6. Гарем такой гарем. (1/1)

Как должен выглядеть гарем султана?Ну, во - первых, там должны быть женщины. Много женщин. В идеале – разного темперамента, типа красоты и возраста. Для разнообразия. В понедельник, допустим, черногривую страстную дамочку с глазами цвета кофе, как бы банально ни звучал данный эпитет, во вторник – блондинку из страны заморской, бойкую и смелую, в среду – рыжую и яркую, как мандарин…И так до конца седмицы, правда, перспектива радужная?Во-вторых, дамы должны располагаться в центре дворца, так как всем известно, что чем ближе к султану, тем лучше охраняется он и всё, что его окружает. В-третьих, комнаты прелестниц обязаны быть пышными, сочными, точно созревшие дыни, в шелках и атласе, ноги наложниц утопают в пушистом ворсе ковров, а тела скрыты за полупрозрачными тканями – красота! Двери к крылу гарема резные, утончённые, но крепкие, и подле них стража бдит, тёмная, почти чёрная, как сама ночь. Ни мышь не проскочит, ни слон не прокрадётся.Ах да, на окнах – решётки. Чтобы птички не улетели из золочёной клетки. Иначе бы остались девицы в рабстве телесном и душевном? Врядли. К слову, что-то не вижу радости я на лицах мужей достойных у опочивален дев луноликих. Если выразиться проще: скривились стражники при виде «султана» так, что хоть приписку делай – «человек, съевший самый кислый в мире лимон». Джинн, то есть я, скрывшись за обликом местного владыки, неспешно шествовал к своей главной цели, лелея сладостные мечты о вожделенных красавицах, падающих ниц к моим ногам. Миновав охранников, что услужливо подметя тюрбанами пол, раскрыли мне двери в рай, я оказался в, собственно, гареме. Что я могу сказать? Сильно от моих представлений о том, как оно должно быть и как было лет …цать назад, помещение не отличалось. Разве что потолки повыше да девы подозрительнее. Вон как на меня ясные очи вскинули, будто дракон какой-то или маньяк-извращенец к ним нагрянул. Я могу быть и тем и другим, но для начала надо прощупать почву под ногами. И пощупать тоже. - Ах, красавицы мои, совершенные дочери Аллаха, ждали ли вы супруга своего? – патетически взвыл я, прикрыв глаза рукой в якобы драматическом жесте. Вместо ожидаемых аплодисментов послышались тихие вздохи один печальней другого. Не понял, это как понимать вообще?! - Не ждали, да? - Переспросил я, видя отсутствие энтузиазма на лицах жён. Наверное, я слишком хорош для них. - Почему же? – за моей спиной раздался властный голос, не предвещающий ничего хорошего. – Как раз ждали, Джохар, возлюбленный муж мой.Я обернулся: статная дева за моей спиной, закутанная в одежды цвета вечернего неба, лишь глаза горят на несколько бледном холсте лица рубинами. Нехорошо так горят. Опасно. Изучающе. Словно насквозь видит. Как бы я не любил женщин, могу сказать точно: она – стерва. Другие свидетели встречи султана с прекрасным молча внимали, явно отдавая таинственной супруге право устраивать разбор полётов. Странно, но я не могу избавиться от ощущения, чтоследует делать ноги как можно скорее. Почему, интересно?- Это приносит в моё сердце покой и счастье, цветок невиданной красы! – воскликнул я, ожидая как минимум грома небесного на свою голову. Ведь неспроста мысли об опасности посещают, верно? – Чем могу служить я столь изумительной деве? Женщина прищурилась, подумала немного, морща брови. Затем подошла ко мне, покачивая бёдрами, обняла за плечи, уткнулась в шею. Губы её, блеклые и невыразительные, обжигали, словно раскалённое железо и шептали мне на ухо:- Ты можешь порадовать свою супругу, о тот, кто смог скопировать облик султана. Я люблю джиннов, которые не боятся трудностей. В этот миг я понял, что попал. И не потому, что эта смертная видела сквозь личину, чего сделать не могла в принципе, и не потому, что застрял тут, не имея шанса помочь Абаль. Просто и банально: коварная жена прижалась ко мне всем телом, вся такая мягкая и податливая. Я не мог устоять.