chapter twelve (flashback) (1/1)

От Ли Соджона пахло чем-то ужасно невыносимым: то ли потом после урока физкультуры, то ли грязным бельём, что казалось ещё более отвратительным, и Дживон морщилась неприязненно, стараясь отойти от него как можно дальше. Вот только за спиной была стена, и убежать от этого придурка с желтоватыми зубами, тяжёлым дыханием, высоким ростом и пренеприятным висящим животом казалось невозможным. А он ещё и улыбался так противно, что ему хотелось вдарить между ног. Вот только страшно было тоже, пусть Дживон и кривилась, выражая всё своё отношение к подобному его поведению и ему самому. Соджон, говорят, был в больнице, поэтому и в школу явился с опозданием на два месяца. Бедняга, собравший вокруг себя таких же отвратительных подпевал, не понимал, кажется, кому с упорством барана пытался перейти дорогу из-за одной только своей прихоти. — Тронешь меня хоть пальцем, и Намдыль прострелит тебе яйца, — выплюнула Дживон сквозь сжатые зубы, а прямо за спиной Соджона загоготали двое его дружков, заставляя её в очередной раз пожалеть о выборе старшей школы. Она знала, что, если настоит на своём, отец обязательно позволит ей выбрать другое учебное заведение куда выше статусом и с более приятным контингентом учеников. Мама бы обязательно её поддержала, и папа перестал бы зудеть об этой никому ненужной и богом забытой старшей школе ?Хваён?, где, как он говорил, она обязательно сможет обзавестись нужными связями и опытом. Дживон так и не поняла, о каких связях он говорил, потому что необходимых людей рядом имела и без этого, но начинала понимать, что подразумевалось под опытом. — Собралась пугать меня своими дружками? — неприятно усмехнулся Соджон и взмахнул полами пиджака, снова заставляя задыхаться своей вонью и тонуть в омерзении. — Может, ещё Джейби позовём? — Чтобы он открутил тебе яйца? — нахмурилась Дживон и вызывающе подняла подбородок. — Можем пригласить сразу Чимина, потому что он не только открутит их тебе, но и заставит сожрать, а ?приятного аппетита? не пожелает. — Сучка! Ли Соджон всё-таки её тронул. И не только пальцем коснулся, а посмел ударить по лицу, оставляя некрасивое пятно на скуле, которое не заметить было просто невозможно. Дживон на самом деле и не скрывала его, только зашипела, когда Чимин, поймав её подбородок, коснулся ушиба костяшками пальцев, и кивнула на шатающуюся без дела компанию Соджона, стоило Джейби заинтересованно поднять брови. И уже этим же вечером не без довольной усмешки наблюдала за тем, как за рукоприкладство расплачивается и Ли Соджон, и четверо его товарищей. Ближайший к школе переулок вообще был потрясающим местом для того, чтобы зарвавшимся тварям указывать на их место, и новые знакомые Чимина и Джейби очень в этом помогали. Сама Дживон редко первая шла на контакт с кем бы то ни было, с самой начальной школы довольствовалась нахождением рядом с собой сначала Чимина, затем — Джейби, а со средней школы к ним троим прибавился ещё и до ужаса очаровательный Намдыль, который понравился ей с первого взгляда. Во всяком случае, когда она подошла к нему в первый же день учёбы и сказала:— Хочу, чтобы ты был моим другом, — тот ответил, забавно усмехнувшись:— Ну, раз хочешь, то почему бы и нет? А сейчас Намдыль стоял рядом с ней, ненавидя всем сердцем лишний раз марать руки и участвовать в потасовках, и только смотрел с каким-то чисто научным интересом, как хрипят болезненно и стонут дружки Ли Соджона, пока сам он едва не захлёбывался в собственной крови. Дживон не было его жаль, потому что отвратительный вонючий придурок позволял себе слишком многое. Ей только самой хотелось врезать ему, бессильно сидящему на коленях, заставить упасть на спину и наступить на горло, всем своим видом показывая, что он — ничтожество, одна только пыль под ногами, не стóящая и капли внимания, но возомнившая о себе отчего-то слишком многое. Вот только едва мама увидит или услышит запах крови, исходящий от неё, тут же поднимет панику, и отцу придётся успокаивать впечатлительную женщину, рассказывая в очередной раз небылицы. — Ладно-ладно, — усмехнулся Джексон Ван и коснулся плеча Джейби, в очередной раз проехавшегося по лицу длинноногого друга Соджона. — Думаю, ребята поняли, что поступили, как грёбанные ихтиандры, оттраханные в жопу. Я устал, пойдёмте по домам уже, а то мамулю удар хватит, что меня ещё нет в кроватке. — Чувак, на часах нет и девяти, — фыркнул Кихён, шмыгнув носом, и отпустил пиджак, кажется, Ом Хансона, который тут же упал на землю безвольным куском мяса. — Не строй из себя святошу.