силах. Не нужно со мной возиться, просто дай мне умереть. Пожалуйста.?Вздрогнув, девушка передала блокнот Нисону. Он поднес его поближе к лицу, сощурился, потом выругался и все же надел очки. Чем дальше Лиам читал, тем сильнее менялось его лицо и под конец оно превратилось в бледную маску скорби и растерянности.— Что будем делать? — тихо спросил он Кримзон.— Понятия не имею, хотя теперь мне понятно, что случилось с Лаки. Его мозг действительно поврежден, но не так сильно, как мне казалось. Центр Брока принял удар на себя, поэтому он не может говорить, а зона Вернике уцелела, что спасло его ?внутреннюю? речь. Поскольку у меня нет достаточного опыта, да и знаний о мозге как у среднего врача-терапевта, я спутала его депрессию с полной афазией. Вы были правы, Хьюстон, я не гожусь для этой работы.— Боюсь, что другого кандидата не найти. Да и пациент вам попался специфический. Тем не менее, вы смогли во всем разобраться. Так скажите, доктор, что будет дальше?— Я не могу ему помочь, как бы мне этого ни хотелось. От его травмы не помогут ни таблетки, ни капельницы, ни скальпель. Говорить Лаки уже не будет. Что касается потери... Я не умею лечить души, как видите, у меня и с телами-то не особо получается. Вся надежда на вас, как на его друга. ***Почти половину ночи Лиам ?разговаривал? с Юэном. Видеть друга разбитым и сломленным было больно, но еще больнее было, когда МакГрегор отдал ему свой телефон, изрядно побитый, но все еще рабочий. Зарядив его, Нисон просмотрел сообщения, о которых говорил его друг, и горько пожалел об этом. Ничего страшнее ему не доводилось читать за всю его долгую жизнь. Неудивительно, что он почти всю ночь провел без сна, мягко поглаживая коротко стриженную голову Юэна, прикорнувшего у него на животе. Утром Лиам впервые за пару лет выпил кофе, который перестал употреблять после того, как узнал, что это вредно для сердца. Без молока напиток шел туго, но Нисон твердо осознавал, что без стимулятора ему этот день не пережить и вливал в себя глоток за глотком, собираясь с мыслями. Внезапно на пороге общей комнаты появился Майкл.— Я думал ты уже на работе — сказал Лиам, отхлебнув еще кофе.— Ага, значит ты поэтому воруешь мою еду?!— Послушай, я взял всего пару ложек. Могу завтра привезти целый пакет, если тебя это устроит.— Нет, не устроит. Меня устроит, если ты пойдешь и застрелишься. — Майкл...— Знаешь, когда ты замутил с той лондонской дрянью, я думал, что ты совсем поехал. Когда ты набил в честь нее татуировку, я решил, что падать тебе уже некуда. Когда она бросила тебя, я смеялся во весь голос. Но теперь... ты пробил дно, отец. Завести себе полоумного пидорка - это даже для тебя внезапно. Презрение - слишком слабое слово для того, что я сейчас ощущаю и...— … Это не то, что ты думаешь — прервал его Нисон, но парень не стал слушать и, взяв свой рюкзак, удалился. Лиам на минуту прикрыл глаза рукой. Фейспалм, так сейчас называют этот древний как мир, жест. Слово, которое он впервые услышал именно от старшего сына, в те дни, когда тот еще не пылал к нему ненавистью, когда они были семьей, когда Наташа была жива и все шло как надо. Теперь ничего этого нет, и все, что он может сделать — этот самый фейспалм. Нисон с отвращением сделал еще один глоток кофе, вспоминая, как долго он пытался склеить свою жизнь, склеить, словно разбитую чашку, отношения с детьми. Ни хрена у него не вышло, что, в общем-то было ожидаемо. Нельзя бросить неоперившихся птенцов, недавно потерявших мать, на бабушку, умотать черти куда, возвращаться исключительно пьяным, а потом требовать любви к себе. Размышляя о том, насколько же он идиот, Лиам и сам не заметил, как успел одеть Юэна и даже привести его в медблок. Кримзон там не оказалось, на ее месте сидела Атропа. — Доброе утро, мистер Хьюстон. Как сегодня ?малыш?? — с улыбкой спросила она, поправив отливавшую медью косу. — Эмм, вроде нормально. Я смотрю, вы с ним поладили.