Глава 4. ?Тебя невозможно было не признать? (1/1)

Мицунари боится. Боится когда-нибудь открыть глаза и увидеть сожжённый дотла дом или город. Боится однажды очнуться — и услышать, что по его вине пострадала какая-то сущность. Исида боится, жутко боится, до дрожи в теле, до боли в груди, до нехватки воздуха — так, что горло разрывает… Именно поэтому он никогда не может спокойно заснуть. Подсознание, прекрасно помнящее все невольные срывы пламенного лиса, не позволяет ему забыть о действительности так просто. Постоянно напоминает: когда ты не владеешь собой, ты смертельно опасен для окружающих. Днём этот внутренний голос делает из него, по словам Киёмасы, ?хмурую ледышку?, а ночью — испуганно-беспокойного зверька, не способного закрыть глаза и не увидеть очередной кошмар. Вот и приходится жить лишь обрывками сна, которые не восстанавливают сил полностью. И всё бы ничего, можно было бы привыкнуть к недосыпу, отчасти компенсируя его магией, однако… в последнее время этих самых ?обрывков? становится всё меньше и меньше. Для того, чтобы отключиться, требуется всё больше времени, а страшные сны посещают всё чаще…?Что вы там говорили? Крепкий сон после изнуряющего сражения? — мысленно-горькая усмешка. — Это точно не про меня?.Скорее всего, в том, что Мицунари с каждым днём всё тяжелее заснуть, виновна занятость господина Хидейоши. Ведь теперь у него совсем нет времени даже на короткую беседу со своим подопечным. Хотя бы раз в неделю. Или даже в месяц. Всего пары слов на отвлечённую тему было бы более чем достаточно. Но куда там! Чем ближе к концу завоевания господина Нобунаги, тем ответственнее и масштабнее поручения, которые он доверяет подчинённым. Мицунари старается помогать своему покровителю изо всех сил, однако у того всё равно нет ни одной свободной минутки. И это правильно. Дела леса всегда должны быть важнее личных интересов, и тратить время на глупости — высшее проявление никчёмности. Именно такое отношение сделало великим Оду Нобунагу — пусть методы демона-тенгу и не всегда можно назвать приемлемыми…?Однако не мне об этом судить, — резко обрывает сам себя Мицунари. — Пока моя главная задача — непрестанно поддерживать господина Хидейоши. Мой наставник доверяет господину Нобунаге — а значит, доверяю и я?.Лис ещё несколько минут честно пытается заснуть, однако затем, в один щелчок подвесив над собой сгусток пламени, резко садится. Перед глазами тут же темнеет, и Мицунари с тихим стоном опускает веки, уже коря самого себя за торопливость. Можно ведь было подняться медленно…?Терпение, Мицунари. Сколько раз тебе повторяли — учись терпению?.Ежедневное заклинание, которое сегодня пришлось читать ещё и на ночь глядя. С одной стороны, глупость это — верить, что простые слова могут чем-то помочь. С другой — возможно, именно благодаря самоубеждению Мицунари уже без малого десяток лет не входил в состояние беспамятства. Хотя… тут ещё большую роль сыграло чувство вины. Ведь тогда, восемь лет назад, Исиду впервые взяли в настоящее сражение. Это был первый раз, когда господин Хидейоши действительно доверился ему. Первая проверка не столько способностей лиса, сколько его умения сдерживать себя. И глупый кицуне это испытание провалил. Не ожидал, что противник прорвётся через наваждение так просто и быстро, и позволил панике овладеть собой. Да так, что лишь змеиный яд сумел его успокоить.?Вот бы сюда сейчас какого-нибудь змея… — мысленно тянет Мицунари, безразлично глядя на освещённые небольшим огоньком стены палатки. — Я бы тогда смог наконец выспаться…?Ту сущность звали Отани Йошицугу — Исиду самого удивляет, как он до сих пор не забыл его имя. А ещё кицуне не забыл его взгляд — единственное, что сумел увидеть перед тем, как потерять сознание. Когда лис очнулся снова, рядом с ним был только господин Хидейоши, совершенно расстроенный. Увидев наставника в столь необычном настроении, Мицунари даже испугался — неужели Нобунага проиграл Нагамасе? Но затем оказалось, что свою задачу они выполнили. Вот только победа Ода над Азаи у некоторых вызвала лишь разочарование или по меньшей мере печаль. И господин Хидейоши как раз был в числе тех, кто не чувствовал никакой радости по поводу триумфа.— Больше всех мне жаль госпожу Оичи… — с горечью прошептал он — и больше не произнёс ни слова до тех пор, пока Мицунари сам, не в силах больше терзаться внутренними сомнениями, не осмелился начать разговор. Разговор о том, что именно он натворил, когда был вне себя. Тогда Исида и услышал имя того, кто остановил его в самый последний момент, не позволив совершить убийство. И понял, кто был рядом с ним, пока не вернулся господин Хидейоши. Почему ни змей, ни ястреб не воспользовались удобной возможностью убить лиса — оставалось загадкой… С тех пор кицуне больше ни разу не слышал об Отани Йошицугу. И теперь даже понятия не имеет, что с ним и где он может быть. Несмотря на слова наставника, Мицунари отказывается верить, будто эта сущность нисколько не пострадала от его огня. Лис до сих пор терзается ощущением вины, надеясь, что однажды ему обязательно удастся найти этого змея и попросить у него прощения. А ещё — сказать ему огромное спасибо. Конечно, одна мысль о том, что придётся говорить подобное, заставляет испытывать дикое смущение…?Но у меня было почти десять лет на подготовку. Я столько раз обдумывал это, что при встрече обязательно сразу скажу всё правильно. Наверное, — а то вдруг прежний подчинённый Нагамасы ненавидит его настолько, что при первом же столкновении попытается убить? Хотя — он ведь не сделал этого тогда… А они с ястребом, судя по всему, были очень сильно преданы лису Азаи… Кто знает — возможно, оба уже давно покинули мир живых вслед за своим господином… — Но всё-таки… почему же он меня пощадил?..?Тяжело вздохнув, Мицунари опускает голову. Хочется ведь спать — так почему не можется-то? Через пару мгновений на глаза ненавистно-рыжими прядями выпадают волосы, и лис сердито выпрямляется — лишь бы их не видеть. Дурацкий цвет… Мало того, что напоминает о прошлом, так ещё и приносит кучу неприятностей в настоящем. Все запоминают, все узнают. Все сразу видят даже в огромной толпе. А ведь порой так хочется просто взять и спрятаться… Но здесь не в силах помочь даже магия. Волосы Мицунари без малого тридцать лет назад сменили цвет из-за первого в жизни срыва. Того, во время которого он едва не причинил вред тогда ещё наставнику Хийошимару — ныне господину Хидейоши. К счастью, всё обошлось и никто не пострадал. Однако напоминание об этом сохранилось до сих пор.?Тенгу побери это пламя… Да, то самое, которым я сейчас палатку освещаю?, — мысленно ворчит Мицунари, до сих пор не в силах определить, является это ?