5. От перемены мест хозяев джинны отрываются. (1/1)

В доме царила непривычная тишина. Нездоровая, лучше сказать так. Миновав несколько комнат, Рошан с джинном обнаружили сестёр и старика Шамси в мансарде, сидящих рядышком, чуть ли не обнимаясь друг с другом. Хейсам мысленно презрительно фыркнул, поражаясь слабости людей, а юноша кинулся к родственникам. Попытки успокоить несчастных продолжались где-то минут десять. После криков, плача и самых разнообразных ругательств Абаль таки согласилась участвовать в авантюре, исход которой был неизвестен даже инициатору. Ифрит таинственно молчал, строя из себя шпиона, не желая раскрывать подробности плана. Безусловно, простого и гениального. Рошан с каждой минутой всё мрачнел, начиная догадываться о мыслях своего слуги. Если подумать, то не просто так же он добавил про лампу. Может, Хашим хочет поменять хозяина? Уйти? Но что это ему даст? Кареглазый клептоман не понимал, бесился, злясь на себя самого за боязнь спросить напрямую. Да и не факт, что джинн ответит. Он же джинн, как-никак, они всегда себе на уме. Ну, если судить по единственному знакомому Рошану экземпляру. - Ты уверен? – голос Шамси дрожал, мужчина столько лет оберегал дочерей, а тут беда нагрянула внезапно, не дав опомниться и принять меры предосторожности. А уж про то, чтобы добровольно отдать Абаль презренному Саддаму и речи не шло. – Из гарема султана пока никто не возвращался. - Значит, мы будем первыми. - Что значит «мы»? – на лице Шамси застыло неподдельное изумление. Рошан за спиной отца схватился за голову. Хотелось показать дураку джинну, где шакалы зимуют или хотя бы как-то заставить его замолчать, но способа сделать это пока в голову не приходило. А ведь так хотелось запустить в его насмешливо улыбающееся лицо чем-нибудь тяжёлым и дальнолетящим. Вазой, например. Про то, что несчастная ваза ничем не заслужила столь жуткой участи, Рошан предпочитал не вспоминать. - Она и лампа, - выкрутился Хейсам, ткнув пальцем, что было не очень культурно, в притихшую черноволосую девушку. Вернее, не настолько притихшую, как думали мужчины.- А меня спросить не надо?! – вдруг взвизгнула она. – Я не хочу в гарем!- А я сказал: пойдёшь! – нахмурился джинн, уперев руки в бока. Лицо его было мрачным, как грозовая туча. Его хозяин не удивился бы, вылети из глаз ифрита молнии. - Не указывай мне! – в существо из лампы полетел сандалий. Уклонившись от «оружия», джинн стал вкрадчиво, будто неразумному ребёнку (каким она и являлась в его глазах) объяснять, что всё будет хорошо и всячески вешать на уши развесистую лапшу. Справившись с этим занятием весьма быстро и удачно, Хейсам ободряюще погладил младшую Басину по голове, успокаивая, кивнул Шамси и подтолкнул Абаль к выходу. Понурившись, но с нехорошим блеском в глазах, строптивая Дикая Роза взяла лампу и отправилась к «покупателю».- Ты уверен?.. – договаривать Рошан не стал: джинн и так знал, о чём хочет спросить человек.- На девяносто процентов.- Это мало! – вздохнул парень, рухнув на кровать и подтянув колени к груди. Щемящее чувство не покидало его, расставание с сестрой никого не оставило равнодушным. Открыто показывать боль юноша стеснялся, однако на душе скребли самые настоящие тигры. Хашим улыбнулся:- На все сто я буду уверен, когда она переступит порог дворца султана.Больше в доме торговца тканями не было проронено ни единого слова.***Абаль шла вслед за Саддамом и, нет, не думала о своей горькой судьбе, а прикидывала, как лучше сбежать. Или же рассчитывала траекторию падения своего конвоира при ударе тяжёлым предметом по голове. Легко понять, что тяжёлый предмет – это лампа, почему-то сначала казавшаяся практически невесомой, а спустя некоторое время резко прибавила в весе. Девушке даже показалось, что в позолоченной утвари что-то заворочалось, глухо заворчало, и пару раз прозвучали ругательства на неизвестном ей языке. Списав странные слуховые галлюцинации на последствия стресса и жару, Абаль продолжала идти, кротко опустив голову.