— Ты просто не знаешь мою мамулю. Это не человек. Это чёртова машина-убийца в женском теле. Однажды она переломает меня так, что я ходить не смогу. Дживон усмехнулась, коротко переглянувшись со стоящим рядом Намдылем, а потом поймала взгляд слишком опасно улыбающегося Чимина и довольно прищурилась. Он, сжав в пальцах волосы Соджона, по-прежнему обессиленно сидящего на коленях, заставил его поднять лицо, почти полностью залитое кровью, и проговорил, смотря прямо ей в глаза:— Не хочешь сказать ему пару ласковых? Думаю, мы можем заканчивать. Дживон согласно приблизилась к парню, пряча ладони в карманах школьного пиджака и безразлично переступая корчащихся на земле парней, и чуть нагнулась, заглядывая в заплывающие из-за ссадин глаза. Соджон был таким отвратительным в своём поражении, что хотелось морщиться, а ещё — смеяться, потому что подонок получил по заслугам. — Бедняжка, — наигранно сочувствующе протянула Дживон и наклонила голову к левому плечу, — тебе, наверное, так больно… Примерно это и происходит, когда ты думаешь, что можешь обижать кого-то, кто выглядит слабее. Потому что у этого ?кого-то? могут оказаться друзья, которые сделают больно тебе, потому что куда сильнее. Выбирай себе соперников умом, а не членом, Ли Соджон, а попробуешь обидеть кого-то из моих друзей — больно тебе сделаю уже я. — Ох, ну отлично, — заворчал Джексон, проходя мимо, — ещё одна женщина-монстр в моём окружении. Я был проклят в прошлой жизни или… — Да захлопнись! — Дживон ударила его по плечу и фыркнула недовольно, слыша за спиной тихий смех. — Такой момент испортил, идиота кусок! Джексон лишь загоготал ещё громче, вытягивая из кармана смятую пачку сигарет, и к нему тут же пристроились Кихён с Джейби, требовательно протягивая руки. — Потребители! Мы живём в обществе одних потребителей! — Чувак, я сломаю тебе руку, если продолжишь зудеть, — закатил глаза Кихён, а Джейби, коротко подмигнув ей, закинул руку на шею Джексона и потянул вперёд за собой. — А ну стой! Я тоже покурить хочу! Дживон покачала головой, медленно двигаясь за ними, а потом едва не упала, когда на неё навалился всем телом Чимин, чьи руки и форма были слишком сильно заляпаны кровью и неприятным запахом Соджона. — Фу, — коротко констатировала она, но от себя не оттолкнула, потому что полнилась одной только благодарностью. — Ты воняешь. И весь грязный. Мимо них в тот же миг пролетел Намдыль, нагоняя троих впереди идущих парней, которые пытались поделить, судя по всему, оставшиеся сигареты, и Дживон подумала, что они даже в свои семнадцать остаются невыносимыми детьми. А ещё ведут себя страшно глупо, потому что ей в бок упирались зажигалка и пачка сигарет, лежащие в кармане пиджака Чимина, который медленно шёл рядом с ней, даже не пытаясь догнать остальных. — Мне просто нужен душ, — усмехнулся он вместо этого и чуть отодвинулся, не убирая, однако, руки с её плеч. — Не хочешь принять его вместе? — Фу, — снова повторила Дживон и коротко глянула на друга, который слишком забавно двигал заигрывающе бровями. — Ты воняешь, весь грязный, а ещё тупо пошлишь. Сделай что-нибудь со своим переходным возрастом, пока я не разукрасила тебе лицо. Чимин засмеялся, запрокидывая голову, а она сглотнула и выдохнула судорожно, пока он не видел, потому что глупое сердце сбилось с ритма и застучало слишком быстро. Этот придурок, что дёргал её за волосы в младших классах и задирал юбку, громко гогоча, в средней школе, вдруг начал вызывать в ней совсем не раздражение таким своим поведением. И всё это было неправильно, потому что они были друзьями с самых ранних лет. — Эй, Дживон, — вдруг серьёзно произнёс он, останавливая её буквально в паре метрах от того, чтобы догнать остальных, — ты ведь в курсе, что я убью за тебя? Она вздрогнула, столкнувшись со сталью в глазах, почувствовала, как сердце подпрыгнуло к самому горлу, и захлопала ресницами, потому что по животу растеклось вдруг абсолютно непонятное, ранее неведомое тепло. У неё скрутило словно бы желудок, затянуло ещё ниже него, а внутри всё затрепетало от одного только взгляда стоящего напротив парня, его пухлых губ, тронутых лёгкой ухмылкой, сбитых костяшек и капель чужой крови на белой школьной рубашке. Дживон почувствовала себя самой настоящей извращенкой, потому что совсем не такие слова должны нравиться нормальной девушке. — Хватит глупости нести! — фыркнула она в итоге и кулаком шутливо прошлась по его плечу, тут же оказываясь пойманной за запястье. — Ты себя кем вообще возомнил? Я сама за себя убью, понял?! — Эй, да ты смутилась! — Вовсе нет! Отстань! — Обалдеть! В первый раз вижу, как ты краснеешь! Чимин смеялся довольно, не выпуская её руки, пока Дживон изо всех сил старалась выбраться, не стесняясь повышать голос и привлекать к себе внимание друзей. Она даже, умудрившись извернуться в чужих руках, несколько раз коленом прошлась по заду парня, но тот всё никак не прекращал подтрунивать, называя её ?