2017 - ?Соль на рану? (1/1)

С течением времени мы все чаще задумываемся о смысле нашего существования. Думаем о том, кем следовало бы стать, что нужно было сделать и кого послушать, а главное?— задаемся вопросом, что оставим после себя.И почти никогда не находим сразу ответа.Те, кто уже стоял ?там?, почти у порог ада, кому смерть уже давно не дышала в затылок, а скорее держала за руку, приглашая остаться насовсем, говорили, что нужно хотеть большего и стремиться к этому большему. Чем бы оно ни было.Но чем ближе было высвобождение из центра, чьи серые стены не давили прессом, а застиранные робы практически стали второй кожей, Кейси ощущала, что куда-то выбросила часть своей жизни и, кажется, нажала кнопку спуска воды. Если бы она тратила, хоть четверть того времени, что ушло на мысли о планировании своего самоубийства, то сейчас дела были бы лучше. Какой-нибудь не самый престижный университет, затесавшийся внизу рейтинга, предоставил стипендию, и какая-никакая бумажка пылилась в комнате.Теперь у нее официально не было даже нормальной корочки об окончании курса школы, перечеркнутая биография, и никаких особых умений. Она не выучила ни французский, на который каким-то образом умудрилась записаться пару лет назад, с трудом понимала испанский, и то, наверное, больше думала, что понимает. Кук даже рисовать не умела, а ведь многие уже шли и били какие-то незамысловатые татуировки (зачастую низкопробные) или рисовали мехенди в бедных районах.В перспективе вновь маячила убогая работа и мизерная сумма, не отвечающая амбициям. Зарабатывать меньше чем желаешь потратить.Кейси мрачно выдохнула. Она приходила к этому выводу снова и снова, переворачивая новую страницу воображаемого календаря, что приводил к свободе и нищите.Официально Кейси Кук всрала всю свою жизнь, а теперь будет вынуждена расплачиваться тем, что подохнет от голода или еще хуже?— от ожирения, когда через пару лет нарушится обмен веществ, и она разожрется до размеров Джона. И будет столь же омерзительной обрюзгшей тушей, что и он сам, подчеркивая родственную связь. Генетику, кажется.Иногда ее посещала идея, чтобы скооперироваться с кем-то из центра, начать жить вместе, как в лучших традициях фильмов для тех, кто ссыт розовой водой. Но Кейси не обзавелась ни одной подругой и по-прежнему не могла находить общий язык с окружающими, шарахаясь каждого, кто делал тщетную попытку завязать с ней разговор. Она списывала это на то, что в стенах центра продолжается старая жизнь, но стоит переступить порог, переехать дальше Филадельфии, например, в Рединг, и все изменится. Там будет место для другой Кейси Кук, обновленной версии, которую не оценили в стенах школы (в отличие от нее, одноклассники не изменились).Из тех единиц, с кем Кейси все еще перебрасывалась парой-тройкой ненавязчивых фраз или строила большие диалоги оставались психиатры и Ирина. Последняя никогда не задавалась вопросом о наличии интереса у слушателя и продолжала гнуть свою линию, никогда не давая шанса на ответ.За последние месяцы Кук могла с легкостью перечислить имена всех родственников самозванки-подруги, рассказать об истории Советского Союза и алчности людей готовых на все, лишь бы обогатиться в кратчайшие сроки без лишних затрат. Если не знающему человеку пересказать весь этот бред, что Кейси выслушивала изо дня в день, то могло сложиться впечатление, что существует государство, где живут легко внушаемые идиоты, парочка сальных ушлых мужиков, политики с образованием ниже средней школы и среди них единственным бриллиантом была Хелен?— мать Ирины и последняя красотка страны.Может, так оно и было.Кейси профилонила все занятия по истории повышенной трудности, а потому не стала бы спорить с тем, что соответствует действительности, а что грязная выдумка девочки вкушающей все прелести пубертата.Марина не посещала центр с марта по апрель, оставив практически полное отсутствие воспоминаний о себе. Кук и сама не заметила, как перестала допускать мысль, что Марина была неплохой собеседницей, у которой неприятно пахло изо рта гнилью.Она практически перестала допускать, что Марина когда-то существовала.Но уже к началу мая отец вновь привез Марину во второй половине дня и за руку довел до кабинета психиатра, где ей пришлось поведать об очередном срыве. От нее сильнее пахло рвотой, чем-то сгнившим и ногти были коротко обрезаны под мясо. Она носила несколько кофт даже в майский полдень и никогда не позволяла себе расстегнуть хотя бы пару пуговиц.