Вскоре длинные ряды лавок и небольших домиков с покатыми крышами закончились, оборвались так быстро, будто бы какое-то существо стёрло их своим длинным шершавым языком. На смену привычному виду торгового района пришёл квартал богатых горожан, улицы которого, извиваясь, сходились в одном месте – дворце султана. Величественное здание, как думали архитекторы, привлекало взор своей искусной лепниной, тонкой резьбой по камню, мозаикой и чудными садами. Однако у простого люда было иное мнение на сей счёт. Работяги и труженики, даже самые отпетые мошенники говорили, что павлины и кенгуру, разгуливающие по лужайке перед дворцом – это слишком. А также пятьдесят жён, коллекция оружия из стран заморских и увлечение выпивкой. Кто после такого станет восхищаться аляповатой вычурностью строения, готового стонать от веса золота и бриллиантов на своём огромном, но не вечном теле?А ещё ходили слухи, что указы издаёт не сам султан, а первая жена в его гареме. Стерва, лгунья и адептка тёмных искусств. Непосвященные шептались, что по ночам Майса имеет связь с демоном, выходцем из ада. Но доказательств ни у кого не было, так что слухи так и оставались слухами.Впрочем, Абаль от этого легче не стало. И дворец не провалился сквозь землю.Ажурные ворота отворились без скрипа, словно их толкнул кто-то невидимый; стражи рядом не было. Процессия, возглавляемая Саддамом, неспешно двигалась по усыпанной гравием дорожке. Как и говорили в медине, по лужайке величаво расхаживали павлины, с трудом волоча за собой тяжёлые хвосты, несколько раз в переплети кустов рододендрона мелькнул зверь, похожий на кенгуру. Когда девушка смотрела на эти диковинные создания, лампа в её руках начинала мелко дрожать и нагреваться. Абаль мысленно пожалела, что не выкинула-таки своенравную вещь куда подальше, но раз достопочтенный Хейсам сказал взять её с собой…В принципе, разницы не было: швырнёт Дикая Роза лампу в гостя брата или в султана. Скорее всего, итог будет одинаковый. Лестница показалась бесконечной. Ступени всё прыгали и прыгали под ноги, не желая прерывать свой безумный бег. Будущая рабыня сбилась со счёта на сотой ступеньке.У дверей во дворец стража стояла, даже удивительно. Придирчиво осмотрев вторженцев, дюжие мужи велели ждать. Спустя некоторое время, когда у Абаль затекли руки и онемели ноги, процессию пригласили внутрь. На аудиенцию к султану.***Умничка Абаль поставила лампу на пол возле какого-то то ли баобаба, то ли фикуса. Стоило фигурам стражников и самой девушки скрыться за поворотом, как я вытек из своего «транспорта» струйкой дыма, принял любимый облик и осмотрелся. Всё вычурно, ярко и режет глаз. Мерзость! И зачем было по периметру всей лужайки оставлять мелких бесов, перекинувшихся экзотическими тварями? Я весь извёлся, пока меня несли мимо них, так хотелось вылезти и показать им, чего стоит один-единственный джинн. К счастью, пытка закончилась быстро, и сейчас я волен, как ветер в степях Аравии. Так, для начала нужно узнать, где тут гарем. И бабуину понятно, что сестру моего «господина» поведут именно туда. Конечно, я и свои цели преследовал: кто не захочет порезвиться в вотчине султана? Однако, вопрос. Под какой личиной мне туда идти? Рабы и слуги не пройдут – их сразу выгонят, и ещё добавят для ускорения чем-нибудь тяжёлым. Местных шишек я не знаю, а султана в лицо не видел. Что из этого следует? Правильно, если султан не идёт к Хейсаму. То благородный джинн идёт к нему! Надеюсь, он не окажется каким-нибудь уродом. Я же потом со стыда сгорю, если кто-то узнает, как ходил сильнейший из джиннов! Джохар ибн Гаффар, нынешний султан великой страны, пребывал в печальном расположении духа. Не радовали его ни девы прелестные, словно богини, ни яства сладкие и сочные, только что сорванные с деревьев и кустов, ни музыка, ласкающая слух. Мужчине казалось, что за ним следят, причём взгляд наблюдателя был явно недобрым. Подозрение эмира падало на первую жену, несомненно прелестную и чарующую, однако больно жуткую в гневе. Майса часто пугала драгоценного супруга неожиданными появлениями, бурными сценами ревности к остальным сорока девяти жёнам, и потусторонним блеском в глазах. Джохар не на шутку задумался, и пришёл к выводу, что черноволосая супруга с прозрачными, точно горный хрусталь, глазами, замыслила если не переворот, то массовое убийство точно. И приказал придворным магам призвать сильнейших слуг для охраны себя, любимого.