милашка?. — Кастрирую тебя, понял?! Дживон взвизгнула абсолютно по-девчачьи, когда мир вокруг вдруг закрутился, едва парень подхватил её под колени, а потом закинул на плечо, заставляя панически схватиться за подол юбки. — На святое не покушайся, — фыркнул он, а потом громко ойкнул, подпрыгивая, когда девушка свободной рукой хлопнула его по заднице. — Женщина, не буди во мне зверя! — Ты уже разбудил его во мне! — Ты про маленького злобного хомячка? Парни, к которым они как раз успели за это время подойти, громко загоготали, деля на четверых две сигареты, и Дживон сильнее прижала к бёдрам плиссированную тёмно-синюю ткань. — Чимин, я в юбке! Тот на неё никакого внимания не обратил, только подбросил на плече и собственной ладонью накрыл её бёдра в слишком смущающей близости к ягодицам. Дживон снова покраснела невыносимо сильно, для собственного спокойствия списывая всё на то, что висит вниз головой, и замолчала, потому что неловко стало слишком сильно. — Ну и что это? — усмехнулся Джейби, заглядывая за спину Чимина и встречаясь с её недовольным взглядом. — Трофей с поля боя? — Ага.Дживон не видела, но уверена была, что парень растянулся в довольной усмешке, пока его холодные пальцы касались слишком смущающе и двусмысленно внутренней стороны её бедра под самым краем юбки.— Неандерталец! — фыркнула она в ответ, пальцами цепляясь за ремень на его брюках, потому что висеть в таком положении было крайне неудобно. — Скажи ?спасибо?, что я не стукнул тебя дубиной по голове и не унёс в свою пещеру. — Спасибо, — скривилась Дживон, а ребята поблизости снова рассмеялись довольно и счастливо, будто вовсе не они сейчас надрали в переулке жопы четверым другим парням, которые были на два года старше, являясь уже выпускниками старшей школы. Девушка рассчитывала, что Ли Соджон и вся его компания больше и сунуться не посмеют ни к ней, ни кому-либо другому из их окружения. Пару дней назад к ним в школу перевёлся Ходон — её старший двоюродный брат, и Дживон меньше всего хотела, чтобы он, являя собой идеал добропорядочности, был втянут в ненужные разборки. Но всё оказалось намного хуже. Потому что Ли Соджон, попав в очередной раз в больницу, написал заявление об избиении, полиция, в свою очередь, сотрясла всю школу, а та — родителей всех участников небольшой потасовки. И пусть ситуацию удалось легко и быстро разрешить, не поднимая лишней шумихи, дома крик и истерика стояли такие, что Дживон очень сильно хотелось просто сбежать. — Ты же девочка! Я не могу понять, почему это снова и снова происходит!Мама выглядела так, будто вот-вот заплачет, и Дживон на самом деле было стыдно. Не за то, правда, что произошло с заслужившим это Соджоном, а за то, что мама снова волновалась, отчего пальцы профессионального кардиохирурга тряслись едва ли не в треморе. Девушка кусала губы, стоя посреди гостиной и опустив взгляд в пол, и совершенно так же выглядел отец, сидящий, правда в кресле. — Не молчи, Пак Юнсук! — снова взвилась женщина, заставляя его вздрогнуть. — Она и твоя дочь тоже! Так что не смей отсиживаться и отмалчиваться, будто тебя это не касается! — Мам… — Нет, Дживон! Не желаю слушать очередные оправдания! — Послушай, милая, — мягко начал отец, поднимаясь на ноги и медленно подходя к жене, — да, она вляпалась в неприятную историю, но это лишь по той причине, что Дживон в состоянии себя защищать. Я не оправдываю её поведения, но… — Хватит, — перебила его женщина и, нахмурившись, посмотрела на Дживон. — Больше никаких отговорок, уезжать в школу и приезжать будешь на машине. И никаких гулянок с этими твоими, — скривилась мама, — друзьями. Ты хоть понимаешь, как выглядишь? Одна среди целой толпы парней! — Они — мои лучшие друзья! Кому какое дело до того, как я выгляжу? Женщина фыркнула, поправила на груди жакет и точку в разговоре поставила одним своим простым:— Домашний арест. На месяц. — Ну мам! Домашний арест