— Верно. Мое первое впечатление было ошибочным. Ваш Лаки - чудо. Мне совсем не в тягость присматривать за ним — ответила Атропа, помогая МакГрегору снять куртку. — Рад за вас. А где ваша коллега, если не секрет? Раньше она так рано не уходила — обеспокоенно спросил Нисон. — Сегодня ей нездоровится. Уверена, вечером Кримзон будет в полном порядке. — В таком случае, я передаю вам пациента, и откланиваюсь. Хорошего дня, мисс.— И вам того же — сказала она, не отрываясь от тонометра, которым измеряла давление у Юэна. Завтрак был вкусным, погода - солнечной, а воздух - чистым от вони, испортившей всем последние пару дней. Лиам понемногу успокоился, решив, что день-то налаживается. В этом беспечном состоянии он пребывал ровно до того момента, когда заглянул в ?дневной листок?, где третьим пунктом значились... автомобильные аккумуляторы в количестве двадцати штук, черт бы их всех побрал. В промзоне Нью-Сити было два технических склада, но, как подсказывал Нисону горький опыт, ни на одном из них требуемыми предметами и не пахнет. В ?Медиамаркте? аккумуляторов никогда не было, а с ?Ориона? его скауты уже все растащили. Тихо выругавшись, Лиам приказал Вудбину ехать дальше по дороге, ведущей в жилой район. Согласно карте, там находился ?ВиваКар? - крупный автогипермаркет. Несмотря на то, что они уже забрались довольно глубоко в город, не было и следа вони. Дул свежий ветер с Гудзона, неся с собой запах влаги и весны. Нисон в последний раз сделал глубокий вдох, и вслед за своими подчиненными зашел в магазин, щелкнув фонарем. Оленек вел команду по главной ?аллее? гипермаркета, освещая себе путь большим ручным фонарем.— Кажется, тут кто-то уже побывал! - заметил парень, показав рукой на кучу распотрошенных коробок.— В любом магазине теперь ?кто-то побывал? — беспечно ответил ему Лиам — Глупо полагать, что Блюстоун - единственное место, где есть выжившие. — Нет, босс, вы не поняли. В ?Орионе? тоже был беспорядок, но не такой. Тут что-то нечисто, зря мы оставили Вудбина на улице... — его речь прервал выстрел из ружья.— Всем на пол! — крикнул Нисон — Здесь чужой!Несколько мгновений в помещении царила абсолютная тишина, но, наконец, незнакомый голос посмел ее нарушить. — Вы кто такие?— У нас тот же вопрос — ответил Оленек прежде, чем Лиам успел что-либо сообразить. — Отвечайте, мать вашу, а то я снесу вон той сладкой мамашке голову! — Виола вжалась в пол и жалобно пискнула. — Глупо угрожать людям, с которыми нечего делить. Дайте нам уйти, делов-то — не дрогнув, сказал паренек. — Ага, а завтра вы вернетесь и вынесете отсюда все, до последнего гвоздя, как с ?Ориона? — ответил нападавший и вышел из-за стеллажа.Вслед за ним появились еще несколько человек, все в черном и со странными белыми символами на груди. — Кто у вас тут главный? — спросил мужчина с ружьем — Пусть он встанет.— Я — поднявшись, ответил Нисон.— Хм, а так и не скажешь... Ладно, сегодня я добрый. Не стану никого трогать, если скажете, откуда вы — заявил стрелок, почесав щеку свободной рукой. — С базы Блюстоун — спокойно сказал Лиам, не видя других вариантов. — Военной базы?! Она же в ста километрах отсюда! — удивился стрелок. — Да, но поблизости нет того, что нам необходимо. Поэтому мы ездим в Нью-Сити за деталями и припасами. — И вы никогда не сталкивались ни с кем, кроме одичавших кошек и собак?— Ни разу — честно признался Нисон.— Ты не похож на лгуна, старик. Я поверю тебе, и отпущу твою группу, даже того солдатика у входа, которого мы оглушили и связали. Но впредь запомните - город принадлежит нам, ?Крысам?. Тем, кто не сбежал отсюда, когда Большое Яблоко* прогнило и наполнилось червями. Есть лишь один способ безопасно ходить по этим улицам - быть избранным Матерью. Всех остальных ждет смерть, усек?— Вполне. — Промзоны - ничья земля, там вы можете хоть на ушах стоять, но сунетесь дальше — вам не жить. А теперь валите — сказал мужчина, поправив бронежилет. Лиам быстро вывел скаутов из магазина, помог избитому Вудбину забраться в кузов и затем присоединился к Оленьку, занявшему место водителя. Когда ?