Глава тринадцатая (part-1) (1/1)

И он боялся всего,

что могло бы открыть их тайну им же самим***Столовая как всегда наполнена учащимися и гудящей какофонией звуков, что чертовски сильно давит на уши. Сегодня вечером осенний бал, и, по обычаю, уроки сегодня отменили, чтобы ученики успели отдохнуть и подготовиться к баллу. Из-за этого многие уехали по магазинам, и ребят в столовой было немного.Тэхён сидел за своим столом с друзьями, что что-то бурно обсуждали. Джой с подругами уехала в магазин за платьем, которое, как она сказала, должно понравиться Киму. Создавалось ощущение будто ему не похер на то, в каком платье она будет сегодня.Рядом с ним сидел Джун и что-то ему рассказывал, но парень особо его не слушал. Взгляд невольно приковался к рыжей макушке, что сидела ровно напротив, в паре метров. И сколько Тэхён не пытался отвести взгляд, он возвращался к её огненным волосам, что очень сильно выделялись среди остальных.Лалиса сидела вместе с Джису и с ублюдком Цаем, который не отлипал от неё. Херова пиявка. И это злило неистово, до головной боли сильно злило. Всю ту ночь и весь следующий день она не вылезала из головы. Приклеилась к мыслям, как наклейка, и терзала сознание, заставляя думать о себе. И Ким, кажется, привык к этому.Привык, что она не уходит из его головы. Привык думать о ней перед сном и сразу после того, как проснётся. Привык и уже не пытался не думать о ней. Смирился с тем, что этого попросту не будет.Смирился за месяц... а привычка вырабатывается всего-то за 21 день, так что мысли о ней — привычка. Дурацкая и ноющая привычка.Смотрел на неё. На её фальшивую улыбку, которая моментами пропадала, а когда кто-то смотрел на неё, вновь появлялась на красивом лице. Словно так и надо. Словно всё правильно. Но Ким почему-то видел фальшь в её улыбке, видел наигранность и почему-то мысленно представлял, как смог бы её рассмешить или хотя бы заставить улыбнуться. Искренне. По-настоящему... так, как она ему ещё никогда не улыбалась.Но вот этому никогда, наверное, не бывать.А ещё, вчера он узнал, что у неё умер друг. Туан, оказывается, болел раком, находился в больнице больше месяца... и умер. Теперь Тэхёну, кажется, понятно почему она плакала в тот день.А ещё, ему казалось, что он идиот... но вот эта мысль долго в голове не задерживалась. Появлялась и в ту же секунду исчезала, испарялась, ровно так же, как и запах духов, развеянный по комнате. Испарялась, но оставляла после себя осадок.И он идиот, и даже хуже. Пусть не оправдывается тем, что не знал. Пусть лучше...Что. Мать вашу. Только. Что. Этот ублюдок. Сделал.Челюсть Тэхёна сжалась до хруста и спазма. В сердце что-то закололо, что-то чертовски неприятное и отдающее знакомым вкусом на кончике языка... который он не признает. Никогда не признает.Ублюдок только что коснулся своими грязными руками её лица. Коснулся ровно там, где Ким целовал её тогда.Переводит взгляд на неё, а она краснеет и... смеётся?Что тут, твою мать, Лалиса Манобан, смешного?!Сверлит их взглядом. Замечая Джису, что что-то говорит им, странно улыбаясь.Тоже мне сестра... Тэхён резко поворачивает голову к Наму, что перестал рассказывать другу непонятную историю и, лишь странно улыбаясь, смотрел на Кима, кажется, сдерживая поток вопросов или шуток.Но только не сейчас. Только не сейчас, Джун.Младший вопросительно поднял бровь, еле сдерживаясь от того, чтобы сейчас не насрать на всех тут находящихся и не подойти к Лалисе, не херануть её по голове чем-то.Чем-то, что приведёт её в чувства. Чем-то таким, что заставит её отпрянуть от Цая и больше никогда с ним не общаться.— Как желваки то заиграли, — издевательски тянет последнее слово Чон, — Что ты там говорил? Не твоя...— Закрой нахер рот! — перебивает друга Тэхён, ударяя рукой по столу и тяжело дыша.Ему сейчас явно не до издевательств Нама. Ему бы сейчас туда и свернуть шею этому упырю! Свернуть ему шею и забрать Лису к себе в комнату. Встряхнуть её или вытряхнуть из неё всю дурь! И больше ничего для счастья и не нужно.— Ты долбанутый и не знающий, чего хочет, идиот, — спокойно произносит блондин, откидываясь на стул и игнорируя тон младшего.— Ты не понимаешь простых слов?— А ты не понимаешь сути? — и Ким замолкает. Просто закрывает свой рот и глотает все слова, что хотел сказать другу, просто потому что разговор идёт не туда. Запретная зона. Запретная и закрытая. Та, которую даже сам Тэхён лишний раз боится трогать.***На часах было всего-то двенадцать. Тэхён полулёжа сидел на диване и читал что-то в телефоне, когда по двери начали бешено колотить.Ким раздражённо закатил глаза и тяжело выдохнул. Какой идиот припёрся сюда, в блок старост, который находится у чёрта на куличиках, и к тому же так навязчиво и раздражительно стучал по деревянной двери, видимо, намереваясь снести её к чертям собачьим.Тэхён не ждал никого, да и не звал. К тому же Джой уехала с подругами за платьем, соответственно это к Манобан. Парень брезгливо скривил губы, приподнял одну бровь и продолжил читать что-то в телефоне. Он не собирался открывать дверь для дружков Лалисы. Пусть сама это делает. А потом он поговорит с ней о том, чтобы она больше никогда в жизни никого к ним не звала. Он об этом позаботится и доходчиво объяснит это рыжей.Но по двери продолжали бешено стучать, а Манобан, похоже, не собиралась выходить из комнаты и встречать друзей. Ким вновь закатил глаза и через сжатые зубы тяжело выдохнул.Вдруг в голову ударило то, что Чой и Лалиса поссорились, а Марк... его просто больше нет, соответственно это не они. И в голове всплывает лишь один человек — Цай Сюйкунь. Гадкая дрожь проходит по телу, а руки начинают чесаться.С хрена ли этот уёбок пришёл сюда?