Их общение возобновилось и Кейси была рада череде новых срывов, заставляющих Марину вновь и вновь переступать порог центра. Ко всему уже имеющемуся мозгоправы подсадили ее на какую-то невероятную дрянь, притупляющую чувство голода, и вызывающую привыкание, что и вынуждало Марину срываться в надежде получить новый рецепт.День ото дня они прогуливались по внутренней территории центра, не зная на что зацепиться взгляду. Кейси провела здесь уже полгода и могла не кривя душой, сказать, что здесь не было ничего. Большая-пребольшая казенная бездна, которая того гляди и рухнет при первом же урагане.Ирина часто шутила, что сквозь решетки на окнах можно увидеть Статую Свободы или Эйфелеву башню, если включить воображение после порции ?колес?. В этом тоже что-то было; но Марина никогда не шутила, старалась не улыбаться, чтобы лишний раз не забыться и не обнажить зубы.И все же от нее было больше толку, если нужно было задуматься о будущем со всей серьезностью.Шведская американка знала с десяток способов эмиграции с получением заработка и не касающихся получения образования. Другими словами нужно было работать, чтобы не оказаться на улице в чужой стране и отстоять свои права, что можно пересчитать по пальцам одной руки.—?Уехать откуда-то очень легко, Кейси,?— почти мечтательно тихо произнесла Марина, дотрагиваясь носком белоснежных кед, гладкой поверхности лужи, практически подсохшей после ночного ливня. —?Моя мама делала это десятки тысяч раз. Просто собирала чемодан и пуф. Она на другом конце страны с тремя бумажками с изображением Франклина. Другое дело?— найти повод, чтобы остаться.—?Говорить легко,?— мрачно отозвалась Кейси, зачарованно наблюдая как пачкается почти новая ткань. Казалось, что она сама чувствовала неприятный холодок на пальцах ног. —?Только в теории это тяжело сделать. Повод остаться. Когда у тебя нет ничего, то ничего и не придумаешь.—?Жизнь?— сплошное дерьмо. Хочешь переехать из штатов?Переехать из Америки.Кейси никогда не думала так глобально. Она бы и в соседний штат по-хорошему собиралась бы лет пять. Сбежать?— одно, а пытаться все построить заново, учитывая, что она на мели и не имеет положительного опыта в начинаниях всего с нуля, было выше ее сил. Что если и в соседнем штате все повторится? Что если все и всегда будет повторяться и Кук не суждено прожить обычную жизнь? На нее всегда будут указывать пальцем, свистеть в след и осуждающе перешептываться?—?Я могу спросить у мамы, если хочешь,?— продолжила Марина, не услышав ответа. —?Она же делала это часто и знает, где и какие программы дешевле, но это трудно в плане документов, хотя вроде в ?опэры? легко набиться. Знаешь, когда я была маленькая, то мы много путешествовали. Жили в убитых квартирах, снимали комнату, родители спали на полу, а я на кровати или кресле, но это здорово. Ты постоянно видишь что-то новое, знакомишься с интересными людьми и каждый день это новое приключение. Тебе знакомо это?Кейси отрицательно покачала головой.Она могла по пальцам пересчитать те места, где уже бывала и где планировала побывать, но не могла сказать, что испытывала идентичные чувства. Скорее это всегда очередной глоток воздуха перед погружением в темные воды или в болото, где следовало бы попросту не двигаться и ожидать пока кто-то вызволит тебя.Верно. Так и есть.Она никогда ничего не чувствовала. Просыпалась, жила и возвращалась в ад.—?Раз у вас была такая жизнь, то почему ты оказалась здесь?—?Я… —?она замолчала на минуту и уставилась на угол казенного здания. —?Я не люблю Америку, знаешь ли. Здесь круто, классные люди, много своих причуд, но я не часть всего этого. А моя мама всю жизнь мечтала прожить где-то здесь, отец тоже видит свое американской будущее, а я не знаю. Иногда мне кажется, что я слишком не американка, и это кидается в глаза. Но если я уеду, то мама будет расстроена, да и папа тоже. Я не хочу их разочаровывать, хоть это и моя жизнь, и я сама должна распоряжаться ею, да?