значил слишком многое. Домашний арест перечёркивал всё возможное веселье, лишал приятных глупостей, смеха Намдыля, едких замечаний Джейби и приятного тягучего чувства внутри от головы Чимина на своих коленях. Он в последнее время часто стал плюхаться на её ноги и нагло улыбаться в ответ на удивление, а Дживон, прислушиваясь к своему участившемуся сердцебиению, не была против. — Я всё сказала, — нахмурилась женщина и направилась вверх по лестнице, игнорируя в том числе и мужа, который попытался ещё её окликнуть. — Не дом, а сущий беспорядок. —Ты же знаешь, что её отпустит, — вздохнул папа и положил на плечо Дживон ладонь. — Не злись на неё, она просто волнуется. — Она бы не волновалась так, если бы всё знала. Мужчина нахмурился, почти зеркально копируя её саму, и отошёл к бару, чтобы снова налить себе виски. Дживон раздражала вся эта ситуация, где все друг от друга прятались, бегали, умалчивали и замалчивали, хранили тайны, которые только делали всё сложнее. Отец ещё в одиннадцать посвятил её в свои дела, не стал скрывать, что половина нелегального рынка оружия в Южной Корее находится в его руках, и Дживон восприняла это как должное, с интересом наблюдая за происходящим и сначала принимая за весёлую игру то, как скрывали они всё от мамы. — Нет, дорогая, — вздохнул отец и горько усмехнулся, в бокале покачивая кубики льда, — в том случае она только и делала бы, что волновалась и обо мне, и о тебе. — Ты не доверяешь маме? Дживон нахмурилась и обняла свои плечи ладонями, находясь не в состоянии понять, почему он скрывает от неё столь многое. Она уверена была, что мама бы поняла и приняла это, если бы знала всё с самого начала. А в итоге даже представления не имела, кем на самом деле был её муж. — Нет. Я люблю её. — Тогда я вообще ничего не понимаю! Девушка топнула ногой, находясь не в состоянии ни смириться, ни принять услышанное, а потом резко развернулась и понеслась на второй этаж, чтобы спрятаться в своей комнате, громко хлопнув дверью. Она бесконечно сильно любила родителей, но не понимала, как можно скрывать от близкого человека хоть что-то — даже если это вроде как должно его уберечь. Отец никогда не защищал её, когда мама ругалась, только потом, когда всё заканчивалось, обнимал и тихо признавался, что гордится ею. Дживон хотелось, чтобы он говорил об этом прямо и открыто, поддерживал и защищал перед непониманием мамы. Папа даже Джексона Вана приставил к ней в роли телохранителя, зная, что ситуации могут возникнуть разные, а матери им обоим пришлось соврать, что тот — всего лишь один из её многочисленных друзей. Парень был старше их всех, на отца работал едва ли не с раннего детства, прежде перебиваясь мелкими делишками, а теперь, в свои девятнадцать, говорил с ним на равных и жутко нелепо смотрелся в школьной форме. Дживон понимала, что отец именно в нём — не в ней — видит преемника, но не злилась и не завидовала, потому что думала об учёбе в медицинском. К тому же, они были далеки от морали ?южан?, как их звал, кривясь, отец, и главным фактором, определяющим понятие ?семьи? считали совсем не кровь. Дживон сбежала, не выдержав и недели домашнего ареста. Просто умыкнула из дома, прячась в кустах от немногочисленной охраны, и залезла на мотоцикл, тут же прижимаясь к спине Чимина и обнимая его за талию. Это было жутко приятным — вдыхать запах его туалетной воды, а ещё нестись по пустым ночным дорогам, не надевая на голову шлема, и слыша в ушах только свист ветра. Дживон не знала почти никого из представителей семей, которые делили влияние на юге Сеула. Одного только Пак Чимина, с которым отец не запрещал общение по одному только ему видимым причинам. Дживон надеялась, что это потому что они дружили с самого детства, не зная ещё, кто и кем является. Но, как бы то ни было, девушка ценила каждое мгновение, проведённое рядом с ним, боясь почему-то, что однажды всё закончится. В зале, куда они частенько приходили заниматься все вместе, было темно, холодно и пусто. Дживон оглянулась, когда Чимин включил свет, заставляя лампы зашуметь, и чуть поморщилась. Татами казались холоднее пола, и она не захотела снимать носки, продолжая скользить, ведь ступни бы тогда замёрзли, кажется, до оледенения. — Намдыль сказал, что будет готовиться к тестам, а Джейби не берёт трубку. Занят, наверное, где-то с отцом, — произнёс Чимин раньше, чем она успела спросить, почему они только вдвоём. — Хочешь размяться или предпочитаешь сразу надрать мне