Тэхён оборачивается и смотрит на дверь Лалисы, что выглядывала за перилами лестницы и оставалась закрытой. Видимо, она всё-таки не собиралась встречать гостя. Ну что ж... Киму не составит особого труда открыть чёртову дверь, а после разнести Цаю голову, оправдав это тем, что он, к примеру, разбудил его своей звериной настойчивостью. А потом Лиса будет ходить к Цаю на могилку, складывая на его могильной плите цветочки. Печально, но что поделать.Уффф, давно его внутренний демон не спускал пар, да и сам парень давно никого не бил.И дикий азарт в перемешку с адреналином растекался по венам, ударяя в голову. Услышав новый поток стуков, он вскочил с дивана и за секунду оказался у двери, представляя, как будет бить этого маразматика и сейчас его никто не остановит.Резко тянет холодную металлическую ручку вниз и затем на себя.— С какого хе, — замолкает, смотря на старшую сестру, что стояла напротив, — ра. С какого хера ты так беспощадно бьёшься головой о мою дверь? Мозгов не жалко? Если они есть, конечно, — издевательски ухмыляется парень, злясь на сестру, что обломила ему драку, которую он уже красочно представил в мыслях.Видимо, всё это время это была Джису, а не этот маразматик Цай. Жалко. Руки то всё ещё чешутся.— О! Я же не ты, Тэхён. В отличие от тебя мои мозги находятся на месте с самого рождения, ведь меня не роняла акушерка сразу после того, как я родилась, — так же издевательски произносит она, задрав нос, — и вообще! Ты мог дотащить свою задницу до двери меньше, чем за час?— Мог, но не хотел, — морщит нос парень и, приподняв подбородок, смотрит на сестру, проводя в голове параллель с Лисой и вспоминая её, точно так же задирающую острый подбородок, — зачем пришла?— Я к Лисе, — ответила сестра и хотела зайти, но Ким остановил её собой и продолжил сверлить взглядом.— Я заметил, что вы много общаетесь в последнее время.— А я смотрю, кто-то ревнует? — улыбнулась Ким, а в глазах что-то заблестело, что-то подозрительно радостное и непонятное для Тэхёна. Точнее что-то такое, что ему не нравилось.— Очень смешно, — произнёс парень, отведя взгляд куда-то за её спину и засунув одну руку в карман, — учитывая тот факт, что она мне безразлична, ровно так же, — но Ким не успевает договорить, ведь оказывается перебитым сестрой:— Именно поэтому ты так пялился на неё сегодня. А ещё, если моё зрение меня не подводит, тебе не совсем понравилось присутствие Куна? — расплылась в улыбке Джису, скрещивая руки на груди.— Видимо ты слепая, — брезгливо сморщил губы парень и отошёл в сторону, пропуская сестру в гостиную, не желая с ней больше разговаривать, — её комната справа по лестнице, — произносит парень, закрывая дверь за сестрой и ощущая дикую злобу на неё.Что-то пробурчав себе под нос и фыркнув, он направился обратно в гостиную. Сев на диван и вытащив телефон из кармана, парень начал что-то листать в твиттере и одновременно прислушиваться к тишине на втором этаже. Всё было подозрительно тихо и спокойно, ни звука. А как он уже знал, девчачьи разговоры и беседы без визгов, писков, смеха и криков не обходятся.С чего вдруг Джису вообще пришла к Лисе? И что они там делают?Любопытство распирало изнутри, заставляя думать лишь о том, что происходит наверху в комнате, которую он уже запомнил наизусть. Интересно, что она делала всё это время? Уроки? Или лежала на кровати, слушая любимую группу? А может дочитывала свой роман, который недавно отыскала в библиотеке? И Ким правда не знал, откуда у него такая информация о ней. Нога нервно билась пяткой о пол, а зубы прикусывали внутреннюю сторону щеки. Чёртово любопытство, которое он сейчас ненавидел всеми клетками, заставляло придумывать планы для того, чтобы зайти к ним.Тэхён отчаянно пытался перенаправить свои мысли на телефон или на что угодно, но не на радостные крики, что теперь доносились из комнаты Лисы. Парень жмурит глаза и вслушивается. Слышатся лишь некоторые слова отрывисто, и из-за этого Ким не совсем понимает о чём речь, но одно он услышал точно. Это вопрос сестры, что особо тихой никогда и не была:?Вы идёте на бал вместе?!?И если честно, то это было невозможно не услышать. Крик сестры, кажется, был слышен и за стенами их гостиной, но это было не главным. Это было неважно. Важно было то, с кем она идёт. Дальше наступила тишина, и лишь хруст камина прерывал её. Прерывал, нудно надавливая на нервную систему и заставляя чувствовать на кончике языка неприятный холодок, а глубоко-глубоко, где-то в районе грудной клетки, что-то горькое и терпкое.Сложно было не понять, кто пригласил Манобан на херов бал. Она особо ни с кем не общалась в последнее время, поэтому это было чертовски очевидно. Чертовски понятно и ясно. И это неистово сильно злило, заставляя сжать телефон в руках до такой силы, что костяшки рук побелели. Он старался дышать ровно, старался не открывать глаз и вслушиваться лишь в треск огня. Но это было невыносимо сложно, ведь мысли о том, что она с этим маразматиком на бал идёт, перекрикивали всё. Кричали, ударяя в голову и заставляя злиться.Но вот на что злиться, Тэхён не понимал.На то, что она идёт на бал с Цаем, а не с... Кимом? Хах, это болезненно смешно. До хруста в костях смешно, до спазма в животе и до грёбаных слёз. Смешно от абсурдности этой тупой, идиотской, дебильной мысли.И вдруг раздаётся тихий скрип, и голоса становятся чёткими. Слышен топот на лестнице и запах персиков. Тэхён открывает глаза и смотрит на огонь. Голос сестры где-то сзади, а вместе с её и голос Лисы. Такой знакомый...— Мелкий, мы пошли за платьями, смотри не шали мне тут! — весело кидает Джису, встав напротив брата и заглянув в его глаза. Настроение у неё было хорошим. Очень хорошим. И это раздражало чертовски.Ким посмотрел на неё и ничего не ответил, мельком кинул взгляд на Лису, что перебрав и пересмотрев какие-то бумаги, положила их на стол.