Колизей. (1/1)
В кафе было как всегда людно.Феличиано разрывался между клиентами, попутно треща что-то на своем итальянском то с одним, то с другим, не забывая игриво улыбаться. Это ли не идеальный работник в сфере услуг?У Джонса уже давно бы сдали нервы; этот пожилой мужчина с горой мелочи и женщина, около получаса выбирающая между карамельным и шоколадным сиропом точно не выдержали бы его раздраженный взгляд. Он вообще не был большим любителем общения, хотя, помнится, в университетские годы вечеринки закатывал.—?Еще не поздно для капучино? —?облокотившись о стойку и картинно взглянув на часы, Альфред привлек внимание Феличиано.Тот усмехнулся и звонко поставил гляссе на блюдце. Сверху посыпалась шоколадная крошка.—?Ты малость проспал. Кстати, познакомился с Романо?—?О да, только чуть стулом в голову не получил, —?он не замечал, как внимательно следил за каждым действием, —?А потом мы поболтали.—?Кажется, записку никто не заметил. Но я рад, что вы друг другу понравились. Ведь это он сказал, что я забыл телефон? —?взгляд его был направлен на корпус смартфона, торчащий из чужого кармана шорт.—?А? Точно, я ведь за этим и пришел, — телефон наконец-то оказался у владельца.—?Grazie (Спасибо).Удивительно, как по-разному может звучать простое ?спасибо?.Джонсу нравился итальянский вариант.Такое бодрое, звонкое слово. И чем-то знакомое. Может, хозяин лучшей нью-йорской лавки с тако итальянец?*—?А не хочешь прогуляться и сегодня? Ты лучший экскурсовод, что у меня когда-либо был.—?Я бы с удовольствием, но работа не ждет. А вот завтра,?— он весело подмигнул,?— завтра я полностью свободен.—?Тогда мне просто пакетик торчетти**. Я подожду тут недалеко.Вслушиваясь в поток незнакомой речи Феличиано, Джонс отмечал, как приятен его голос. Мягкий, но не без задоринки, такой хочется слушать и слышать.?Каф-фэ кон.. латэ. Интересно, каффэ?— это про кафе или про кофе??Усевшись за столик в углу, он заглянул в разговорник и понял, что говорилось о простом кофе с молоком. Странно, но мужчина отказывался от сиропов, мороженого и сливок. В маленькую записную книжку Альфреда были добавлены несколько фраз, произнесенных посетителями. А вот рядом со стойкой щебечет уже знакомая девушка. Кажется, это она вчера хихикала, ухмыляясь своими ярко накрашенными губами.А Феличиано улыбается ей.Когда-то и Джонс повелся на всю эту кокетливость и милую болтовню, а потом что?Скандалы, ежедневная мозгодробилка и прочие радости. Женщины?— один черт их знает!Хотя цели этой барышни были вполне ясны. Глядя в разговорник, Альфред понял, что она не прочь приятно провести время в компании Варгаса, иначе как расценить настойчивое предложение ?заглянуть завтра вечером??—?…Mi dispiace, sono occupato (Извини, я занят). Un'altra volta. Buono? (В другой раз, хорошо?)Впрочем, получив вежливый отказ, девушка не очень-то расстроилась и удалилась с пакетом ароматной выпечки. Американец улыбнулся, перебирая страницы своего карманного переводчика.Колизей с первого же взгляда восхищал. И несмотря на то, что эту достопримечательность знает и тот, кто никогда не был Риме, что все путеводители трещали о нем на первой же странице, увидеть его своими глазами было просто необходимо, точно так же, как увидеть Эйфелеву башню в Париже или Тауэрский мост в Лондоне.Это была поистине внушительная постройка. Поражала одна мысль о том, что в ней заключена многовековая история Рима, и эти старейшие каменные стены видели летящую пыль, слышали звон оружия грандиозных гладиаторских боев.Вот только народу?— не протолкнуться! Как и ко всем достопримечательностям Рима, очередь к Колизею часто превосходит даже самые смелые предположения. Однако Альфред, пообщавшись с Романо, выяснил уловку, которая поможет её избежать. Единый входной билет в Колизей, Палатин и Римский Форум, действительный целых двое суток?— идеальное решение, вписывающееся в его планы***.Приобрести его было можно в самом Форуме, где очередей почти нет, зато есть палящее солнце и руины, когда-то бывшие центральным рынком, средоточием жизни римлян. Как правило, узнать глубже и обширнее про это место хотят только историки да некоторые фанаты, а остальные же туристы довольствуются прогулкой. Именно поэтому Джонс не задерживался там надолго, хотя и успел сделать несколько красивых фотографий. Легко пройдя мимо очереди, он будто вошел в другой век. Казалось, ряды шумят в ожидании эпичного сражения. Но источником громкого шума была всего лишь группка китайских приезжих****, позирующих на самом удачном фоне.Как только они отошли, Альфред сделал пару фотографий и скинул несколько Мэтту. Подумал над чем-то и отправил одну Феличиано?— не зря же телефон относил.Экскурсия проходила на знакомом английском, он слушал и мысленно удивлялся, сколько лет пронесли эти стены. Но голос экскурсовода был каким-то монотонным, напоминал его недавнего коллегу Барри, который даже злился и смеялся как-то нудно, себе под нос, казалось, совсем не от души. Понятные с детства слова расплывались, растворяясь в горячем дневном воздухе, а американец только смахивал пот с загоревшего лба. Открыв рюкзак, он хотел нащупать холодную колу, но и та успела слегка нагреться, зато пузырьки газа все также приятно покалывали в носу. Бросив взгляд на яркое солнце через защитные очки, пришлось только вздохнуть?— эта неделя вообще обещала быть особенно жаркой. —?…На поле боя царили жестокие законы. Первое правило гладиаторов?— молчание. Объяснялись они только жестами. Второе правило?— полное соблюдение законов чести. Например, гладиатор, упавший на землю и сознающий своё поражение, должен был снять свой защитный шлем и подставить горло под меч противника или же вонзить свой нож в собственное горло. Конечно, народ мог всегда предоставить помилование своим любимцам, однако такое случалось крайне редко. Странно было видеть такой яркий и приветливый город с настолько кровавой стороны. Правду говорят, темное прошлое таят страницы истории.Впервые за эти два дня Альфред засыпал в номере. Ворочаясь, он думал о завтрашнем дне. Почему он вообще прицепился к этому Феличиано, с чего решил, что интересен ему…А Мэтт всё-таки радуется за Джонса. И похоже, приударил за его бывшей девушкой, судя по фотографии, где они сидели на заднем ряду кинозала, с ведром попкорна, такие до слащавого милые. Что ж, всего им хорошего, подумал Альфред перед тем, как провалиться в сон.