задницу? Дживон усмехнулась, наблюдая за тем, как стягивает парень с себя толстовку, а потом отвернулась, засмущавшись, потому что футболка, надетая под ней, задралась, открывая взору поджарый живот с чётко прорисовывающимися линиями пресса. Ей с Чимином не было неловко наедине, но это совершенно точно было волнующе, потому что тело дрожало в каком-то странном горячем ознобе, а сердце начинало стучать скорее от каждого взгляда. — Я зла, — призналась Дживон и упала на татами спиной, точно уверенная в том, что не ударится, потому что группироваться правильно у неё получалось едва ли не лучше всего остального, — но я не хочу драться. — Серьёзно? — Чего так удивляешься? Дживон нахмурилась, чуть поднимая голову, а потом сглотнула судорожно, потому что Чимин бухнулся рядом с ней, и тут же отвернулась. — Ну, когда ты раздражена, лучше держаться от тебя подальше, — хмыкнул Чимин, заложив руки под голову. — А ещё лучше, если ты выпустишь пар на татами, потому что тут не так больно падать.— Не надо делать из меня монстра. Ты намного сильнее, я в любом случае всегда проигрываю. — Важно, какой опыт ты извлекла из этого, а не то, проиграла ты или выиграла. Дживон фыркнула, поворачивая голову в его сторону, тут же оказалась под прицелом его невозможных глаз и едва заставила себя говорить, а не краснеть, подобно дурочке. — Не надо философствовать, как мой отец. Ты, к счастью, не он. — Вы опять поссорились? — Нет. Просто он, как и прежде, отказывается говорить маме хоть что-то. А я устала выступать между ними каким-то конфидентом. Папа думает, что таким образом защищает её, но на самом деле…Дживон запнулась, сама до конца не уверенная в том, что правильнее будет сказать, и только вздохнула в итоге, языком коснувшись пересохших губ. Слишком непривычным было вот так изливать душу Чимину, с которым взгляды на жизнь были слишком разные. — Господин Пак всего лишь оберегает свою женщину, — проговорил парень. — Что кажется тебе неправильным? — Так и знала, что ты снова заговоришь об этом, — закатила она глаза в ответ, но слабой улыбки не сдержала. — И надо же было вам придумать этот геморрой. Почему нельзя быть просто девушкой или женой? Нет же, обязательно ?женщиной?… — Потому что быть чьей-то женщиной намного важнее, чем… — Да-да, — отмахнулась от него Дживон, перебивая, и прыснула несдержанно. — Баб вокруг много, а женщина может быть одна. Сколько раз ты уже это повторял? Но мне это не понять, ясно? Если человек любит, то он в первую очередь доверяет. — Если человек любит, то он оберегает, — не согласился с ней Чимин, а потом настолько резко подался вбок и навис над ней, что Дживон замерла, шокированная подобной близостью. — И сколько ещё собираешься насмехаться над нашими порядками? — Что?.. Чимин усмехнулся, наверняка замечая её ступор, а потом очень легко поймал запястья, едва она попыталась выползти из-под него, и прижал к татами, нависая над ней ещё сильнее. У Дживон дыхание сбилось в ту же секунду, щёки опалило жаром смущения, а уши покраснели от смущения за смущение, так что девушке показалось, что она вся дымится, и колено словно само собой поднялось, чтобы ударить Чимина по бедру. Тот увернулся, с лёгкостью избежал второго удара с другой стороны, подавшись вперёд всем телом, и тихо рассмеялся ей в самые губы, зафиксировав ноги голенями. Во рту снова пересохло до невозможности, и Дживон обязательно языком бы привычно прошлась по сухим губам, но постеснялась отчего-то привлечь таким образом внимание Чимина. Она вместо этого только задёргалась под ним, выгнулась, пытаясь скинуть с себя нелёгкое тело, и выдохлась в течении нескольких позорных секунд, потому что парень отказывался давать хоть какие-то поблажки, продолжая вжимать её в татами и лёгкие заполнять одним только своим запахом. Дживон тяжело дышала, глядя прямо на него, и, даже чувствуя, как её грудь, поднимаясь слишком часто, касается его, ничего не могла с этим поделать. Не пока Чимин смотрел на неё так, будто вот-вот собирается поцеловать. Шум ламп и дыхание, соединяющееся в одно из-за слишком маленького расстояния, их разделяющего, создавали какую-то совершенно особенную громкую тишину. А пульс, стучащий в ушах, и вовсе собирался свести, кажется, с ума. — Знаешь, — выдохнул Чимин и чуть ослабил хватку на её запястьях, — недавно Ким Рёки из третьего класса засосала меня прямо в коридоре. Дживон скривилась, думая, что, пожалуй, ожидала от парня слишком многое, и снова дёрнулась в его руках, выражая всё своё отношение к сказанному. — Проще сказать, кого Ким Рёки из третьего класса не засосала ещё в коридоре. — Завидуешь? Чимин дёрнул бровью, а Дживон захотелось его по этой самой брови ударить. — С чего бы мне завидовать? — Тогда ревнуешь? — усмехнулся он. — Мне больше не стоит целоваться с Рёки?