— Мы пошли! — кинула старшая Ким и, схватив Лису за руку, переплетая свои пальцы с её, направилась к выходу, что-то ей бурно рассказывая.Тэхён сейчас понял одно — за эти два дня она ни разу на него не посмотрела даже мельком. В то время, как в прошлые их ссоры её глаза мельком, но бегали в его сторону. Сейчас — нет. И от этого першило в горле. Колотило по сердцу. И будто надавливало на рёбра, вот-вот наровя сломать их на частицы.***— Айя! Ты такой придурок! — закатывает глаза Намджун, лёжа на кровати Кима и кидая в Хосока подушкой, а тот лишь смеётся и, уклонившись от вещи, берёт её в руки.— Да ладно! Признай, Нам! Ты глаз на сестру Тэхёна положил, — и Джун замахивается, грозясь ударить друга, если тот не заткнётся сейчас. Этот мелкий затрагивает совершенно неясную для него тему, и это не может не злить. Правда то, как он ударить его собрался, если сам лежит на кровати, а Хосок в паре метров стоит, не ясно.Тэхён лишь хмурит брови, смотря на себя в зеркале, и поправляет бабочку на шее, что неприятно надавливала на горло и душила. Уже пять часов вечера. Бал через час, в шесть, а Лиса так и не вернулась. И это терзало все его мысли, разрывая их в клочья и лишь для себя места оставляя. Он надеялся, что она сейчас с Джису и готовится к балу. Искренне на это надеялся. Ему почему-то хотелось видеть её на празднике, хоть он и слышал вчера, как она, разговаривая с кем-то по телефону в гостиной, говорила о том, что не пойдёт. Но они с Джису поехали за платьями, значит, она поменяла своё решение. Так?— Харэ себя разглядывать! — обращается к другу Хосок, зачёсывая каштановые волосы, — от тебя и так девушки не отлипают. Липнут, как пчёлы к мёду. Чего прихорашиваешься-то.Тэхён промолчал и мысленно послал друга, ещё раз рассматривая своё отражение, удостоверяясь в том, что он выглядит потрясающе. Ну, в принципе, ничего удивительного. Костюмы на нём всегда сидели идеально. С самого детства на каждый знаменательный день Кима-младшего упаковывали в крошечные фраки, затягивали на шее бабочку и без устали гордились столь прекрасным чадом, демонстрируя его, словно дорогую покупку, всем знакомым.Ни один приём в доме родителей не обходился без хвалебных речей, направленных на юного наследника рода Ким. А родители упивались этими похвалами. Собственно, практически ничего не изменилось — пиджаки по-прежнему идеально подходили ему. С той лишь разницей, что широкий разворот плеч стал выглядеть куда сексуальнее, чем в четыре года.Но вот только сегодня почему-то бабочка душила. Он стоял перед зеркалом, поворачивая голову то вправо, то влево, рассматривая себя. Встряхивая время от времени с лацканов несуществующие пылинки. И всё было идеально. Так идеально, что даже тошно. Несмотря на то, что пиджак расстегнут.— А ты завидуешь? — язвит Намджун и, щуря глаза, смотрит на Хунга. Это предложение — некая месть за то, что этот мелкий сказал пару минут назад.— Я? Вовсе нет, посто проглядит он так свою изящность, — выделил последнее слово парень, — в этом зеркале. А мне дела до девчонок нет. Мне важна лишь одна, — гордо произносит он, вспоминая Наён, что вчера согласилась пойти с ним на бал. И сказать, что он счастлив — не сказать ничего, ведь Хосок сохнет по ней с класса четвёртого. Правда, не показывает и игнорирует её, но это особо неважно, ведь вчера он её пригласил! И она согласилась. Вот, что важно.— Наён, что ли? — поднимает бровь Намджун, припоминая девушку, — не думаю, что тебе что-то светит с ней, — улыбается Чон.— С чего это? Мы на бал вместе идём, идиот.— Да? — издевается Джун, — а я вот видел, как они с вашим новеньким Сюйкунем, — переводит взгляд на Тэхёна и, замечая, как тот напрягся, продолжает, — ругалась вчера. Было похоже на ссору влюблённой парочки. Может, она просто так пытается ему отомстить?— смотрит уже на Хунга, что лишь кривит губы и идёт в его сторону— Эй! Недоно... — но резкий голос Кима, что до этого всё время молчал, прерывает парня.— Намджун, не пали херни. Он за Манобан отшивается. И её на бал пригласил, — сквозь сжатые зубы произносит Ким, ощущая крутящийся на языке гнев. Тягучий и гадкий, с привкусом соли.Ким не хотел пятницы. Ему казалось, что он был единственным, кто не хотел этой пятницы. Этот бал — нет. Он определённо не хотел. Потому что знал (теперь точно) — там будет Манобан, и она сто процентов будет превосходна до дрожи в коленях и до потери сознания — не его. Манобан-с-этим-кретином. И нужно будет держать себя в руках.Ну, то есть, не разорвать Цая на куски. Не выпотрошить и не избить до потери пульса за то, что она ему так улыбается. Так, как все эти два дня. И плевать, что фальшиво.

Господи. Это были адские два дня. Просто пиздец какие адские. Она порхала вокруг Цая, с каждым днём улыбаясь всё увереннее, теплее, при этом совершенно исключив Тэхёна. В принципе. Просто забыв о нём наглухо. Не сказать, что это трогало его...Хотя нет. Это трогало, ещё как. Просто выводило. Если в утро четверга он старался просто не обращать на это внимание, то вечером это уже начало раздражать. Сегодня утром в попытке перехватить взгляд тёмных глаз со стола напротив, вызывало просто бешеную ярость. Потому что Лалиса смотрела на Цая. Даже просто за завтраком. Смотрела на Цая. Смотрела. И опять-блять-смотрела. А потом они вместе провели время после завтрака. Исправно вместе. Отвратительно вместе.Такая чушь. Господи, пусть это просто его добьёт. Потому что осознанно ощущать настолько сильную ревность к Манобан Ким просто не мог. Не хотел и не мог. Но ощущал. Словно что-то внутри сжималось и окуналось в кипяток каждый раз, когда... эта улыбка. Это прикосновение пальцев к локтю. А баклан просто расцветал на глазах. За эти два дня Тэхён трижды сошёл с ума.