наследие древности? проклятьем или даром. С одной стороны, под контролем такие способности очень помогают. Они позволяют не только победить, но и крайне удивить несведущего противника. Ведь многие до сих пор уверены, что умение творить огонь было утеряно лисами несколько веков назад… С другой стороны, эти силы делают из кицуне настоящую угрозу для окружающих. Мицунари до сих пор не понимает, как господину Хидейоши хватает доброты на то, чтобы верить в своего ученика и даже отправлять его в битвы. Неудача в день боевого крещения Исиды должна была по меньшей мере насторожить наставника, однако он при первой же возможности снова взял его с собой. Вот только если Хашиба лису и доверял, то лис сам себе — не очень. И именно поэтому целых пять лет после своего провала вообще не пользовался пламенем. Он даже смел полагать, что всю жизнь проживёт так, на одном лишь веере и слабых наваждениях… Но затем не выдержал и постепенно начал добавлять огонь то здесь, то там. Установил себе два правила: знать меру и до последнего сохранять спокойствие — и вот уже десяток лет умудрялся использовать это сомнительное умение в той или иной мере успешно. Недавно даже смог какого-то громкоголосого воителя удивить настолько, что тот восхищался Мицунари больше, чем союзники, и при этом всё равно продолжал сражаться с Исидой. Странный малый — имеющий весьма странное представление о том, как нужно вести себя с врагами. Оставалось только надеяться, что он не вступает в ежедневные перепалки с товарищами по оружию — ну, чтобы компенсировать своё дружелюбное обращение с противниками… От подобной мысли Мицунари даже становится чуточку весело, однако он довольно быстро отгоняет от себя совершенно неуместное настроение. Его задача сейчас — как можно скорее заснуть. Ведь впереди их ожидают крайне сильные противники — сын и отец Мори. Первый уже успел зарекомендовать себя как достойный соперник их лучшего стратега, Канбея, а второй вообще является провидцем чуть ли не под стать ныне покойному Такенаке Ханбею…?Нам срочно нужен ещё один хороший стратег. Иначе мы с господином Канбеем можем не справиться…?Понимая, что мыслями он утомиться не в силах, Мицунари тихо шипит на самого себя. Но после бросает задумчивый взгляд на чистые листы бумаги справа. А что, если… Киёмаса вроде говорил, что начинает зевать, если занимается каллиграфией дольше десяти минут, — так может, это действительно хороший способ быстро устать? Да, переводить бумагу не есть хорошо, однако существуют вещи и поважнее этого. Например, помощь господину Хидейоши, которую намного действеннее оказывать в бодром состоянии… Кисть почти касается бумаги, когда Мицунари неожиданно понимает: он так и не придумал, что писать.?Да это и неважно. Пиши первое, что придёт в голову. Что там обычно пишут… Письма? Замечательно. Необходимо написать письмо…?А кому? В такие минуты сущности нередко пишут что-то друзьям. Или родственникам. Вот только у Мицунари и друзей-то всего двое — Киёмаса да Масанори. И то оба рядом: выйди и поговори, чего писать. Адресовать послание Господину Хидейоши или госпоже Нене тоже смысла нет. А родственники… а родственников у Мицунари и не осталось. Мать и отец уже почти сорок лет как убиты, а своей семьи лис пока не завёл… Закрыв глаза, Исида откладывает кисть — только бы не швырнуть. А затем снова ложится и гасит пламя с твёрдым намерением заснуть, просто не думая ни о чём. Конечно, такая тактика ни разу не срабатывала — но, может, сегодня особенный день? Однако Исида не успевает даже задуматься о том, как именно ни о чём не задумываться в течение хотя бы минуты: тревожный шорох снаружи заставляет его буквально подскочить на месте. Наскоро одевшись и связав волосы лентой, Мицунари спешит к выходу, а затем обращается в лиса — так тише и быстрее — и со всех лап бежит к палатке господина. Различив освещённые факелами силуэты Хидейоши и Канбея, Исида вновь принимает человеческий облик и, ступив на отгороженную территорию, почти сразу преклоняет колено:— Господин!— Я знал, что ты придёшь первым, Мицунари, — бесцветным, но в то же время уверенным голосом произносит Хидейоши, и лис с тревогой хмурится траве под своими ногами. — Поднимайся скорее, нам нужно спешить. Акечи Мицухиде убил господина Нобунагу. — Мицунари цепенеет. Голос его наставника начинает дрожать, и он предусмотрительно переходит на шёпот: — Предателя необходимо догнать.Исида же тем временем пребывает в искреннем изумлении. Нет, не может быть… На ворона-тенгу направил клинок бесконечно преданный ему журавль?! Акечи Мицухиде — последний, от кого можно было ожидать подобного?!. Так, нет, сейчас не время удивляться! Мицунари крепко смыкает веки, подавляя в себе ненужные эмоции, и, поднявшись, совершенно спокойным голосом спрашивает:— А как же Мори, господин?— О них мы позаботимся позже, — едва сдерживая распирающие его негодование и злость, отвечает Хашиба. Кажется, будто даже его солнечные одежды так и вспыхивают от гнева. Однако Мицунари вскоре отвлекается от господина, поскольку о своём присутствии неожиданно решает напомнить Канбей:— Аист с ястребом не будут нас преследовать, — от его гулкого голоса по телу Исиды пробегает дрожь, однако он всеми силами старается не выдать своего трепета. — Это — великолепная возможность.Хидейоши оглядывается на Куроду, будто бы даже опасливо, однако затем объявляет:— Мы пойдём по самому короткому пути. Необходимо отомстить за господина Нобунагу как можно скорее.Осмелившись поднять взгляд, лис видит, как глаза его повелителя сияют бесконечной решимостью и яростной жаждой возмездия. Лис прекрасно понимает наставника. Кицуне самого переполняет негодование от того, насколько жалко в итоге проявил себя этот казавшийся безупречным Акечи. Предатель — что может быть хуже… Нечего и говорить о чувствах господина Хидейоши, который, в отличие от некоторых, действительно был верен Нобунаге.?Даже не представляю, что было бы со мной, если бы…? — задумывается Мицунари, однако резко обрывает себя на середине мысли. Нет, нельзя думать о таких вещах, ни в коем случае нельзя! И особенно сейчас! В эту минуту всем нужна только уверенность! Желая успокоиться, лис касается ленты на своей шее. И вдруг снова слышит голос Канбея:— Я бы не стал так просто полагаться на короткий маршрут…Лису опять становится не по себе, и он едва сдерживается, чтобы не передёрнуться всем телом. Конечно, сейчас тенгу и кицуне уже не враждуют так открыто, как прежде, но всё равно рядом с этим вороном Исиде всегда крайне неуютно… когда тот говорит. А когда хранит молчание — будто и нет его. Он — словно тень солнечного Хидейоши, чей свет сейчас грозит обернуться неистовым пламенем. Пламенем, способным сжечь дотла того, кто посягнул на святое и поднял клинок на своего собственного повелителя.— …Акечи наверняка поставил защиту, прежде чем уйти, — тем временем продолжает Канбей, делая шаг вперёд. Шелест его чёрных одежд звучит громче, чем издаваемый кострами треск; чёрно-белые волосы и призрачно-бледное, наполовину обожжённое лицо словно недоступны для бликов. Мицунари даже кажется, будто от голоса ворона пламя горит не так сильно, как прежде. — Поэтому стоит воспользоваться другой дорогой. Она длиннее, но так мы наверняка избежим ловушек. Войско Акечи состоит из разного рода сущностей, в воздух ему не подняться. Однако если мы разделимся и отправим вперёд самых быстрых воинов, то у нас получится догнать преступника прежде, чем он успеет опомниться…— Прошу прощения за мою дерзость, однако… не могли бы вы позволить мне провести воинов по короткому пути? — Мицунари холодеет, когда слышит справа от себя смутно знакомый голос. — Я смогу предугадать местоположение ловушек, если таковые имеются, так что они не причинят нам никакого вреда.