Приглашение на обед (1/1)
Выспаться я так и не смог. Что ж, для меня это привычно, раньше я не спал по несколько ночей, охраняя границы своей страны. Так что я сидел до утра на балконе с чашкой горячего чая. С особенным удовольствием я встречал рассвет. Не то чтобы я романтик, просто вид восходящего солнца вселяет в душу надежду на лучшее. Когда из-за тёмного горизонта появляются первые лучики света, неосознанно начинаешь понимать, что даже самую тёмную и страшную ночь в одно мгновение озарят лучи солнца и все твои страхи бесследно пропадут, стоит свету их коснуться. Странные у меня мысли, наверное, паранойя...Лихтенштейн опять проснулась на рассвете. Неужели ей нравится отказывать себе в удовольствии подольше понежиться в кровати? Если бы я мог, то спал до обеда, но так как у меня куча дел, я не могу себе это позволить. Обидно. Иногда мне надоедает быть государством, иногда... Сестра постучалась ко мне в спальню и вошла. Она очень удивилась, увидев меня на балконе.— Братик, ты же простудишься!— забеспокоилась она.— На улице очень холодно, вернись в комнату, пожалуйста!Я неохотно её послушался, понимая, что иначе сестра не отвяжется.— Доброе утро. Ты опять так рано вскочила?— Я... да... мне не спится... Ты... ты надел мою пижаму?Её глаза заблестели, губы расплылись в благодарной улыбке.— Ну... да... это же твой подарок.— Я так рада. Хочешь, я ещё тебе что-нибудь сошью?— Не надо, я не хочу тебя утруждать.— Но для меня это совсем не трудно! Я же хочу сделать братика счастливым!Я засмущался. Сестрёнка вечно хвалит меня и говорит, что рада, если я счастлив. Не то чтобы мне не нравилось... Просто я хочу, чтобы она начала жить своей жизнью, делала что-то и для себя. Но пока её цель — осчастливить меня любыми способами.— Я буду рад, если ты сошьёшь себе красивое платье, а то твоё уже порвалось.— Ты так считаешь? Ну... если ты будешь рад, то конечно... Кстати, братик, тебе прислали письмо,— добавила Лихтенштейн и протянула мне конверт.— Кто?— Австрия-сан.— ЧТО??— я выхватил письмо из рук сестры и заперся в ванной.— Братик, с тобой всё в порядке?— услышал я обеспокоенный голос Лихтенштейн за дверью.— Да-да, всё отлично... Мне надо умыться и... всё такое. "Что со мной происходит? Почему я убежал? Идиот..."— А... ну хорошо...— и сестра ушла. Я выдохнул с облегчением и дрожащими руками разорвал конверт. Письмо оказалось достаточно коротким. Австрия писал, что приглашает меня отобедать у него в 12-00. Странно, Родерих уже давно меня не звал к себе. Последняя наша встреча была почти полгода назад (да-да, я уже полгода не могу выкинуть его из головы!). На тот момент он только что развёлся с Венгрией и ему, похоже, было одиноко. Неприятно было осознавать себя жилеткой для утешения Австрии, но бросить его я не мог. Мы много выпили, и Родерих начал откровенничать со мной. Всего сказанного им я не помню, так как сам был пьян в стельку, но некоторые фразы просто въелись в мою память. Особенно эта: "Я никогда не любил Венгрию". Эта фраза до сих пор вызывает у меня неосознанное ликование. Я понимаю, что это неправильно, но сердцу не прикажешь. Я бы, наверное, умер от счастья, если бы Австрия говорил мне это каждый день. Тогда я тоже несказанно обрадовался, узнав, что Австрия равнодушен к Венгрии, я просто восторжествовал, однако следующая его фраза просто сразила меня наповал. "Я люблю совершенно другого человека",— сказал Родерих, поднял на меня многозначительный взгляд и... заснул. Я так и не понял, про кого он говорил, но мысль о том, что у него есть любимый человек, сразила меня точным выстрелом в сердце. Я отнёс Австрию на кровать. Удивительно, что я даже не потерял равновесие и не уронил его, если учитывать количество выпитого мной спиртного. Я снял с Родериха пиджак, рубашку, дурацкое жабо и штаны (очки он потерял где-то по дороге). Догола раздевать его я не стал, а то обвинит меня после в сексуальном домогательстве, я его знаю. Накрыв Австрию одеялом, я задумчиво посмотрел на него и провёл рукой по его волосам. Он выглядит таким невинным, когда спит. Я не стал будить Родериха и выпытывать из него правду, хотя в тот момент мне именно этого и хотелось. Я просто встал и ушёл. Я не помню, как пришёл домой. Не помню,как разбил кулаком зеркало, как наорал на сестру и устроил погром в своей комнате. Не помню, как оказался в постели и заснул. Я просто внезапно проснулся в своей кровати. Рядом сидела взволнованная сестра и рассказала о произошедшем. Боже, мне стало так стыдно, что не описать словами. Я молча обнял сестру и попросил у неё прощения. Лихтенштейн, конечно же, простила, хотя лучше бы она закричала на меня, отругала! Она даже помогла мне с уборкой. Доброе у неё сердце. Она действительно любит меня, а я... я дурак!Как я и ожидал, на следующий день Родерих мне ничего не объяснил. Более того, он начал избегать меня и перестал попадаться мне на глаза. Меня это сначала испугало, а потом дико взбесило. Как это понимать?! Мне пришлось переться в его дом, выслушивать его глупую исповедь, напиться вместе с ним, перешагнуть через гордость, откликнувшись на его зов, а он стал меня игнорировать?! Какая неслыханная наглость! Мне стало очень обидно, что я пытался снова наладить с ним отношения (хотя бы через совместную выпивку), а Австрия ещё дальше отстранился, сделал вид, что я пустое место, никто. Чёртов аристократ! Я клялся, что больше никогда не буду вытирать ему сопли, если с ним опять что-нибудь произойдёт...Целых полгода я надменно отворачивался, если видел Австрию и старательно игнорировал его на собраниях. А тут это глупое письмо. Оно всё испортило, испортило весь мой спектакль чрезмерной гордости. Я понял, что не могу отказаться от приглашения Родериха, не знаю почему. Ноги сами принесут меня к его дому, а рука нажмёт на звонок. Скажу, что пришёл только из экономии, это оправдание всегда работает. Может, Родерих наконец-то осознал всю глупость своего поведения, хотя вряд ли. Ему точно что-то от меня нужно. И я узнаю что. Вот так, только из-за этого и к нему и пойду! И вовсе я не хочу его увидеть! Ничуть!