И продолжал сходить.

Эти мысли.

Все о Лисе.

Просто все.Это стало навязчивой идеей. Это стало грёбаной идеей фикс. Ким искал её взглядом во дворе. В столовой. На уроках он почти не отрывал глаз от неё. Если бы можно было умереть от взгляда, она бы была мертва уже раз сто.И ещё.Её имя.

Вчера он проснулся с её именем на губах.Потный, возбуждённый. С колотящимся где-то в животе сердцем.Что ему снилось?Она.Конечно, она.Почти всегда — она.Джун смотрит на отражение друга в зеркале, замечая изменения в выражении лица Кима, но молчит, решая, что поговорит с ним позже.

— Кстати! Пацаны, я достал бухло! — переводит тему Нам, ударяя ладонь о ладонь и потирая их, — надо только так протащить, чтоб ваш мистер Ницен не запалил, — вспоминая старого учителя химии, брезгливо кинул светловолосый.— Да он старый! Не заметит, — заверяет его Хосок, продолжая ещё что-то говорить, пока телефонный звонок не прерывает его.Опустив взгляд на телефон, что звонил на соседней тумбочке, Ким поднимет трубку, что-то быстро отвечая и пряча телефон во внутренний карман пиджака.— Идёмте, наши ждут, — кивая головой в сторону двери, произносит Тэхён и направляется к выходу, а за ним и друзья.Выйдя из гостиной старост замечает друзей, а с ними и Джой, что звонила ему минуту назад.— Тэтэ! Ты так прекрасен сегодня! — пискляво тянет девушка и, подбежав к парню, кидается ему на шею. Ким лишь брезгливо отводит голову назад и, положив руки на плечи девушки, отодвигает её от себя, особо не стараясь скрыть отвращения. Девушка выглядела... неплохо. Она была одета в красивое красное платье, правда, оно было открытым и коротким. — Ты чего такой расстроенный? — кладёт руку на щёку парня, но тот лишь резко отдёргивает лицо от её рук— Идёмте, — закатывает глаза Тэхён, ощущая неистовую злобу, но вот только на что — сам не понимает. Идёт к лестнице, пока Пак не прилипает к нему сбоку, обхватив руку парня и что-то ему рассказывая. И в такие моменты он её ненавидел всем сердцем. Даже больше, чем Лису когда-то. Неужели у этой девчонки настолько сильно отсутствует чувство собственного достоинства? Или она просто слепая?Так он и доходит до соседнего здания, а после и до самого спортзала, в котором проходит бал. Зайдя в помещение и заняв столик у стены, Тэхён, не обращая внимания на друзей и Джой, начинает бегать глазами по залу, ища вечно выделяющуюся макушку, но так и не найдя её, натыкается на Джису, что заталкивала в рот целую профитроль. Закатив глаза и оттолкнув от себя Пак, кажется, сильнее, чем стоило бы, он направился в сторону сестры.— Моя любимая сестричка! — произносит он, беря тарелку в руки и накладывая на неё разные сладости, что лежали на столе. Старшая, кажется, поперхнулась и еле сдержалась, чтобы не выплюнуть всё, что сейчас пыталась прожевать, на брата. Широко раскрыв глаза, смотрит на него.— Тефе фто-то нафо? — с набитым ртом произносит она, прикрывая рот ладошкой.— Прожуй для начала, — сдерживает смешок парень, — где она? — но сестра лишь хмурит брови, не совсем понимая, о чём говорит брат.— Кто где? — проглотив профитроль, спрашивает она и тянется за следующей сладостью, одновременно косясь на тарелку с кексами в руках брата.— Не глупи. Ты знаешь, о ком я. Где она? — и слова наконец доходят до Ким, ведь иначе её усмешку ничем не объяснишь.— А тебе то что?— Просто скажи. Где она? — начинает злиться парень.— Я не знаю, — пожимает плечами старшая, откусывая шоколадный эклер.— В смысле ты не знаешь? Вы же вместе по магазинам шлялись, а теперь ты не знаешь? —поднимает изумлённо брови парень и не сводит взгляд с сестры.— Она сказала, что ей надо к себе, а уже оттуда её заберёт Кун, — пожимая плечами, старшая запихивает в рот оставшийся эклер.— Ты дура? Ты так легко отпустила её и оставила с этим... — брезгливо кривит губы парень. — С этим бакланом?— Да успокойся ты! То, что она тебе нравится, не значит, что я должна выполнять все твои желания и следить за ней. Успокойся и иди к своей Джой, — смотря за плечо брата, произносит она.Ким лишь рычит и что-то под нос бурчит от злости, стараясь не забыть о том, чтобы прибить сестру при первой же возможности, и уходит обратно. Подходит к их с друзьями столику и кладёт перед Пак тарелку со сладостями, а та смотрит на парня удивлённо и краснеет.— Спасибо, — тянется за угощением девушка, а Ким даже не слышит её. Смотрит в упор на входную дверь, ожидая увидеть её в обнимку с этим олухом. Смотрит туда и нервно бьёт пальцами стол, пока рука друга не приземляется ему на плечо. Поднимает взгляд и смотрит на Нама.— Не переживай ты так, всё ж хорошо, — говорит он и, налив другу стакан спиртного под столом, дабы никто не заметил, протягивает ему. — Для храбрости.И Тэхён, взяв стакан в руку, не отводя взгляда от двери, поднёс его к губам и уже было хотел отпить, когда рука замерла на полпути.