***В то время, пока Хейсам развлекался в гареме султана, Рошан метался по дому, словно раненый зверь. Конечно, физически он был здоров, однако рана душевная затягиваться не желала, она ныла и болезненно вспыхивала каждый раз, когда взгляд парня цеплялся за что-то, связанное со старшей сестрой. Гребень для волос, подаренный год назад, сиротливо покоился на пуфе возле кровати, шёлковый платокпревратился в своеобразный бант для торшера, а запах духов Дикой Розы пропитал, казалось, каждый сантиметр пространства. Куда бы не пытался приткнуться кареглазый, всё было не мило. Сёстры с отцом тихо пили кофе в гостиной, а он, как неприкаянный призрак, бродил и бродил. Кроме волнения за Абаль в душе парня шевелилась тревога за джинна. Не то чтобы он не знал, на что способен этот прохвост, но некоторое беспокойство было. Всё-таки дворец султана это не шутки. Оттуда действительно никто ещё не возвращался.Рошан рухнул на тот самый диван, что совершил полёт до хаммама, уткнулся лицом в цветастую подушку и замер, не шевелясь. В его голове проносилось множество мыслей, одна другой абсурднее. Хотелось плюнуть на всё, выкурить кальян и забыться в никотиновых грёзах, хотелось пойти в этот злосчастный дворец и набить рожу Саддаму, султану и всем жёнам в придачу. Богатая фантазия юноши подкинула ему картину, достойную лишь воспалённого наркотиками больного разума: Абаль, его дорогая Абаль, обнажённая и покорная, сидит у ног властителя медины, смотрит на него взглядом преданной собачки, тянется за лаской. Грубые, непременно тошнотворно волосатые лапищи султана оскверняют тело сестры, дарят ему синяки и обидные шлепки, эта тварь в человеческом обличие говорит что-то, но слов не разобрать. А рядом с троном, ну а где ещё сидеть султану, стоит Хейсам. Стоит и смотрит, глаза горят демоническим огнём, обжигают, кружится голова. Почему-то Рошан отчётливо увидел в этой картине и себя: беспомощного и потерянного, сломленного позором сестры, а джинн смеётся бархатисто, подходит к нему, опускает смуглые руки на его плечи, смотрит прямо в душу, притягивает ближе. Душно. Жарко. Запах мёда и курительных смесей окутывает разум. Парень не понимает, что он и где он, ведь минутой раньше был дом вокруг, родители, и стены не давили своей роскошью и великолепием. Больно. Страдание от потери и страх неизвестного так запутали, что сон превратился в явь. Хашим – реален, жив, близко, как тогда, в бане, касается откровенно и шепчет, шепчет…Дьявол. Совратитель. Невозможно не слушать. Невозможно вырваться из стальной хватки. А за спиной ифрита хохочет султан, дёргая Абаль за волосы,тянет их, любуюсь на жемчужины слёз в очах девушки. Рошан взбешён, но не может сдвинуться с места. Его мучитель из лампы растягивает губы в улыбке, наклоняется, целует в шею – туда, где бьётся жилка жизни. У парня сносит крышу, всё же Хашим последний извращенец и сам Шайтан, раз его прикосновения такие сладкие, болезненные и в то же время притягивающие. Хочется тонуть в них, желать их, искать и умолять.Сын Шамси дёрнулся и затих, пытка продолжилась, мраморный пол принял в свои объятия одежду человека. Горячие ладони танцуют на коже, раскаляют её до предела, дразнят. Рошан стонет, извивается, его голос сливается со смехом султана и плачем Абаль. Абсурдно, нереально. Но слишком хорошо, чтобы отказаться от такого удовольствия. Когда коварный джинн хотел опорочить своего «господина» окончательно и бесповоротно, Рошан проснулся. Несколько судорожных вздохов вор лежал, бездумно глядя в потолок. По телу распространялась липкая нега, дыхание рвалось наружу точно табун диких лошадей. И это – сон нормального взрослого мужа? Такой сон?! Да вы издеваетесь! Юноша мог простить джинну случай в хаммаме. Что ни говори, а логика в поведении мифического создания была, пусть и притянутая за уши. Но забыть про то, что наглец умудрился ворваться и в его сны, недопустимо. И стыдно к тому же. Где это видано, чтобы вполне себе достойный муж, ранее не видевший в представителях своего пола ничего, кроме целей для воровства, испытал удовольствие от пошлых видений с джинном в главной роли? Влажные штаны тому доказательство. Покраснев, как рак, Рошан сбегал в купальню, помылся, а потом с решительным видом покинул дом. Определённо, Хейсам, султан и все, кто попадётся по пути, достойны того, чтобы получить красочное крашение в глаз. Парень мстительно потёр руки. Он не будет ждать, пока джинн навеселится в гареме, что вы. Раз так, то сын Шамси доберётся и сам, спасёт сестру и…да, надаёт Ястребу по шее. А вот нечего сниться, гаду такому!