Резко повернув голову в сторону, Исида изумлённо распахивает глаза и выдыхает:— Ты!..— Ах да, чуть не забыл, — немного виновато произносит Хидейоши. — Это наш новый стратег. Отани Йошицугу.Представленная сущность, до этого стоявшая в тени, делает полшага вперёд. И теперь, в свете факелов, Мицунари прекрасно видит бледное лицо, наполовину скрытое маской, которая плавно переходит в чисто-белое кимоно с подозрительно длинными полами и рукавами.— Приятно познакомиться — пусть и при не слишком приятных обстоятельствах, — шелестит Йошицугу совершенно равнодушным тоном. Он не рад и не расстроен — ему всё равно. Он даже глядит мимо Мицунари, словно слеп и при этом понятия не имеет, где именно стоит кицуне. Лис мысленно фыркает.— Исида Мицунари, — нарочито холодно откликается он. — Мне тоже очень приятно. Новый стратег, значит?Канбей едва слышно хмыкает — не без некоторого презрения. Господин Хидейоши же отвечает:— Он прибыл буквально только что. И, судя по всему, как раз вовремя. Ну что, Канбей? Стоит ли нам ему довериться?— Если он объяснит, каким именно образом собирается ?предугадывать местоположение ловушек?, — гудит Курода, глядя прямо перед собой. Тенгу кажется привычно-мрачным, однако совершенно ясно, что доверять ?новому стратегу? просто так он не собирается. Отани же отвечает незамедлительно:— У меня крайне чувствительное тело. Например, я явственно ощущаю, как от этого лиса исходит неестественное даже для кицуне тепло.Мицунари вздрагивает, и теперь его напускная незаинтересованность так и норовит смениться возмущением. Лис пристально смотрит на змея, желая выразить своё негодование хотя бы таким образом — раз уж вслух нельзя, ибо не тот случай, — но Отани, до сих пор не удостоив его даже мимолётным взглядом, совершенно спокойным голосом продолжает:— Если же я сосредоточусь, то смогу сказать, чем занята каждая сущность в лагере вокруг нас. Например, прямо сейчас к нам приближается тигр…Едва змей произносит это, как черту пересекает запыхавшийся Киёмаса.— Господин Хидейоши, это правда? — опустившись на колено, спрашивает он.Хашиба переводит на Като слегка ошеломлённый взгляд и говорит:— Вот это да… — после чего оборачивается к Исиде и решительно заявляет: — Значит, последуем за Акечи по короткому пути! Ты поведёшь первый отряд, Мицунари. Естественно, с помощью Йошицугу. Мы с Канбеем отправимся следом. Киёмаса, на вас с Масанори будет сообщение — до тех пор, пока не вернётся Нене. А когда самое опасное окажется позади… или когда вы нагоните предателя… можно будет воссоединиться. Всё ясно?— Да! — выпрямившись, восклицают Исида и Като.— Ну, тогда берегите себя, — кивает Хидейоши. Киёмаса тут же срывается с места, чтобы найти Фукусиму, а Мицунари, обернувшись к Отани, недовольно произносит:— Идём.Равнодушие змея, а также недавно отпущенное в сторону лиса замечание уже успело испортить последнему весь настрой. Поэтому неудивительно, что холодно-небрежное ?угу?, брошенное в ответ, едва не выводит Исиду из себя. Сердито фыркнув, кицуне молча идёт прочь — к счастью, следует ли за ним ?новый стратег?, можно определить на слух. И змей ведь следует, причём достаточно быстро, так что теперь даже придраться к нему нельзя. А жаль — уж слишком хочется на него поворчать.?Да, я прекрасно помню, что должен сказать ему кое-что важное. Однако сейчас для этого явно не время и не место. И уж точно не настроение?.Когда первый отряд выстраивается возле входа в лагерь, Мицунари готов поклясться, что Канбей провожал их с Йошицугу настороженным взглядом до тех самых пор, пока они не скрылись из поля его зрения.И теперь остаётся только гадать, кому именно тенгу не доверяет больше: лису или змею.***— Поблизости нет никаких ловушек?— Возможно…— Что значит это твоё ?возможно??! — сердито восклицает Мицунари, однако тут же вздыхает, пытаясь успокоиться. Терпение, только терпение… И ни в коем случае не сбавлять шага. А то воины уже начинают подозревать неладное. — Не мог бы ты говорить понятнее, пожалуйста?— Куда же ещё понятнее, — совершенно безэмоционально тянет Йошицугу. Он безучастно смотрит на тропу меж деревьев — их путь, — невзирая на все попытки Мицунари поймать его светло-серый взгляд. — Или ты не знаешь такого слова, как ?возможно?? Если хочешь, я объясню. ?Возможно? подразумевает, что существуют два равноценных варианта. Либо поблизости есть ловушки, либо их нет. Мне казалось, ты сущность умная и тебе известны всякие слова.Исида втягивает в себя воздух сквозь сжатые зубы. Затем — с шумом выдыхает. Сжимает руки в кулаки, так что ногти впиваются в ладони. Напрягается всем телом. Его вот-вот начнёт трясти. Этот змей… Так, спокойнее, Мицунари, спокойнее… Он ведь единственный, кто может ощущать опасность… единственный, на кого можно надеяться… а потому ни в коем случае нельзя давать волю злости…?Но как же он бесит, тенгу его побери!.. Всё хорошо, всё просто замечательно… Сейчас все на нервах, и другим ещё хуже, чем мне… Но он может хотя бы изобразить, что заинтересован в происходящем?! Что за глупые ответы на крайне важные вопросы?! "Возможно"… Кто ведёт отряд, в конце концов, — он или я?! Мне необходимо знать, чего ожидать в ближайшее время!?Из последних сил подавляя в себе ярость, Исида как можно спокойнее, но уже слегка дрожащим голосом просит:— Пожалуйста, не нужно объяснять мне то, что известно любому дураку. Если рядом ничего нет, так и скажи. Или ты слова подбирать не умеешь?— Умею, — просто отвечает Отани. — В отличие от некоторых.Лис едва не замирает на месте от столь вопиющей дерзости. Да что этот змей вообще себе позволяет?! Но кицуне даже не успевает возмутиться, поскольку Отани вдруг останавливается и хватает его за плечо.— Что ты… — начинает Исида и, обеспокоенно оглянувшись, видит, что воины прекратили движение следом за ним. — Что произошло? — Мицунари обращает требовательный взгляд на Йошицугу, который, в свою очередь, напряжённо смотрит прямо перед собой. Некоторое время змей молчит, будто испытывая терпение лиса. И, когда тот уже готов по-настоящему вспылить, неожиданно заявляет:— Тебя ждут.Мицунари на миг холодеет от жуткой интонации, с которой змей произнёс эти слова, однако затем приходит в себя и строго спрашивает:— ?Ждут?? Кто ждёт? Впереди кто-то есть?— Не кто-то, а что-то, — спокойно отвечает змей, и его тёмные брови едва заметно дёргаются в попытке нахмуриться. Да ну, неужели он способен на эмоции?.. Мицунари уже собирается озвучить свою насмешку самым ехидным тоном, на который способен, однако Йошицугу неожиданно оборачивается к нему — и буквально приковывает к месту своим взглядом. Наконец-то змей посмотрел ему в глаза… подумал бы Мицунари чуть раньше, когда Отани был совершенно равнодушным ко всему вокруг. Тогда Исида бы с удовольствием отыгрался за прежнее раздражение каким-нибудь язвительным замечанием насчёт того, что на него соизволили-таки обратить внимание… Однако теперь взгляд Отани такой… взволнованный и… обезоруживающий… что всё раздражение исчезает. Растворяется, будто утренний туман…?