Замерла от такой гигантской горы облегчения, которая с грохотом обрушилась прямо на голову, оглушая. Просто оглушая. Боже. Он еле заставил себя...Нет. Сиди. Не двигайся.А взгляд уже намертво прикипел к застывшей на пороге в спортзал Манобан.И Ким вдруг понял, что в этот момент сошёл с ума в четвёртый раз.За их столиком повисла такая тишина, что, кажется, из-за неё стало тихо во всём зале. Сначала заткнулась тараторившая что-то Пак, застыв с приоткрытым ртом и глядя в сторону открытых дверей. За ней — Хосок, который как раз посмеивался над какой-то непутёвой шуточкой Лэя, а следом и сам Лэй.Ким забыл о том, что сидит с ними за столом, потому что... Потому что. Забыл. И никогда, наверное, не вспомнит, что происходило в следующую — как минимум — минуту. Потому что девушка, замершая в начале спортзала, не позволяла отвести от себя глаз. Она была... Ким при всём желании не мог подобрать вразумительного эпитета. Такого, который был бы понят и который мог бы... передавал бы то, что хотелось... чёрт, сказать.Соберись.Но взгляд... взгляд приковался к её тонким плечам. К прекрасным плечам. Тем самым плечам-которые-он-так-хорошо-помнил. Так хорошо, что стихло даже только что бушующее утробное волнение. Они были открыты и беззащитны. Хрупкую шею украшало жемчужное ожерелье. Огоньки рядом висящих гирлянд отсвечивали в камушках, усыпающих ткань, бросая лёгкие изумрудные блики на обнажённую, будто бы светящуюся матовым светом, кожу.Ткань обхватывала её небольшую грудь, обтекая талию и спускаясь прохладным серебром почти до колена. Вниз же спадало светлое марево, которое было скорее всего не материей даже, а просто подсвеченным воздухом. Обнажающим её ноги.Её-блять-ноги.Господи. За что?Тэхён медленно закрыл глаза, едва не разодрав себе веки взглядом, который будто по-прежнему был устремлён на неё. И, словно издали, до него донёсся голос Пак:— Твою мать, это же то самое платье...Твою мать. Ты права, Джой. Просто твою мать.Он пропал. Он просто наглухо пропал, унёсся в это дерьмо, влип по самые уши. Дальше некуда.Намджун. Где Намджун, пусть он достанет его, пусть привычно выдернет из этого. Пусть, пожалуйста, потому что, видит Бог, Ким не хотел допускать.Опускаться.Падать.Со свистом падать. Повернул голову, глянув на Чона. Тот всё ещё приоткрыв рот, следил, как за Манобан в зал входил Цай. И брал её под руку. И вёл к какому-то из столов. Так, что стало видно её тонкую спину, не скрытую тканью.Чё-ёрт.Зубы заскрипели.Отвернись от неё и хватит глазеть. Потому что так ты ничем не отличаешься от половины болванов в этом зале. Доброй половины парней, которые вылизывали взглядом эту охуительно красивую девушку, что сейчас подходила к Джису, которая ей улыбалась.— Мне нужно выпить, — Ким заставил себя отвернуться, и от этого стало почти физически больно. Он тут же напоролся на прямой взгляд светловолосого. Кажется, понимающий. Кажется, даже сочувствующий. Тэхён не отвёл глаз. Просто взял стоящий перед ним бокал и выпил содержимое почти залпом. Виски? Да, виски обожгло горло.Как они умудрились протащить алкоголь, он даже думать не хотел. Но это было так кстати, чёрт возьми. А Джой уже тараторила что-то своей подруге Йерим, не меньше удивлённой, чем все остальные.— Блин. Откуда у неё это платье? Оно же из предстоящей коллекции... Оно ещё не вышло!— голос Пак раздражал не хуже скрипящего по стеклу железа, но хотя бы отвлекал от увиденного. Хотя чем это помогало, если образ, Господи, этот образ стоял прямо перед глазами? Как, к чёрту, идеально ей шло это платье.— Может быть, ты путаешь?— Я путаю? ТЫ когда-нибудь слышала, чтобы я путала такие вещи, Йери?— Не ори, Джой! В этом нет ничего такого. К тому же они смотрят, — и неприязненный взгляд в сторону кучки девчонок неподалёку. Те тут же опустили головы, — или ты хочешь, чтобы вся школа узнала о том, что ты завидуешь этой избалованной дуре?— Я не завидую! — зашипела брюнетка, буравя взглядом рыжую.Ким потёр лицо ладонями.Так. Для начала нужно просто держаться от неё подальше. На сегодня она так далеко, как только можно. Пусть хоть трахается со своим грёбаным Цаем, пусть хоть на соседнем столе. Тэхён даже головы не поднимет. Даже внимания не обратит.Ничего. Получалось же у неё избегать его все эти дни. И пусть это сводило с ума. И пусть это завязывало каждую жилу в крепкий и тугой узел. Он не позволит себе расслабиться сегодня. Не смотреть, вообще не смотреть. Он ведь так и поступал чуть раньше, до ссоры с ней. Но это выдавливало из него все силы. Всё меньше и меньше оставалось выдержки. За эту обалдеть-какую-изматывающую неделю.Вопрос оставался один: как можно игнорировать того, чьё присутствие чувствуешь каждой своей нервной клеткой? Тэхён пододвинул к Джуну пустой бокал. Тот только покачал головой.