ВиваКар? остался далеко позади, Нисон решился нарушить молчание.— Ты достойно вел себя, когда началось это дерьмо.— Вы тоже были молодцом, босс. — Ты бессовестно мне льстишь. Я чуть не умер от страха. — Но выглядели вы так, словно уже много раз бывали в подобных переделках. Как будто точно знали, что делать. Это достойно уважения. — Как и твоя наблюдательность. Впредь буду чаще к тебе прислушиваться, дружище. По дороге на базу Лиам пытался вспомнить все, что ему известно об Оленьке. Судя по акценту и оттенку кожи, мальчишка - латинос, но речь у него поставлена на редкость хорошо, да и шумным его можно назвать лишь с иронией. Ростом он невысок, будет, наверно, чуть ниже Юэна, тонкий в кости, даже изящный. Одет и причесан всегда опрятно, ни один волосок не выбивается из ?кички? на макушке. Паренек умный, спокойный и вежливый, а его терпению можно только позавидовать. ?И почему он не мой сын?? - с горечью подумал Нисон - ?Почему дома я вижу не его, а пылающего ненавистью демона??, но вовремя себя одернул - ? Впрочем, знаю почему. Я сам же его и сотворил, как и второго - доброго, но наглухо закрытого Дэнни?. ***По прибытии в Блюстоун Лиам первым делом отправился в кабинет Полковника чтобы доложить о происшествии. Тот совсем не казался удивленным, ни одна жилка не дрогнула на его темном, как южная ночь, лице.— Я ждал этого. Мои бойцы уже давно докладывали о бродягах, болтающих о большой группе в центре города и об их лидере, некой Матери Крыс. Честно говоря, я сомневался в правдивости этих слухов, ведь если у нас так воняет, то как же должно смердеть на Манхэттене? Тем не менее, они как-то выжили, и я обещаю вам, что приму меры.— Вы пошлете туда солдат?— Посмотрим. Этот вопрос нужно обдумать. А вы, Хьюстон, можете идти. Скажите своим ребятам, что сегодня у всех выходной. Отдых на базе всегда был кратким и оттого весьма желанным, поэтому Нисон не стал искушать судьбу и покинул главный корпус в мгновение ока. Передав радостную новость скаутам, он направился в медблок, чтобы проведать Юэна, и, возможно, поговорить с ним. То, что Кримзон снова в строю, он услышал еще с порога.— … Лаки, у эпидемии и смерти безусловно есть причина, но совсем не такая, как ты думаешь — в ответ МакГрегор зашуршал листками блокнота и принялся что-то активно строчить. Через пару минут он отдал написанное девушке.— Да, все это ужасно, но будь бы ты дома, ничего бы не изменилось — ответила она, закончив чтение - Скажи, разве ты врач? Ты ученый, у которого есть чудо-вакцина? Может быть, ты настолько силен, что смог бы голыми руками спасти старшую дочь от вооруженных людей? Нет, трижды нет. Единственное, что было бы тебе доступно - держать своих умирающих детей на руках, успокаивать и утешать, пока болезнь клетка за клеткой пожирает их. Ты серьезно считаешь, что этого бы хотела твоя Эстер?!— Кримзон, мне кажется, такие разговоры ему только навредят — мягко прервал ее Лиам, войдя, наконец, в смотровую.— Правда не может навредить, Хьюстон. Вредит вся эта сентиментальная ложь, в которой мы живем по милости нашего гнилого общества, вредят иллюзии, табунами бродящие в воющем от утраты рассудке, а исцеляет... исцеляет в итоге истина. — Но не такая. Ни одному отцу не станет легче от осознания того, что его дочери были обречены в любом случае — парировал Нисон, устраиваясь рядом с лежаком Юэна. — Тем не менее, это так. И это означает, что в случившемся не было его вины. Да, Лаки сбежал и два месяца нажирался в хлам где-то на задворках Массачусетса, ?пропил? весь апокалипсис и гибель своей семьи, но, по факту, если бы он остался, конечный результат был бы точно таким же. Утрата, боль и одиночество. — ?Откуда тебе знать наверняка?? — размашисто, на весь листок, написал Макгрегор. — Я видела квазигрипп изнутри, ухаживала за больными достаточно долго, чтобы понять - эта дрянь страшнее чумы. Она передается как через прикосновение, так и по воздуху. Одного чиха достаточно, чтобы заразить десятерых. Да, были и выжившие, но... Ты и сам знаешь, как нас мало. Я понятия не имею, почему мы не гнием вместе с остальным человечеством, а ведь я не полный ноль в этом, я изучала вирусологию, пусть и самостоятельно.