Что со мной? Это какая-то магия?? — непонимающе думает Мицунари, ощущая себя совершенно беззащитным под пронзительным взглядом змея. Нет-нет-нет, только не проявить слабости! Срочно напустить на себя важный вид! И нахмуриться посильнее. Да, именно так. Пусть знает, что не с трусом имеет дело, а с гордым лисом, которому чужие взгляды — равно как и чужое мнение — не страшны! Замешательство кицуне длится всего мгновение — но кажется, что между предыдущими и нынешними словами Йошицугу прошла целая вечность:— Я бы сказал тебе: ?Останься?, — почти шепчет Отани. А до Исиды вдруг доходит, что его до сих пор держат за руку. — Но ты единственный, кто может с этим справиться. Впереди магия. Не в моих силах определить её источник и уж тем более её обезвредить. Нужно проверить и, если что, пойти в обход.— Ясно, — кивает Мицунари и поводит плечом, намекая, что его стоило бы отпустить. Отани, внезапно вздрогнув, обращает внимание на свою же руку. В глазах его мелькает искреннее изумление — как будто он сам от себя не ожидал такого… Однако уже через мгновение взгляд Йошицугу затуманивается равнодушием, и он размыкает пальцы. Исида делает шаг в указанном направлении — и тут же замирает, ощущая прикосновение к своему рукаву.— Ну что ещё?! — опять разворачивается лис.— Если это волшебству тенгу, немедленно возвращайся, — глядя в сторону и уже пряча ладонь в длинном рукаве, сухо просит змей. — Для кицуне нет ничего опаснее, чем сила воронов.— А то я не знаю! — возмущённо откликается Мицунари. Нет, этот змей точно либо принимает Исиду за дурака, либо намеренно выводит его из себя! Слишком запоздало поняв, что не стоило поддаваться на провокацию, кицуне круто разворачивается и уверенно идёт вперёд, к чарам неизвестного происхождения. Мицунари почти уверен, что это будет именно волшебство тенгу. И что он сразу это волшебство узнает — по обволакивающим его волнам. Если они глубоко-фиолетовые — значит, автором является Мори Ранмару; если кроваво-красные — остались от самого Оды Нобунаги… Мицунари почти уверен, что это магия воронов… до тех самых пор, пока тропа не выводит его на поляну с висящим посреди неё огоньком. Никаких волн не видно, пламя похоже на то, что бывает во время пожаров. Вот только оно парит над землёй. И совершенно не двигается, будто увязло в воздухе. Исида напряжённо хмурится, не в силах найти этому объяснения. По всем признакам пламя — лисье, вот только… Неужели есть ещё какой-то кицуне, умеющий создавать огонь? Однако глупые вопросы тут же перебивает осознание того, что сейчас важнее устранить препятствие, чем раздумывать над его происхождением, теряя драгоценное время.?Лисье пламя? Мне же проще. Просто рассею — и не придётся ничего обходить…?Закатав левый рукав — ровно до повязанного на плече шнура — Мицунари подходит к огоньку и протягивает к нему ладонь… Сердце пропускает удар, когда лес вокруг неожиданно исчезает в тумане. Чутьё кричит, что нужно срочно отдёрнуть руку, однако та, прильнув к пламенному шару, будто заледенела и теперь отказывается двигаться. Нельзя даже повернуться, не то что освободиться.— Что это…Наваждение? Такое сильное, что Исида до последнего мгновения ничего не заподозрил? Теперь уже вопросы о том, кто и зачем мог сделать подобное, лезут в голову сами собой… Сердито зарычав, Мицунари снова пытается пошевелиться — безуспешно. Что-то холодное и совершенно чуждое касается кончиков пальцев, медленно растекается по ладони, ползёт по запястью… И тут до Исиды доходит истина.— Это всё-таки магия тенгу, — обречённо шепчет он. И испуганно вздрагивает, когда возле левого уха раздаётся тихое:— Умница, правильно всё понял. Жаль только, что слишком поздно.Резко вспыхнувший перед глазами свет заставляет зажмуриться, однако, почувствовав прикосновение к своему плечу, Мицунари снова поднимает веки. Тумана вокруг больше нет, и, посмотрев на левую руку, лис отчётливо видит лиловый сгусток чар. Но ведь минуту назад это было пламя! Однако размышлять о том, каким образом волшебству тенгу удалось замаскироваться под огонь кицуне, сейчас некогда. Магия почти добралась до локтя и теперь так и норовит зацепиться за опавший рукав ярко-жёлтого цвета. Однако незнакомец за спиной оказывается быстрее тягучих, а потому относительно медленных чар. Перехватив ткань, он слегка приподнимает её, а затем произносит:— Я помогу тебе выбраться. Только будет очень больно. Готов?— А у меня есть выбор? — шипит Мицунари, вовсю злясь на себя за свою же опрометчивость. С одной стороны, его ведь обманули, а с другой… можно было и не лезть куда попало без раздумий. Нет бы состорожничать и хотя бы камень бросить, или листок, или что угодно… Повезло хоть, что нашлась добрая душа, готовая помочь… помочь ли? Странно, но Исида только теперь задумывается, что за его спиной сейчас может стоять не кто иной, как автор иллюзии, который в данный момент имеет прекрасную возможность убить попавшуюся в его ловушку жертву. Тем не менее чутьё подсказывает кицуне, что находящаяся позади сущность не представляет для него никакой угрозы. Наоборот, бархатистый голос, что звучит возле самого уха… ладонь, что ложится на левое плечо… всё это лишь успокаивает. Хочется просто повиноваться и ни о чём не думать…— Когда я скажу ?давай?, резко дёргай руку на себя. С первого раза не получится вырвать всю, так что мужайся.— Угу, — мычит Мицунари, закусив губу.Плечо начинает покалывать — кажется, по нему пустили какую-то магию. Тоже чуждую, но почему-то до боли знакомую… Благодаря ей ледяные прикосновения колдовства тенгу становятся не такими ощутимыми, и Мицунари даже позволяет себе на миг расслабиться…— Давай.Рывок — и боль, резкая, до слепоты, будто с левой руки содрали кожу. Только бы сдержаться, только бы не закричать… По всему телу прокатывается дрожь. Склонив голову и тяжело дыша, Исида медленно приходит в себя, а затем осмеливается поднять взгляд. И чуть не оседает, когда видит, что вырвал руку лишь на треть.— Замечательно. Ещё два подхода — и будешь свободен, — раздаётся позади, и Мицунари начинает жутко сердить, что он не может обернуться из-за магии. Желая немного протянуть время до следующей пытки, лис спрашивает:— Кто ты такой?Незнакомец усмехается.— Вот нетерпеливый. Выберись сначала, а потом представляться будем. Давай!На этот раз сдавленный стон всё-таки вырывается из груди, несмотря на всё упрямство кицуне. Рука уже свободна до запястья, однако лес перед глазами то плывёт, то темнеет… Остался ещё один раз — только бы выдержать, только бы не потерять сознание… Им ещё журавля нагонять — а лис застрял здесь по своей же глупости.— Мне очень хочется пожалеть тебя и дать тебе побольше времени на передышку, правда, — осторожно положив ладони Мицунари на плечи, говорит его спаситель. — Однако это почти ничего не изменит. Наоборот, после большого перерыва всё будет ощущаться ещё острее…— Ну тогда не тяни уже! — молит Исида и тут же слышит тихое:— Давай.