Часть 6 (1/1)

Она тенью стояла у самого входа на сцену, готовая при первом же подозрении на близость собственного припадка сорваться с места. Лишь бы не сорвалось выступление.Органик ловит себя на том, как много раз он хочет обернуться к ней, даже когда его представляет Мирон. Сердце, как говорят русские, обливается кровью. Grows heavy, как принято говорить в Америке. Просто обернуться, чтобы увидеть, что с ней все в порядке. Что рядом с ней не стоит видимый только ей самой мертвец.Женя, с позволения Цили (вернее, с отсутствия сопротивления) чуть поддерживает ее за плечо. Просто потому, что сейчас это, по мнению Муродшоевой, это нужно сейчас. Именно здесь, на сцене ?Олимпийского?, потому что слишком много мыслей лезут даже в ее голову, что уж говорить о Романовой.Циля же чувствует, что потерялась. Потерялась во времени, в пространстве. Без понимания, где она и что происходит. Она снова где-то в безумной бездне. Вернее, на тонком проводе над пустотой между хрупкой реальностью и обещающим счастье ?богатым внутренним миром?.Когда Трэвис все же оборачивается (кстати, даже не так уж и палевно, словно просто ищет взглядом друга из ЛА), он видит, как подрагивают ее пальцы. Это почему-то врезается в сознание похлеще, чем если бы она упала без сознания. Дрожащие бледные пальцы, расцарапанные, с проступающими фиолетовыми нитями вен. Одни из самых красивых рук, которые он видел. И определенно были бы самыми, если бы не пережили столько боли.—?Не хочешь выйти вперёд? —?мягко, скрывая жалость, тянет Женя, поглаживая девушку за плечо. —?Ты же главный его редактор текстов.Циля медленно, почти тягуче оборачивается на нее с безразличием, но все же безмолвным вопросом: ?откуда ты знаешь??—?Брось, думаешь, я не знаю, что он именно к тебе приходил, когда делал последние наметки к текстам на баттл с Дизом. И трекам.—?И все ещё приходит,?— девушка унимает дрожь в руках, возвращаясь на сцену ?Олимпийского?. Ее автоматически-механический тон режет Жене слух, потому что напоминает, что раньше она была совсем другой. —?Мирон?— творец. Ему нужен слушатель и человек, которому он может высказаться. А вы не всегда рядом. Что может быть в этой ситуации лучше, чем душевный инвалид из соседней комнаты.Женя смущается. К этому всегда приводит разговор с ?настоящей? Романовой.Время тянется медленно. Желеобразная масса перекатывается, давит и поглощает. Медленно. Медленно. Медленно…***Мирон, выходит из машины, почти падая от усталости, но при этом находит в себе силы помочь выйти Романовой. Внутри плещется навязчивая опустошенность. Что дальше? Но сейчас он отгоняет от себя этот вопрос. Просто потому, что слишком вымотан. Вся эта подготовка не проходит для него бесследно.Циля, как и всегда, рядом. Держится в середине, между мужчинами, даже когда они входят в подъезд, но все же ближе к Мирону, потому что за него она в ответе перед Муродшоевой.—?Женя просила не пить много,?— по-английски, оглянувшись на Флитвуда, отчеканивает девушка, ожидая, пока артист откроет дверь в квартиру. —?Желательно вообще.—?Мы завтра соберёмся перед туром и с Трэвисом, и с остальными чуваками. Поэтому сегодня ограничимся разве что стаканчиком пивка,?— Циля, видимо, получив необходимый ответ, скользнула было в свою комнату, но Федоров остановил ее лёгким касанием руки. —?Ты точно в норме после сцены?—?Нет.Дверь мягко закрылась, оставляя их одних в прихожей. Мирон смотрел на тьму за стеклом двери, почти освещая ее взглядом. Но быстро опомнился, встряхнувшись, и с весьма уместной (так мог только он) шуткой повел Трэвиса в гостиную, по пути захватывая из мини-бара бутылку какого-то пойла.Бурные обмены впечатлениями и все ещё лихорадочно-быстрые фразы постепенно переросли в тихие задушевные разговоры. Времени было уже за полночь.—?Олег,?— одно слово из уст вдруг появившейся рядом девушки заставило Мирона нахмурился и обернуться. Он, кажется, уже привык к подобным появлениям Романовой, в то время как Трэвис ощутимо вздрогнул.Девушка протягивала Федорову свой потрёпанный, видавший виды телефон со входящим вызовом.—?Опять? —?Флитвуд видел, как его друг напрягся и сжал зубы. Романова неоднозначно повела плечом. —?Сколько?—?Раза три. В ?Олимпийском??— первый раз.Почти рыкнув, мужчина схватил телефон и вышел из комнаты. Циля присела на его место, рядом с Флитвудом, откидывая голову назад. Из прихожей раздавался глуховатый голос Мирона, недовольный и злой. Слова различить трудно.—?Что это было?—?Тот же чувак, который звонил мне в гримерке,?— Романова смотрит на так заботливо прикрытую Мироном дверь, но даже не вслушивается. Рядом проносятся воспоминания. Вереницей кинопленок.Вот они втроём после удачного концерта разносят гримерку (никто не виноват, что там было так много ненужного). Девушка хохочет. Кто-то, кажется, ведёт трансляцию в Инстаграме.Вот пьянка, из которой Циля потом тащила их домой, матеря обоих на чем свет стоит. Благо, определенную часть дороги ей помогала Галя.Вот Олег настаивает на их совместном с Ромой фотосете. И сам даже делает несколько фотографий Сащеко и Романовой: остальное поручается их давней подруге Даше.Савченко вообще всегда был эдаким энерджайзером. Он, как Ваня, но в более грубоватом смысле.—?И часто Axi так отвечает? —?Трэвис следит за ее взглядом, пустеющим все больше, и нерезко, но вырывает девушку в реальность. —?Он же прям разъярился.—?Достаточно. Но не для Олега.Коротко. Как и всегда.Циля перевела свои мутновато-пустые глаза с двери на Трэвиса. Впрочем, кажется, она даже не видела никаких различий. По крайней мере, так казалось Флитвуду.—?Спасибо,?— от такого резкого заявления Трэвис потерял дар речи. А потому мог только повернуться к ней и внимательно вглядеться в эту тьму внутри. —?Что не рассказал Мирону про… ммм…припадок? Я правильно сказала?—?Д-да, правильно,?— не сразу очнулся Флитвуда, продолжая смотреть на девушку, которая вновь перевела взгляд на дверь. —?Больше не было?Блять, на кой хер ты это спросил?—?Нет, такого не было. Приходил пару раз.Блять, зачем ты это сказала?Хорошо, что он не видел ее сжатые зубы и пальцы, готовые расцарапать друг друга до крови. Хорошо, что она смотрела не на него, и он не увидел, что где-то внутри, в мутно-чернильном море, на мгновение появился человек. Человек, оголённый, как нерв; безащитный и потерянный; нуждающийся в поддержке куда больше, чем сам может представить.Но лишь на мгновение.—?Впрочем, тебе-то какая разница? —?металл зазвенел в ее голосе почти сразу. Неподдельная автоматика, идущая от ?главного перегонщика крови?. И уже тише, хоть и тем же автоматом, но задумчиво и почти крича этим отчаянным полушепотом:?— все равно это не он.Голос за дверью стал максимально громким. Мирона вывели из себя. Трэвис впервые слышал такую ярость, а Циля даже не вздрогнула. Он говорил про ее содержание в лечебнице. Про то, что она может причинить себе вред, если Олег не прекратит ей звонить. Про то, что она и так неуравновешенная.Далеко не в первый раз.