— ?Тогда скажи, черт тебя побери, почему моих девочек больше нет?! Скажи, раз такая умная!?— Лаки, я могу рассказать тебе, как появились вирусы, могу объяснить их эволюцию, строение и место в царстве природы, но поведать, почему в один прекрасный день наступил конец света я не могу, и даже не потому, что не знаю, а потому, что на твой вопрос нет ответа. Ты ищешь некий смысл во всех этих смертях, но проблема в том, что его нет. Во Вселенной вообще с ним туго. — Это как так? — удивился Лиам.— Ну, начнем с того, что смысл - конечная цель чего-либо - это чисто человеческое понятие. В природе есть законы причины и следствия, но они не равнозначны тому, что мы подразумеваем под словом ?смысл?. Этот искусственный конструкт — одно из самых глубоких и вредных человеческих заблуждений. Поиск причин и оснований - наше величайшее достоинство, но он же наш бич, заставляющий нас видеть совпадения и связи там, где их нет, заставляющий искать что-то высшее среди случайностей, и так достаточно горьких, чтобы снова и снова перематывать их в своем разуме. Хуже только непоколебимая вера людей в некую справедливость. Она держится в вас так крепко, хотя вся наша история доказывает, что ее нет и никогда не было. — ?Хорошо, но что тогда есть? Если нет ни смысла, ни справедливости, то что остается?? — настрочил Юэн за пару секунд. — Законы природы, в частности физика. Понятие Большого Взрыва, я надеюсь, вам знакомо? Судя по осмысленным взглядам, да. Но знаете ли вы, что было до него, в мире, где нет времени, пространства и материи в той форме, которую мы привыкли видеть?Вся наша Вселенная на тот момент была крошечной и очень-очень горячей, ее температура была во много тысяч раз выше той, что сейчас могут набрать самые сильные звезды. А потом это ?облачко? из первичных частиц бабахнуло и мир, каким мы его знаем, появился на свет, хотя и не сразу. Вселенная расширялась, ?растаскивая?, ?растягивая? материю и энергию. Одни вещества под влиянием непреодолимых сил молодого мира превращались в другие. Атомы собирались в компании себе подобных, и в какой-то момент, когда притяжение между ними достигло крайней точки, среди темноты засияли первые звезды. Они светили долго, потому, что в них было много водорода, поддерживавшего их жизнь, но однажды он все-таки кончился. Не стоит расстраиваться - из останков первого поколения появилось второе, а затем и третье, к которому принадлежит наше Солнце. Но, что важнее всего, звезды стали кузницами для материи, в том числе и для той, из которой состоит все, что окружает вас сейчас. Каждый атом вашего тела был выкован в сердце звезды, и если бы у нас сейчас была бутылка, я бы непременно предложила за это выпить. А вот за что я пить бы не стала, так это за будущее Вселенной, потому, что ничего хорошего там нет. За это скажите спасибо термодинамике, другое имя которой - энтропия. Это ее надо благодарить за то, что ?топлива? для звезд становится все меньше, а, следовательно, и энергии. Все это в какой-то момент приведет к тому, что даже самые яркие светила погаснут, мир замерзнет, и жизнь умрет. Остановить этот процесс невозможно, затормозить, судя по всему, тоже. Высокоразвитая цивилизация сможет продлить себе жизнь, путешествуя от одной звезды к другой, но рано или поздно они все выгорят. Вселенная станет темной, холодной и необитаемой. Возможно, потом она сожмется, совершив этакий ?