— Не, дружище. Лучше бы тебе сейчас не налегать на это дело.— Нам... — когда его останавливало это угрожающее рычание?— Нам не нужны происшествия сегодня, ладно? — он нагнулся вперёд, почти шипя на ухо Киму, — и труп Цая тоже не нужен, — Ким раздражённо выдохнул и прикрыл глаза. Однако в следующую секунду громогласный голос директора объявил о том, что празднование начинается, и что ученикам и студентам время занять свои места.Взгляд вновь нашарил Манобан, которая выделялась среди всех здесь. Она села за один из тех столиков, что стояли ближе к возвышению в центре. Нога на ногу. Изящная лодыжка, тонкий невысокий каблук.Идеально.Правильная староста девочек. Не дай Господь что-то пойдёт не так.Тэхён снова вздохнул, тут же ощутив, как горячая ладонь Пак скользит по белоснежной рубашке. Тебе ведь это нужно, так?Кажется, нет. Кажется, Джой, ты просто до невозможности не нужна мне. То есть. Абсолютно, совершенно не то, что нужно. На тебе даже платье не того цвета. У тебя волосы слишком тяжёлые. У тебя неправильный нос и слишком полные губы. В тебе всё не то.Он устал от этих мыслей. Так, словно они были очень тяжёлым и грязным пальто на плечах, прибивающим к земле.— Ты смотришь на неё, — горячий шёпот. Дыхание, задевающее раковину уха. Что?Да, кажется, смотрю.Отвернулся. Взгляд на Пак.— М?— Ты смотришь. На неё, — она злится. Это видно в глазах, которые кажутся слегка тяжёлыми под густо накрашенными ресницами. Неправильные.— Нет, — тихо произносит Ким, — я смотрю на сестру, — Пак молчит. Ким отворачивается, заставляя себя смотреть на выступающих младшеклассников в центре зала.Но глаза почему-то снова натыкаются на свободно собранные какой-то заколкой на затылке волосы. Так, что несколько вьющихся прядей падают на открытые плечи. На тонкое запястье, лежащее на колене. Тонкое и светлое, слегка сжимающее в волнении ткань.Тэхён скрипит зубами, когда замечает, как внезапно Цай, будто ненароком, кладёт свой локоть на спинку стула Манобан. Тело напрягается против воли. Он почти готов наплевать на то, что тут так много свидетелей. Почти готов вскочить и вышвырнуть Куна из зала. Вышвырнуть и стереть его о стены в коридоре, как мел о камень. И только спустя несколько минут баскетболист заметил, что Джой не отводит от него взгляда и не шевелится. Быстрый взгляд. Её светлые глаза какие-то слишком напряжённые. Примерно как он сам.— Что?— Ничего. Давай смотреть, — и щека Пак просто прижалась к плечу Тэхёна. А он позволил.Потому что пусть. Потому что ей это нужно. Так как ему нужна Манобан. Это осознание заставило снова закрыть глаза. Наверное, легче сегодня их и вовсе не открывать... За всё время праздничных выступлений Цай прикоснулся к Манобан четырнадцать раз. За полтора часа.Киму казалось, что он разорвётся на части от ярости, наблюдая за этим. Урод девять раз погладил старосту по плечу, четыре раза заправил ей за ухо прядь волос и один раз сжал её пальцы, всё ещё лежащие на колене.Наверное, в этот момент Тэхён понял, что способен на убийство. Потому что он кипел. Чуть ли не рычал, забывая дышать, забывая отводить взгляд, когда смотрел в сторону Лалисы больше пяти секунд. И стоило громогласному голосу объявить о начале танцев, Тэхён первым сорвался с места и отправился к ближайшему столу с едой, пока Джой не потащила его на танцплощадку.Просто отвлекись. Нахрен это. Отвлекись. Ты решил. Ты не обращаешь на Манобан внимание. Она — пустое место.

Протискиваясь мимо оживившихся студентов и слегка морщась от зазвучавшей по всему залу музыки, он добрался до стола и уже протянул руку к блюду с фруктами, когда справа — её голос.— Чудесно, правда? Они такие молодцы, я в восторге! Выложились на максимум. Я обязательно поговорю с Мисс Эймбромсон, чтобы она как-то их отблагодарила или похвалила! — Ким повернул голову.Они стоят в десяти шагах около большого кубка с пуншем.Она — красивая до тошноты.

Сжал губы. Молчи. Ради Господа, Ким, просто молчи и всё. Не делай к ним ни шагу. Она — табу. Тем более сегодня. Тем более, когда выглядит вот так.— Ты молодец, Прия. Правда. Я не знаю, кто бы справился лучше, чем ты, — голос Енджуна (их одноклассника) резанул по ушам.Тэхён таки дотянулся до небольшой ветки винограда и стащил её с блюда.Отлично. Ты взял то, что хотел. Теперь вернись к своему столу! И ему даже удалось сделать шаг, когда...— Вот ты где. Я искал тебя у сцены, ты так внезапно сбежала... Не хочешь потанцевать? — Ким обернулся так резко, что волосы упали на лоб. Цай стоял около неё. Наверное, слишком близко, потому что новый взрыв бешенства под кожей заставил едва ли не заскулить. Джису почти моментально ретировалась, совершенно спокойно продолжая поедать дурацкие профетроли, что, видимо, ей понравились.Как она не понимает? Нельзя. Нельзя подпускать его...