Надо сказать, что ума султан был невеликого, но того, что было, хватало на логические цепочки и умозаключения. И ещё на то, чтобы притворяться полнейшей бездарностью в глазах общественности, навещая девушек из гарема по вечерам, игнорируя важные дела и вкушая любимые лакомства.Ему нравилось водить за нос простолюдинов и ближайшее окружение. Впрочем, Гаффар понимал, что первая жена не просто ведьма, а умная ведьма, поэтому неплохо было бы обеспечить себя защитой понадёжнее павлинов. Вопрос: «как это сделать?» оставался открытым по сей день. В покои султана зашли как раз в тот момент, когда он скупо вздыхал, разглядывая расписной потолок. Фреска изображала великие деяния не менее великих предков, от чего Джохару становилось только горше. Великим он себя не чувствовал, да и внешностью не вышел: невысокий, жилистый, лицо угрюмое. Вместо животика – плоская равнина, будто еда, что потреблялась в несметных количествах, не достигала желудка: голову украшали чёрные волосы до плеч, лицо - густые брови и влажные, как у лошади, выразительные глаза. Обманчиво впечатление, что такой и мухи не обидит. Насекомое, может, и спасёт свою жизнь, а вот неугодных Гаффар без сомнений уничтожал. В силу скромных возможностей, конечно. Жену-то он убрать не смог. - О, светоч нашего тёмного разума, лучший из лучший, владыка несметных сокровищ, снизойди до жалких червей у ног своих! – пали ниц стражники и Саддам с мальчиками. Одна Абаль осталась стоять, не зная, то ли ей падать вместе со всеми, толи поберечь кафтан. Судя по чистоте пола, он явно не знал о существовании тряпки со времён предыдущего султана. На неё посмотрели с интересом – Джохар никогда раньше не сталкивался со столь гордой девой. Скука постепенно отходила на второй план. Важные речи начальника личной стражи он пропустил мимо ушей. Его занимала лишь новая красавица, что могла стать отличной заменой Майсе.- Кто ты? – спросил он.- Женщина, - ответила Абаль. – И пленница этих, - она почти выплюнула следующие слова: - достопочтенных мужей. – Уничтожающий взгляд на Саддама.- Я вижу, что ты не мужчина, - улыбнулся Джохар, надкусывая сочное яблоко; его влажные глаза цепко следили за реакцией собеседницы. Девушка уверенно выдержала натиск, не отворяя взгляда. – Но ты же не хочешь быть здесь?- Не хочу.- А чего ты хочешь? – улыбка.- Домой.Гаффар доел яблоко и швырнул огрызок под ноги слугам. Ни один стражник и бровью не повёл, делая вид, что так и надо. Однако Дикая Роза так не считала. - Потому что находиться в таком свинарнике невозможно! – фыркнула она, гордо задрав нос. Откуда-то сбоку послышался тихий смешок, но источник его не был видим. Да и выходка будущей наложницы ошарашила всех присутствующих до такой степени, что обрушься на них своды дворца – не заметили бы. Джохар откинулся на спинку трона и расхохотался. Несомненно, Майсе придётся уступить своё место новому поколению.Попав в покои местного главного и великого, я пришёл в замешательство.Нет, султан оказался не настолько ужасным, чтобы упасть в обморок и забыть о спасении похищенных сестёр, однако чувство грядущего апокалипсиса не покидало меня на протяжении всей сцены у трона.Придирчиво осмотрев объект копирования, я остался доволен, и собирался уже лететь на крыльях любви к девам, чья красота сравнима с прелестями редчайших цветов, но вот незадача: Абаль повысила голос. На султана! Я сначала впал в культурный шок, затем пришёл в себя и негромко фыркнул, точно ветерок подул. Заметили стражники несанкционированное перемещение воздушных масс или нет, сложно сказать. Решив, что Дикая Роза справится и без меня, я отправился на поиски гарема.