Резко оторвавшись от магии, лис теряет равновесие, однако сильные руки не позволяют ему упасть. Едва опомнившись, кицуне поспешно склоняет голову — только бы никто не увидел выступивших от боли слёз. Проклятая магия тенгу… Проклятое наваждение, что сбило его с толку…?Чёрт побери, как же больно…?Мицунари боится даже смотреть на левую руку — ему кажется, что от неё вообще ничего не осталось, кроме костей. Он так и держит её на весу, не способный пошевелить даже пальцем.— Ну-ка, — незнакомец осторожно разворачивает лиса к себе и спрашивает: — Надеюсь, ты позволишь заглушить боль до конца?Как можно незаметнее утерев лицо рукавом, Мицунари поднимает взгляд и видит перед собой… а точнее, над собой — он выше — темноволосого мужчину с золотисто-карими, полными искренней тревоги глазами.— Заглу… шить? — ослабленно шепчет Исида, еле стоя на ногах.— Ну да, я ведь волк, — усмехается его собеседник. — Так что иногда подрабатываю целителем…Мицунари тут же дёргается назад.— Не смей ко мне прикасаться.Во взгляде спасшей его сущности вспыхивает нечто, напоминающее испуг. А Исиде тем временем становится ясно, почему магия, влитая в руку, показалась ему знакомой. У отца были похожие чары… Неуверенно дёрнув правым плечом, Мицунари добавляет:— Я быстро восстанавливаюсь.Волк мрачно усмехается:— Быстро не быстро, однако без должного ухода ты не сможешь толком двигать рукой несколько дней, — неожиданно взгляд собеседника теплеет, и тон его становится будто бы утешающим: — Я не причиню тебе вреда, поверь. Мне просто хочется помочь… я даже ничего взамен не попрошу!— Если ты желаешь меня таким образом подкупить, то ничего у тебя не получится, волк. Меня всегда напрягали сущности с диким желанием помогать всем подряд, — презрительно прищурившись, говорит Мицунари. — Не верю я, что ты можешь быть настолько бескорыстным.— Ну, вообще-то я помогаю не всем подряд… — пожимает плечами собеседник. — Ладно, хорошо. Если ты такой недоверчивый, давай я в качестве оплаты попрошу тебя об одной услуге… идёт? А теперь давай сюда руку. Не волнуйся, касаться не буду.И прежде, чем Мицунари успевает сообразить хоть что-то, волк подходит к нему и заносит ладонь над его предплечьем.— Не… надо… — всё ещё продолжает сопротивляться Исида, однако лишь на словах. На деле же он совсем не спешит ни отстраняться, ни отстранять. Удивительно… Исцеление только началось, а руке уже намного легче. И с каждым мгновением боли всё меньше и меньше… Поразительная скорость.— Меня, кстати, Шима Киёоки зовут, — представляется волк. Лис отворачивается в сторону, дабы ни в коем случае не стало ясно, что его действительно восхитили навыки врачевателя, и снисходительно роняет:— Исида Мицунари.Целитель внезапно ёжится.— Так я и знал… — слишком уж тихо говорит он. Лис переводит на него заинтересованный взгляд:— Что ты имеешь в виду?— То и имею, — безучастно отвечает Шима. — Тебя невозможно было не признать.Мицунари, снова отвернувшись, сердито фыркает. Его что, скоро весь лес узнавать будет? Да уж, только этого ему и не хватало для полного счастья.— О какой услуге ты хотел меня попросить? — ворчливо произносит лис, чуть не забыв о самом главном. В душу запоздало закрадывается намёк на страх: а вдруг прямо сейчас его снова жестоко обманули? Этот волк ведь даже не дал ему времени на раздумья — кто знает, что именно он попросит в обмен на лечение!— Да успокойся ты, не демон я, душу твою не заберу, — совершенно дружелюбно хмыкает Шима, и Мицунари холодеет. Как он угадал? Однако Исида не успевает об этом задуматься, поскольку его отвлекает уверенное: — Мне нужен твой господин, лис.— Господин Хидейоши?.. — с трепетом произносит кицуне, однако затем, опомнившись, настороженно хмурится. — И зачем он тебе?— А вот это уже тебя не касается, — настойчиво глядя Мицунари в глаза, говорит Киёоки. Тот щурится ему в ответ и уже готовит реплику порезче, когда вдруг слышит: — Будешь ворчать, мигом верну всю боль обратно.Лис тут же вспыхивает — к счастью, не в прямом смысле:— Между прочим, я вообще тебя ни о чём не просил! Более того, я прямо отказался от твоей помощи! А ты мне даже подумать не дал! — восклицает кицуне, однако изумлённо распахивает глаза, когда волк вдруг начинает смеяться. — Да что ты… что смешного в моих словах?!— Дело не в словах, — сразу же посерьёзнев, замечает Киёоки. А затем сворачивает магию и делает шаг назад. — Пошевели рукой. Проверь всё хорошенько. Если где-то ещё заболит, скажи, я сразу долечу.Мицунари презрительно фыркает, однако всё-таки следует указаниям. Сначала сгибает руку в локте. Потом сжимает ладонь в кулак.— Всё в поряд… — уверенно начинает он, однако, при попытке пошевелить кистью, запястье пронзает резкая боль. — Ай!— Проклятье! — шёпотом восклицает Шима. — Крепкая магия, глубоко прошла. А без прямой связи так просто не просечёшь. Придётся ещё подождать…— Послушай, я на самом деле очень спешу, — хмуро перебивает его Мицунари. — Мне нужна только правая рука, так что я уж как-нибудь переживу боль в левой кисти.— Всего минута, лис. А догнать журавля вы успеете. Я знаю, куда нужно идти.— Мы и сами знаем…— Да ничего вы не знаете, — вздыхает волк. Исида тут же бросает на него недоверчивый взгляд.— Не понял.Целитель снова вздыхает.— Именно поэтому мне и нужен твой господин, лис. Рядом с Акечи есть кицуне, которая всех сбивает с толку — красивая, но хитрая… Истинная лисица. Судя по всему, именно она подделала магию тенгу под то, что ты увидел, прежде чем попасться. Но самое опасное заключается не в этом. А в том, что вы идёте вообще не в ту сторону. А теперь давай сюда кисть.— Что…Киёоки протягивает руку к Мицунари, и тот, инстинктивно дёрнувшись, нечаянно касается запястьем чужой ладони… Уже через мгновение лис отскакивает назад в неосознанной попытке разорвать контакт и восклицает:— Почему я должен доверять тебе, волк?!Исида свирепо глядит на Шиму, ожидая ответа. Однако проходит несколько мгновений, а тот продолжает молчать. Более того, Киёоки даже не шевелится, так и застыв на месте с протянутой рукой. Карий взгляд подёрнут дымкой, и кажется, будто волк перестал дышать…— Эй… что с тобой? — с искренней тревогой спрашивает Мицунари. И едва не вскрикивает, когда чья-то ладонь ложится ему на плечо.— Куда нам нужно идти? — раздаётся справа напряжённый голос Йошицугу, и Шима вздрагивает, будто очнувшись от наваждения. Мицунари наполовину облегчённо выдыхает — тенгу бы побрал этого змея-призрака, нельзя же так подкрадываться! — а волк тем временем, опустив руку, упрямо заявляет:— Приведите меня к Хашибе Хидейоши — и я сразу расскажу обо всём без утайки.***?Неужели эта лиса настолько сильна, что даже меня сбила с толку? — сердито думает Мицунари, и огонь над его ладонью вспыхивает чуть сильнее нужного. — Проклятье…?Канбей едва слышно хмыкает за спиной лиса, однако, даже не оборачиваясь, Исида знает, что лицо тенгу непроницаемо. Непроницаем и его низкий голос, когда он говорит:— Значит, мы всё это время шли прочь от журавля, вместо того чтобы следовать за ним… Весьма оригинально.