4.Singulas noctes lectum probitatis (1/1)

Кэтрин вертела кубок с вином в руках, но не пила. Не хотелось.За ней внимательно наблюдал Уолсингем. ?— Почему королева так остро реагирует на что-то, связанное с этими документами? —?спросила девушка.Мужчина вздохнул и встретился с её глазами, смотрящими из-под бровей, будто бы с опаской, и полными непонимания. ?— Тогда парламент отказывался принимать это. Были и подкупы, и сговоры…Кажется, девушка что-то поняла для себя, и её взор тут же упал назад в чашу. Уолсингем снова поразился её умением схватывать на лету. ?— Вы меня, если честно, поражаете леди Ротенбург. Ваша тётя говорила о вашей неопытности, да и вы, много не зная, заваливаете меня вопросами. Но как только вы оказываетесь один на один с королевой, в вас будто просыпается совершенно другой человек, который умеет и знает всё. ?— Я не знаю, что это. Сэр Фрэнсис, правда,?— снова подняла на него свои чистые глаза Кэтрин. ?— Так и быть,?— поспешно отмахнулся он, так как не мог долго выносить этого сверлящего наивного взгляда, чему сам удивился и уставился на сосуд в руке.Между ними воцарилось молчание: каждый думал о чём-то своём. Сейчас в замке мало кто не спал, поэтому они чувствовали себя одними на целом свете. Будто бы ничего удобнее и надёжнее и быть не может этих каменно-деревянных стен и мебели. Так всё по-домашнему и доверительно выглядело для обоих. А над крышей где-то высоко горят звёзды и больше ничего нет, ничего…Однако эту идиллию прервал Уолсингем. ?— Вы размышляли, почему королева так доверилась вам? ?— Мне кажется, она бы любому сказала то, что не тайно, в такой истерике,?— вздохнула девушка.?— Возможно, мой ответ пришёлся не кстати. Да и Её Величество скорее всего знает, что мой отец пастор,?— заключила девушка.Уолсингем оценил ею сказанное. ?— Мне кажется, что Её Величество просто устала… —?на мгновение погрузилась в себя Кэтрин. ?— А вы не устали? —?спросил её мужчина, ведь они не ложились, хотя на дворе глубокая ночь. ?— Я не чувствую её,?— сказала девушка. ?— Эх, ну что ж. Тогда, думаю, сегодня уже и нет смысла ложиться.Кэтрин ничего не ответила. Они сидела так ещё некоторое время. Уолсингему интересно было с ней, хотя бы просто наблюдать, как она думает. А новоиспечённая фрейлина чувствовала себя здесь безопасно, хоть это и были покои сэра Фрэнсиса. Они были явно больше отведённого ей места. И от вина по её телу разлилась приятная теплота. Она уносила девушку куда-то вдаль… ?— Сэр Фрэнсис, скажите,?— внезапно спросила Кэтрин, вырвав мужчину из приятных ему дум,?— почему возле королевы есть только один герцог? ?— Так вы ещё готовы внимать мои нравоучениям? ?— Но сэр, скоро четыре часа утра,?— слегка обречённо промямлила Кэтрин. ?— Совершенствоваться можно всегда. Заменяйте одно полезное действие другим. Но мы вернёмся к количеству герцогов в Англии. Дело в том, дрожащая Кэтрин, что сейчас среди окружения её величества много люди не самого знатного происхождения. Так что любой, при желании, может идти вверх по карьерной лестнице. Когда нет классовых предрассудков, не нужно много герцогов. А если до этого страна много лет была в раздоре, их точно не развелось в достатке. Главное быть ?великим? человеком, и ничего не будет иметь значения. ?— Великим? Это как? Умным? Отважным? ?— Нет,?— хитро усмехнулся Уолсингем и медленно проговорил:?— богатым. И все идут к той цели любыми способами…А над каменными башнями Сион-хауза, где когда-то принимала корону Джейн Грей, уже заливался осенний и холодный рассвет. Там, на Западе Лондона, до сих пор в утренней синеве старым пьяницам мерещатся картины тех лет, но они также тонут в тумане, как и эти ночные гуляки…И кажется, что снова слышится звон монет и возгласы Джона Дадли с надеждой оставить праздную свою жизнь. Но как потом оказывается, это лишь звон, от проезжающих мимо карет, в ушах уснувших на мостовых и проклятия, летящие с обоих сторон.