Кейси кивнула. Напыщенная бравада бедной богатой девочки, что не может отличить плохое от хорошего, и не улавливает основной идеи, как сказал бы преподаватель по литературе. Кейси спрашивала вовсе не о соединенных штатах, а о диагнозе. Зачем при насыщенной жизни и красивой картинке изводить себя подобным дерьмом, если не как попытка обратить на себя внимание, когда твоим родителям нет никакого дела до отпрыска.Но они говорили не об этом.Все началось, наверное, за три недели до освобождения Кейси. Ей обещали найти рабочее место на первое время и предоставить койко-место где-нибудь, но пока дальше слов администрация никуда не продвинулась, а Кук и не спешила напоминать.—?Поехали со мной,?— властно произнесла Ирина, когда утреннее занятие сорвалось. —?Моя мама еще не уехала, а на тебя всем насрать.Это прозвучало бы обидно, если бы не было реальностью. Не было необходимости в вопросе и сомнении в голосе, выпустят они или нет. Всем стало наплевать, когда появилось много волокиты с выпускниками и теми, кто только поступил в интернат на лето.Кейси не выбиралась за пределы с того момента, как копы вернули ее в центр, а Крамб сбежал. От него не было никаких новостей, попыток наладить связь или вытащить ее центра, и это было обидно. Так и помогай людям. Она практически вытащила его оттуда, а взамен не получила никакой благодарности?— ни материальной, ни устной.Мать Ирины оказалась единственной, кто догадался воспользоваться воротами и въезжать на саму территорию, а не дожидаться своих детей за изгородью, будто те были прокаженными на карантине. Кейси не разбиралась в машинах, но почти сразу же пришла к выводу, что автомобиль прямиком из салона и стоит дороже залога за отцовский дом.Хелен не покидала салона, где наверняка работал кондиционер, иначе она бы не оставила все четыре автомобильных стекла поднятыми и обмахивалась картой штата Пенсильвания. Кейси замешкалась на мгновение, дотрагиваясь рукой до блестящей ручки автомобиля, памятуя, что обещала никогда больше не садиться в машину к чужим родителям. Ирина уже заняла свое место на пассажирском сидении за матерью и чуть перегнувшись открыла дверь.—?Залезай, чего встала.В салоне стояла приятная и прохлада и чувствовался запах дорогого автомобиля и ?Шанель?. Кук не знала какой он на самом деле знаменитый аромат под номером пять, но безоговорочно решила, что первая и последняя красотка распавшегося союза не могла пользоваться иным.—?Мамочка,?— голос Ирины стал несвойственно писклявым и мягким, будто ей было от силы восемь. —?Мы вместе поедем в центр с Кейси. Остановишь там.—?Если задержишься до трех, то поедешь назад с отцом,?— голос Хелен сквозил русским акцентом (теперь Кейси могла с легкостью отличить его) и каким-то холодом. Она не обернулась назад, чтобы оценивающим взглядом смерить незваную гостью и прикинуть стоимость одежды на ней, но сохраняла зрительный контакт, благодаря зеркалу. —?И не спорь.—?Не порти мне настроение разговорами об этом мудачье. Я уложусь вовремя, будь уверена, но с ним не сяду.Ирина вернулась к прежней интонации и сползла чуть ниже на сидении.—?Он твой отец (это больше звучало как ?отьец?) и он нас содержит, Айрина. Ты должна это уяснить и запомнить, что без денег в этой стране, мы окажемся на улице. Ты этого хочешь (хочьешь)? Ты этого получишь, кукла.Как-то убого называть свою дочь ?куклой?.Голос Хелен не дрогнул ни разу, когда она произнесла это, хотя должен был. Может, если бы она сказала это на родном языке, то слезы брызнули из ее глаз? Она не совсем осознает этого, пока подбирает выражения на английском. Может, потому и Марина не понимает, что ей говорят психиатры, потому что заставляет себя думать на шведском?Дальнейшая поездка прошла в тишине. От центра до города ровно тридцать пять минут. Кейси засекла время, благодаря большим зеленым цифрам на приборной панели.Деревья вновь утопали в зелени, птицы пели свою песню, небо безоблачное. Типичный день для Филадельфии.Кук старалась не рассматривать пристально женщину за рулем, но то и дело косилась на ее отражение или бросала случайный взгляд на обручальное кольцо, что было на правой руке с бриллиантом, которого достаточно, чтобы броситься в Ниагару и не всплыть; на массивные часы на запястье, на рукава три четверти, обнажающие участки кожи, так и кричащие, что кто-то не пренебрегает солярием.—?Около художественного останови.?