*** Абаль недоумевала: как Джохар может быть столь милым и неглупым человеком, и при этом в народе являться главной темой для насмешек? Девушка потрясённо думала над этим, пока слуги старательно драили пол. Гаффар прислушался к дерзкой красавице, приказав «отмыть всё до блеска». Сам султан не сдвинулся с места, с интересом смотря на гостью влажными глазами. Как у лошади.- Ну что? – спросила Роза, не выдержав пытки тишиной. – Я могу идти домой?- Пока нет, - покачал головой мужчина, встал и направился прочь из зала. Абаль не знала, что и делать. Бежать как-то несолидно, бить владыку тоже не к лицу, да и нечем. Решив, что проблемы сами исчезнут, своенравная дочь торговца с гордым видом зашагала следом. В коридорах не было ни души, однако чувство слежки не покидало ни на минуту. Что или кто это мог быть, она не знала. Но тут Джохар продолжил говорить: - Ты принесла сомнение в мой мир, прекрасная дева. Я не знаю, что делать с таким дорогим подарком.- Я не буду вашей рабыней! – возмутилась Абаль, при этом говоря вежливо, в меру своих сил, конечно. Ей не улыбалось вызвать гнев сильного и властного человека. Может, сама роза и не боялась, однако отца и сестёр подставлять она не могла. Стоит султану щёлкнуть пальцем, как вся её семья отправится к Шайтану. Ради того, чтобы предотвратить трагедию, девушка была готова поступиться гордостью. Впрочем, за это дорого заплатит не только Гаффар, но и все его приближённые. - А я и не говорил ничего про рабыню, - невозмутимо ответил мужчина, сворачивая за угол. – Ты будешь моей женой, а это разны вещи.- У вас их пятьдесят! Неужели всех не хватает? – язвить, так уж до конца!- Хочешь проверить? – смешок. – Нет, я не настолько похотлив. По сути в свой гарем я захожу раз в месяц, и это в лучшем случае. Как так? Абаль в шоке уставилась в спину султана. Но вслухи… Словно прочитав её мысли, Джохар добавил: - Не верь слухам. Они имеют свойство быть лживыми.Дальнейший путь до гарема прошёл в молчании. Полог тишины спал, как только стражники у резных дверей увидели своего господина. Их лица можно было бы сделать иллюстрацией к слову «ошарашенные». Такого изумления сестра Рошана ни у кого ещё не видела. Султан остановился, завидев столь яркие эмоции на лицах слуг. Обычно они молчаливы и бесстрастны, а тут прямо целую гамму чувств выдали. Будто приведение увидели, честное слово. - Как вы смеете, черви, смотреть на меня так, будто я в чём-то виновен? – громыхнул Джохар, и этот голос отличался от негромкой речи, которую он вёл с девушкой. Стоило задуматься: либо он бабник, либо Абаль серьёзно запала ему в душу.- Но господин… - один из охранников, давясь словами, попытался объясниться. – Как мы можем быть спокойны, если вы буквально полчаса назад уже зашли в опочивальню вашего гарема! Мужчина вздрогнул, неверяще посмотрел на провинившегося слугу.- Если я не ошибаюсь, - тяжело, словно камни ворочая, сказал он. – То в гарем за эти три недели спускаюсь впервые. Открыть двери! – приказу не смели перечить. Дикая Роза и Джохар вошли в помещение и поняли, что если небо не упало на землю, то это они сошли с ума. Среди сочных подушек, одеял и сплетённых тел возлежал султан. Точная копия того, что стоял в дверях. На лице самозванца – сытая улыбка, а по девам, его окружающим, видно, что не только руки тот успел приложить к их изумительным «богатствам». Запах кальяна, духов, чего-то пряного и сладкого одновременно висел удушающим туманов в помещении, слышались тихие стоны. Джохар Гаффар отвлёкся от ублажения первой жены в гареме, что дрожала и смотрела более чем развязно на мужа, поднял на вторженцев взгляд и облизнулся. Абаль тихо ахнула: у султана были жёлтые глаза.