— Отправить нас в совершенно противоположном направлении — куда уж оригинальнее. До такого мог додуматься только гений, — сердито бурчит себе под нос Мицунари. Нет, он не зол на ворона, решившего вдруг объявить то, что и так очевидно. И даже не на волка, который сверлит его настойчивым взглядом с самого своего появления в лагере. И уж тем более не на крайне озадаченного происходящим господина Хидейоши — да покарай лиса спящий дракон, если он вообще когда-то сможет рассердиться на своего наставника… Исида зол на самого себя. На кицуне, способного творить иллюзии, но, как оказалось, не способного в нужный момент их определять. Прежде он думал, будто ни одно наваждение не способно от него ускользнуть, однако теперь получается, что существуют иллюзионисты сильнее его. И именно поэтому сейчас лис ощущает себя совершенно никчёмным…— Может, уже отпустите огонь? — напоминает Канбей, и Мицунари вздрагивает от неожиданности и того мрачного тона, которым тенгу произносит свою просьбу-угрозу. Тем не менее лис почти сразу принимает нарочито незаинтересованный вид — только бы не выдать слабости — и небрежным жестом позволяет пламенному шару скатиться со своей ладони. Огненный сгусток вязнет в воздухе, и Канбей, протянув к нему руку, обволакивает его густо-чёрными волнами. — Иначе мы так никогда защиту не выставим.— Прошу прощения. Я просто задумался, — как можно холоднее откликается Мицунари и широким шагом спешит к следующей точке, над которой необходимо подвесить магический маяк. Однако его останавливает серьёзное:— Ты задумался о том, почему не смог распознать наваждение? — Исида холодеет. Голос волка до сих пор кажется слишком непривычным, чтобы относиться к нему совершенно равнодушно. К тому же лис, судя по всему, уже почти исчерпал сегодняшний запас невозмутимости — одни попытки не ругаться полноценно на Йошицугу чего стоили… Кстати, а куда подевался этот змей? Мицунари оглядывается, однако затем резко одёргивает себя. С какого перепугу он вообще за него переживает? Ну нет его — и нет. Авось не потеряется… Вот только какого дьявола этот ?стратег? мотается неизвестно где, когда идёт обсуждение планов на завтра?!?Нет, это ещё не мой предел… не так ли?? — спрашивает сам себя Мицунари, отчётливо видя, что очередной пламенный шар выходит в два раза ярче предыдущего. А затем убеждается в том, что он вышел не только ярче, но и жарче: на этот раз ладонь Канбея замирает значительно дальше от огня, и его магия охватывает костёр намного медленнее и тяжелее. Кицуне делает шаг в сторону, ясно давая понять, что на вопрос волка отвечать не намерен. Курода же едва заметно хмурится:— Думаю, вполне очевидно, почему иллюзию никто не заметил. А точнее, не заметил кое-кто.Исида мысленно шипит — и надо же было ворону надавить на больное.?Я и сам прекрасно это знаю — зачем ещё раз повторять всё, уже вслух??С мгновение Мицунари злится на тенгу, однако затем неожиданно вспоминает, что тенгу-то здесь почти и ни при чём. Он ведь просто поддержал мысль, которую подкинул… волк. Так что если на кого-то и нужно мысленно ворчать, то на Шиму Киёоки. Вот только на него же нельзя сердиться…?Он ведь мне недавно жизнь, можно сказать, спас…?Кицуне вздыхает и начинает идти вперёд, попутно размышляя, как ему в ближайшее время расплатиться с этим целителем. Не хватало ещё должником на всю жизнь остаться — причём по своей же глупости… Следующие четыре сигнальных огня Мицунари подвешивает едва ли не с одного щелчка: продержи чуть дольше — и получится вспышка. Чёрт побери, необходимо срочно успокоиться… На пятом маяке его перехватывает Йошицугу: внезапно возникнув за спиной кицуне, Отани снова пугает его до полусмерти.— Проклятье, змей! — не удержавшись, восклицает Мицунари, однако вздрагивает, когда кто-то решительно хватает его за руку. — Г… господин Хидейоши?..— Спокойнее, Мицунари, — настойчиво-хмуро просит наставник, глядя подопечному прямо в глаза. — Спокойнее…Исида беспомощно-смиренно затихает под тёплым взглядом господина, чувствуя, как по телу разливается желанное спокойствие. На самом деле, слова ему сейчас совершенно ни к чему — лису становится намного легче от одного лишь прикосновения… Вот только уже через пару мгновений на кицуне накатывает дикое чувство стыда, и он, отшатнувшись от покровителя, прячет взгляд в волосах.— Простите, господин.А потом до Мицунари доходит, что всё это время на него пронзительно смотрел не кто иной, как Йошицугу… Тем не менее лис не спешит об этом задумываться и просто спускает с ладони ещё один огненный шар.— Красивый… — внезапно шепчет Отани — так, что его может слышать только Исида. Но, когда кицуне изумлённо вскидывает голову, тот уже глядит на господина Хидейоши. — Автор иллюзии не так силён, как можно было бы подумать. Прямо сейчас я говорил с несколькими воинами. Они все ведут себя так, будто знали, что мы идём совсем не туда.— В смысле? — непонимающе хмурится Хидейоши. — Но тогда почему…— Они полагали, что это ваш тайный замысел, господин Хидейоши, — склоняет голову Йошицугу. — Что вы не рассказали об истинном маршруте, дабы сбить с толку возможных предателей.— Глупости какие, — разводит руками Хидейоши. — Тогда ведь получается, будто я не доверяю своим же подчинённым. Странно, что это не привело к недовольству среди воинов…— Хотя, судя по всему, это и было целью врага, — задумчиво замечает Киёоки, и благодаря его голосу Мицунари наконец отходит от вызванного замечанием Йошицугу удивления. — Я имею в виду… если предположить, что противник желал посеять раздор в этом лагере, то всё выглядит логичным. Руководство сбито с толку, а рядовым кажется, что их подозревают… да ещё и ведут неизвестно куда. Такой расклад редко приводит к чему-то хорошему. Честно говоря, я даже немного восхищён. Для того, чтобы запутать всех таким образом, много сил не нужно… Однако ума этой сущности явно не занимать. К тому же — самое важное — теперь становится совершенно ясно, почему наваждение не подействовало на меня. Если бы оно было просто разбросано по лесу, я бы не сумел кое-кого вытащить из магии тенгу.— Спасибо за напоминание, — цедит Мицунари сквозь зубы, тем не менее избегая смотреть целителю в глаза. — Вот только не сходится одно. Если иллюзионист действительно рядовой по силам, то почему же я ничего не почувствовал? Прежде распознать наваждение обычного кицуне для меня не составляло труда. Так чем же этот случай отличается от предыдущих?Мицунари презрительно хмыкает, когда не слышит ответа — кажется, он всё-таки сумел загнать волка в тупик. Однако, когда кицуне добирается до следующей точки, над которой необходимо подвесить огонь, раздаётся мрачный голос тенгу:— У меня есть только два предположения.Ладонь Исиды тут же вспыхивает, и он как можно быстрее дёргается назад, стряхивая пламя, — только бы не опалить рукав. К счастью, все отвлеклись на Куроду и никто не заметил оплошности лиса.— О. И какие же, Канбей? — серьёзно-заинтересованным тоном спрашивает Хидейоши.Ворон оглядывает собеседников мрачным взглядом.