— Если хочешь знать моё мнение, то мне плевать, понял? — фыркнула Дживон, демонстративно задирая подбородок. — Если так хочешь, можешь даже Джейби засосать. Мне до этого дела нет, ясно? Она врала на самом деле нещадно, потому что обидно было до ужаса. Но ещё страшнее было признаться вдруг Чимину в том, что он нравится ей. До звёздочек перед глазами нравится, до покалывания в кончиках пальцев, до тянущего чувства внизу живота и трепета в груди. Дживон не знала, насколько правильным было всё то, что она ощущала рядом с ним, но это нравилось, пусть и признаться в этом не было сил. — Тогда тебе нет дела и до того, что я собираюсь поцеловать тебя? Девушка вздрогнула, никак этого не ожидая, но не успела ничего сказать, потому что Чимин в то же мгновение коснулся её губ своими. Именно коснулся — прижался, так и не отводя взгляда, и лишь чуть наклонил голову, чтобы носы их не мешали друг другу. Дживон, смотря в глаза напротив, никак не могла поверить в то, что это действительно происходит. Что это именно Пак Чимин сейчас целует её, нависая сверху и сжимая запястья, будто боясь, что она будет сопротивляться. Дживон хотелось на самом деле прикрыть веки и приоткрыть губы, чтобы поцелуй углубить хоть немного, чтобы получить хоть каплю большего, но Чимин вдруг отстранился, и короткий разочарованный вздох сдержать не получилось. Он, однако, потом снова приблизился, делясь своим дыханием и кружа над её губами, словно коршун — над добычей, и Дживон сглотнула в ожидании полноценного поцелуя. Чимин подался вперёд, когда она сама готова была уже сделать это, наплевав на всё, и девушка едва не застонала в чужой рот от переполняющих чувств. Его губы настолько, ей показалось, правильно легли на её, что глаза всё же будто сами собой закрылись, и Дживон ответила на поцелуй, отзывчиво двинувшись навстречу и сжав верхнюю губу Чимина. Это было медленно, совсем несмело. Они изучали друг друга с осторожностью, поворачивая головы из стороны в сторону, чтобы не сталкиваться носами, но вместо этого сталкивались иногда зубами и не обращали на это никакого внимания. Это было мокро, слишком громко. Дживон до этого целовалась лишь дважды, и оба раза совершенно разные парни язык свой пытались протолкнуть ей едва ли не в глотку, но Чимин лишь касался им губ, разряды тока посылая по всему телу, и её собственного языка — так заигрывающе и ненавязчиво, что Дживон самой хотелось перенять инициативу и толкнуться в чужой рот. Они дышали, кажется, оглушающе громко, изредка отстраняясь друг от друга, чтобы отдышаться и вновь встретиться губами. По всему залу расходилось эхо одних только непонятно чавкающих звуков, но они не казались отчего-то Дживон такими смущающими, какими слышалась прежде, когда целовался в её присутствии кто-то другой. Она чувствовала, как едва ли не с каждой секундой хватка на её запястьях становится всё слабее, а поцелуй всё глубже, всё откровеннее. Дживон отвечала на каждый его вздох, на каждый тихий, едва слышный стон, на каждое движение его губ и языка, чувствуя, как всё тело горит словно бы изнутри. Она вцепилась в его плечи, едва только Чимин отпустил-таки её руки, а он одной ладонью опёрся о татами, а во второй стиснул талию так по-приятному сильно, что Дживон, даже неожиданно для самой себя, промычала в его рот и тут же почувствовала, как пухлые губы сложились в довольную усмешку.Её телу, однако, хотелось будто бы другого. Дживон и самой хотелось двигаться больше и сильнее, хотелось касаться Чимина откровеннее, подставляться под поцелуи и оставлять их на скулах и шее парня самой. Ей жарко было до невозможности, казалось, что она вся плавится и тает под чужими руками. Губы кололо, а грудь спирало от недостатка воздуха снова и снова.