Большой Хруст?, а, может, продолжит расширяться - для нас с вами это не имеет ни малейшего значения, потому, что нам в любом случае конец. Вижу, вы озадачены, и это правильно. Потому, что, к сожалению, смерть - неотъемлемая часть Вселенной, а вот жизнь - это ее побочка. Случайность, ненадолго возникшая из преобразованной звездами первичной материи. Мы здесь просто потому, что существует энтропия, сжигающая светила, чьи останки потом дают нам плоть, тепло и пищу. Мы созданы ею и в нее же уходим, становясь домом для... ну, например, растений. Из этого следует лишь один вывод: люди, вероятно, живут для того, чтобы рассеивать энергию, чтобы служить энтропии. Если и есть на свете хоть какой-то смысл, то вот он. Мы живем, чтобы сдохнуть. — Это не может быть правдой — еле слышно произнес Нисон — Просто не может. Неужели мир и правда настолько бессмыслен?.. Он ведь должен стремиться к чему-то большему.— Боюсь, мир ни к чему не стремится, он просто... начался. И постепенно тратит изначальную энергию. Крыть Лиаму было нечем. Все его аргументы из мировых религий блекли перед тем кошмаром, который теперь стоял перед его внутренним взором. Он зажмурил глаза, словно это должно было защитить от боли, которую причиняли ему осколки его собственной веры. — Хьюстон — мягко сказал чуть хрипловатый голос — Вам нужно на воздух. Пойдемте, я выведу вас на балкон. Лаки здесь ничего не грозит, мы можем оставить его на несколько минут.Все еще не оправившись от шока, Нисон не мог сопротивляться. Когда Кримзон взяла его за руку, он послушно пошел за ней, сначала через комнату, потом по коридору, и, наконец, на крошечную площадку, продуваемую всеми ветрами. — Сигарету будете?— Буду. И давайте уж на ты, если наша Вселенная в любом случае обречена — с горькой улыбкой ответил он.— Тогда держи — сказала девушка, протягивая ему пачку — И да, я понимаю, что новое знание тебя тяготит. Тебе сложно принять тот факт, что мир устроен совсем иначе, чем ты думал. Не стоило так сразу валить все это... Мне самой понадобились недели, если не месяцы. — А сколько тебе лет, если не секрет? Понимаю, это невежливо, но...— Почти тридцать, самой не верится. Эй, хватит так пялиться!— Прости, Кримзон, я немного удивлен. Честно говоря, я считал, что ты едва закончила университет...— … На самом деле я успела несколько лет проработать в городской больнице. В итоге стала еще большей затворницей, чем была во время учебы. Теперь мне иногда кажется, что я совсем не умею общаться с нормальными людьми, а, может, и с людьми вообще. — Можно еще один неловкий вопрос? — спросил Лиам, сделав очередную глубокую затяжку.— Все, что угодно, но в рамках приличий.— Как такая красивая молодая женщина оказалась... носителем столь экзотического знания и мировоззрения? — Иными словами, почему у меня нет трех спиногрызов, как у той, ну как ее, Виолы? Почему вместо мелирования я ношу дреды? Это ты хочешь знать?! Потому, что я чертов фрик! От рождения и до гробовой доски, мать ее. — Извини, я неправильно выразил свою мысль. Будет проще, если я объясню. Довольно давно я видел, как один человек, Докинз, кажется, говорил почти о тех же вещах, что и ты. Но в его тоне не было горечи, которую я слышал у тебя, Кримзон. Если ты спокойно относишься к тому, что только что рассказывала, то почему...— Почему мне плохо? — оборвала его девушка — Да потому, что это естественно. Бояться смерти - нормально. Особенно если она уже на пороге.— Я не понимаю.— Хьюстон, я по уши в дерьме. У меня серьезная болезнь, которую до эпидемии успешно контролировали многочисленными препаратами, а теперь все они просрочены. И новых уже не будет, потому, что некому привезти сырье для таблеток и некому встать за станок для их изготовления. Сама я, как ты понимаешь, не могу сделать настолько сложное лекарство. Но это не самое страшное, хуже всего то, что я не знаю, сколько мне осталось. Ведь ВИЧ коварен. Сигаретный дым комом встал у Нисона в горле, хотя, казалось бы, подобное в принципе невозможно. — Почему ты все еще здесь, Хьюстон?! Почему не бежишь отсюда на первой космической скорости**? — удивилась Кримзон, незаметно смахнув слезу.— Эмм... Потому, что я не знаю, что такое ?