Потанцевать. Сейчас он будет касаться её ещё больше. Больше дурацких четырнадцати раз.— Д-да. Конечно, Кун. Идём, — её улыбка была такой широкой, что сердце на мгновение дрогнуло. Протянула раскрытую ладонь и, уцепившись за его запястье, повела парня за собой. И в её походке этой, немного торопливой, можно было узнать Манобан. Ту, что летала по школе. Ту, у которой всего аккуратно уложены волосы. Ту, у которой всегда затянут галстук и сжаты губы.Она никогда не улыбалась Тэхёну вот так.И он мог поклясться, что Лиса заметила его присутствие. Наверное. Но, конечно же, не взглянула даже мимоходом. А перед ней, тем временем, едва ли не расступались ученики, скользя восторженными взглядами по облизанной тканью фигуре.Блять. Верхняя губа искривилась. Где её херов друг? Почему Чой допускает Цая к своей любимой заучке? Почему не рычит на него, не смотрит быками, не орёт и не брызжет слюной? Почему он не мешает им? И похер, что друзья в ссоре. Ким просто хотел, чтобы кто-то это остановил.Расталкивая на своём пути всех, а через полминуты уже возвращается к своему столику и качает головой на вопросительный взгляд Нама. Швыряет ветку винограда на салфетку.Не сейчас. Сейчас мне нужна...— Пошли, — и Ким хватает Пак за руку, сдёргивая со стула. Девушка удивлена, но тут же с готовностью вскакивает. Восторженная улыбка растягивает пухлые губы, когда Ким ведёт её в сторону танцующей толпы — как по заказу начинает звучать медленная музыка.Грёбаная ирония.Чёрт, как я ненавижу это.Он останавливается, когда несколько танцующих пар остаются за спиной. С ходу привлекает Джой к себе. Выходит немного грубо, но ей нравится. Она прижимается к нему моментально. Утыкается носом в шею. Он почти слышит, как жадно Пак втягивает в себя его запах. Видит Бог — он ей завидовал.Иметь возможность обжиматься с тем, кто кипит в мозгах уже столько времени. Иметь возможность прикасаться. Не знать ощущения запретного. Не думать о том, что подумают окружающие. Просто — не думать.Чёрт...Они начинают двигаться в такт медленной музыке. Взгляд бездумно скользит по окружающим их парам. Он старался не нарушать дистанцию, но это было тяжело, учитывая, с каким упорством Пак впечатывалась в него. И молчала. Киму нравилось, что она молчит. Он не хотел говорить ни о чём, а она, видимо, боялась спугнуть его внезапный порыв. Эти движения, размеренные, спокойные — словно марш в голове, словно успокаивающий набат. Ему бы могло это нравиться. Здесь и сейчас. Если бы не это жужжащее желание отстраниться. Если бы не эти вдохи где-то под челюстью. Если бы не...Танцующие перед ними Соллар и Кай слегка сместились в сторону, и сердце Тэхёна упало. Сорвалось и покатилось вниз. Господи, так банально сокращаясь, счёсывая пылающие кровью стенки о кости. Он почти задохнулся.Манобан. Они танцевали с Цаем. Её тонкие руки обхватывали шею баклана. Он был в обычном костюме без лишних побрякушек, поэтому не составило труда увидеть немного бледное лицо его старосты, выглядывающее из-за его плеча. Цай не был высоким, поэтому взгляд Кима моментально прикипел к глазам Лисы, пытаясь понять, что он видит в них.Что это, Манобан? Удовольствие, желание? Или напряжённый страх, скрытый так глубоко, что в этом полумраке его не различить? А в следующий момент она слегка повернула голову, и тёмные глаза распахнулись, становясь... такими огромными. Такими красивыми. Глядящими на него. Она поймала взгляд. Она посмотрела Киму в глаза. Зал на секунду перестал существовать. Её первый взгляд за эти дни.Да, Манобан. Я смотрю.Тэхён хотел скривить губы. Он хотел отвернуться. Хотел произнести одними губами "зубрила". Чтобы она. Только она поняла. Он знал, что в её голове это слово отдастся звуком его голоса. Но он смотрел. Пока танец не вынудил перевести взгляд, ставший вдруг каменным, на кого-то другого, подставляя ей свою спину. Он не понял.Зачем ты уставился на неё? Что ты делаешь? Прекрати это.Скрипнул зубами.Это ничего. Это просто переглядки. Пустое, ничего не значащее. Как же медленно проходит круг вокруг своей оси.Он не хотел только проверить. Посмотрит ли снова. И даже заставил себя не поворачивать голову раньше, чем того требовалось. Хотел скользнуть взглядом мимо неё, но зацепился снова на секунду за это карее (всё же она надела линзы) море, которое уже почти беззастенчиво взирало на него из-под длинных ресниц.И всё. Чёрт. Она просто смотрела. Напряжённо... странно. Это будто была звенящая тоска. И будто на ладони, прямо перед ним.Если хочешь — протяни руку, попробуй её. Он не хотел. Он впитывал, чувствуя, как отчего-то ускоряется сердцебиение. Взгляд, соскользнув, медленно оглаживал её губы, её скулы. Такие знакомые и такие... они так далеко. Хотелось застонать.Я не знаю, что это, Манобан. Ты нужна мне.И это слово действительно стало фундаментом. Зарыто глубоко и накрепко. Держит.Ты не должна вызывать во мне этого. Ты не должна, потому что ты — та самая заучка с первой парты. Ты не можешь.И он начинает злиться. Обнимать Джой и внутренне реветь от бешенства на всё это. Молча выть, раздирая глотку. Так, что сводит дыхание. А она будто чувствует. И за мгновение до того, как он вынужденно отворачивается, вдруг.Оглушающе.Приоткрывает рот и нервно облизывает губы.Это проносится по телу горячей почти-судорогой. И отворачиваясь, он чувствует, как начинает дрожать. Нет.Нетнетнет, Ким.Он плотно смыкает веки. Почти жмурится. А в сознании — её приоткрытый рот и влажный блеск на губах, оставленный языком.Начерта она делает это? Господи. Сердце колотится, как ненормальное. От одного воспоминания о нём — влажном и тугом языке, мокро скользящем по линии его губ. Несмело проникающем в рот, осторожно касающегося. Блять. Пак ничего не замечает. Она уже слегка выпившая, ей, собственно, посрать на всё, кроме того, что она прижимается к нему всем своим телом. И ей посрать, что у неё совершенно не то тело, которое ему нужно. И в этот раз он зло поворачивает голову куда раньше, чем следовало. И снова.Взгляд.Проникает в него почти яростно. Под самую шкуру. Мечется по лицу, и Ким чувствует его. Прикосновением. Кричащим, отчаянным, жалящим."Я так соскучился по тебе".Оглушительно.