Она пропустила момент, когда собственные пальцы оказались в светлых волосах Чимина, равно как и момент, когда его ладони коснулись её горячей кожи под под футболкой, заставляя задрожать всё тело сразу. Он, придержав Дживон за поясницу, перевернул их тела, заставляя оторваться от поцелуя, и девушка выдохнула потрясённо, когда её волосы каскадом будто бы спрятали их лица от незримого наблюдателя. У Дживон бушевало сердце, и у Чимина в груди тоже было неспокойно — она чувствовала это отлично, ладонями опираясь о крепкие мышцы. Странно было ощущать, как чужие ладони сжимали её бёдра, скользя по ногам то вверх, то вниз, а ещё до ужаса приятным казалось сидеть вот так на животе Чимина и, склонившись, наблюдать за тем, как трепещут его ресницы, чувствуя, как дыхание обжигает жаром губы. — Поцелуешь? — тихо совсем спросил он, а у Дживон мигом всё тело отозвалась какими-то внутренними мурашками, потому что голос его был чуть охрипшим и казался невозможно привлекательным. Она сглотнула судорожно, потому что это всё ещё смущало, а потом вздрогнула, потому что ладони Чимина оказались как-то слишком высоко и сжали ягодицы сквозь плотную ткань джинс. — Я перебарщиваю? — усмехнулся он в самые её губы, а Дживон поняла, что действительно едва сдерживается, чтобы не поцеловать его. — Ты переходишь границы. Вышло слишком тихо и слишком неуверенно. Так что девушка только подалась вперёд, губами цепляя его губы, и Чимин тут же ответил, поворачивая голову и перенимая инициативу. Его руки заскользили ещё выше, бесстыдно забираясь под футболку и оглаживая чувствительную спину, а Дживон поняла, что, даже если бы захотела, не смогла бы сопротивляться подобному, потому что холодные ладони Чимина слишком приятно ощущались на её горячей коже. Губы на самом деле уже почти болели, пульсируя где-то внутри, казались больше и чувствительнее в несколько раз. Но оторваться от чужих — таких манящих — было выше её сил, даже несмотря на то, что волосы мешали, и Чимин убирал их от лица, путая и пытаясь собрать в какое-то подобие пучка. А потом, вновь вцепившись в её талию, он дёрнул вдруг Дживон вниз, заставляя съехать с живота на бёдра и, ощутив слишком очевидную твёрдость в штанах, замереть потрясённо. — Боже. — Тише. Чимин перехватил её, не давая подпрыгнуть и, покрывшись красными пятнами смущения, убежать, только сел на татами, по-прежнему не выпуская Дживон из своих рук и прижимая к собственному возбуждению. — У тебя стоит! — громким шёпотом выдохнула девушка, и Чимин в ту же секунду накрыл её губы, втягивая в короткий мокрый поцелуй. Он прижал Дживон ещё ближе к себе, словно бы подтверждая сказанное, а потом своим лбом коснулся её и выдохнул горячо, дрожать заставляя каждым своим действием все сильнее и сильнее. — Было бы плохо, если бы не стоял, — усмехнулся Чимин, судорожно облизнув губы. Он дышал тяжело и громко, а Дживон радостно было от того, что не она одна находится в таком очевидно возбуждённом состоянии. — А так — вполне адекватная реакция.— Мне неловко, — призналась девушка, чувствуя, как всё сильнее и отчётливее краснеет, ощущая какое-то совершенно непонятное и непреодолимое желание поёрзать на чужих коленях. — Отпусти, пожалуйста. — Тебе неловко от того, что я хочу тебя? — Перестань. — Тебе нравится, — усмехнулся Чимин и губами коснулся вдруг шеи под самым ухом, заставляя затрепетать. — Я давно заметил, что тебе нравится, когда я говорю подобные вещи. Ты такая испорченная, Дживон. — Вовсе нет. Она зашипела несдержанно и вцепилась пальцами в его плечи, едва Чимин зубами коснулся тонкой кожи и влажными поцелуями прошёлся хаотичной линией по шее. Он снова дёрнул её на себя, заставляя проехаться по возбуждённом плоти прямо сквозь их одежду, и Дживон, не сдержав короткого стона, лицо спрятала в его шее. — Давай ещё раз, — хрипло выдохнул Чимин, ладонями накрывая её ягодицы и заставляя снова коротко двинуть бёдрами. И ещё. И ещё. — Чёрт, Дживон… Не так уж и страшно, да? — Заткнись. — Ни за что, — его губы снова оказались у самого её уха, и девушка чуть не умерла, когда он зубами подцепил мочку и языком коснулся короткого ряда из трёх маленьких серёжек. — Я собираюсь сказать как можно больше грязных вещей, чтобы ты… Дживон не дала ему договорить, поймала в ладони лицо и, зажмурившись, поцеловала, смяв его губы своими. Плевать вдруг стало, насколько правильным было происходящее, пока внутри всё горело от хаотичных касаний, пока из груди вырывались смущающие, но абсолютно неконтролируемые стоны, движения всё ускорялись, а поцелуи всё сильнее выходили за рамки разумного. Смотреть в глаза Чимину уже на следующий же день было крайне неловко, а ещё Дживон переживала, что он успел уже всем и каждому похвастаться, как он это любил, в том, что произошло между ними двумя. Но никто, кажется, не знал, и девушка с каждый уроком расслаблялась всё сильнее, стараясь отпустить