— Первая догадка имеет мало общего с действительностью и заключается в том, что вражеский кицуне использовал какую-то особую, не известную никому из нас технику. — Мицунари снова не удерживается от презрительной усмешки, и Канбей откликается на неё сухим: — Вот и я о том же, — после чего продолжает: — Второе же предположение будет иметь право на существование, если господин Исида подтвердит мои слова. — Лис, настороженно прищурившись, переводит взгляд на ворона. — Насколько я знаю, распространить наваждение можно тремя способами?— Да, — кивает Мицунари. — Развеять в воздухе, передать через предмет или использовать носи… теля, — только в конце предложения до Исиды доходит, к чему именно ведёт тенгу. Неужели… среди них есть предатель?! — Нет, постойте, этого не может быть…— Однако это бы всё объяснило, — настойчиво продолжает Курода. — Вы не ощутили наваждения просто потому, что его источник слишком близко к вам. Потому, что его источник — один из наших союзников. А точнее, тот, кто прикидывается союзником…— Вы намекаете на меня? — резко-холодно обрывает ворона Йошицугу. Мицунари задерживает дыхание. — Что ж, это вполне оправданно. Я ведь в лагере всего ничего. И именно я повёл вас по неверному пути. Очевидно, что меня подослали.— Заметьте, вы сами это сказали. К тому же у вас есть веские причины ненавидеть что нас, что господина Нобунагу…Лицо Канбея спокойно, однако Мицунари буквально чувствует, как душа тенгу наполняется ликованием. Сам не понимая почему, лис приходит в ярость и, не выдержав, наполовину угрожающе шипит:— Йошицугу никак не может быть предателем. Наваждение было основано на вере. Стоит осознать, что ты под иллюзией, как она тут же перестаёт на тебя действовать. Если бы Йошицугу знал всё с самого начала — разве мог бы он вести нас по неверному пути, не вызывая подозрений? И вообще — несколько минут назад он ходил по лагерю и допрашивал воинов. Зачем бы ему помогать нам добраться до истины, когда он на стороне врага?Несколько мгновений кицуне и тенгу пристально смотрят друг на друга — один злобно, второй спокойно, — после чего Хидейоши замечает:— Прости, Канбей, но я соглашусь с Мицунари. — Лиса охватывает жуткое смущение, когда он наконец осознаёт, что позволил себе сорваться чуть ли не на рычание прямо при господине. И зачем он вообще с таким рвением бросился защищать этого змея?.. — Как по мне, Йошицугу — это настоящая находка. Да, он не распознал иллюзию, однако благодаря ему мы не попали ни в одну ловушку! И это внутри наваждения, которое само по себе — сплошная ловушка!Канбей мычит что-то нечленораздельное в ответ, якобы принимая точку зрения господина. Тем не менее Мицунари отчётливо ощущает то яростное недоверие, что исходит от Куроды в сторону Отани.***Склонившись над водной гладью, Мицунари осторожно касается её пальцами — однако почти сразу брезгливо отдёргивает руку. Его собственное отражение тут же идёт рябью. Ну не любит он воду, и всё тут — и неважно, сколько раз Киёмаса пытался его в неё затащить. Като вообще слишком часто что-то ?тащит?, и особенно он любит вытаскивать потаённые мысли из глубин сознания Исиды, а также скрытые чувства из секретных уголков его души. И всё бы ничего — вот только тигр нередко пытается вытянуть из друга юности то, чем тот не желает делиться. Пока. Или вообще… Мицунари ведь многого не может рассказать просто потому, что о таком нельзя рассказывать. Нельзя рассказывать о том, что из памяти лиса буквально стёрлись лица тех, кто убил его родителей. О том, что шнур, который Мицунари носит под левым рукавом, обращается в меч и принадлежит одному из преступников, сделавших Сакичи сиротой. О том, что Мицунари не родился рыжим, а стал таким из-за бессилия перед своими же способностями… И вот сегодня — Исида с Като опять чуть не поругались просто потому, что первый не пожелал говорить последнему, что именно его беспокоит. А беспокоило — да и сейчас продолжает беспокоить — лиса то, что им до сих пор не удалось выяснить, каким именно образом среди ряда личностей была распространена иллюзия. Никто больше не вспомнил ни подходящего предмета, которого наверняка могли бы коснуться все ведущие сущности, но который обошли бы стороной простые воины… ни личности, которая была бы достаточно близко ко всем околдованным, но в то же время имела бы причины поддерживать Акечи… Отчаявшись найти ответ, Мицунари запускает правую руку в волосы — левая всё ещё мокрая от прикосновения к ночному озеру. Утонувшее посреди водоёма отражение полной луны едва заметно дрожит — волнуется. Боится, что скоро его неизбежно сменит солнце. Глупая луна. Солнце ведь тоже рано или поздно заходит… У Мицунари есть ещё несколько часов до рассвета. Однако и в эту ночь он снова не в силах заснуть. Уж слишком много сегодня было впечатлений… Исида вышел из лагеря к озеру в надежде успокоиться. Однако воспоминания о завершении сегодняшнего дня тревожат его только сильнее. Ладно хоть, вовремя появилась госпожа Нене и не дала им с Киёмасой повздорить по-настоящему… Позади раздаётся шорох, и Мицунари испуганно подскакивает на месте. Рука невольно тянется к ленте, всё тело напрягается. Но через пару мгновений в поле зрения возникает Йошицугу, и лис облегчённо выдыхает.— Это всего лишь ты… змей, — устало говорит Исида, понимая, что у него просто нет сил злиться. Кажется, теперь у него вообще ни на что нет сил — вот только сон всё равно не идёт, хоть ты тресни. — Ты ведь нарочно двигался громче обычного?Отани едва заметно вздрагивает, лунный свет отражается в его глазах чем-то, что напоминает изумление… однако затем он спокойно кивает.— Смешно было бы, упади ты в озеро от испуга.Мицунари тихо фыркает. Странно, но почему-то рядом с этим змеем… то есть рядом с Йошицугу он не чувствует никакого напряжения. И как Канбею вообще пришло в голову подозревать их нового стратега? От Йошицугу ведь так и веет успокоением… так, нет, постойте…?Не вы ли на него весь день мысленно ворчали, господин Исида? — ехидно спрашивает сам у себя Мицунари. — Он ведь запросто может вывести из себя, если захочет?.Однако прямо сейчас…— Я пришёл поблагодарить тебя, — обрывает мысли кицуне Йошицугу. Лис непонимающе хмурится.— Поблагодарить? За что?— За то, что ты встал на мою защиту, не побоявшись поспорить с господином Канбеем. Я правда очень признателен…Плечи Мицунари опускаются, сами собой. Нет, всё ведь должно быть не так!— Подожди-ка, — просит он, делая шаг в сторону змея. — Я сделал это не потому, что хотел тебе помочь. Я просто сказал то, что посчитал нужным. Мы сейчас в военном положении, и только лишних ссор нам не хватало…— Ну да, ну да, — склоняет голову Отани. — Охотно верю…— Не хочешь, не надо, — отвернувшись, ворчит Мицунари. Некоторое время они молчат, а затем, собравшись с духом, лис выдавливает из себя: — И вообще… это я… уже давно хотел сказать тебе спасибо…Да что ж это такое… Столько времени готовился — и всё насмарку… Исида обращает робкий взгляд на Отани — и видит в его глазах искреннее изумление.— А меня-то за что благодарить? — недоуменно спрашивает он. И Мицунари вдруг становится смешно от того, в каком смехотворном положении они сейчас находятся. Две сущности пытаются сказать друг другу спасибо — и оба понятия не имеют, за что их вообще можно благодарить… Глупость, не иначе. Тем не менее взгляд Йошицугу так и требует объяснений, и Исида решает больше не медлить:— Я ведь всё помню, Йошицугу.