Машина свернула по узкой улице куда-то влево, в квартал ныне неизвестный Кук. Она много где успела прятаться и знала город достаточно хорошо, чтобы ориентироваться в нем во время побега, но все же какая-то пара-тройка закоулков остались для нее не открытыми.Хелен вынула из небольшой сумки, покоящейся на сидении рядом с водительским, длинный кошелек с вульгарным леопардовым принтом и расстегнула молнию, предварительно развернув его вертикально. Он открывался как книжка и состоял из сплошных кармашков для карточек: визитных, кредитных, дисконтных. Лидирующее количество принадлежало кредиткам. Кейси определила это с легкостью?— они были вставлены демонстративно вертикально: в углу виднелся значок ?American Express? и ?Visa?. Хелен вытащила одну из них и протянула дочери.—?Ты помнишь пин-код от нее?Ирина ловко ее перехватила, намеренная отправить пластиковый прямоугольник в карман сумки, широкая лямка которой уже была наброшена на плечо, но Хелен вновь потянула карточку на себя.—?Год, когда он заработал первый миллион? —?в голосе слышались нотки иронии и нескрываемого презрения.Ее мать выдохнула и впервые за все время сочла нужным повернуться назад.Взгляд в зеркале казался холоднее, чем был в действительности. Хелен обладала не совсем правильными чертами лица, тонкими алыми губами и довольно широкими скулами, но ничто из этого не ставило под сомнения факт, что она была первая красавица, если уж не страны, так города. И при всем этом было сложно надолго задержать взгляд на лице, попадающим под описание тривиальной внешности стервы. Эдакая коллекционная кукла с пятью нулями на ценнике, которую девочки сразу же хватают в магазине и начинают выпрашивать у родителей, лепеча о красоте мордашки. Трофей.Кейси сразу же вспомнила тот зимний день, когда встретила отца Ирины?— невысокого человека с надменным взглядом в льняной рубашке, походившем одновременно на крота и лифтерную крысу, как его звала родная дочь, владевшего не только хорошими связями, но и людьми был женат на этой женщине, чья роль была отыграна у алтаря и стала не второстепенной, а еще ниже?— наградой победителя, отправившего на полку пылиться, и выбирающего игрушки подешевле. Например, из корзины с уцененным товаром.—?Год твоего рождения,?— почти шепотом произносит Хелен и отпускает карту, возвращаясь в исходное положение. —?Не забудь, что я буду здесь до трех. В противном случае ты звонишь…Хелен не договорила. Ирина выбежала из машины и на последних словах громко хлопнула дверью, выкрикнув ?ублюдку? вместо ?отцу?. Кейси оставшись наедине с чужой матерью, пробубнила себе под нос что-то похожее на ?извинитедосвидания? и захлопнула дверь с наименьшей силой.—?Мы пойдем в художественный магазин? —?Кейси задала этот вопрос, как можно безразличнее, повседневным тоном, будто бы каждый день она ездит в какую-то дыру и ходит в магазин с товарами для рисования.—?Мы? Нет. А я пойду, а ты можешь идти куда хочешь, ты же вроде не выходишь из психушки, так развлекись. У меня еще есть дела.Ирина резко свернула в другую сторону и прибавила шаг.—?И как я найду тебя? Мне надо вернуться тоже.—?Встретимся здесь же или на Терминале. Да, на станции 69, Терминал. Я рассказывала тебе.Что ж.Волна облегчения и разочарования заставила Кейси подчиниться и пойти вперед, не сворачивая, наслаждаясь секундами свободы без сопровождения федералов, копов или еще кого-либо, испытывая радость от возвращения домой.Город был прежним, застывшим во времени, хотя некоторые незначительные изменения все-таки произошли?— добавились трещины и граффити на фасадах кирпичных зданий, несколько крошечных пекарен закрылись и на месте вывески и таблички ?открыто? значился номер телефона агента, занимающегося этими объектами.Она прошла по меньшей мере три квартала и остановилась у знакомой кофейни, где уже однажды встретила копа и Тоню.Точно. Кейси не вспоминала о ней, наверное, с полгода и почему-то была уверена, что и последняя не узнала б при встрече, особенно, принимая во внимание единственную ее хорошую черту?— незлопамятность.Приторный запах сиропов и кофейных зерен вырывался на волю из кофейни, не желая оставаться заточенным в четырех стенах. Он смешивался с майским воздухом и весной, что притаилась во всем живом и цветущем.