ситуацию и Пак Чимина вместе с ней. Вот только тот снова и снова возникал рядом, громко шутил и много смеялся, обнимал её за плечи и касался талии. Он вёл себя совершенно так, как всегда, но Дживон видела в происходящем подтекст совсем другой, нежели прежде. Поэтому избегать подобного было неловко, привлекать внимание друзей к изменившемуся поведению — странно, а убегать от Чимина не всегда получалось. На руку играл разве что домашний арест, так что Дживон успешно ускользала каждый раз, когда парень выглядел так, словно собирается обсудить произошедшее. — Ты избегаешь Чимина. Дживон вздрогнула и обернулась, тут же встречаясь взглядом с улыбающимся Кихёном, привычно качающимся на стуле. Дурная привычка, которая однажды могла стоить ему здоровья позвоночника. — С чего бы это? — она фыркнула, стараясь как можно незаметнее поправить волосы, которые прикрывали красные следы на её шее, так и не прошедшие почти за неделю. — Вот и мне интересно. Что между вами двумя произошло? Выглядите, как Дездемона и Отелло. Ещё немного, и Чимин точно свернёт тебе шею. — Эти твои вечные литературные замашки… — То, что все молчат, не значит, что мы ничего не видим, — вдруг усмехнулся парень и, поднявшись на ноги, подошёл к ней и положил на макушку ладонь. — Знаешь, что я делаю прямо сейчас? Дживон нахмурилась непонимающе, потому что подобное поведение было слишком нетипичным для Кихёна, который редко обычно с ней говорил и бóльшую часть времени проводил в своём этом театральном кружке. — Очевидно, трогаешь мои волосы. — Скорее, выманиваю хищника. — Чего?.. Когда позади неё раздался голос Чимина, девушка вздрогнула, потому что уверена была, что они с Кихёном в классе остались последние, потому что дежурство никто не отменял, а потом едва не оставила в ногах сердце, стоило Чимину схватить её за руку и потащить вдруг за собой. — Ты чего творишь? — выдохнула она, стараясь поспеть за его широким шагом. — Ты разве не ушёл домой? Почему ты здесь? — Очевидно, потому что пытаюсь поймать тебя, как какой-то идиот! Он толкнул её к стене прямо в пустом коридоре и тут же руками перегородил путь, лишая всех шансов на отступление. Дживон вспомнила вдруг, как почти так же загнал её ловушку Ли Соджон больше месяца назад, но поняла, что не испытывает ни капли отвращения — одно только обволакивающее тепло внутри. Чимин хмурился, вглядываясь в её лицо, играл желваками, и Дживон вынуждена была признать правоту Кихёна. Кажется, он и правда вот-вот собирается свернуть ей шею. — Что не так? — спросил он вдруг, и девушка снова вздрогнула, потому что Чимин поймал её подбородок и заставил поднять голову. — Почему ведёшь себя так, словно я какой-то прокажённый? Что из того, что было между нами, показалось тебе противным? — Чимин, я… — Я задал вопрос, — перебил её парень и шагнул ещё ближе, взглядом, кажется, готовясь убить. — И я жду на него ответа. Тебе было неприятно? — Нет. — Тогда какого хрена ты ведёшь себя, как оскорблённая невинность?! — Не смей говорить со мной в таком тоне! Дживон откинула от себя чужую руку, рванула в сторону, потому что захотелось спрятаться от собственной глупости и неспособности признаться в том, что у неё к нему чувства, но оказалась поймана и спиной прижата к груди Чимина, где в самую лопатку ей билось сердце. Он обхватил её руками, сжал словно бы изо всех сил и щекой прижался к виску, снова заставляя дрожать. — Это неправильно, Чимин, — выдохнула она, вцепившись в его предплечья на своём животе. Если бы он только сказал, что она нравится ему, если бы он предложил встречаться, всё было бы проще. Не было бы так стыдно испытывать чувства к одному из лучших своих друзей.— Что в этом неправильного? То, что нам это нравится? Чего ты боишься? — Что всё изменится. Дживон зажмурилась, едва только представила, как он мог отреагировать на её признание. Чимин, очевидно, не чувствовал к ней того же. Его влекла возможность трогать и касаться, когда он сам того захочет, потому что в любом ином случае, зная его прямолинейность, он бы обязательно сказал, что она ему нравится. — Хорошо, — неожиданно глухо проговорил Чимин. — Если так хочешь, давай и дальше быть друзьями. Но это не значит, что я не буду целовать и обнимать тебя, ясно? Будем друзьями с привилегиями, я не против. Против была Дживон. Она имела в виду совсем не это. Но когда Чимин развернул её и снова поцеловал, ладонями обхватив лицо и вжав вновь в стену, сил сопротивляться почему-то не осталось.