Как она кусает губу. Как она дышит. Немного наклоняется и легко трётся подбородком о плечо Цая, слегка касаясь тонкими пальцами его затылка. Глаза не отрываются от Тэхёна. Платье поблёскивает в полутьме."Ты такая красивая... чёрт, ты такая потрясающе красивая".Он рывком опускает голову, прижимаясь щекой к макушке Пак. А Манобан прикрывает веки, открывая рот в беззвучном выдохе, словно это её он сейчас держит в своих руках. Судорожно сглатывают. Оба, одновременно. И Ким резко выдыхает, отворачиваясь."Нет. Хватит".Он отстраняет от себя Джой.— Чт... Что?— Ничего, Джой. Иди к Джуну.— Но...Конец фразы Ким не слышит. Он уже проходит в сторону выхода мимо танцующих пар, едва ли не распихивая их. И что-то толкает его в спину. Кажется, это его собственные удары сердца. Почти болезненные. А от этого количества людей он начинает задыхаться.— Ким? — одного взмаха руки хватает, чтобы Нам заткнулся.Просто позже. Прости, друг. Тэхён проходит мимо их стола, мимо компашек, набивающих животы, и галдящих, перекрикивающих музыку.Уйти отсюда.Вдохнуть воздух, в котором меньше её.Всё нормально. Он просто устал от этих громких звуков. А чувство такое, словно кто-то выдрал кусок из его головы. Из его груди. Из него самого. И этот кусок остался там, удержанный её взглядом. Теперь он валяется под ногами танцующих, исходя кровью. И херовой безнадёгой. Смотри, не наступи ненароком.В зале так душно, что холодный воздух холла почти обжигает лёгкие. Ким делает несколько бездумных шагов вперёд и останавливается. Запускает руки в волосы, судорожно выдыхает. Ещё несколько шагов. На лестницу, вверх. В полумрак балкона, нависающего над холлом. Отгороженного широкими каменными перилами.Оказался в темноте. Стало проще. Немного легче дышать. А во мраке, как известно, мысли становятся ещё громче. Вливаются вместе с воздухом в носоглотку. И перед глазами уже вспыхивает она со своей тонкой спиной и выемкой позвонка. С худыми плечами и влажными губами.Господи, Манобан. Выметайся. Выметайся из меня нахуй. Выметайся, пока я могу контролировать это. Еле-еле, но могу. Это край.— Херов край... — шёпот невесомый. Просто выдох.Он с силой вколачивает кулаки в ближайшую стену. Жмётся лбом к холодному камню. Едва сдерживает желание разбить себе голову. Рычание отдаётся в затылке. Кожа елозит по неровной поверхности.Выметайся, выметайся, пожалуйста. У меня просто... просто поедет крыша, если ты не остановишь это. Я превращусь в психа. Окончательно. Я просто... знаешь... Чёрт.Ким дышит через рот. Рвано, пытается выдохнуть её из себя. Пытается сдержать скулёж. Резко разворачивается, запрокидывает голову. Ударяется затылком. Ещё раз, сильнее. Жмурится.Неужели ты хочешь этого, сука. Неужели именно этого? Видеть, как я помешаюсь. Соскочу. Хочешь сделать меня тем, кто не отрывает от тебя глаз? Тем, кто пялится тебе вслед? Тем, кто сжимает зубы, чтобы не позвать тебя, когда ты проходишь мимо. Тем, кто прислушивается к каждому твоему шагу за стеной. Тем, кто готов сесть и ждать, пока ты наиграешься в эти-свои-сучьи-игры.И он снова лупит стену. И это не больно. На этот раз даже без крови. Это раздражает. Раздирает раздражением. Не собирается заканчиваться. Будет жрать изнутри, прогрызать чёртову дыру, разрывая всё, на что напорется, уничтожая, подчиняя. И это... просто рехнуться. Невозможность взять себя в руки пугает. Дрожь в жилах не успокаивается. Его действительно колотит. Он отталкивается от стены, делает четыре лихорадочных шага, опираясь руками о каменные перила.Опускает голову, вслушиваясь в гремящую внизу музыку. Чувствуя, как лопатки натягивают ткань пиджака.Это всё было так же пусто, как горящая канитель внутри него. Распухшее, ненормально огромное бессилие, скрывающееся время от времени под раскалёнными яростными волнами. И в эти моменты казалось, что что-то в нём всё ещё наполовину живо. Что что-то Намджуну удалось спасти. И это что-то беспрерывно заходится ужасом. Даже сейчас.А Ким затаил дыхание, стоило гремящей музыке заполнить холл от того, что кто-то на мгновение открыл дверь в зал.Секунда, достаточная для того, чтобы выскользнуть из помещения. Каменный пол прорезала длинная полоска света, дрожащего и избитого мелькающими тенями. Но тут же исчезла — и звуки снова будто из заколоченной коробки. Только... теперь он здесь не один.Ким резко выпрямился. Слегка наклонился и замер, глядя вниз. Замечая медленно проходящую на середину холла фигуру. И стало совершенно тихо. Это была та тишина, которую приносило только присутствие Манобан. Её наряд блестел в темноте. С этого ракурса было видно открытую спину. Разрез спускался до самой поясницы, дразня, привлекая.И Тэхён вдруг осознал — на ней нет бюстгальтера. А староста молча стоит там внизу и смотрит по сторонам, сжимая перед собой руки. Словно ищет кого-то взглядом. Ткань невесомо стелется у стройных ног. Надо же. Практически освещает тёмный холл.Хорошо бы тебе молчать, Ким. Пусть уходит. Так будет лучше. Несмотря на то, как сильно ты хочешь... Он кашлянул. Совсем тихо, наверное, этот звук потерялся бы в любом другом, даже если бы у стены поскреблась мышь. Но мыши не было.И Лиса вздрогнула, оборачиваясь. Поднимая голову. Глядя прямо на него. Глаза влажно блестели в темноте. Всё, баста, Манобан. Ты чувствуешь всю необъятность краха?И у него, кажется, нет границ. Ни одной. Нет даже горизонта. Чёртово фиаско.Зуд мыслей. Это зуд кожи, требующей прикосновения. Наверное, именно это удерживает твой взгляд на мне сейчас. Это заставляет сделать шаг. Сначала неуверенный, а потом — быстрый, торопливый. Вверх по лестнице. И я снова смотрю на твою спину, пока ты поднимаешься, придерживая платье. Ты почти бежишь. А я хочу сжаться. Исчезнуть. Вернуться... куда-то, где тебя не было.Почему мы здесь одни? Почему вокруг нет той толпы, что всегда останавливала меня? И почему, ради Бога, я снова отталкиваюсь от перил и поворачиваюсь к тебе лицом?Есть ли вообще ответы на эти вопросы, и должны ли они быть озвучены — он не знал. Всё слишком запуталось. Потому что всё, что он сейчас замечал — это она. Лиса всё ещё сбито дышала после стремительного подъема. Смотрела глубоко. Своими-слишком-распахнутыми глазами.