первая космическая скорость? — откашлявшись, ответил Лиам и, сам не зная почему, улыбнулся — Но знаю, что такое ВИЧ. У меня была долгая жизнь, чем я только не занимался. Как-то раз довелось собирать деньги на исследования этого вируса, и, пока я работал над очередной речью, мне рассказали много всякого. Пути передачи, заразность и так далее. И, знаешь, что главное? Ты не виновата в этом, что бы там не думали все эти уроды. Как бы ты ни заразилась, это не твоя вина. И если кто-нибудь попытается убедить тебя в обратном, обидеть тебя, то просто скажи мне - мои лапищи умеют не только коробки таскать, в конце концов.— А обниматься они умеют? — спросила она, сама не зная, зачем. — Ну, смотри сама — сказал он, приглашающе разведя руки.Кримзон не преминула воспользоваться этим и, затушив сигарету, мягко прижалась к Нисону. ?Сколько лет назад я в последний раз обнималась?? - подумала она - ?Пять? Шесть?? .— Послушай — сказал он, спустя пару минут и целую затяжку — Раз уж ты была со мной откровенна, то я отвечу тем же. Друг мой, я тоже по уши в дерьме. У тебя понемногу разрушается иммунитет, а у меня... не сердце в груди, а испорченный хронометр. Пока все вроде нормально, но, знаешь ли, до первого приступа было в точности так же. Не буду утомлять тебя подробностями, скажу лишь, что дело как в том, что я беспечный дурень, литрами употреблявший вино, так и в наследственности. — Возраст тоже мог сыграть злую шутку — тихо добавила девушка. — Верно. К тому же, в юности, я серьезно занимался боксом...— Стимуляторы?— Не могу отрицать. Но стресса и травм было гораздо больше, это могло повлиять?— Скорее да, чем нет, хотя доказать свое мнение я вряд ли смогу. И, боюсь, нам пора обратно. Вернулись они вовремя, минутное промедление - и МакГрегор снова порезал бы себе руку, на этот раз острым как бритва скальпелем. Лиам едва успел отобрать у него опасный предмет. Заботы Юэн не оценил, и, забившись в угол, стал тихо всхлипывать, а на предложения выйти оттуда только отмахивался, мол, хватит издеваться над и без того несчастным человеком. Примерно через полчаса, устав от рыданий, он позволил отвести себя к лежаку и закутать в одеяло по самый нос. Нисон устроился рядом с ним, собираясь стеречь сон МакГрегора, но вот беда, тот все никак не приходил к исстрадавшемуся бедняге. Наконец, Кримзон сжалилась над Юэном, и сделала ему укол снотворного в бедро. — Сразу не подействует — предупредила она — Но и слишком долго ждать не придется. Просто дыши глубже, а я постараюсь тебя усыпить. Нормальные песни, увы, не в моем стиле, так что... — и тут девушка тихо запела ?Рейнов?.Нежный, тягучий словно мед голос понемногу окутал всю комнату, и к тому моменту, как Кримзон закончила последнюю строчку, МакГрегор уже отрубился.— Где тебя научили так петь? — шепотом, чтобы не разбудить друга, спросил Лиам.— Не поверишь, в медицинском университете. У нас был свой хор, и тем, кто в нем пел, платили удвоенную стипендию. Я не могла пройти мимо такого выгодного предложения и попытала счастья на пробах. И, представляешь, дела были настолько плохи, что меня взяли. Сложнее всего оказалось находиться рядом с кучей других людей, а остальное пришло относительно легко. — А этому... ну, физике?— Как-нибудь потом расскажу, это долгая история — отмахнулась девушка, наливая себе чай. — Тогда... у меня остался еще один вопрос, насчет конца Вселенной. Когда все звезды выгорят, и мир останется во тьме, будет ли в нем какое-то движение? Хоть что-нибудь?— Да. Микроскопические частицы - нейтрино, например - не прервут свой вечный танец. Отсутствие света им не помеха. Должно быть, они нас всех и оплачут, как барды Вестероса - долбаных Рейнов из Кастамере.***Обилие позиций в ?дневных листах?, забота о Юэне, тревога о будущем и горькие раздумья о минувшем заставили Лиама надолго позабыть о его намерении серьезно поговорить с Чемпейн - местной малолетней пьяницей, к тому же его подчиненной. Однако, через несколько дней он все же собрался с силами, и, отведя девушку в сторонку, в ту часть склада ?Медиамаркта?, где их не смогли бы подслушать другие скауты, попытался убедить ее в том, что алкоголизм — не выход. — Хорошо, а какие еще есть варианты? Хьюстон, если вы не заметили, у нас Апокалипсис!