В душу кицуне закрадывается тревога, когда в глазах собеседника внезапно застывает настоящий страх.— Пом… нишь?..?Ох, опять я всё не так сказал… Да что же со мной такое… Мицунари, ты идиот?.— Прости, я не хотел напоминать тебе о том дне! — спешит успокоить змея он. — Ты ведь тогда потерял господина и чуть не потерял товарища…?И это ты называешь "не хотел напоминать"?!?Лису уже хочется немножко придушить себя своей же лентой. А Йошицугу внезапно хватается за голову.— А, так ты об этом… — со странным облегчением выдыхает он. Подобный отклик немало настораживает Мицунари, и он крайне напряжённо произносит:— Ну да. А разве я мог говорить о чём-то другом?— Нет, — тут же мотает головой Йошицугу. — С чего ты взял такую глупость? Мы ведь встречались только один раз. В день гибели моего прежнего господина, — змей говорит об этом нарочито-спокойно, чем окончательно сбивает Исиду с толку. Неужели это очередная загадка?.. Лис устало вздыхает. Нет… сегодня с него явно хватит загадок. Давайте что-нибудь попроще. Например, искренние благодарности и извинения.— Если бы не ты, я бы в тот день совершил непоправимое… — начинает Мицунари, однако Йошицугу перебивает его холодным:— Такатора был твоим врагом. Так что всё в порядке.— Дело не в этом, — качает головой лис. — Просто… — Исида обрывается на полуслове и ненадолго замолкает, чтобы собраться с мыслями. Хотя чего тут собираться? Йошицугу ведь уже видел его в невменяемом состоянии… и откуда-то знал, как именно его остановить… более того, он даже яд рассчитал таким образом, чтобы только усыпить Мицунари, а не убить…?Подождите, а почему я задумался об этом только сейчас??Почему все эти восемь лет произошедшее казалось самим собой разумеющимся? Как будто для Отани вполне нормальным было знать, что Мицунари можно остановить с помощью яда… более того — что Исида устойчив именно к змеиному яду, а потому укус змея его наверняка не убьёт, если не перестараться… Кицуне склоняет голову набок.— Скажи, как много ты можешь ?чувствовать?? — обращается он к Йошицугу. И через пару мгновений слышит тихое:— Достаточно много. Это всё, что я могу сказать.— Ты тогда понял, как меня остановить…— Я уже имел дело с пламенным лисом. Мой лучший друг тоже был кицуне и тоже умел творить огонь.Так, а вот теперь, кажется, всё начинает становиться на свои места… Подождите — ещё один лис, который может создавать пламя? Однако вскоре Исида настораживается совсем по другому поводу:— А почему ты говоришь о нём так, будто… — он многозначительно замолкает. Отани кивает:— Ты прав. Его со мной больше нет.Мицунари вздрагивает.— Извини…— Ничего страшного. Я уже давно смирился с потерей. Точнее, мне просто пришлось с ней смириться… Кстати, ты очень сильно на него похож — на моего друга, — неожиданно замечает Отани, и по спине Мицунари пробегает холодок.— В любом случае спасибо за то, что остановил, — пытаясь быть как можно более спокойным, произносит Исида. — И за то, что сохранил мне жизнь. Ты ведь спокойно мог убить меня…— Не мог, — возражает Йошицугу — однако на этом его возражение и заканчивается. Снова ненадолго поддавшись недоумению — странный какой-то разговор у них выходит, — Мицунари всё-таки продолжает:— А ещё я хотел извиниться за то, что наверняка причинил тебе боль…Лис приходит в окончательное смятение, когда взгляд Отани неожиданно теплеет. Святые прародители, этот змей хоть на что-нибудь реагирует так, как от него ожидают?— Я ведь сказал, что уже имел дело с пламенным лисом. Не по своей ведь прихоти я такие одежды ношу… — Йошицугу вдруг осекается, лицо его мрачнеет. Однако он довольно быстро берёт себя в руки. — Поверь, моему телу не может навредить никакой огонь. Скорее наоборо… Так, нет, забудь, — внезапно опомнившись, просит он. — Это я просто так, к слову начал. И да, тебе не нужно ни извиняться, ни благодарить. В произошедшем нет ни моей заслуги, ни твоей вины. Всё случилось так, как решила судьба.— ?Судьба?? — Мицунари скептически фыркает. — М-да уж… Всё с тобой ясно. Вот только знай, что я не верю в судьбу.— А я верю, — упрямо заявляет Йошицугу.Исида пожимает плечами.— Что ж, твоё право, — произносит лис. Теперь, когда он сказал всё, что от него требовалось, с души будто камень упал. Кицуне невольно поднимает ладонь к лицу… и изумлённо распахивает глаза, осознав, что прямо сейчас собирается подавить не что иное, как зевоту. — Ничего себе. Кажется, твои загадки окончательно утомили меня, змей. Если прямо сейчас я смогу заснуть, завтра жди ещё одной благодарности, — озорным тоном произносит Мицунари и, не удержавшись, подкрепляет свои слова лукавой улыбкой. — Спокойной ночи, Йошицугу.?Так, а теперь нужно как можно быстрее вернуться в палатку…?— Страдаешь бессонницей? — говорит Отани в спину Исиде, когда тот проходит мимо него. Кицуне замирает и шутливо бросает через плечо:— Змей, ты смотри. Не увлекайся. Будешь слишком догадливым — укушу.Однако предельно серьёзный взгляд Йошицугу совершенно не меняется, и, когда он начинает говорить, слова его звучат крайне решительно:— Предлагаю поступить наоборот.— В смысле? — Мицунари разворачивается к собеседнику всем телом.— В прямом, — просто говорит Йошицугу, подходя. — Тебе нужен спокойный сон. Мне нужно твоё тепло. Думаю, мы нашли друг друга.— Ты о чём… — начинает Исида, однако его прерывает тихая усмешка змея:— Какой же ты иногда дурачок… Ладно, объясню так, чтобы даже ты понял. Я не просто ядовитый змей. Я слишком ядовитый змей. И для того, чтобы избавляться от лишнего яда, мне нужен рядом лис. После гибели господина Нагамасы я смог продержаться в одиночку почти десять лет благодаря твоему пламени… Однако теперь мне снова нужна твоя сила. Именно поэтому я и пришёл к господину Хидейоши. — Мицунари чуть не падает от такого заявления. Изумлённо уставившись на змея, он буквально заставляет себя вникнуть в смысл его следующих слов: — А тебя мучит бессонница. Но в то же время ты устойчив к яду, так что при умеренном количестве не умрёшь, а просто успокоишься… Понимаешь, к чему я веду?Мицунари нервно сглатывает.— Понимаю, — шепчет он. На самом деле, лис догадался обо всём уже с самого начала. Он ведь буквально прошлой ночью думал о подобном… Отани и правда появился как раз вовремя, будто знал… Вот только душу кицуне всё равно начинают терзать сомнения. С одной стороны, в предложении змея не видно никакого подвоха. Лис совсем не чувствует угрозы от этой сущности, а потому готов довериться ей. Йошицугу не убил его, когда они были врагами — а теперь они вообще союзники! С другой стороны, всё это похоже на какую-то сделку с дьяволом…— Ну что? — слегка нетерпеливо спрашивает Йошицугу, и Мицунари, неожиданно для самого себя, сразу же забывает о своей нерешительности и уверенно откликается:— Яд в обмен на тепло — думаю, это вполне честно, — кицуне жутко хочется остановиться, однако слова вырываются будто против его собственной воли. Поняв, что добрался до точки невозврата, кицуне заявляет: — Я согласен.