Она остановилась напротив двери в кофейню, ощущая болезненную пустоту в карманах, и то, как желудок, кажется, прилип к позвоночнику. Все как осенью. Если бы здесь было бы больше открытых столиков, то она непременно заняла б один из них, подъедая чей-то ленч, размазанный по небольшой тарелке. Но поблизости был опрокинутый стаканчик с латте или капучино?— молочная пенка с каким-то сиропом разлилась по столу и по одной капле спадала вниз, где уже к пиршеству собрались муравьи.—?Вау, привет,?— это раздалось слишком близко над ухом и предназначалось ей.Кейси дернулась скорее по причине того, что так нужно сделать, если кто-то подкрадывается к тебе и начинает первым разговор, а ты этого не планировал. Но она ожидала. Знала, что сейчас кто-то подойдет и спросит, как жизнь или предложит убираться вон.Это был Джозеф. Она запомнила его имя в стенах другого центра, благодаря побегу Кевина, ведь он был свидетелем происшествия и стоял плечом к плечу, а значит его нельзя было просто забыть.—?Я все ждал, когда ты заглянешь в наш маленький мир комиксов,?— с прежним энтузиазмом, который Кейси не разделяла, он указал на соседнее помещение. Центр города. Конечно. —?У нас много новинок, кстати. Может, откроешь для себя что-то.—?Я в этом сомневаюсь,?— с ухмылкой отозвалась Кук. —?Прохлаждаешься?Джозеф глупо улыбнулся. На нем была очередная дешевая футболка из магазина одежды для подростков (не исключено, что у него не было денег на другую), какие-то штаны и белые кроссовки; такие ослепительно белые, словно с витрины. Или он их натирал зубной пастой, чтобы те казались белее.—?Я пошел за кофе, типа брейк. Моя напарница, а ты ее знаешь вроде. Тамми. Она сейчас типа ищет новую работу, ну и типа не всегда выходит в смену, поэтому я поддерживаю свои силы кофеином. Благо тут недалеко.Кейси вновь кивнула. Разговор заходил в тупик.?У меня еще есть время до двух, может, возьмешь кофе и расскажешь мне о комиксах??Так бы поступила новая Кейси Кук, прибывшая в неизвестный город, где про нее будут болтать невесть что, а ей до этого не будет никакого дела. Так бы поступила та девчонка с форумов, которой Кейси Кук нравилось притворяться иной раз на дороге, ловя попутку. Так бы поступила Тоня, а еще бы добавила, что у нее нет денег и этот разговор о комиксах, лишь предлог, чтобы утолить голод.Но Кейси оставалась собой.—?Скоро придут покупатели,?— тем же энтузиазмом подытожил он. —?Мне нужно уже открываться снова, но ты заходи, ладно? Не пропадай. Я не забыл об обещании показать тебе кое-что интересное.—?У вас есть вакансии? На работу? Мне нужно будет работу найти, и я подумала, что у тебя найдется свободное место. Тамми же уходит.Эти слова дались Кейси тяжелее вранья в полицейском участке и череде показаний. Это был удар ниже пояса по самолюбию и тому, что ей придется торчать здесь, превращаться в подобие живого человека, говорить о ненастоящих героях и злодеях. Продавать. Спустить свою жизнь в месте, как это. С людьми как Джозеф.Наивными простофилями, у которых бегущей строкой на лбу читалось: ?Наеби меня?.НЕ ДУМАЙ О ЛЮДЯХ ПЛОХО ТУПАЯ СУКА.Кейси больно ущипнула себя за руку, стиснув зубы, и повторила с большей силой. Нужно было зайти по пути в долларовый магазин и позаимствовать у них пачку лезвий или швейный дорожный набор.—?Да, думаю, что есть. Я думаю, что найду для тебя место.Кук выдавила из себя приветливую улыбку и развернулась на месте на девяносто градусов, когда услышала звон колокольчика у двери, ведущей в треклятый магазин комиксов.Она даже не спросила про деньги. Ей нужно было как-то добраться до Терминала и вспомнить, его относительную удаленность от центра. Социальных автобусов для беглянок с исправительных центров американцы еще не придумали.Плюнув под ноги, Кейси двинулась на запад к мосту на Честнат-стрит, борясь с желанием прыгнуть в реку Скулкилл?— достопримечательности Филадельфии, впадающей в Делавэр, как писали в учебниках географии и никогда не говорили о численности трупов вылавливаемых береговой охраной.Она перевела дыхание оказавшись в пределах сороковой улицы и облизнула потрескавшиеся губы. Большие дорожные указатели, знаки ?СТОП? и предупреждения о ремонтируемом участке дороги. Кейси повернула голову вправо и наткнулась взглядом на очередное табло с перечисленными улицами и нижней припиской о ближайшей достопримечательности впереди?— зоопарк Филадельфии.Кейси нервно усмехнулась и сама не заметила, как невинная усмешка переросла в истерический смех.