— Что, тем не менее, не является поводом для пьянки — спокойно ответил Нисон. — Да какое вам дело до того, что я с собой делаю! Пока я могу работать, остальное значения не имеет. — Полковник поставил меня во главе этой группы, и я несу ответственность за всех ее участников. В том числе и за вас, Чемпейн. — Знаете, я сама как-нибудь справлюсь с этим! До этого же как-то справлялась!— Хотелось бы это посмотреть — буркнул Лиам, окинув пристальным взглядом девицу, стоявшую перед ним.Черные, как египетский оникс, глаза горят яростью, на щеках нездоровый румянец, кожа цвета молочного шоколада чуть поблескивает в свете фонаря, а мелкие кудряшки так и норовят ?сбежать? из тугого пучка на затылке. Но в целом - вполне симпатичная особа, до квазигриппа она вполне могла быть начинающей моделью, учитывая ее высокий рост и необычный гардероб. — Вы ужасны, Хьюстон. Вы и представить не можете, каково это - ничего не иметь. Вы никогда не пробивались с самого дна своими силами, я же вижу. Вижу эту фирменную ухмылку хозяина жизни, у которого всегда было абсолютно все, чего он желал - деньги, безопасность, образование. А мне свое пришлось у судьбы выцарапывать. Я вот этими самыми руками выиграла конкурс...— … Ну и какой же? По скоростному вливанию в себя вина?! — окончательно перешел черту Нисон. Возмездие не заставило себя долго ждать. Таких крепких пощечин Лиам не получал годами, если не десятилетиями. ?Должно быть, когда женщина почти одного роста с тобой, это усиливает удар? - подумал он, глядя вслед убегающей Чемпейн. Подождав, пока щека перестанет ?гореть?, он отправился за девушкой и нашел ее в небольшом закутке между двух огромных штабелей из холодильников. — Кажется, я облажался. Давайте попробуем иначе. Что это был за конкурс, мать его?— Художественный — сквозь пелену слез ответила она — Главным призом было бесплатное обучение в университете. И я его выиграла. Понимаете, если бы не эпидемия, я стала бы первой в нашей семье, у кого есть высшее образование. Мама устроила вечеринку в честь того, что меня взяли. Пригласила всех соседей в наш трейлер***. Она так мной гордилась... А теперь ее нет. И университета нет. Ничего больше нет, понимаете? — Ох, черт... Чемпейн, я прошу прощения. — Тогда и вы меня простите, за пощечину. — Я ее заслужил. Но и вы были неправы, по крайней мере, насчет меня. Я тоже из бедной семьи, и там, где я родился, приходилось цепляться за любую возможность. Мне известно это чувство, когда сначала поднялся высоко, а потом упал, и летишь вниз так долго, что кажется, будто это не закончится никогда. Это отвратительно. Но, милая леди, то, что вы не можете закончить свое обучение - не ваша вина. И то, что мамы больше нет, тоже. Вы просто живете не в той Вселенной и не в то время. — … Мне когда-нибудь станет легче? — после продолжительной паузы спросила Чемпейн.— Станет, хотя по маме вы будете скучать всегда — честно признался Нисон — И есть лишь одна вещь, которую вы можете сделать чтобы ослабить боль. Каждый день задавайте себе вопрос: ?Чего бы она хотела для меня??. Я не знаю вашу маму, но уверен, ей было бы приятно, если бы вы меньше пили, не мучили себя разбитыми надеждами и … продолжали делать то, что вам нравится. Не зарывайте свой дар в землю. Не позволяйте вашему прошлому лишить вас будущего, даже если на дворе долбаный конец света. Какое-то время они просто сидели рядом друг с другом, на холодном бетонном полу, всматриваясь в коробки вокруг них. Покой этого момента нарушил Оленек, ворвавшийся в проем между штабелями как вихрь - в какой-нибудь каньон на Диком Западе. — Хьюстон, у нас проблема — сообщил он, стараясь сохранять спокойствие. — Какая? — Это стоит обсудить наедине. Когда Лиам подошел к нему, парень знаком попросил его наклониться и прошептал прямо на ухо:— Скрет догадался.— О чем? — спросил Нисон, чувствуя, как стынет кровь в жилах.— О том, кто его начальник.